Ателье "Хваран"

Джисон, вернувшийся в ателье утром, нерешительно мялся у закрытой двери раскроечной комнаты. Он почти не спал этой ночью, ворочаясь в кровати, вспоминая историю, рассказанную Хёнджином, и чувствовал себя последним придурком. Хан, конечно, всегда был через чур эмоционален, но вчерашнее поведение по отношению к Минхо - к старшему агенту - было недопустимым, и осознание этого теперь заставляло его чувствовать себя виноватым. Да, Минхо был строг по отношению к раненому Чану, но, ведь, в тоже время, он был прав: глупо было ехать туда одному, зная о происходящем. Глубоко набрав воздуха и нервно оправив пиджак, застёгнутый на узкой талии чёрным ремнём с кованной бляшкой, агент негромко постучал. Ответа не последовало. Хан прислушался, бросил нервный взгляд на циферблат наручных часов, убедился, что в зале ателье больше никого нет, и, прикусив губу, осторожно приоткрыл дверь, заглядывая в кабинет. Внутри горела только настенная лампа над журнальным столом, бросавшая широкий луч вверх на деревянную панель и потолок, окутывая комнату в мягкую полутьму, смягчавшую границы предметов. Минхо сидел в кресле, уронив голову на плечо и уткнувшись лбом в изгиб широкой изогнутой спинки, одна его рука всё ещё нетвёрдо сжимала ручку над бланками заказов, лежащих на журнальном столике, а вторая покоилась вдоль талии, приподнимаясь вместе с мерным дыханием спящего. Хан тихо шагнул внутрь, стараясь даже не дышать, осторожно закрыв за собой дверь. Двигаясь очень медленно, не издавая ни шороха, он опустился в кресло напротив парня и, подался вперёд, рассматривая спокойное лицо агента. Наверное, он ещё никогда не видел Минхо таким умиротворённым, особенно если вспомнить их первую встречу. Спустя почти полгода с момента смерти своего предшественника, Хан, пройдя все испытания академии, впервые оказался в ателье. Поражённый красотой и стилем интерьеров, парень уже рисовал в своём воображении героически выполненные задания, жизнь полную захватывающих приключений, встречи с обаятельными девушками и почётный титул Магистра в преклонном возрасте. Однако, улыбка, с которой он вошёл в общую комнату, ожидая радушного приёма, мгновенно сползла с лица, когда он увидел мрачные лица собравшихся. Бан Чан сидел справа от Директора, крепко сжимая челюсти и изредка проходясь кончиком языка по разбитой губе, уставившись перед собой воспалённым взглядом. Парень был сильно помят, под глазами залегли тёмные тени бессонных ночей, фигура выдавала крайнюю усталость, а руки, покрытые ссадинами, то и дело сжимались в кулаки, придавая заместителю ещё более мрачный вид. Со Чанбин широко упирался ладонями в край стола, прожигая тяжёлым взглядом экран выключенного планшета, а Хёнджин хмурился и нервно кусал уже сильно опухшие губы, впиваясь короткими ногтями в кожу ладоней. Оба агента нашли в себе силы поприветствовать вошедшего вежливым кивком, но по их отсутствующему взгляду, Хан понял, что сейчас является не самым желанным гостем. Двое взрослых агентов Ян Чонин и Ким Сынмин тоже были мрачными, но всё же смогли приветственно улыбнуться ему. Их слегка отстранённое поведение сразу дало понять, что мужчины готовятся отойти от дел и принять на себя почётный титул Магистров Академии. Три места за столом, включая его собственное, пустовали, и по позвоночнику новичка пробежался холодок страха. — Добро пожаловать в агентство Хваран, Хан Джисон, — видя его замешательство Директор поднялся, одарив его тёплой и спокойной, почти отеческой, улыбкой. — Мне жаль, что ты застал нас в таком расположении духа. Сегодня ночью погиб наш друг — Ким Уджин, мы глубоко скорбим о его потери, поэтому не можем оказать достойный приём, но, будь уверен, мы горды тем, что ты присоединился к нам. Прошу, — он указал на место между Хёнджином и взрослым Сынмином. Когда собрание, пронизанное скорбью, подошло к концу, Директор попросил Хана задержаться и сделал всё возможное, чтобы новичок перестал