***
— Боже, ну я и нажрался! Тебе понравился ресторан? — воскликнул Питер, с трудом вписываясь в дверной проём и заходя в тёмный холл дома, — Эрик! Где у нас свет включается? — Ты за столько лет так и не нашёл выключатель? — рассмеялся Эрик и щёлкнул где-то по стене ладонью. — Ооо, наконец-то! Пошли ещё выпьем? Там же торт на кухне! — засмеялся Питер, хватая Эрика за руки и пошатываясь, путаясь в собственных ногах. — Ты уверен, что ты хочешь торт именно сейчас? — усмехнулся Эрик, притягивая Питера к себе и прижимая за талию. — А чего хочешь ты? Нееет, подожди, я знаю! — пьяно смеясь и откидываясь в руках мужчины, произнёс Питер. — Я хочу напоить тебя до беспамятства… — И сделать что-нибудь ужасное? Пожалуйста, папочка, только не убивай меня! О, а помнишь я как-то давно спросил тебя, нет ли у тебя в доме комнаты с мёртвыми любовницами? Так она есть? — улыбаясь, спросил Питер. — Дурачок! — засмеялся Эрик, сгребая Питера в охапку, — идём, у меня для нас бутылка коллекционного шампанского, специально держал на твой День рождения. — Не знаю, я чувствую себя очень пьяным, может, не будем сегодня? — Эрик буквально волочил Питера по коридору, и тот едва передвигал ногами в дорогих ботинках. — Ты обещал кое-что сделать для меня, помнишь? — между делом спросил Эрик. — Что? Не помню… а что нужно сделать? — Моя просьба покажется тебе странной, но я хочу, чтобы ты надел свою школьную форму и белые кроссовки, — насколько можно спокойнее, произнёс Эрик. — Чеегооо?! Аххаха… Эрик… ты серьёзно? — заржал Питер, тормозя рукой о стену. Эрик прижал его своим телом к стене и вклинил колено между ногами, ощутимо надавливая. — Меня это заводит, хочу, чтобы ты надел её в последний раз для меня, — Эрик впился губами в шею Питера, оттягивая ворот рубашки, проходясь языком по кадыку, заставляя его запрокинуть голову назад. — Черт… Ах, хорошо… что захочешь, надену… — Питер подался бёдрами вперёд, чувствуя, что возбуждается. Эрик резко отстранился от него и, взяв за руку, повёл за собой в свою спальню. С тех пор, как Питер узнал, что Эрик не его отец, ему стало легче дышать. Постоянное чувство тревоги и опасности будто испарилось, и ему морально стало проще. Да, он не воспринимал Эрика, как чужого, но, по крайне мере, его не разъедало изнутри осознание того, что он спит с собственным отцом. Питер стал более отзывчивым, и Эрик это видел. Тем противнее ему было сейчас от происходящего и мысли, что он никогда больше не сможет заслужить доверие мальчишки. Что, если Питер поедет головой или сделает что-нибудь с собой? Эрик себе этого не простит никогда. — Ох, бля… Можно я немного отдохну? Тебе прямо сейчас надо, чтобы я переоделся? — устало протянул Питер, закрывая лицо ладонями, завалившись поперек кровати в спальне Эрика. — Полежи здесь, только не засыпай, я сейчас приду, — кивнул ему Эрик и вышел из спальни. Он спустился по лестнице на кухню за бокалами и бутылкой. — Решил его пьяного под меня подложить? — внезапно раздавшийся голос едва не заставил Эрика вздрогнуть. — Ты не сказал, в каком состоянии он должен быть. Поздновато это уточнять, не находишь? — оскалился Эрик, доставая из холодильника бутылку шампанского и забирая бокалы со стола. — Ну ты и сука, Леншерр, — криво улыбнулся стоящий в дверном проеме Ксавьер. — Мне нужно ещё немного времени. Я хочу предупредить тебя, Чарльз — если ты покалечишь или изуродуешь его, я с тебя с живого кожу сниму, — с тем же оскалом произнёс Эрик, подойдя вплотную к Чарльзу — Не запугивай меня! — едва слышно произнёс Чарльз, глядя ему в глаза. — Ну, что ты, никаких угроз! Дай мне двадцать минут из того часа, что у тебя остался, — улыбнулся ему Эрик и вышел из кухни. — Ублюдок! — нервно выругался Чарльз и подошёл к бару, чтобы налить себе выпить. Питер все так же лежал поперек кровати, когда Эрик вернулся в спальню. Он следил взглядом за отцом, который крутил мюзле, открывая бутылку с характерным глухим хлопком. Эрик разлил искрящийся напиток по бокалам, и Питеру показалось, что один из бокалов слишком сильно пенится, едва не идя верхом. — Выпьем за тебя! Ты уже совсем взрослый стал! — с улыбкой произнёс Эрик, протягивая Питеру бокал. Питер сел на кровати, чувствуя, как ведёт его голову от выпитого в ресторане, но взял бокал из рук отца, понимая, что отказываться нельзя. Они соприкоснулись тонким стеклом, издавшим мелодичный звук, и Питер отпил из бокала, ощущая, как холодное спиртное обжигает горло. — Так что ты там хотел, чтобы я надел? Давай, я сейчас это сделаю, а то я, похоже, в говно, — рассмеялся Питер, залпом допивая. Эрик усмехнулся и открыл шкаф, вытаскивая из него чехол для одежды, в котором висела белая рубашка с галстуком, бордовый пиджак с нашивкой и песочного цвета брюки. Затем Эрик кинул перед Питером абсолютно новые белые кроссовки, которые стояли у того в коробке под кроватью уже пару месяцев. — О, мои кроссовки! Где ты их нашел? Я весь шкаф обыскал! — Питер поднялся, пошатываясь, и подошел к Эрику, чтобы забрать вешалку с одеждой. Эрик помог ему справиться с рубашкой и брюками, снимая их с него, ботинки Питер скинул ещё в коридоре. — Прикинь, если я в неё не влезу? — заржал Питер, покачиваясь и пытаясь попасть ногой в штанину. — Ты не сильно вырос с