Капкан

— Ден? Ден, ты слышишь меня? Молодой темноволосый мужчина нависает над двухметровой ямой, откуда раздаётся ритмичное мычание. — Титов, блять! — А? Че? — юноша снимает наушник и зажимает паузу на кассетнике. — Съезди за этим журналистом вместо меня, — брюнет смахивает невидимую пыль с плечей чёрного пальто. — Ага, а с кольями этими я че буду делать? — Денис поднимает над головой заточенные ножом палки. — В жопу себе их засуну? — Если ты мне сюда этого придурка не привезёшь, то я тебе эти колья в жопу засуну, — мужчина угрожающе наклоняется и пристальным взглядом буравит юношу. — Делов на час. Приедешь и дальше занимайся своими капканами сколько хочешь. Парень в наушниках тяжело вздыхает и наконец выбирается из грязной ямы по заранее заготовленной лестнице. Он отряхивает с себя сухую пыль, но мокрая налипшая грязь так и остаётся на кроссовках и штанах. — А че ты сам не поедешь? — Титов единожды кивает головой в вопрошающей манере. — Тебе честно ответить? — хмурится высокий собеседник. — А у тебя есть такая опция? — Я бы вам всегда честно отвечал, только вам самим это не нравится, — он безразлично пожимает плечами. — Заебался я его катать, каждый раз одно и то же. Поеду уток лучше постреляю. — Ну так и оставил бы, че он тут ходит постоянно как в первый раз, всех доебал уже. — Тебя то он как доебал? Ты с ним не разговариваешь даже, — усмехается брюнет. — Не могу я его оставить, он сам должен решить. — Золотой ты души человек, Эл, столько стараний ради какого-то клоуна, — вздыхает юноша.— Давай ключи уже, или до вечера будем пиздеть? Эл недолго роется в карманах пальто и выуживает наконец ключи от машины. Он подкидывает предмет в воздух, и Денис ловит их на лету. Когда Титов подъезжает к платформе, солнце уже стоит высоко, нагревая все горизонтальные и вертикальные поверхности. Юноша паркует машину под густыми сводами деревьев и решает немного пройтись до перрона, подождать поезд там. Местная доска с объявлениями по обыкновению пестрит фотографиями знакомых лиц с пометкой «пропал человек», Ден быстро находит истрепанную бумагу со своей фоткой и срывает её, засовывая в карман грязных штанов. Из этого же кармана вынимает дешевые сигареты и громко чиркает зажигалкой. Жжённый табак неприятно ощущается на языке, парень и рад бы купить что-то подороже, тем более, что финансы позволяют, но тут просто не продаётся ничего кроме сраного Беломорканала и Апостола. Слух улавливает звуки железного лязгания колёс. Наконец-то. — Привет! — произносит мужчина, отходящий от дверей вагона. — Ты, что ли, мой водитель? — Хуитель, — отзывается Денис. — В тачку садись. — А у вас в Топях все такие вежливые? — усмехается путник. — А у вас в Москве все такие болтливые? Юноша загружает в багажник спортивную сумку и садится за руль, не дожидаясь, пока пассажир усядется поудобнее и закроет дверь. Он газует и машина с рычащим звуком отъезжает от импровизированной парковки, едва не оставляя ногу мужчины около перрона. — Меня Макс зовут, — кудрявый протягивает руку молодому парню. — Ага, — Денис мельком смотрит на ладонь, но вместо того, чтобы пожать её, он только переключает скорость на коробке передач и уставляется обратно в окно. — А Вы во всю пользуетесь тем, что у вас тут ни Яндекса ни убера, да? — скалится Максим, складывая руки на свои колени. — Слушай, дядь, — поворачивает голову худощавый водитель. — мозги мне не еби, я тут развлекать тебя не обязан. Мужчина коротко поджимает губы и кивает, устремляя взгляд в окно. За стеклом деревья проплывают одно за другим, превращаясь в бесконечную зелёную изгородь. Непроглядный лес выглядит зловещим антигероем, поглощающим весь солнечный свет, а за ним и дешёвый седан. — Приехали, — холодно произносит юноша, когда машина останавливается у покосившихся