чувствовать себя лишним. Они обсудили его успехи в академии, посмеялись беззаботным воспоминаниям о тренировках и занятиях и поделились друг с другом идеями для нового оружия и оборудования. — Ты умный молодой человек, — мягко кивнул Директор. — Я рад, что такой ценный агент теперь работает с нами. На лице Хана расцвела улыбка, а напряжение исчезло, уступая место теплому ощущению важности и нужности. — Что ж, ты можешь приступать. Агент Хван Хёнджин введёт тебя в курс дел, — Директор собрал чертежи, принесённые парнем, и вернул ему в руки. — Твою идею с линзами стоит обсудить с Со Чанбином, эта модификация придётся по душе молодым агентам, которые рано или поздно заменят нас. Хан радостно кивнул и поднялся. Пройдя к двери кабинета, он, сдерживая улыбку, воодушевлённо распахнул её, снова ощущая приятный трепет по поводу своего яркого будущего, но тёмная фигура, оказавшаяся в коридоре, моментально сбила всё ощущение радости. Глаза Минхо были ещё влажными, опухшими и красными от пролитых слёз. Ссадины алели на бледной коже щеки, дрожащее дыхание срывалось с сухих и потрескавшихся губ, а напряжённая, угрожающая поза, пугала до дрожи. — Зд-дравствуйте, меня зовут Хан Джисон, — агент коротко поклонился, крепче прижав к груди чертежи и стараясь не показывать своего испуга. Чёрные глаза остро впились в незнакомое лицо перед собой, фигура напряглась сильнее, а тягучее чувство угрозы, исходящее от парня, заставило Хана нервно отступить на полшага. — Минхо, — Директор поднялся со своего места и подошёл ближе, переключив внимание агента на себя, — я очень ждал твоего визита. Парень, метнув взгляд в сторону мужчины, с силой сжал пальцы на предплечье Джисона и рывком отправил ошарашенного агента в стену коридора, тут же ринувшись в кабинет, захлопнув за собой дверь. Хан решив, что обезумевший агент хочет напасть на Директора, бросился обратно, роняя чертежи, тут же устелившие пол. Одна рука потянулась за пистолетом, а вторая готовилась распахнуть дверь. Отчаянный стон, пронизанный болью, проник сквозь толстые деревянные двери, и превратился в глухие, горестные рыдания. Джисона обдало волной ледяной дрожи, руки ослабли, а на глазах навернулись слёзы. Он никогда не сможет забыть, как стал свидетелем такого глубокого человеческого отчаяния, граничащего с безумием. Сейчас же, глядя на умиротворённое выражение лица Минхо, Джисон наконец знает, что стало причиной его последующей изоляции и холодности, и чувствует облегчение, надеясь, что спустя столько времени эта боль покинула агента и больше никогда не ранит снова. Ручка, выпавшая из ослабевших пальцев, прерывает тишину, сорвавшись в короткий полёт до пола и звонко ударившись о паркет. Хан наклоняется за ней, а когда поднимает голову, чувствует холод металла, приставленного к голове. — Что ты здесь забыл? — ещё затянутый пеленой сна чёрный взгляд направлен прямо в удивлённые глаза. — Я не хотел вас будить, — замирает парень, инстинктивно приподняв руки. — Всего лишь хотел убедиться, что с вами всё в порядке. — Вспомнил об уважении к старшим? — ровным голосом замечает Минхо, однако пистолет убирать не спешит. — Я хотел извиниться за своё поведение, — Хан медленно сползает с кресла и садится на колени, не отрывая взгляда от агента. — Я не хотел причинять вам неудобство и выказывать неуважение. Прошу, простите меня, — голос звучит предельно искренне, и Джисон уже готовится склониться в нижайшем поклоне, как вдруг чужая рука настойчиво упирается в плечо. — Я знал, что ты чувствителен, но не до такой же степени, — Минхо небрежно откладывает пистолет на стол и устало откидывается обратно в кресло, расслабляя тело. — Встань, Джисон, не нервируй меня, — закатывает глаза, встретив растерянный взгляд. Хан неловко поднимается и, отряхнув колени, снова садится напротив. — Значит… Вы не злитесь на меня за вчерашнее? — робко уточняет он, возвращая ручку на стол. — А на что я должен злиться? — бровь