момента выпускного. Точнее, вообще не вырос, если честно, — Эрик придержал его за талию, помогая держать равновесие. — Ты так говоришь, потому что ты меня старше! — засмеялся Питер, забирая из рук Эрика рубашку. — Возможно, — усмехнулся Эрик, помогая Питеру не промахнуться мимо рукава пиджака, — обуешься сам? Питер сел на край кровати, с трудом зашнуровывая кроссовки и откинулся назад застонав с каким-то облегчением. Он чувствовал себя странно и пьянее, чем предполагал. — Пааап? — протяжно позвал Питер, — я давно хотел тебе сказать. Знаешь, я так благодарен тебе, и ты столько для меня сделал. Ты не мой настоящий отец, но я так люблю тебя… Я редко это говорю, потому что ты постоянно стебешь меня, но сейчас… Я очень пьяный, и мне хочется, чтобы ты это знал. Я представить не могу, что кто-то мог сделать для меня больше, чем ты. Я ведь, по сути, тебе никто, но ты не выкинул меня, даже когда я всякую дичь творил. Я тогда наговорил тебе всякого… про твоего отчима и табурет… так стыдно… прости меня, пожалуйста! Тебя больше никто не обидит! Жалко, что этот гандон давно сдох… Где его похоронили? Хочу съездить туда и обоссать его могилу! Эрик закурил. Он стоял, повернувшись к Питеру спиной, и не мог и слова ему ответить. К горлу подступил ком, и он пытался справиться с желанием сгрести Питера с кровати и отправить спать, а дальше… — Эрик! Я в такое говнище! Мы будем с тобой играть или нет? Ты рискуешь получить меня безучастного, а это неинтересно! — заржал Питер, помахав рукой Эрику. — Я сейчас приду, — Эрик подошёл к кровати и, склонившись, поцеловал Питера в губы, — я люблю тебя, зайка. — Только давай там недолго, а то я могу отрубиться, — попросил Питер, глядя на Эрика абсолютно обдолбанным взглядом. Эрик вышел из спальни и закрыл дверь, облокотившись на неё. Дерьмо! В какое же дерьмо он загнал сам себя и затащил Питера! Нужно было пристрелить Ксавьера ещё тогда, на диване. Сучий потрах! Он это все заранее продумал, и договор этот ублюдский! Господин адвокат, чтоб его! Эрик приложился затылком о дверь, стиснув зубы. — Ты решил себе голову пробить? — нахмурившись, произнёс невесть откуда взявшийся Чарльз. — Иди, у тебя полчаса. Ровно через тридцать минут я зайду в комнату и выкину тебя, нахуй, где бы твой член в этот момент не находился! Порвёшь ему задницу — я тебе свой кулак в твою жопу запихаю, быстро и без смазки! — холодно произнёс Эрик и отошёл от двери, пропуская Чарльза. — Господи, распизделся тут! Не возбуждай меня обещаниями! — закатил глаза Чарльз, обходя и специально задевая его плечом. Он прошёл в полумрак спальни Эрика и остановился, закрывая за собой дверь. Чарльз облокотился на дверь так же, как и с другой стороны Эрик, и прижался затылком к двери, будто желая почувствовать напряжение любовника, оставшегося снаружи. Ксавьер медленно прошёл по комнате, взял со столика у бара недопитое Эриком шампанское и осушил его залпом. Он повернулся к кровати и покачал головой: Питер лежал, раскинувшись поверх смятого покрывала и… спал! — Вот сука! — выругался Чарльз и, подойдя к кровати, залез сверху и уселся Питеру на бедра. Недолго думая, он отвесил парню пощёчину, приводя в чувство. — Пап, ты что?! Я не сплю! — воскликнул Питер, резко распахивая глаза. — Очень хорошо, что ты не спишь! — ответил Чарльз, встряхивая ладонь, горящую от удара. — Чарльз? Что вы… как нога? — невпопад промямлил Питер, пытаясь сфокусировать взгляд на тёмном силуэте над собой. — Твоими молитвами, — усмехнулся Чарльз и потянул Питера за ворот рубашки, заставляя сесть на кровати, — какого хрена здесь так темно? — Не знаю… Не так резко… У меня голова кружится… — простонал Питер, с трудом принимая вертикальное положение. Чарльз пощёлкал пультом, включая подсветку, и посмотрел на Питера. Нехорошо так посмотрел. Питер плохо соображал, но ему физически было неприятно находиться в одной комнате с этим мужчиной. — Так вы… на мой День рождения пришли? Мистер Ксавьер… — заплетающимся языком спросил Питер и только сейчас заметил, что Чарльз стоит совсем близко к нему и недвусмысленно поглаживает его по плечам. — Обожаю Дни рождения, в особенности, когда я могу получить подарок от именинника, — промурлыкал он и рывком содрал с Питера пиджак, толкнув его обратно на кровать, не давая ничего предпринять и прижимая его руки над головой, наваливаясь сверху. — Вы что делаете? — улыбаясь, промямлил Питер, — мы будем играть, типа вы — мой учитель, а Эрик нас застукает? Или что… — Почему бы и нет, — паскудная ухмылка не сходила с губ Ксавьера, он крепко удерживал запястья Питера одной рукой, а второй пытался ослабить его тонкий галстук, — с тех самых пор, как твой папаша привел тебя сюда, ты стал моим любимым учеником, хоть и ведешь себя порой недопустимо. Его колючий, недобрый взгляд ввинчивался Питеру точно в мозг, странным образом завораживая. Необычно глубокий цвет глаз обезумевшего отцовского любовника парализовал и вызывал смешанные чувства. Он отталкивал и вызывал эстетическое наслаждение. Пугал и завлекал. Чарльз смотрел на него, как удав на кролика, и от его похоти становилось тошно и жарко. Чарльз, категорически не терпящий безучастия, снова шлепнул его по щеке, приводя в чувство. В расширившихся от изумления глазах