деревянных ворот. — Ага, я Вам пять звёзд поставлю, — хмыкает кудрявый пассажир. — Иконку «интересная беседа» не забудь тыкнуть, умник, — Денис кидает сумку в руки мужчины и спешно усаживается обратно, отгоняя транспорт к дому владельца. Эла ожидаемо в его сторожке не оказывается, как и ружья, привычно висящего в предбаннике. Титов открывает деревянную дверь в дом и кидает ключи от машины на тумбу в прихожей. Выходя, захлопывает дверь, ржавый замок по обыкновению громко лязгает. В Топях мало кто закрывает дома на ключ, тем более Эл, без особого приглашения к нему даже дикие животные не наведываются, что уж говорить про людей. — Денис? — из зарослей осин доносится тонкий женский голосок, когда парень выходит на тропу. — Подожди! — Чего, Соф? Миловидная блондинка с длинными волосами появляется из-за частокола стволов, неся наполненное грибами лукошко. Она широко улыбается старому приятелю. — Ты можешь к нам с баб Нюрой зайти? — девушка указывает на собранные грибы. — Мы суп будем готовить, нужно курицу общипать. — Да мне колья затачивать ещё, — вздыхает парень. — Ну пожалуйста, — улыбается Софья. — а я тебе баню затоплю, ты же грязный весь. Горячая баня для этого места тоже своеобразная валюта. Когда деньги перестают иметь значение, в ход идёт старый добрый рыночный обмен. Конечно, Софья с бабулей и без всяких кур бы пустили парня помыться, но Титову всегда было сложно им отказать, и причины для этого были веские. Так и не успев переодеться, весь в засохшей лесной грязи, юноша отправился разделывать птицу. Курица при жизни явно была большая и упитанная, поэтому времени всё это действо занимает прилично. Денис искренне надеялся, что успеет и курицу общипать и супа поесть до того момента, пока придёт этот кудрявый придурок договариваться о жилье, но то ли Макс закончил свои вопросы жителям раньше времени задавать, то ли Титов слишком завозился, уложиться по времени не получилось. — А тебе идёт, — улыбается кудрявый мужчина и вечернее солнце подсвечивает золотом его отросшую щетину. — Отлично вписываешься в образ туповатого убийцы. — А ты отлично вписываешься в образ тупорылого журналюги, — плюет Денис, доставая сигарету из тонкой картонной пачки. — У тупорылого журналюги хотя бы бабки есть на сигареты нормальные, — Максим тоже лезет в карман своих спортивных треников, выуживая Marlboro в каком-то новом, незнакомом Титову дизайне. — Здесь нормальные сигареты не продаются, — скрещивает руки на груди парень. — Да? — хмурит брови журналист, — Ну возьми, — он протягивает упаковку с тремя оставшимися сигами. Денис какое-то время непонимающе смотрит на вытянутую руку, но всё же подходит ближе к кудрявому гостю. — Благодарностей ждёшь? — юноша безразлично пялится на желанную пачку. — Можешь не благодарить, — пожимает плечами журналист. — имя своё просто скажи. — Денис меня зовут, — Титов тянется к коробке и выуживает оттуда одно из оставшихся табачных изделий. — Денис, — мерно произносит кудрявый, опаляя зажигалкой сначала чужую сигарету потом свою. — А че злой такой, Денис? — Приезжих не люблю, — кидает юноша, затягиваясь дымом. — Так ты местный значит? — хмурится собеседник. — Больно молодой и красивый для этого захолустья. То ли неуместный комплимент журналиста то ли приятный вкус дорогого тлеющего табака заставил Титова вздрогнуть, разливаясь теплом по всему телу. Юноша только и смог, что до боли закусить губу, не в силах придумать едкий ответ обозревшему мужику. Есть суп пришлось тоже с Максимом, поскольку к дому бабы Нюры мужчина пришёл успешно договариваться о проживании, а у баб Нюры, как известно, олинклюзив, с завтраками обедами и ужинами. В общем, от раза к разу ничего не менялось, Денис удивлялся, как так ни бабушке ни Софье ещё не надоело заново знакомиться с