агента скептически изгибается. — Ну, — Хан тщательно старается подобрать слова, — на мою грубость? — Я не помню такого, — качает головой Минхо, бросая взгляд на заполненные бумаги. — Ну что ж… Ладно, тогда… Эм… — агент неловко потирает щёку, не желая прекращать их первый разговор. — Как дела у Феликса? Хёнджин сказал, что вчера вы уехали с ним куда-то. — Он в порядке, — Минхо садится прямее и начинает собирать бланки в ровную стопку, — с сегодняшнего дня он стал нандо. — Серьёзно? — Хан удивлённо вскидывает брови. — Он претендует на место Уджина? Мрачный взгляд впивается в лицо техника, а у парня руки холодеют от совершённой ошибки. — П-простите, я… — Джисон вздрагивает и спешно ищет оправдания. — Я не хотел напоминать вам о нём, знаю, он был вам дорог. — Ты ничего не знаешь, — прерывает его Минхо, качая головой, и тут же возвращается к бумагам, двигаясь чуть резче, чем мгновение назад. Хан набирает воздух в лёгкие и несмело касается пальцами чужого запястья, подавшись вперёд. — Мне правда очень жаль, — ореховый взгляд пронизан сочувствием, а тёплые пальцы несмело скользят дальше, в попытке полностью накрыть чужую ладонь. Минхо замирает, Джисон видит, как он нервно сглатывает и хмурит брови. Старший агент плавно отстраняет свою руку и сжимает пальцы на стопке бумаги, отрывая её от стола. — Тебе пора, — коротко стукнув бланками по столешнице, парень поднимается и проходит к раскроечному столу. — Скоро придут портные, мне нужно передать им дела, — стоя спиной холодно произносит Минхо. — Да… — парень заметно грустнеет, виновато отводя глаза, но не смеет спорить со старшим. — Хорошо, — нехотя поднимаясь, Джисон нервно оправляет пиджак и подходит к двери, не удержавшись, бросив ещё один взгляд на стоящего к нему спиной Минхо.

***

После ночи, полной невероятных событий, утро ударило Феликса оглушающим раскатом гонга, прокатившимся внутри стен. Парень резко сел, растерянно осмотревшись, не сразу осознав, где находится. Небольшая квадратная комната из тёмного камня озарялась рассветными оранжевыми лучами, пробивающимися сквозь узкие щели под потолком, заменявшие окна. Слева от створчатой двери, находилась перегородка, где скрывалась совсем маленькая ванная комната. На тёплом деревянном полу, покрывавшем помещение был расстелен футон на котором и сидел растрёпанный Феликс. После того, как Магистр Чонин проводил его в комнату, парень почти сразу заснул, даже не раздевшись, оставшись в той же рубашке и спортивных штанах, в которых был вчера. — Нандо Феликс, — после короткого стука за дверью раздался уже знакомый голос Магистра. Парень быстро выбрался из кровати, запнулся за одеяло, и распахнув дверь, неуклюже поклонился, едва не вывалившись в коридор. — Доброе утро, Магистр, — несмотря на свою неловкость, солнечно улыбнулся Феликс, снова находя равновесие, широко опираясь на дверной косяк и створку. Чонин смерил его острым внимательным взглядом, особенно долго задержавшись на следе укуса, открытого съехавшим воротом рубашки. Парень почувствовал себя некомфортно, моментально теряя добродушное настроение тут же вставая ровнее, принимаясь нервно оправлять одежду. — Переоденься, — мужчина сунул ему в руки сложенную стопку вещей, — я буду ждать тебя в саду через двадцать минут, — с этими словами Чонин заложил руки за спину и двинулся вдоль по коридору, быстро скрываясь за поворотом. — Д-да, хорошо, — Феликс спешно закрыл дверь, почти бегом добрался до ванной комнаты, оставив новые вещи на небольшой тумбочке рядом с раковиной, и, спешно расстёгивая рубашку, изо всех сил старался вспомнить маршрут по которому вчера шёл до комнаты. Большую часть времени парень потратил на то, чтобы правильно надеть ученический ханбок тёмно-синего цвета с белыми лентами по краям и серебряной вышивкой на груди. Оставшееся время ушло на умывание. Парень постарался не обращать внимание на следы на своей коже, настойчиво уговаривая себя, что это просто синяки