Питера — почти черных, подернутых наркотической поволокой, мелькнул проблеск разума, тут же перешедший в ужас. Он забился под мужчиной, пытаясь сбросить его с себя, но куда там — Ксавьер был тяжелым и агрессивным, готовым мгновенно подавить любой его протест. — Я не хочу с вами!.. Слезьте с меня! — А ну, тихо мне тут! — Чарльз тут же затянул галстук на чужом горле как можно туже, до предела вдавив полоску черной ткани в кадык парня. Питер задохнулся на очередном крике и закашлялся, судорожно хватая ртом воздух. — Мы не закончили тогда в квартире твоего папаши, не закончили в гостиной, когда этот ублюдок нам помешал, — шептал Чарльз, намотав его галстук на кулак, словно поводок, дрожащими пальцами раздирая на парне белую рубашку вместе с пуговицами и переходя на тонкий ремень, удерживающий песочного цвета брюки, — мне нравится, как ты сопротивляешься, я бы поиграл с тобой неспеша, но у нас мало времени… — Вы спятили, — хрипел Питер, — перестаньте! Папа! Мне трудно дышать! — Меня ты тоже можешь звать папочкой, зайка, — мурлыкнул Чарльз. Уткнулся губами в шею парня, размашисто облизал кожу горячим языком, — я ослаблю галстук, если ты пообещаешь мне не орать. Договорились? — Д-да, — Питер слабо кивнул. — Хорошо… — Я не хочу тебя, Ксавьер! — тут же заорал Питер, и Чарльз вновь отвесил ему болезненную пощечину и затянул галстук еще туже. — Непослушный мальчишка. Любишь ломаться? — Блять, Чарли! — Эрик за дверью двинул кулаком, — ты оглох? Не хочет он тебя! — Спокойнее! — угрожающе крикнул ему Ксавьер, повернув голову в сторону двери, — только дернись, Леншерр, и я отсужу у тебя компанию! Ты мне за все ответишь, сука… за то, что изнасиловал мою жену… — Бывшую жену! — офигев от неожиданных претензий, заорал Эрик, — ты ебнулся окончательно? Я же сказал тебе, что не насиловал Мойру, все случилось по обоюдному согласию! — А то я ее не знаю, — злобно пропыхтел Чарльз, расстегнув и стаскивая с Питера брюки, — это что же, блять, должно было случиться такого экстраординарного, чтобы Мойра тебе дала! — Вот именно, нихрена ты ее не знаешь, потому что у тебя на нее вставал от случая к случаю! Я ей понравился! Я всем бабам нравлюсь! — Ага, поэтому от тебя все шлюхи шарахаются! Уж я-то знаю, что ты «джентльмен» с дамами ровно до того момента, пока они не попадают в твою койку! А из нее они уходят от тебя с побоями и разъебаной пиздой! — Ее я не трогал! — вне себя рявкнул Эрик. — В конце концов, она мать твоих детей! Я только хотел, чтобы она впредь давала только мне, и навсегда отъебалась от вас с Питером! Но эта дамочка оказалась умнее и свалила от нас троих! — Я не верю ни единому твоему слову, мудила! Ее телефон молчит уже месяц! Она не отвечает на мои звонки и сообщения! Моя жена… — Бывшая, сука! — взревел Эрик, которому от слепой, разъедающей нутро ревности вдруг стало трудно дышать, будто любовник на самом деле затянул галстук на его шее, — бывшая, ты слышишь, Чарльз! Не смей все еще считать ее своей и каждый гребаный раз подчеркивать это мне назло! Вы развелись… — ...с твоей подачи, ублюдок! — ...и я ее поимел, потому что она того хотела! Потому что не желаю, чтобы ты к ней когда-нибудь вернулся! Я, скорее, вас обоих пристрелю, чем допущу это! — Я бы к ней итак не вернулся, мразь, веди ты себя адекватно! Моя жена, — в слепой ярости, сквозь зубы, мстительно, отчетливо повторил Чарльз, позабыв про Питера, слегка придушенного и испуганно притихшего под ним, — Мойра не хочет меня знать! И только из-за тебя, мразь, я не имею понятия, где она находится, и где находится моя дочь! Ты сволочь и насильник, Леншерр! И я поступлю точно также с твоей зайкой, я буду драть его столько, сколько потребуется, пока не сочту, что твое обязательство передо мной полностью исполнено! Полчаса, говоришь… только войди сейчас сюда, и лишишься всего. Я обдеру тебя до нитки, отсужу бизнес, этот дом, если потребуется, все свои связи подключу по прокурорской и судебной линии, отца моего и моей жены, я уничтожу тебя и загоню обратно в ту вонючую дыру нищеты, из которой ты с таким трудом выбрался! — Да пошел ты! Давай, еби его, пока хер не отвалится, мне насрать! — Эрик в последний раз двинул ногой в дверь и, почему-то страшно расстроенный, ушел вниз лечить нервы, чувствуя, что если сейчас немного не остынет, точно пристрелит в постели обоих. И третьей достанет из-под земли и прикончит Мойру, которая вновь создает ему проблемы. Ему начинало казаться, что требования Чарльза, ограниченные контрактом, вышли из-под контроля и перешли все границы. Любовник обижен на него гораздо серьезнее, чем он думал, и расчетливо мстил по всем фронтам. После его выходки с позорной поездкой Чарльза на такси, он стал вести себя с Эриком, как подчеркнуто чужой человек. На Эрика вдруг стало накатывать понимание, что их отношения неумолимо движутся к своему завершению. Размазавшись по барной стойке, Эрик спрятал лицо в ладонях и с нажимом провел пальцами по ухоженным волосам, осознавая, что где-то действительно крупно проебался, раз слышит от Ксавьера подобные обвинения и нешуточные угрозы с подключением влиятельной нью-йоркской родни с обоих сторон. Иметь честь сцепиться в изнурительных судебных разбирательствах с семействами Ксавьер и Мактаггерт