Декрещендо

— Ми-и-их, а, Мих, — Андрей тыкает в бок Мишу, погруженного в чтение. — Ну Мих. — Чего? Миша притворно нехотя откладывает книжку на одеяло и смотрит на лежащего рядом Андрея. Тот сияет, как начищенный барабан. В глазах черти. Точно удумал что-то. Рука Андрея скользит по Мишиной груди. Приятно тяжелая и теплая. Миша уже готовится в меру ломаться, когда Андрей начнет приставать, но тот убирает руку и с придыханием спрашивает: — А ты бы меня любил, если бы я был камнем? — Чего? Сначала Миша думает, что неправильно услышал. Но Андрей повторяет вопрос слово в слово. — Ты опять с Шуркой курил? — ворчит Миша. Было дело уже пару раз. Вообще-то, Андрей такое сам не жаловал. Но Шурка его как-то убалтывал. После одного такого эксперимента Андрей вдохновенно рассказывал, что им нужно построить ферму, чтобы разводить страусов и чихуахуа. К собакам у Миши вопросов не было, к страусам уже появлялись. Но Андрей так убедительно вещал, что под конец вечера Миша проникся идеей. Они даже решили, что ферму построят поближе к Шурке. Андрей стоял у окна спальни, выделенной им Ириной на время отпуска, и размахивал карандашом, рисуя план. Бумажка с проектом так и осталась висеть, приклеенная к стеклу скотчем. — Бля, если ты изначально камнем был, то как бы мы познакомились? — пытается Миша. — Ну, если бы я превратился в камень. — Андрюх, ну шо начинаешь-то. Не превращаются люди в камни, нахуй ты мне эту ложную дихотомию втираешь. А просто так камень любить – это уже шиза какая-то. Разочарованный Миша опять берёт в руки книжку и возвращается в Нарнию. Андрей недовольно сопит рядом.

***

Непривычное южное солнце будит Мишу рано утром. Здесь, в отличие от Питера, просыпаться как-то полегче. Миша лениво потягивается, шарит по одеялу рукой, ища бок Андрея. Пусто. Миша открывает глаза. На подушке лежит приличный такой булыжник. Похожих на пляже много валяется. Миша смотрит на камень. Камень, предсказуемо, в ответ не смотрит. Но Мише уже капельку некомфортно. — Шо за хуйня, нахрена мусор в постель тащить, — бубнит Миша. Он хочет спросить это у Андрея, но не находит его. В доме пусто. Шурка вчера увез своих в маленькое путешествие на выходные. Миша с Андреем остались одни. Ни во дворе, ни в подвале, ни на чердаке. Андрея нигде нет. Миша возвращается в спальню, смотрит на камень на подушке. В этот раз ему кажется, будто камень смотрит в ответ. — Ё-моё, шо за пиздец… И вот вроде Миша и понимает, что люди в камни не превращаются. Но часть его души замирает от странной мысли. А вдруг он вчера сказал хуйню, вот и… Миша садится на кровать, сверлит камень взглядом. Нет, это полная херня. Миша берет камень в руки. Тяжелый, гладкий. Быть не может. — Ну, допустим, любил бы и камнем, — неуверенно говорит Миша, перекатывая булыжник между ладонями. Ну, чисто на всякий случай. Ничего не происходит. Сонная Мишина башка не соображает, что Андрею можно просто позвонить. Он сидит с камнем в кровати, уложив его на живот. Много думает о тлетворном влиянии Андрея. Тот то про альтернативные вселенные начнет затирать, то вот про камни. До мозга костей материалист Миша сначала ещё много спорил, пытался переубедить. А потом забил хуй. Не такая уж и плохая это мысль, если на этой жизни ничего не закончится. Вот и докатился со своим допущением до магического мышления. Андрюха его разводит, а он сидит с камнем тут. А вдруг. — Бля, ну шо мне тебя, как лягушку целовать? — О, вы уже подружились? — Сука. В дверном проеме стоит Андрей. Держит в руках бумажный пакет из пекарни на соседней улице. — Ну ты сволочь. — А нехер говорить, что не любил бы меня любым, — судя по лицу, ни капли сожаления Андрей не испытывает. — Пошли булки есть. Или вас оставить наедине? — Сюда иди, бля, — Миша подрывается с места.