из-за побега, что всё в порядке и, что агент Хёнджин ему не так уж интересен. Мысль о Хване пронзила тело жаром и парень замер с расчёской в руках, уставившись на своё отражение. Язык бездумно лизнул надорванный уголок губ, а взгляд опустился на шею. Откуда эти следы? Почему он не помнит, как повредил губы? Как он вообще переместился из комнаты борделя в ателье? Отчего Хёнджин выглядел таким грустным, когда застал его перед отправкой в академию? Феликсу однозначно было над чем подумать, вот только времени на это уже не оставалось. Тряхнув головой, парень кое-как привёл волосы в порядок с помощью воды и расчёски, и, надев неожиданно удобную традиционную обувь, что есть сил рванул в сторону сада. — Надо же, — Магистр сидел под огромным садовым бонсаем, расположив перед собой небольшой чайный столик, — ты пришёл раньше, чем я думал, — он жестом указал на плоскую подушку напротив себя. — Я очень боялся опоздать, — на выдохе ответил запыхавшийся Феликс, занимая своё место. — Почему же? — Чонин принялся разливать чай. — Ну… — этот вопрос поставил Феликса в ступор. — Вы ведь сказали быть здесь через двадцать минут, так что… — Ты сказал, что боялся опоздать, — прервал его Магистр, коротко покачав головой. — Почему? — Эм, я… — Феликс нервно сглотнул, опустив глаза. — Я решил, что вы будете ругать меня и… Выгоните из Академии… — Хм, — Чонин опустил заварочный чайник обратно на поднос, — кажется Минхо не потрудился объяснить тебе принципы Академии. Не ожидал от него такого безразличия. — Н-нет-нет, вы не правильно поняли, — Феликс тут же вскинул голову. — Минхо мне всё рассказал! Он рассказал, что в Академии обучают всех потомков агентов, говорил про право крови, про наследство родителей, про спрятанное наследие, про выживших хваранов и про подземные тоннели, — информация путалась в голове, а грудь пекло от желания оправдать агента, который взял на себя ответственность за него и привёл в академию. — Выходит, даже зная это, ты от чего-то решил, что Академия откажется от тебя из-за банального опоздания? — Чонин поднял чашку с чаем двумя руками, аккуратно придерживая пальцами за края, и внимательно посмотрел на парня. — Как вы сами сказали прошлой ночью, я — сирота проживший жизнь в чужой стране, — Феликс сжал кулаки, лежащие на коленях, отвечая мужчине хмурым взглядом. — Разожми их, — мужчина стрельнул глазами в сторону напряжённых рук. Феликс на мгновение сжал кулаки крепче, а затем нервно расправил ладони, тут же впиваясь пальцами в собственные колени, стараясь сдерживать злость внутри себя. — Я не враг тебе, Ли Феликс, — Чонин сделал глоток чая и, покачав головой, опустил чашку ниже, удерживая её на весу. — Любой потомок агента Хваран имеет право на место в академии после окончания школы. Хваран никогда не бросают друг друга ни на поле боя, ни в обычной жизни, это один из пяти принципов Академии. Исходя из них возникли многие наши правила, в том числе право крови и ответственность «приёмного отца». Единственный, кто не заслуживает нашей поддержки, это человек, предавший друзей… — взгляд устремился в глаза парня. — Я тронут тем, как ты пытался защитить своего наставника, — мужчина мягко улыбнулся. Феликс почувствовал, как вся злость вдруг исчезла. Он осторожно взял в руки чашку из белого фарфора, подражая Магистру, и сделал глоток чая с терпким земляным привкусом. — В приюте в Австралии, я каждый день слышал, что родители отказались от меня, — опустив чашку на колени, парень уставился в своё расплывающееся отражение. — За любое нарушение правил: за опоздание, непослушание или споры, - нас наказывали и грозили выгнать, так что… Мне, наверное сложно сориентироваться, потому что это место кажется похожим на приют… — Наконец ты признал откуда появился твой страх опоздать, — Чонин кивнул, отставляя чашку на поднос. — Все наши чувства имеют первопричины, Феликс, запомни это, чтобы принимать честные решения. Парень коротко кивнул, чувствуя, как