в его бизнес- и личные планы определенно не входило. Без интереса он потыкал банковской картой дорожку кокса, плеснул себе скотча, закинул в стакан пару кубиков льда и равнодушно смотрел, как лед мелодично звякает об закалённое стекло и постепенно тает в янтарной жидкости. Наверху Чарльз безжалостно драл его как бы сына, доведенный до белого каления тем, как он сам драл Мойру, а Эрик думал только о том, что чтобы он не делал, как бы не пытался приблизить к себе Чарльза, тот от него, напротив, все больше и больше отдалялся. — Мне все равно, что у вас… у тебя с моим отцом, при чем здесь я, — между тем, тихонько заскулил Питер, пришибленный внезапным отчаянным скандалом любовников, — вы оба недостойны этой прекрасной женщины, если хотите знать мое мнение! Вы меня задушите… я не буду орать, ну честно! Немного придя в себя от его жалобного, придушенного голоса, Чарльз наконец расслабил галстук, секунду подумал и совсем стащил его с шеи парня. — Эрик нас убьет… — внезапно горестно всхлипнул Питер, безвольно позволяя ему перевернуть себя на живот и поставить на колени, — мы трупы… — Он крупно проебал мне твою дырку, а ты думаешь только о том, что Эрик нас прикончит? — с холодной неприязнью спросил Чарльз. — Да я, кажется, начал привыкать к его загонам, — нервно хмыкнул Питер, — кроме, пожалуй, самых крайних случаев, когда он на всех кидается. — Боишься его? — Чарльз стащил с него брюки и белье до щиколоток и не отказал себе в удовольствии шлепнуть по голой заднице парня: — Не слышу! — Да! Спасибо! — по привычке вскрикнул Питер, вызвав у Чарльза понимающую ухмылку. — То есть, да! Он пугает меня до усрачки… иногда. — Слышал, Эрик? Ты всех, нахрен, запугал уже, — крикнул Чарльз, но за дверью было тихо. — Жить никому не даешь! Судя по молчанию с внешней стороны, похоже, угрозы подействовали, и Эрик решил оставить их в покое. — Он заставляет тебя благодарить за это? — заинтересованно спросил Чарльз, ударив снова. — Да, спа… то есть, идите вы в… — вместо полноценного возмущения Питер вдруг зевнул, и Чарльз поспешно потянулся за смазкой, вожделенно лапая Питера за задницу.***
Когда Эрик, которому спустя полчаса надоело рефлексировать и пить в одиночестве, шагнул в спальню, происходящее на его кровати было в самом разгаре. Его вспотевший голый любовник драл Питера в свое удовольствие, крепко держа за бедра и что-то грязное шепча ему на ушко, а Питер, все еще в полурасстегнутой белой рубашке и со спущенными штанами, с мокрым членом в заднице стонал до того сладко и развязно, что у Эрика в штанах все болезненно напряглось. Казалось, его шлюховатому, пьяному и обдолбанному сыну все равно, кто пристроился к нему сзади. Молча приблизившись со стороны Питера, который стоял, опираясь на ладони у края постели, Эрик начал расстегивать штаны и поймал жгучий взгляд Чарльза, в котором читались настороженность и похоть. — Позволишь мне присоединиться? — Эрик обезоруживающе ему улыбнулся, показывая, что опасаться нечего, и его улыбка съехала в пошлый оскал, — давай, Чарли, давай… Чарльз кивнул ему, не отрывая потемневшего взгляда от его обнажившегося члена, который Эрик пристроил к приоткрытым губам Питера. Слюна мальчишки стекала из уголка губ, он постоянно втягивал ее в себя и облизывался, но брать в рот никак не хотел, пытаясь отворачиваться. Эрик терся членом об его щеку и требовательно шлепал головкой по губам. — Ну же, детка, шире. Я знаю, ты можешь принять в обе свои сладкие дырки, чтобы нам с Чарли было хорошо… — Пап, нет… — захныкал Питер, впрочем, мало что соображая, но неосознанно догадываясь, что что-то не так, — это слишком, вы чего… мне это не нравится… — Ну как «нет», — обманчиво мягко возразил Эрик, мертвой хваткой держа его за холку и падающие на шею кудри, — папочка хочет поиметь тебя в рот, это не обсуждается. — Не выебывайся! — нетерпеливо рявкнул Чарльз, больно врезав ему по заднице, — хочу посмотреть, как ты отсасываешь отцу! Питер заскулил, еще сильнее заводя обоих партнеров, и послушно открыл рот, позволяя Эрику дать ему на язык. — Желаешь побыть плохим полицейским, Чарли? — хмыкнул он, засмотревшись, как Чарльз стонет от очередной фрикции, откинув голову назад, и сам застонал с ним в унисон, — ох, Питер, расслабь горло, вот так… — Мне больно, не держи меня так сильно! — Помолчи и поработай как следует ртом. Не забывай дышать носом, — спокойно ответил Эрик, и Чарльз с удовольствием уловил в его голосе знакомые властные нотки. По ощущениям Питера, это было мерзостно и тяжело — он то и дело захлебывался слюной, болела сведенная челюсть, саднило напряженное горло. Эрик, не сводивший взгляда с любовника напротив, драл его жестче, чем обычно, почти не давая вздохнуть и держа в кулаке его кудри, словно поводок. Питеру приходилось сдавленно стонать в отцовский член, поскольку Чарльз в таком же сумасшедшем темпе брал его сзади. Пару раз, не сдержав рвотный рефлекс, парень едва не блеванул. Эрик вовремя вытащил член, и Питер несколько секунд пытался прийти в себя, тяжело, с хрипом дыша и капая обильной слюной на постель. Эрик в это время гладил, сминал и терзал его мокрые губы, а когда Питер немного отдышался, заставил посасывать свои пальцы, запихивая в растраханный рот чуть ли не весь