Максимом, отвечать на одни и те же вопросы. Титов устал от всего этого ещё в первый раз, когда журналист только попал в их глухую деревушку. Но сегодня почему-то всё ощущалось иначе, может нормальные сигареты тому виной. — Денис, я баньку затопила, — произносит баб Нюра, возвращаясь на кухню, когда все уже пьют чай. — сходите с Максом попарьтесь. — Да не, баб Нюр, — мотает головой парень. — я домой уже пойду. — Куда ты пойдёшь? Грязный весь! — восклицает бабушка. — Иди искупайся. Всё, ничего слушать не хочу. Титов и сам едва ли понимает, как он оказался в этой ситуации, сидящим полуголым с чуваком, от которого его ещё недавно воротило. Сложно себе в этом признаваться, но у журналиста отличное тело, подкачанное, кубики пресса блестят в тусклом свете лампы от проступающего на коже пота. Может ради такого-то зрелища и стоило остаться. Макс жадно глотает воду из ковша, проливая половину на обнаженную грудь, струи быстро стекают по распаленной коже, впитываясь в небрежно повязанное на бёдрах полотенце. Видок достойный эротических журналов. В Топях, как назло, нет ни интернета ни пошловатых глянцевых изданий, и Денис, заворожённый почти порнушным по здешним меркам зрелищем, не может оторвать взгляда от мокрого мужского тела. — А Софья эта, — произносит мужчина, нахлебавшись воды. — девушка твоя что ли? — Нет, — заторможенно отвечает Титов, пряча глаза в дощатый пол. — просто знакомая. — Понятно, — приятно улыбается Макс. — Красивая, кровь с молоком. И такая скромная, мне такие нравятся. Невинностью от неё за километр несёт. — Ебало лучше завали, — кидает Денис, становясь под купель. — Меня твои эротические фантазии не интересуют. Отчего-то становится некомфортно находиться в одном помещении с этим полуголым Аполлоном. Ледяная вода обжигает кожу холодом и парень, не дожидаясь пока гость обольётся из бочки, спешно одевается и уходит. Когда Денис добирается до своей крохотной сторожки, уже темнеет. Лес возвышается над головой, хищными когтистыми ветвями поглощая все отсветы закатного неба. Затачивать колья в такой темноте уже не имеет смысла, придётся возвращаться в яму завтра с утра и надеяться, что теперь-то уж парня никто не потревожит своими бесконечными просьбами. Может он и испытывает чувство вины, но работу никто не отменял, звери сами себя не перебьют и в мешок не засунут, а Эл по фазе поедет, если ему не принести свежее мясо хищников. Титов уж точно не хочет оказаться на месте какого-нибудь не слишком дальновидного волка: пробитым колом насмерть и подвешенным канатом под кроной дуба. Проходит ещё пара дней, когда юноша наконец заканчивает работу над всеми запланированными капканами. Максим, видимо, окончательно выводит местных своими вопросами, поэтому те уже отвечают ему без экивок и загадок, выкладывая ровно ту часть информации, которую разрешено говорить. Другого объяснения тому, что журналист докапывается до правды за четыре дня, когда обычно ему на это требуется неделя, Денис придумать не может. Вот и сейчас всё проходит по стандартному сценарию; Максим наконец накапывает мало-мальски полезную инфу про завод, находит Эла, и пытается ему угрожать. Когда всё только начиналось, на месте Эла ещё был Алябьев, но даже его, видимо, кудрявый утомил настолько, что пришлось в срочном порядке готовить себе заместителя. Эл тогда ещё не был статным брюнетом кавказской национальности, а был загнанной и испуганной Элей, которую Титов привёз с собой на том злополучном поезде. Да и сам Алябьев, нужно сказать, был будто и пободрее и помоложе, и зубы у него были не такие раскосые. Каким образом Эля превратилась в Эла? Да это только самому Хозяину известно, Денис даже над этим вопросом не гадал, мало, что ли, в этом месте разных странностей? Чего только не случится, когда ты уже