***
Занятия по корейскому языку сегодня давались Феликсу с особым трудом. Тело уже отвыкшее от интенсивных тренировок ломило, а мышцы болезненно тянули, призывая своего владельца уделить время отдыху или, хотя бы, простой разминке, но преподаватель был слишком строг, чтобы поступиться дисциплиной в классе и проявить снисхождение к новому ученику. — Вам стоит уделить больше внимания языку, — проверив небольшое задание, завершившее урок, покачал головой мужчина. — Вот, — он протянул Феликсу потрёпанный учебник в яркой обложке, — думаю стоит изучить это, прежде, чем завтра прийти на занятия. Учебник, выданный преподавателем, был предназначен для учеников младших классов и вызвал смешки у его одноклассников. — Вы ведь в курсе, что я нандо? — нахмурился парень, покрутив книгу в руках, чувствуя себя пристыженным. — И это должно освободить тебя от реальной учёбы? — нахмурился мужчина, которого, кажется, мало волновали остальные занятия парня. Феликс не стал ничего отвечать, покинув класс вместе с остальными ребятами, в глубине души радуясь, что следующее занятие будет индивидуальным. — Вернёмся к вчерашнему разговору, — Магистр Чонин налил чай в пиалы. — Почему ты разозлился на Хёнсока? — Потому что в первые же минуты знакомства он позволил себе оскорбить моего наставника, — пробубнил Феликс, отвернув лицо в сторону сада и стараясь сдерживать раздражение. На улице было дождливо, так что сегодня чайная церемония проходила в одной из гостевых комнат внутри стен Академии, а створчатые двери были открыты на галерею, пуская в помещение запах влажной земли и озона. — Расскажи подробнее, — Магистр кивнул и сделал осторожный глоток золотистого напитка. — Он сказал кое-что… Но я не уверен, что это действительно может быть как-то связано с Лино-хёном, — Феликс не очень хотел повторять слова парня при Чонине. — Скажите, Минхо и Уджин были… Близки? — Очень близки, — кивнул мужчина, со вздохом опуская чашу на доску. — Ким Уджин взял на себя ответственность за Минхо после того, как занял место его отца. Лино тяжело переживал его потерю ведь, несмотря на напускное хладнокровие, он очень ранимый молодой человек. Как робкий котёнок, он всегда держался рядом с Уджином и ходил за ним попятам, особенно в первые месяцы работы в агентстве, — мужчина печально усмехнулся. — Знаю, глядя на Лино сейчас, сложно в это поверить, но он действительно был таким… Он очень любил Уджина. Кажется, тот смог найти к Лино какой-то особый подход. Уж не знаю, был это психологический трюк или просто искренняя забота, но самый опасный агент Хваран, всегда был мягок и любезен со своим наставником. — Ясно, — Феликс нахмурился, задумчиво поджав губы. — Мой короткий рассказ натолкнул тебя на мысль? — Чонин чуть склонил голову, глядя на ученика. — Думаю, что Хёнсок смотрит на меня не как на соперника, а как на человека, оскорбляющего память его дяди, — кивнул парень. — Но это не значит, что он может позволять себе говорить всё, что вздумается, — тут же фыркнул он, беря чашку. — Слова бесплотны, но всегда ранят больнее, — кивнул Магистр. — Однако, только ты решаешь, как относиться к сказанному. Понимание причин поступков других людей, может сделать тебя мудрее и сильнее. Феликс сделал глоток чая и, взяв пиалу двумя руками, опустил её на колени, осторожно удерживая пальцами за края, уцепившись взглядом за две чаинки, кружащие на дне. — Судьба другого человека является загадкой, — мужчина покачал головой. — Ни внешность, ни поведение, не смогу рассказать какие боли и беды лежат на плечах людей вокруг тебя. Важно понимать это и уважать. — Кажется, теперь я знаю, почему он так рвётся быть лидером среди нандо, — парень глубоко вдохнул и перевёл взгляд на сад. — Тяжело, когда тебя сравнивают с кем-то и ждут, что ты сможешь его заменить, хотя это невозможно. Над влажной землёй поднимался едва заметный туман, размывающий очертания предметов, а серая стена дождя, пеленой закрывала нависающую над садом скалу, придавая пейзажу таинственность и мрачную бескрайность. Феликс вдруг почувствовал