кулак и надрачивая себе. Чарльз вытащил член из задницы мальчишки и, встав рядом с Эриком, подставил головку к губам Питера. Тот вскинул на него неадекватные черные глазищи и, внезапно вырвавшись из рук Эрика, харкнул, попав Чарльзу куда-то в колено. — Ты сейчас хорошенько слижешь это, дрянь, — вновь рявкнул на него Чарльз. Схватив за затылок и ткнув Питера лицом в свое колено, он заставил его тщательно собрать слюну ртом. Получив после этого сразу две болезненные пощечины — от Чарльза и Эрика, Питер протяжно заскулил и покорно позволил по очереди отыметь себя в рот. Периодически Эрик отрывался от сына и принимался ласкать Чарльза, наблюдая, с каким непередаваемым кайфом он трахает в рот мальчишку. Похотливо оглаживал его, пристроившись сзади, терся членом между ягодиц, забавлялся с его шеей поцелуями и игривыми укусами, брал Чарльза за ствол члена, дрочил умелыми мощными движениями, проводя по нему кулаком, и шлепал мокрой головкой по губам и языку Питера. Чарльз откидывал голову на его плечо, толкался бедрами, терся задницей об любовника, позволяя Эрику контролировать проникновение его члена в чужой рот. — Закончишь с ним сзади или мне его выдрать для тебя? — мурлыкнул Эрик, замечая, что Чарльз уже несколько раз подбирался к пику и слишком долго находился на взводе, готовый кончить от любого случайного прикосновения, — как ты хочешь, любимый, я сегодня на все готов для тебя! — Я первым спущу, ты накончаешь в его сладкую задницу после меня, — выдохнул Чарльз и повернув голову, присосался к губам любовника, одновременно ероша кудри Питера, — боже, Эрик, я готов вечность кончать в его дырки вместе с тобой… — Давай тогда так, — Эрик ухмыльнулся, с трудом отлип от него, отстранил немного мальчишку, лег на кровать и потянул Питера на себя. Сын был невыносимо горячий, мокрый, форму хоть выжимай, и, кажется, ничего не соображал, безвольно лежа на нем. Эрик обнимал его, жалобно стонущего, заставив сжать коленями свои бедра; зацеловывал напряженное и раскрасневшееся лицо, и крепко держал, глядя, как Чарльз устраивается между его ног и обильно добавляет на член смазки. Держа мальчишку для любовника, Эрик едва сдерживался, чтобы не кончить самому. Сжав зубы, постанывал с Чарльзом в унисон и, сунув руку Питеру под живот, ласкал его и свой члены. Чарльз брал кричащего Питера в быстром тяжелом ритме, увлеченно награждая его короткими шлепками. Эрик не отрывал от него горячего взгляда, когда по телу любовника прошлась сладостная дрожь. Чарльз кончил с развратным стоном, вцепившись ногтями в отшлепанные раскрасневшиеся бедра мальчишки. — Нравится, когда папочка трахает тебя вместе с Чарльзом? — двумя руками держа сына за лицо, шептал ему Эрик. Сразу после оргазма любовника он яростно заработал бедрами, засаживая член в растраханную мокрую задницу сына, — ты кончишь одновременно с папочкой, ясно? Иначе папочка тебя сильно ударит. Ты должен меня слушаться, папочку это пиздец, как возбуждает. Ты понял меня? — шепотом рявкнул Эрик, грубо шлепнув Питера по щеке. — Д-да, пап, да… папочка… — Питер, весь мокрый от пота, приглушенно плакал, всхлипывал, захлебывался соплями, слюнями, и в своей измятой форме, не до конца раздетый, выглядел затраханной до беспамятства юной блядью. Эрику нравилось это до безумия. — Что будет, если ты не кончишь вместе со мной, Питер? — Папочка меня отпиздит! — Правильно. Ты — папочкина послушная дырка… мой похотливый смазливый щенок, который снова и снова хочет получать папочкин член в свою сочную жопу, верно? — Эрик азартно драл сына, прижимая его за поясницу и больно держа за кудри. — Не слышу! — Да! Да! — рыдая в голос, сквозь зубы простонал Питер, — папочка… я кончу, как ты скажешь! — Боишься, зайка, что я буду тебя как следует пиздить? — Д-да… я сейчас, папочка… пожалуйста, не надо… поцелуй меня… — Поцеловать тебя? Хм... А что насчёт Чарльза? Отвечай мне! Питер крепко зажмурился, когда Эрик оттянул его голову за кудри и замахнулся, угрожая особенно болезненной пощечиной. — Не надо… бить меня, — всхлипнул мальчишка, в изнеможении цепляясь за плечи Эрика, простынь, подушки, и прогибаясь в руках отца от частых толчков, невольно насаживаясь глубже, — мне нравится, когда ты трахаешь меня вместе с ним… — Давай, — жарко выдохнул ему в губы Эрик, вместо удара нежно погладив сына по скуле, и с силой сжал его горло, — сейчас. Иначе я втащу тебе, как плохо поработавшей ртом и жопой шлюхе. А после меня тебе втащит Чарльз, пока ты не научишься кончать так, как нам обоим хочется… Он еще несколько раз жестко двинул бедрами, насаживая Питера на член и пошло вылизывая его мягкий рот, и кончил на очередном глубоком рывке, низко постанывая в губы скулящему и хрипящему мальчишке. — Блять, гребаный ты воспитатель, — восхищенно хмыкнул Чарльз, падая на подушки рядом с ними и глядя, как Эрик, сунув руку под живот Питеру, собирает ладонью его сперму и удовлетворенно растирает между пальцами. — Ему это нравится, поверь мне, — в ответ хмыкнул Эрик, блаженно вытягиваясь на кровати и позволяя Питеру осторожно сняться с члена и распластаться на нем, — он куда послушнее, когда понимает, что с ним не шутят.***