умер. На склоне реки происходила привычная, отработанная до зачитывания наизусть сцена. Титов видел её пару-тройку раз какое-то время назад, но вскоре перестал приходить поглазеть и занялся своими рутинными делами, типа ловли дичи, сооружения капканов и разделывания кур. Эл продолжил традиции старого Хозяина и по волшебству никому хорошо жить не давал, нужно было вертеться, будто бы это самое обычное село, оторванное от цивилизации. Сегодня парню отчего-то захотелось взглянуть на жалкие попытки Макса в шантаж ещё раз, поэтому Ден стоял невдалеке от огромного чёрного джипа, прячась от прямых солнечных лучей. — Я всю вашу контору к хуям с говном смешаю! — кричал отважный журналист. — Всю жизнь отмываться будете, — шепотом произнёс Титов, зная, что его никто не услышит. — Всю жизнь отмываться будете! — тут же завопил Максим. Классика. Столько времени прошло, а текст так и не поменялся. Все зацепки и туманные ответы опять привели мужчину к токсичным выбросам от завода, бывшим директором которого был Алябьев. Был ли тут вообще когда-либо завод и был ли Алябьев его директором — Денис не знал. Может это и самая настоящая правда, газеты ведь с тех пор остались, да и сам журналист ведь не зря ехал в Топи, что-то хотел отыскать. А может всё это было лишь элементами дешевой постановки для одного единственного зрителя в лице Максима. Зная местные порядки, ничему подобному удивляться уже не приходилось. Тем временем, перепалка между журналистом и молодым Хозяином уже подходила к концу. Они вдвоём, вперившись в друг друга взглядами, стояли у края обрыва. Раньше людей здесь было намного больше, но с каждым разом кто-то да отваливался от группы, осознавая, что ничего нового и интересного не произойдёт, и в итоге мужчины остались наедине. — Ну чего ты хочешь, Максим? — хмурился Эл. — Хочешь денег, а? Славы? — Хочу засадить и тебя и Алябьева твоего! — топает ногой журналист. — Далеко и надолго! — Слушай… — бархатным голосом произносит статный брюнет. — давай не будем горячиться? Оставайся в Топях, а мы тебе уж как-нибудь попытаемся угодить. — Не собираюсь я тут с вашей чертовщиной сраной жить! Максим вдруг разворачивается, оглядываясь по сторонам. Может он и раньше так делал, Денис так досконально всё не помнит. Раньше и сам Титов в кустах не прятался. Но на этот раз зоркий взгляд мужчины отыскивает среди густых ветвей тощий силуэт. — Эй! — машет Макс. — Денис? Денис! Журналист срывается с места, подбегая к новому знакомому, и заключает того в объятия. — Ден, некогда объяснять, сваливаем отсюда! — он трясёт парня за хрупкие плечи. — Тут какой-то пиздец, у тебя тачка далеко? — Ммм… — еле понимая происходящее мычит Титов, смотря через плечо мужчины на уставшего Эла. Молодой Хозяин картинно закатывает глаза, выгибая густые чёрные брови и пару раз кивает головой. — Да, около моего дома… — через силу произносит Денис. — Я сейчас за вещами к баб Нюре, через двадцать минут забери меня! — кричит журналист, уже скрываясь среди деревьев. Титов ещё какое-то время тупо пялится на удаляющуюся спину. Он хмурит брови и наконец начинает шагать в сторону Эла. — Я чего-то не понял? — всё ещё заторможенно произносит парень. — Ага, что-то новенькое, — пожимает плечами брюнет без особого энтузиазма. — Ты-то когда с ним подружиться успел? — Да я не особо… — запинается юноша. — Ладно, результат всё равно прежний, — Эл начинает копаться в своих карманах, доставая ключи от серебристой волги. — Короче, отвези его на вокзал, а то этот придурок опять заблудится и неизвестно когда его ждать. — И че я ему скажу? Он меня спасти от вашей этой чертовщины пытается, ты не слышал что ли? — Титов, — ухмыляется высокий мужчина. — Ты мне сейчас будешь говорить, что не умеешь пиздеть? Себя хоть не обманывай. Деваться было