напряжение от острых слов Магистра постепенно пропадает. — После обеда ты займёшься изучением языка, вечером покажешь свои физические навыки, а сейчас я постараюсь сделать всё, чтобы погрузить тебя в историю Хваран, и дать понять, что всё, что ты думал о себе, было ложным. Феликс взволнованно замер, не сводя взгляда с Чонина. — В приюте тебе говорили, что ты брошен и слаб, — начал Магистр, — но это всего лишь способ контроля. Ты — часть огромной истории Кореи, твои предки - Великие люди, твоя сила - подчиняет ветер и сокрушает горы. Голос мужчины звучал мягко и проникал глубоко в душу, достигая самых потаённых и тёмных её уголков. — Что Минхо рассказал тебе о девяти воинах Хваран? — Он говорил о том, что они выжили во многих битвах и, объединив силы, создали свою Академию и спрятали в горах, — тут же ответил парень. — Верно, — кивнул Магистр, — девять хваранов, построивших это место, были не просто хорошими воинами, они были Великими Учителями, искусно владели многими видами боевых искусств, разным оружием, прекрасно разбирались в искусстве, литературе и истории, проповедовали пути философии и познания, однако у каждого был свой собственный уникальный талант, который уже многие века передаётся от агента к агенту. Первым Великим Учителем был Бан Чан, выдающийся лидер под крылом которого объединились выжившие Мастера. Он был наделён нечеловеческой силой, всегда шёл в бой первым и был свиреп. Легенды гласят, что он мог сокрушать скалы и превращаться в волка. Наследник Бан Чана сейчас является заместителем Директора Хваран. — Я видел его вчера, перед тем, как приехать в академию, — кивнул Феликс. — Он ранен, но всё-равно пришёл, чтобы поговорить со мной и был очень вежливым и милым… Он не хотел, чтобы я выбирать путь агента, — парень заметно сник. — Он пытался защитить тебя, — кивнул Чонин. — Сильная сторона Бан Чана - грубая сила, подпитываемая агрессией: не тем тёмным чувством, поглощающим душу, а искренним желанием защищать тех, кто слабее, обратив зло против зла. Феликс сделал глоток чая, вспомнив, как парень сурово осадил Минхо, и вдруг почувствовал себя под невидимой опекой кого-то очень сильного. — Ещё одним Великим Учителем был хваран по имени Со Чанбин, — продолжал Магистр, — самый мудрый из девяти. Он изучал многие науки, был глубоким философом, бесконечным источником знаний для остальных хваранов и, говорят, мог предсказывать будущее. С развитием технологий, наследники Со Чанбина стали уделять много внимания новым возможностям коммуникаций, программированию и хакерству. Действующий наследник Со Чанбина — темнейшая фигура в мировом киберпространстве и выдающийся агент поддержки с невероятно развитой логикой и высоким интеллектом. — Это действительно звучит очень по-шпионски, — улыбнулся Феликс. — Верно, но, я не могу не сказать о том, что он тесно сотрудничает с ещё одним агентом — Хан Джисоном. Хваран Джисон был гением своего времени, он изобретал новые виды оружия, экспериментировал с металлами и горючими веществами, говорят, что первый фейрверк был создан им ещё в десятом веке, за двести лет до Китая, — Чонин усмехнулся. — Хан Джисон и его наследники самые яркие представители людей, опередивших своё время. Это гениальные изобретатели, новаторы, модификаторы, люди с неиссякаемой и свободной фантазией. Воображение без границ — вот главное оружие агентов-наследников. — Минхо сказал, что Хан ввёл мне антидот от какого-то наркотика, — Феликс почесал щёку, — я плохо помню его лицо, знаю только, что он очень беспокоился обо мне и задавал много вопросов. — Многословность и экспрессивность нынешнего агента Хана это его личные качества, — рассмеялся Чонин, — хотя, признаюсь, все Джисоны, которых я знал, были немного не в себе. Должно быть, это показатель гениальности, — мужчина сделал ещё глоток чая. — Однако, среди агентов, выдающихся своим умом, необходимо назвать ещё одного. Хваран Ким Сынмин — Великий стратег