— Я все улажу, Чарли. Верну ее домой, — это были первые слова Эрика после случившегося. Они с Чарльзом курили, сидя в одинаковой позе, согнув колено и блаженно откинувшись на спинку кровати, а Питер, весь истерзанный, мокрый от пота и спермы, лежал между ними ничком, пребывая в какой-то прострации и с тошнотворно мерзким ощущением, что жизнь — дерьмо, которое из него только что выбили… — Кого? — с ноткой снисходительности и притворства осведомился Чарльз. — Дамочку эту твою, — трагично вздохнул Эрик, — телку, на которой ты, как ни прискорбно признавать, помешался, когда потерял. — Кого-кого? Каких еще дамочку и телку? — Ох, Чарли… — Эрик раздраженно закатил глаза. — Жену, блять. Бывшую! Доволен? — Не-а. — Да и похуй. Штамп в паспорте соответствующий стоит? Стоит. Ты, как юрист, лучше меня понимаешь все эти тонкости, не прикидывайся. Короче, извинюсь даже перед ней, если тебе это так важно. — Да не парься, дорогой, — Чарльз сладко, до хруста потянулся, беззаботно растягиваясь на кровати, — Мойра на курорте в Швейцарии жопу морозит, дочь с ней. Последние новости, зацени — эти две курочки берут уроки сноуборда у какого-то накаченного хера. Джин сдала мать с потрохами, фотку мне скинула, папина девочка. — Чарльз одобрительно улыбнулся. — Разумеется, сама Мойра разговаривать со мной, как раньше, не горит желанием из-за тебя, говнюк, и по этому поводу я ещё спрошу с тебя. Но по важным вопросам мы на связи, не предупредить меня она не могла. Понимая, что любовник наебал его в очередной раз умелой манипуляцией, Эрик усмехнулся. — Ну и хитрая же ты тварь, любимый! А я снова повелся, как пацан… — Теряешь хватку, любимый. К слову, хитрой твари нужны достойные развлечения для взрослых мальчиков, если ты понимаешь, о чем я… Они, не сговариваясь, посмотрели на Питера. Эрик отложил на край пепельницы тлеющую сигарету и лег на бок, успокаивающе наглаживая мальчишку по дрожащей влажной спине и заднице, любуясь красными от порки Чарльза нежными ягодицами и следами от его пальцев на ребрах парня. — Зайка? Как насчёт продолжить отмечать твой День рождения завтра вечером? Посидим втроем, развеемся. Место выбираешь ты, и что пить будем — тоже ты. Здорово же? — В таком случае, я оплачу для тебя подарок, — оживленно подключился Чарльз, взъерошив мокрые кудри парня, — все, что захочешь, в пределах разумного, идёт? — Не идёт, — сипло буркнул Питер, едва ворочая языком, — я вам не вещь и не шлюха, которую можно вот так легко купить и использовать, ясно? Я ухожу от вас, уёбки. От вас обоих. — Смотри-ка, цену себе набивает, — улыбнулся Чарльз. — Ну-ну, детка, — Эрик спустил ноги с кровати, наклонился к нему, поцеловал мальчишку в плечо и встал, собираясь сходить отлить, — я бы посоветовал тебе как следует раскрутить меня и господина адвоката на щедрые подарки своим хорошим настроением и милыми ямочками на щечках, пока нам обоим не надоело тебя уламывать. — Я ухожу от вас, уроды, мне насрать на все ваши подарки, вы мне вообще не нравитесь, — захныкал Питер и попытался подняться на колени, Эрик и Чарльз наблюдали за ним с ленивым интересом, — прямо сейчас соберу вещи и… только посплю сначала… совсем немного, — он вновь обессилено упал на живот, прижался щекой к подушке, причмокнул онемевшими от непривычной нагрузки губами и очень скоро глубоко засопел. Эрик, вернувшись, лег рядом и набросил на него одеяло, не отказав себе в удовольствии огладить ладонью обнаженное тело тревожно вздрагивающего во сне сына. Чарльз, который до этого проделал с Питером тоже самое, когда аккуратно раздевал его, затушил сигарету и, с комфортом устроившись по другую сторону, выключил освещение.***
Тишина. Питер абсолютно ничего не слышал, будто провалился в какое-то небытие, вязкое и засасывающее его целиком. Глаза было не открыть, даже повернуть голову в сторону казалось невыполнимой задачей. Он просто лежал, не чувствуя свое собственное тело, не чувствуя ничего. Он хотел спать, но не мог уснуть. Казалось, его тело прошибало разрядом тока каждый раз, когда он пытался отключиться. Агонизирующий, отравленый токсинами мозг пытался достучаться до своего хозяина, проверяя, не сдох ли он? То, что он не сдох, Питер понимал по тому, как бешено долбилось его сердце и как холодно ему было, при том, что лицо горело огнём. Нужно было что-то с этим делать? Что с ним случилось? Что вчера было? Он нажрался и отключился? Он вроде бы приехал домой… Где Эрик? Питер начал считать в слух от десяти до одного, чтобы подняться с кровати на цифре один. Он хотел услышать хоть что-то, кроме звона в ушах, но не слышал собственный голос, беззвучно шевеля губами. Какое дерьмо с ним приключилось? Парень с трудом перевернулся на спину и сдавленно застонал. Ныла каждая мышца, а из поясницы прострелило прямо в задницу так, что у него чуть искры из глаз не посыпались. Питер кое-как подтянулся на руках, чтобы сесть, сцепив зубы от боли. Сидеть было ещё хуже, чем лежать: в ушах ещё сильнее зашумело, заныли шея и затылок, плечи, казалось что болит даже кожа на голове. — Твою мать… Я сейчас сдохну, — вслух произнес Питер и не узнал в хриплом кряхтении собственный голос. Нужно было встать и доползти до ванной, в идеале принять душ или хотя бы умыться… — Господи, блять… — Питер хрипло выдохнул, разглядывая свое отражение в зеркале, опираясь трясущимися