тяжесть, осознав как нелегко приходится Хёнсоку. Наверняка его семья ждёт, что он займёт место дяди и продолжит его дело, преподаватели и Магистры то и дело сравнивают с умершим агентом, а Минхо — ближайший друг покойного — неожиданно для всех, приводит и поддерживает чужака, будто насмехаясь над памятью Уджина. — О чём ты думаешь? — Чонин внимательно изучал хмурое лицо своего ученика. — Мне жаль Хёнсока, — слова стали тяжёлым вздохом. — Наверное, я не смог бы выдержать то, с чем ему приходится сталкиваться, — ответил Феликс и, вернув внимание к чаю в своих руках, сделал осторожный глоток. — Он ведь оскорбил твоего наставника, — напомнил мужчина. — Это было проявление злости и обиды, — парень покачал головой, возвращая пиалу на чайную доску. — Его внутренние конфликты меня не касаются. Чонин одобрительно улыбнулся. — Будет гораздо лучше, если ты станешь размышлять так до того, как эмоции овладеют рассудком, — он коротко поднял бровь. — Простите, — Феликс опустил взгляд и неосознанно огладил себя по плечу. — Плохие привычки берут верх. — Нет ничего плохого в том, чтобы защищать тех, кто тебе дорог и защищаться самому, это естественная реакция, — мужчина наполнил пиалу ученика чаем и, отставив глиняный чайник, перевёл взгляд на сад, складывая руки и пряча кисти в рукавах ханбока. — Я верю, что ты научишься справляться с эмоциями, станешь относиться к ним более грамотно, смотреть глубже. Всё это приходит со временем и с опытом, — Чонин остановил взгляд на пруде, гладь которого исходилась беспорядочными кругами от капель дождя. — Ты ведь знал, о смене директора Хваран, правда, Феликс? — тон голоса стал строже и, хотя мужчина и не смотрел на парня, Феликс отчётливо ощущал, что он насторожен. — Д-да, — парень виновато опустил голову, уперевшись ладонями в колени. — Почему не сказал? — не меняя позы, спросил Магистр. — Мне показалось… Я не тот, кто должен был вам об этом сообщить. — Верно подмечено, — Чонин усмехнулся и, вздохнув, вернул внимание к парню, мягко улыбнувшись. — Тебе ещё рано вникать в сложности нашей работы, однако, я рад, что ты всё же понимаешь, как серьёзна ситуация в которой оказались агенты. Эта фраза показалась парню странной, но он решил ничего не говорить, просто кивнув в ответ. — Что ж, — Магистр наконец взял в руки учебник и протянул Феликсу, — начнём наше занятие.***
— Что это? — Минхо, улыбаясь, принял большую коробку, обмотанную красным бантом. — Для подарка на Новый год ещё слишком рано, — он взвесил предмет в руке, ощутив плотную тяжесть содержимого. — Значит, я уже не могу подарить тебе что-то без повода? — Уджин рассмеялся и, пройдя к дивану, тут же опустился в него, вытягивая ноги вдоль всего сидения. — Открой, — парень кивнул, покручивая кольцо на указательном пальце. Минхо хитро прищурился и, опустив подарок на стол, нарочито медленно развязал бант, хотя и сгорал от нетерпения увидеть, что же находится внутри. — Ты издеваешься над собой или надо мной? — Уджин подпёр щёку ладонью, мягко глядя на него, ловя игривый взгляд. — Хотел придать моменту особенную атмосферу, — хмыкнул Лино, тут же несдержанно разрывая упаковку. — Сюрпри-из! — протянул Уджин, когда агент наконец-то вытащил подарок из обёртки. — Что скажешь? — Набор для создания слепка? — Минхо покрутил большую банку со специальным раствором, рассматривая этикетку. — Боюсь узнать, копию чего ты хочешь получить, — парень отодвинул подарок в сторону и откинулся на спинку стула, хитро глядя на агента, изогнув бровь и закусив губу. — Ты точно не романтик, — закатил глаза Уджин, тяжело вставая с дивана и подходя ближе. — Разве не мило будет сделать слепок наших рук, чтобы я мог сжимать твою ладонь в своей целую вечность? — парень опёрся руками на стол и, чуть наклонив голову, нежно посмотрел на Лино. — Это не слишком? — агент смутился и отвёл взгляд. — Давай просто сделаем это, — Ким протянул руку и осторожно поднял лицо Минхо за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза. — Я ведь люблю тебя. Минхо резко сел на диване, впившись ногтями в