Декрещендо

В парке при церкви было тихо и пусто. Закатное солнце подсвечивало длинные аллеи. Даже листья совсем не шуршали, будто уставшие от дневной августовской жары. От парковки, где остановилось такси, Андрей чуть ли не бежал. Но замедлился, как только шагнул за ворота. Сердце колотилось, как бешеное. Народ после мессы уже разошёлся, центральные двери были закрыты. Может, и совсем Андрей опоздал. Он прошёлся по дорожке, огибающей церковь. Вдруг задняя дверь ещё не заперта. На крыльце сидела ссутулившаяся чёрная тень. Андрею сдавило грудную клетку. Не опоздал. Отче держал в руке тлеющую сигарету. Смотрел мимо пространства, погрузившись куда-то очень глубоко в себя. Андрей смотрел на него, желая запомнить эту картину. Может, нарисовать потом. Но чем ближе он подходил, тем отчетливее замечал: Михаил не просто задумался. Он выглядел подавленным, как каждый раз, когда ругал себя за что-то. Андрею сразу захотелось его отвлечь, отгородить от этих ядовитых мыслей. — Курите, отче? На ступенях дома Божьего, подумать только. Михаил вздрогнул всем телом и едва не выронил сигарету. Посмотрел на Андрея так, будто у того появились рога и чертовский хвостик: со смесью неверия и страха. — Вернулся-таки… — наконец, сказал Михаил, туша сигарету в стоящей рядом на ступеньке пепельнице. Та уже была полна. — А чего бы мне не вернуться? Обещал же. Андрей улыбался, но губы его подрагивали. — Мало ли, что ты там обещал, — после паузы отозвался Михаил. — Москва, она… такая, в общем. Затягивает. Возможностей много. Тебе там место. — Гоните? — Из дома Божьего никого не гонят. Здесь каждому рады. — И мне? Михаил опустил голову, глядя куда-то себе под ноги. — И тебе, Андрей. Андрей, замерший метрах в пяти от крыльца, очнулся. Как же он скучал. И не виделись ведь всего ничего, два месяца с хвостиком. Сначала был тур, потом съёмки в Москве. И ни продохнуть, ни вырваться. Телефона у Михаила не было, он технологий совсем не признавал. Поэтому ни позвонить, ни написать — ничего. Столько рассказать хотелось. Андрей всё это время раз за разом ловил себя на том, что в голове превращает все события в рассказ для Михаила. У него и так из-за стендапа была привычка из чего угодно делать то ли историю, то ли анекдот. А теперь вот представлял, как они с Михаилом сидят в церкви на последней лавочке и тот шикает на каждую похабщину: «Андрей! Ты в церкви!» Андрей на ватных ногах подошёл ближе. Сел на нагретую солнцем каменную ступеньку. — Отчего на мессу не пришёл? Такие вопросы Михаил задавал в тех же случаях, когда другие, мирские, люди заводили разговор о погоде. — Не успел, — честно ответил Андрей. — Я из аэропорта домой на полчаса и сразу сюда. — Зачем? Приходил бы тогда завтра. — Соскучился. Михаил, который до этого сверлил взглядом собственные ботинки, вскинул голову и уставился на Андрея. — Я в каждом городе, в котором был, открытки покупал, — Андрей снял с плеч рюкзак и достал из кармашка аккуратно сложенную стопочку. — Я знал, что подарков вы не возьмёте, а это вроде как и не совсем подарок. Так, на память просто. Михаил забрал протянутые открытки, сверху лежала с медвежонком. Посмотрел на них, потом опять на Андрея. А у того всё внутри крутило, как от падения с высоты. Вот уж никогда не думал, что так нелепо, в священника… Михаил отложил открытки рядом с собой и крепко обнял Андрея. Его шея пахла каким-то маслами или благовониями. Андрей так опешил, что не сразу обнял в ответ. — Я думал, не приедешь больше, — тихо сказал Михаил. — Мне Сашка показывал видео с тобой, которые ты выкладывал. Ты там на месте был. Не тут. Если рассуждать о местах, то самое правильное по мнению Андрея — это то, где он будет чувствовать тяжёлые тёплые ладони на своей спине. — Тоже скучали? Признавайтесь! — Андрей ехидничает, потому что не может выдержать этот момент. Слишком. Это для него слишком. Михаил обречённо вздыхает. — Скучал.