руками на раковину. Он провел пальцами по своим опухшим, будто ободранным чем-то губам, по бордовому пятну на челюсти и темнеющему ожерелью следов на шее. На плечах расцветали тёмными полосами росчерки кровоподтеков, на груди красовались то ли синяки, то ли засосы. На бедрах отчётливо проступали намечающиеся синяки, которые с учётом тонкой, бледной кожи, будут заживать на Питере пару недель точно. Он разглядывал свою руку с тёмными следами, будто ему дверью шарахнули по запястью. Парень прижался лбом к зеркалу и включил холодную воду, чтобы хотя бы умыться и привести себя в чувство. Мысли текли вяло, а в голове будто эхом отдавались какие-то обрывки вчерашнего дня. — Здесь был Чарльз… Я его помню… Что он делал здесь? Они же с Эриком расстались! — шептал сам себе Питер, все ещё стоя в ванной комнате и не решаясь принять душ, боясь потерять сознание. Вопреки своим ожиданиям, он смог принять душ и даже не упал, выбираясь оттуда. Питер, хромая и пошатываясь, держась за стены и мебель для надёжности, вернулся обратно в комнату, где очнулся. Он подошёл к окну и распахнул тяжёлые шторы. — Какого хрена? Который сейчас час? — озадачено произнес он, обнаружив что за окном темно. Сколько он проспал? Комната оказалась спальней Эрика. Кровать, в которой он проснулся, не была в беспорядке, а постельное белье выглядело свежим. Он спал здесь один? Питер оглянулся в поисках своей одежды, но ничего не нашёл… Ничего, кроме своего школьного пиджака, сиротливо висевшего на спинке дивана, и белых кроссовок, валявшихся там же. — Блять… — в голове будто включился проектор и замелькали картинки, из которых постепенно складывалась полная картина вчерашнего вечера: вот они вернулись из ресторана, вот Эрик жадно целует его в коридоре, вот Питер надевает свою школьную форму для него, потом Эрик уходит, и вместо него появляется… Питер зажал себе рот рукой, чтобы не заорать. Обрывочные воспоминания хаосом накрывали его сознание, заставляя тело болезненно вздрагивать. Он опустился на пол, в ужасе пялясь на кроссовки на полу, задыхаясь в панической атаке. — Питер! Питер, посмотри на меня! Смотри на меня! — чужой требовательный голос на мгновение вывел его из ступора. — У тебя галлюцинации? Тебе плохо? Постарайся вдохнуть и задержать дыхание, затем выдохни! Вместе со мной! Вдох — задержи дыхание — выдох! Да, вот так, молодец! Дыши, дыши! Все хорошо! Эрик! Принеси мне воды! — все тот же голос, громкий и требовательный резонировал в гудящем звоне, стоявшем у Питера в ушах. Все, что он сейчас мог делать — это пытаться не задохнуться. Он так и пялился остекленевшим взглядом куда-то в пустоту, даже не ощущая, как чужие руки его поднимают с пола, как усаживают на кровать, не слышал, что ему говорят, воспринимая чужие голоса как фоновый шум. — Я тебе, идиоту, сказал, что его нельзя одного оставлять! Ты понимаешь, что его на отходняках кроет? Что, если бы его здесь припадок долбанул? Эрик, это не шутки! Я не отмажу тебя от трупа! — Чарльз был на взводе, и его выдавала дрожь в голосе. — Это и твоя вина, Чарли! Хочешь все на меня повесить? — Эрик осторожно похлопал Питера по щекам, пытаясь привести его в хоть какое-то подобие сознания. — Я тебя не просил накачивать его таблетками до слюней! Нахрен ты это вообще сделал? Разгребай теперь! Нужно вызвать врача. Я позвоню нашему семейному доктору, у него частная практика, никто не узнает… — Ебнулся? Предположим, его состояние мы объясним тем, что он где-то погулял, а остальное? Чарли, он выглядит так, будто его толпа мужиков всю ночь ебала в придорожной канаве! — Толпа мужиков? Тебе корона в двери проходить не мешает? Сам ему весь рот разворотил вместе с жопой, а теперь виноватых ищешь? — раздраженно огрызнулся Чарльз, шаря в карманах в поисках телефона. — Хватит! С ним все будет нормально, оклемается! Он у меня — неженка, перенервничал, моя зайка, — Эрик, казалось, ничего ужасного в происходящем не видел и все ещё пытался привести сына в чувство. — Смотри, чтобы твоя зайка не откинул лапки, пока я не приеду! — сердито ответил ему Чарльз, направляясь из спальни. — Куда ты собрался? Ксавьер? — Сгоняю к знакомому барыге, тут недалеко. Я сам на таких отходосах не был, но я такое видел и знаю, что нужно принять. Раз ты отказываешься от нормального врача, в доктора будем играть вместе, — кинул ему в ответ Чарльз и вышел в коридор, оставив дверь открытой. — Это… Ты… Виноват… Я… Я… Всё помню… — едва ворочая языком произнес Питер, глядя Эрику прямо в лицо. — Я даже не стану отрицать. Обвиняй меня, в чем хочешь, но я сейчас жалею лишь о том, что не избавил тебя от этого. Я знал, чего хочет Чарльз, я оказался не готов. Нужно было убить тебя… — Ты… Ты хотел меня… — Теперь уже поздно сожалеть об упущенных возможностях. Нам всем придётся как-то жить с этим: и мне, и тебе, и Чарльзу. Ты по-прежнему моя зайка, что бы ни случилось, моя дорогуша, мой самый любимый. Я сделал тебе больно, но ты, наконец, увидел какой я, на самом деле? — произнес Эрик, осторожно держа Питера пальцами за лицо, стараясь не давить на следы от собственных пальцев, оставленные накануне. — Мне было… очень больно… зачем? — Питер непонимающе пялился на Эрик, его губы кривились и дрожали, будто он ждал, что тот его