обивку, и оглушённо осмотрелся. Его кабинет был ещё погружён в темноту, только напольная лампа рядом с журнальным столиком бросала тёплый тихий свет на пол и край стола, где находилась клетка с СунДунДо. Сердце в груди заходилось сильными ударами, дыхание сбилось, а рефлексы требовали обороняться, будто агент увидел кошмар. — Приснится же такое, — Минхо фыркнул и, тряхнув головой, спустил ноги на пол, садясь прямее, упираясь локтями в колени. Первый испуг прошёл, но такое внезапное воспоминание, дезориентировало агента. Линоу рвано выдохнул и, опустив тяжёлую голову на ладони, жёстко отёр лицо. Я ведь люблю тебя. Фраза тянущей болью пронзала грудную клетку чуть левее солнечного сплетения, а образ парня, наклонившегося так близко, отпечатался под закрытыми веками. Минхо распахнул глаза и проморгался, тяжело сглотнув острый ком боли. Отчаяние нахлынуло на него с невероятной силой впервые за долгое время, стремясь убежать от этих ощущений, агент резко встал и, грубо развязывая галстук, направился к шкафу с одеждой. Линоу нельзя было назвать трудоголиком и сну в кабинете он всегда предпочитал собственную кровать, однако, сегодня доехать до дома у него просто не хватило сил. После длительного перерыва в работе и добровольной аскезы, сумасшедшие и насыщенные будни агента, слишком сильно сказывались на с трудом восстановленной нервной системе. Развязанный галстук повис на шее под воротом рубашки, агент снял с себя кобуру и, положив на пустую полку, Минхо принялся расстёгивать пуговицы на рубашке, постепенно оголяя торс. Дойдя до последней пуговицы, пальцы замерли, а взгляд упал на розовую полосу шрама на правом боку. Это ранение стало причиной смерти Уджина и каждый день напоминало агенту об этом. Пальцы непроизвольно потянулись к глянцевой полосе, осторожно коснувшись болезненного воспоминания. Я ведь люблю тебя. По телу пронёсся разряд тока, ноги подкосились, на глазах навернулись слёзы. Если бы не это ранение, Уджина не стали бы отправлять к ним, и сейчас он был бы жив. Раздался треск. Кулак агента пробил дверцу шкафа, поранив кожу об острые обломки древесины. — Чёрт, — Минхо раздражённо фыркнул и, рывком высвободив руку, внимательно осмотрел кожу. Мелкие и частые красные царапины покрывали пальцы и кисть, на нескольких костяшках проступила кровавая роса, а глубокая царапина между большим и указательным пальцем уже собрала на себе несколько вязких алых капель. Злясь на самого себя, Лино стянул с шеи галстук и, наспех обмотав руку, стал спешно застёгивать рубашку.***
— Значит, всё-таки в книге что-то зашифровано? — Хёнджин сидел боком к своему столу и потягивал кофе из пластикового стакана, периодически качая им, шурша льдом, собравшимся на дне. Есть в боксе было запрещено из-за большого количества разнообразных химикатов и слишком чувствительного оборудования, так что оба агента вернулись к своим столам в просторном ангаре штаба и, удобно расположившись на рабочих местах, наконец, устроили завтрак. — Да, что-то есть, — кивнул Хан, присматривая место для нового укуса, — я попробовал прочитать то, что нашёл, но, очевидно, что даже шифр зашифрован. Так что, пока у нас на руках не будет всех кусочков текста, вряд ли удастся его расшифровать. — Не понимаю, зачем так заморачиваться, — вздохнул Хёнджин. — Директор никогда не отличался любовью к играм. Что такого серьёзного он мог скрывать, чтобы зашифровать даже шифр? — агент задумчиво покачал стаканом. — Понятия не имею, — пробубнил Хан, откусив большой кусок от сэндвича. — Но раз он это сделал, значит так было нужно. — Может он хотел заставить тебя, наконец-то, начать использовать весь свой потенциал? — рассмеялся агент, дотянувшись ногой до стула коллеги и чуть пихнув его. — Захлопнись, — фыркнул Джисон, кинув в друга скомканной салфеткой. — Серьёзно, Хан, когда ты последний раз был на задании? — агент отставил кофе и, подперев кулаком щёку, внимательно смотрел на парня. — Два месяца назад, — немного подумав, протянул тот. — Я ведь техник, а не полевой агент, — он пожал плечами, заталкивая