некуда, молодому Хозяину отказывать здесь не принято, поэтому Денис устало поплёлся к старенькому седану, спрятанному под размашистыми ветвями. Пришёл посмотреть одним глазком, называется, и теперь целый час из дня насмарку. Ну, невелика проблема, дней-то в Топях неограниченное количество, днём больше — днём меньше, кто ж заметит. Спустя пол часа юноша уже барабанил пальцами по рулю, ожидая журналиста около дома баб Нюры. — Ну где ты пропадаешь?! — выкрикнул Макс, запрыгивая с разбега на пассажирское сиденье. — Ты вообще в курсе, че тут творится? — Ты про завод? — безразлично поинтересовался Титов, утапливая педаль газа. — Завод — пол беды. Тут чертовщина какая-то, — заговорщически начинает мужчина. — Ты мужа баб Нюры знаешь? — Лично не знаю, он умер давно уже, — проговаривает юноша заученную фразу. — А вот и не умер нихрена! — пассажир громко хлопнул ладонью о своё колено — Живой! Лежит в комнате у неё, говорит хрень какую-то. А этого одноглазого старика видел? Какой-то сумасшедший, молчит, и смотрит жутко! А ещё я в каком-то сарае типа место жертвоприношения нашёл. — И кого в жертву приносили? — усмехается Денис. — Курицу. — Да, несложно тебя впечатлить, — хмыкает водитель. — Ты в первый раз в селе что ли? Никогда стрёмных стариков с мертвыми курицами не видел? — Хочешь верь — хочешь не верь, — обиженно отвечает Макс. — а я тебя могу с собой в Москву забрать, подальше от мертвых стариков и стрёмных куриц. — С чего это вдруг? — в горле юноши неприятно колет от этого разговора и он едва сдерживается, чтобы не начать кашлять. — Какой-то ты не такой как они. Нехрен тебе здесь делать. И что бы это вообще могло значить? Денис даже спрашивать об этом не хочет. Уж кто кто, а Титов точно такой же как и все здесь: неживой, угрюмый, ворчливый псих. А ты попробуй не свихнуться в таком месте, волей неволей почувствуешь себя сумасшедшим шляпником. — Я уговаривал Софью поехать со мной, но она отказалась, — произносит мужчина, облокачиваясь лбом о стекло. Эти слова Дениса почему-то неприятно колят, хотя он и ожидал подобного. Это вроде как один из скриптов журналиста-сексоголика — каждый раз западать на какую-нибудь невинную простушку с огромными оленьими глазами. А там уж как повезёт, раз на раз не приходится, то Максим влюбляется в Софу, то в Арину. Но каждый раз не взаимно. Конечно, кому охото возиться с мужиком, у которого раз в неделю память отшибает. — Тоже в ней «не такую» нашёл? — кидает юноша, паркуя машину. — Не знаю, возможно, — пожимает плечами Макс. — Так че, Ден, ты со мной? В Москву, а? — Нечего мне делать в твоей Москве. Журналист как-то понуро сжимает челюсти, уставляясь растерянным взглядом в заросли травы. — Слушай, первое время у меня поживешь, — он продолжает, не желая слышать отказ. — потом пристроим тебя куда-нибудь, я со знакомыми поговорю, может на вышку пойдёшь? Ну пиздец здесь какой-то происходит, что тебе непонятно? Нельзя тебе здесь оставаться. — Дядь, иди уже, — закатывает глаза парень. — Пока поезд не проебал. Макс кидает последний неуверенный взгляд на юношу, чьё лицо не выражает ни единой эмоции, и, сжав ещё крепче ручки своей спортивной сумки, направляется к перрону. Денис уже успевает закрыть багажник и залезть на водительское сидение, когда журналист вдруг резко разворачивается, и добегает до машины. — На вот, возьми! — он достаёт из кармана протёртую упаковку сигарет. — На память. И если надумаешь в Москву, найди издание «Моська», спроси там Кольцова, я всё устрою. — Ага… Юноша завороженно смотрит на почти пустую упаковку в своих руках, не в силах сказать что-то ещё, пока Кольцов спешно удаляется под звуки приближающегося поезда. Всё, что остаётся, Денису — закурить одну из двух оставшихся сигарет и ждать, пока отважный журналист вернётся обратно.