о котором история Кореи, увы, никогда не узнает. Поразительное хладнокровие, острый ум, умение просчитать риски и найти выходы из сложнейших ситуаций — вот оружие Великого Учителя. Его наследники изучают тактику и военное дело, они всегда собраны и холодны, а в принятии решений опираются исключительно на свой опыт. Многие действующие инструкции для чрезвычайных ситуаций и лучшие стратегии были составлены именно наследниками Сынмина. Так же наследники практикуют стрельбу из разных видов оружия, ведь, по легендам стрела, выпущенная Сынмином, могла пригвоздить муху к стволу дерева на другой стороне моря, — Чонин вновь наполнил чашки чаем. — Действующий агент Сынмин ещё слишком молод, но уже показывает потрясающие результаты своей работы, разрабатывая многие сверхсекретные операции. Его предшественник, как и я, отправился на покой и стал Магистром, теперь передавая знания юным поколениям. Ты ещё встретишься с ним на своих занятиях, — Чонин кивнул. — Я думал, что стать агентом можно только после смерти своего предшественника, — Феликс удивлённо вскинул брови. — Увы, чаще всего происходит именно так, — вздохнул мужчина, опустив глаза, — я тридцать пять лет прощался с товарищами, знакомился с их последователями и прощался снова уже с ними… Нам с Сынмином повезло дожить до пятидесяти пяти лет и уйти на покой. — Почему именно в пятьдесят пять? — Феликс чуть склонил голову, внимательно слушая мужчину. — Первый Великий Учитель погиб в возрасте пятидесяти пяти лет и остальные хвараны, в память о близком друге, отказались от битв и передали свои мечи ученикам, создав первый отряд наследников. Этот жест породил традицию: каждый агент достигший пятидесяти пяти лет оставляет службу и лично проводит отбор кандидатов на своё место, решая, кто из учеников достойнее всех справится с их делом. — Но Минхо сказал, что вашего наследника обучал Чан, разве нет? — парень пытался собрать в голове структуру передачи места в агентстве. — Ты очень внимателен, — рассмеялся Чонин. — Любой действующий агент, при желании, может стать наставником для одного из нандо. Редко кто пользуется этим правом, чтобы избежать фаворитизма и создать здоровую атмосферу борьбы, но иногда агенты выдвигают своих кандидатов. На сколько я знаю, действующий агент Чонин был знаком с Бан Чаном ещё до его обучения в академии, они всегда были очень близки и, я надеюсь, что сейчас их отношения не изменились. — Расскажите о Хваране Чонине, — попросил Феликс, — у вас ведь тоже есть своё особое умение? — парень заинтересованно подался ближе. — Хваран Ян Чонин был прекрасным лекарем, — улыбнулся мужчина. — Он мог исцелять раны руками, создавать лекарства из ядов и излечивать чудовищные болезни. Все его наследники усиленно изучают медицину и психологию, многие кандидаты не прошедшие отбор стали блестящими врачами и спасли множество жизней. — Так вот почему вы так настойчиво хотели узнать причину моей спешки, — Феликс нахмурился, — это был психологический трюк, да? — Возможно, — кивнул Магистр, делая глоток чая, ловко пряча хитрую улыбку. — Ты узнаешь это, когда дойдёшь до моих уроков. — Вы не боитесь, что я когда-нибудь залезу вам в голову? — прищурился Феликс. — Мне не чего скрывать, — покачал головой Чонин. — Став Магистром я принял все свои ошибки и посвятил себя духовному пути. Как ты думаешь, что это? — он коротко указал на доску, стоящую между ними. — Чайная церемония? — неловко ответил Феликс. — Это способ медитации, мой друг, — ответил тот, возвращая чашку на колени. — Любому человеку, раздираемому внутренними и внешними конфликтами нужно место спокойствия и созерцания, время для очищения мыслей и восстановления энергии, а агентам Хваран это жизненно необходимо. Твой наставник тоже практикует этот метод. — Минхо тоже пьёт чай в саду? — Феликс наивно осмотрелся по сторонам. — Я говорю о медитации, — усмехнулся Чонин. — Хваран Ли Минхо — Великий Мастер боевых искусств. Он владел