в рот остатки завтрака. — Я тоже, — кивнул Хван, — но раз в месяц точно бываю в поле. — С твоими-то компетенциями, странно, что тебя ещё не сдали под прикрытием в какой-нибудь бордель, — ехидно протараторил Джисон. — Очень смешно, — Хван закатил глаза и отвернулся, неосознанно вытянув цепочку из-под рубашки, принимаясь играться с ней. — Это что, — Хан с трудом проглотил сэндвич, — та самая подвеска? — парень, смешно перебирая ногами, доехал на стуле ближе к напарнику. — Как она у тебя оказалась? — Ну, — Хван неловко выпрямил спину, садясь ровнее, и, поймав подвеску, раскрыл её на ладони, — когда мы уходили от охраны борделя, она оказалась у меня, — агент огладил вещь пальцем. — Я хотел вернуть её Феликсу, но не успел. — Это ведь прямо как в дораме! — Хан прижал кулаки к щекам и состроил милую мордашку. — Ми-ило-о! — Что «мило»? — Минхо вошёл в пространство лаборатории, держа на весу руку обмотанную галстуком. — Ничего, — Хёнджин сжал подвеску в кулаке, неосознанно пряча её от чужих глаз. — Могу я посмотреть? — агент, игнорируя очевидную ложь, подошёл ближе и протянул руку. Хван бросил взгляд на Хана, который будто окаменел услышав голос старшего агента. Парень стал напряжённым и собранным, а лицо не отражало ни единой эмоции, будто парень отключил собственное сознание. Поняв, что Джисон ему никак не поможет, Хёнджин снял с себя цепочку и, разочарованно вздохнув, протянул Минхо, нехотя опуская в протянутую руку, мысленно прощаясь с вещью. Агент поднял подвеску ближе к глазам и повертел в руке. — Значит, Феликс её не потерял, — наконец хмыкнул он, сжимая подвеску в руке, смерив агента взглядом. — Она попала ко мне случайно, — мрачно ответил тот. — И я собирался её вернуть. Минхо посмотрел на дату на обороте и, протянув руку, отдал вещь искренне удивлённому Хёнджину. — Вернёшь её Феликсу перед финальным экзаменом, — кивнул старший агент. — Ему будет полезно получить положительные эмоции. — Конечно, — Хван спешно надел кулон на себя и спрятал под рубашку, тут же прижав ладонью, кажется, всё ещё не веря, что Линоу действительно разрешил оставить её у себя. — Есть аптечка? — Минхо качнул обмотанной рукой, так ни разу и не взглянув на техника. Джисон нахмурился и немного втянул шею в плечи. — А? Да, — Хёнджин потянулся к ящику, — садись, — он коротко кивнул на ещё один стул сбоку от своего стола. Минхо, обогнув Джисона и не сильно толкнув его стул ногой, тяжело опустился на сидение напротив, ссутулив плечи и уперевшись локтями в колени. — Как ты умудрился? — Хван вытащил небольшую сумку и достал из неё марлю и антисептик. — На меня напал шкаф, — фыркнул Минхо. После короткой паузы, по лаборатории прокатился искренний смех Хёнджина, а Хан бросил на него хмурый взгляд. — Прямо как в старые добрые времена, — отдышавшись, покачал головой парень, принимаясь раскладывать медикаменты на столе. Минхо коротко улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, протянул повреждённую руку ближе, позволяя агенту размотать уже прилипающий к коже галстук. — Да уж, — брезгливо поморщился Хван, рассматривая влажную багровую царапину. — Шкаф неплохо постарался. Джисон наконец зашевелился, осторожно отложив на край стола пустую упаковку из-под сэндвича. Осторожный взгляд ореховых глаз скользнул по чужой руке вверх до плеча, подмечая наспех подвёрнутый, собравшийся складками рукав, затем наткнулся на открытую плохо застёгнутой рубашкой шею Минхо, поймал короткое движение кадыка, прыгнул на острую линию челюсти, заметив усмехающиеся губы и, вдруг, наткнулся на прямой и острый тёмный взгляд. — Что? — Минхо тут же нахмурился, заметив внимание техника на себе. — Мне надо проверить центрифугу, — бросил Джисон и, резко поднявшись, обиженно скрылся в боксе, активировав матовое стекло. — Кажется, он всё ещё злится, — покачал головой Хёнджин, проследив за агентом. — Из-за чего вы поругались, кстати? — взгляд коротко прыгнул на лицо Лино и вернулся к царапине. — Из-за его непробиваемого идиотизма, — фыркнул Минхо, буравя тяжёлым взглядом непрозрачную дверь.