всеми существующими стилями, любой предмет мог стать для него оружием, а любое оружие в его руках было смертоносно. Такая подготовка требует не только крепкого тела, но и спокойного, рассудительного духа, а спокойствие достигается лишь путём созерцания и погружения. Твой наставник — опаснейший человек в Корее, бой с ним - верный путь к смерти. Однажды, когда Минхо уже стал агентом, я случайно застал его поздно ночью в комнате для раскройки. Я спросил, чем он занят, а Лино ответил, что успокаивает голову. Должен сказать, что твой наставник выбрал необычный путь медитации — через созидание. Он может многие часы кроить и шить и, пожалуй, мог бы стать блестящим портным, если бы не занял место в агентстве. — Кажется, ему действительно нравится это, — Феликс вспомнил, что агент на глаз смог определить размер его одежды. — Это правда, — Чонин вдруг стал печальней. — После смерти Уджина, Минхо закрылся от нас и дни на пролёт проводил в мастерской, перестав носить даже перстень агентства... Я думал, что он уже никогда не сможет вернуться к работе и скоро заявит о своём желании уйти. Поэтому я так удивился, получив оповещение от системы безопасности о том, что агент Ли Минхо воспользовался лифтом с платформы, и потому поспешил сюда. Неожиданно было увидеть его здесь и узнать, что он привёл подопечного, — мужчина задумался. — В агентстве, кажется, что-то происходит… Феликс поджал губы и отвёл взгляд. Он помнил, как Минхо сказал, что Чан должен стать новым директором, а сам согласился приступить к каким-то обязанностям, однако, сказать об этом Чонину парень от чего-то не захотел. — В любом случае, я абсолютно уверен, что нынешний Директор Ли Ёнбок со всем разберётся, — продолжал Магистр. — Хваран Ёнбок известен своим потрясающим талантом дипломатии. По легендам он легко примирял враждующие государства и за пару часов переговоров останавливал войны, длившиеся годами. Его манеры и вежливость даже были описаны в стихах, правда без упоминания имени, — Чонин усмехнулся. — Его наследники прирождённые психологи и тонкие дипломаты. Нынешнему директору осталось несколько месяцев до выхода на пенсию, так что, возможно, я удостоюсь чести обучить и его последователя. — А что на счёт агента Хёнджина? — Феликс отставил чашку с чаем, неосознанно оправив ворот халата. — Какой у него талант? — Ты, кажется, очень им заинтересован? — Чонин внимательно изучал лицо парня, который приложил все силы, чтобы не выдать себя. — Хваран Хван Хёнджин был отличным мечником. Он в одиночку мог победить целое войско, высечь путь в скалах и одним взмахом лезвия разогнать грозовые тучи. Однако, его главный талант был не в этом. Хёнджин был искуснейшим любовником, с помощью своего обаяния он мог обольщать самых неприступных женщин и очаровывать самых суровых мужчин. Феликс нервно сглотнул, чувствуя, как по телу пробежали мурашки. — Ты, верно, уже знаком с его наследником, — Чонин прищурился. — Он спас меня и привёл в агентство, — коротко ответил парень, тут же хватаясь за чашку и принимаясь пить, отведя взгляд. — Ясно, — протянул Магистр, усмехаясь попыткам Феликса скрыть от него своё смущение. — Не смотря на твой интерес к нему, думаю, что последний Великий Учитель должен волновать тебя тебя гораздо больше, ведь именно его место ты хочешь занять. Феликс замер и весь превратился в слух. — Ким Уджин Великий Мастер масок, — продолжил мужчина. — Он искусно перевоплощался, мог менять образ и лица. Его можно назвать блестящим шпионом и первым секретным агентом. По легенде, однажды он даже превратился в Императора и едва не лишился жизни, остановив спланированное нападение. Наследники Уджина обучаются тонкостям психологии и актёрскому мастерству, а так же наблюдению, запоминанию больших объёмов информации и разным языкам мира. — Значит, это то, чему мне нужно научиться, как можно скорее, — полный решимости, парень поставил пустую чашку на доску. — Я готов начать прямо сейчас.