ударит ни за что. — Я хотел показать тебе себя настоящего. Того, к кому бы ты никогда не прижимался во сне, того меня, к кому бы ты не садился на колени и не тыкался носом в шею, ту часть меня, которая давно бы затрахала тебя до полусмерти. Питер, я очень жестокий человек, и я очень оберегаю тебя от себя самого, и продолжу это делать настолько, насколько это возможно. Поверь, то что было ночью — это даже не пятьдесят процентов от того, что в принципе я один могу сделать с тобой. Я не причиню тебе вреда, не в той степени, чтобы ты серьёзно пострадал. Я очень люблю тебя, но моя любовь иногда приобретает специфические черты. Ты понимаешь меня? — Эрик говорил спокойно, вкрадчиво, все ещё осторожно поглаживая Питера по лицу. — Ты чудовище… — хрипло ответил Питер, все так же пялясь на Эрика, не в силах ни подняться, ни уйти. — А ты — моя красавица! Будешь хорошим мальчиком — папочка тоже будет себя хорошо вести. Договорились? — промурлыкал Эрик, склоняясь к Питеру и прижимаясь лбом к его лбу. — Я уйду от тебя, — тихо ответил Питер, непонятно зачем подаваясь вперёд к Эрику. — Куда? Думаешь, я тебя не найду? Иди ко мне, папочка тебя пожалеет, — усмехнулся Эрик, позволяя сыну уткнуться себе куда-то в живот, поглаживая его по голове. Питер больно впился в спину Эрика, всхлипывая и трясясь от разрывающих его эмоций. Когда-нибудь, он уйдёт.***
— …переговоры по поводу Чикаго будут только через две недели! Нахрена тебе ехать туда сейчас? — вошедший без стука Чарльз, застал стоящего посреди кабинета Питера, снова устраивающего Эрику показательные выступления. — Я смотрю, у тебя здесь очередные гастроли театра анальной драмы? — усмехнулся мужчина и присел на столешницу, по правую руку от Эрика. — Не мешай, я смотрю свой любимый сериал, — криво усмехнулся Эрик, постукивая карандашом по бумагам. — Знаешь, папа… Ах, я забыл! На работе ты «мистер Леншерр — босс»! Иди ты в жопу! Я поеду один и найду себе там содержанку, который… или которая будут меньше тебя выебываться! — раздражённо рявкнул Питер и нервно заходил по помещению, но не ушёл, будто выжидая реакцию Эрика. — А что было в предыдущих сериях? — спросил Чарльз, с ухмылкой глядя на Эрика. — В первом сезоне мы не ехали в отпуск из-за контракта. В этом сезоне мы снова не едем из-за сделки по Чикаго. Питер? Не веди себя как маленький! Не устраивай мне капризы, на меня это не действует, и у тебя это плохо получается! Я обещаю тебе, что после Чикаго мы расслабим очко и поедем отдыхать! Научись смирению и тому, что или ты делаешь деньги, или деньги уходят другим! Это бизнес, детка! Тут пастью не щёлкают! — серьёзным тоном ответил Эрик, в упор глядя на сына. — Почему я не знаю, что вы двое собираетесь в отпуск? Меня вы брать не планировали? — с интересом спросил Чарльз и слез со стола. — Ты останешься за меня здесь. Ты же два года назад в штаны кончал от желания заполучить мою компанию? Воплощаю твои мечты в реальность! — криво усмехнулся Эрик, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Чарльза. — Знаешь… Я не горю желанием заменять тебя! Я — глава юридического отдела! — Ну-ну, дорогой, чего ты так занервничал? Ты же хотел сесть в это кресло? Я вон уже и приказ подготовил о твоём назначении на должность временного заместителя, совет директоров в курсе… — Какой, нахуй, совет директоров? Ты сам себе и совет директоров и акционеров, и держатель основного пакета акций! Эрик? У меня в суде шесть заседаний в этом месяце! — сквозь зубы процедил Чарльз, шагнув в сторону Леншерра, который, самодовольно улыбаясь, стоял, засунув руки в карманы. Питер ощутимо напрягся, справляясь с желанием выйти, по возможности окно. Последний курс колледжа он уже вовсю работал на полставки в компании Эрика, который буквально с порога объявил ему, что на работе они не родственники, и никаких поблажек для Питера не будет. Не сказать, что сам Питер рассчитывал на какие-то преференции, но оказалось, что Эрик — невыносимо требовательный начальник, и все работники в здании настолько им травмированы, что узнают его по звуку шагов в коридоре и определяют его настроение по тому, как он открывает дверь своего кабинета ключами. Живя с Эриком, Питер не особо обращал на такие мелочи внимание, потому что дома Эрик был другой. Этот другой Эрик мог за ужином спросить у Питера, все ли у него в порядке, будто это не он с утра орал на него как бешеный из-за пары ошибок в документах, от которых ничего критичного не зависело. Ситуация с Чарльзом была ещё хуже: Питер и половины не помнил из того, что эти двое извращенцев с ним делали, но память отшибло только у него. Ксавьер оказался любителем скользких подъебов на грани. С Чарльзом невозможно было спорить, невозможно было сказать что-либо поперек, ибо он сразу пускал в ход аргументы про интрижку Питера с его бывшей женой и про то, как они развлекались втроём. Питера все это бесило до трясучки, потому что он знал, что Чарльз бегает к Мойре стабильно пару раз в неделю. Знал и молчал, не желая, чтобы Эрик в очередной раз устроил несчастной женщине разборки. Очнувшись в кровати с двумя мужиками, Питер очень ясно осознал, что его гетеросексуальность покинула чат. С наркотиками он больше не связывался, припоминая, как плохо ему было на утро, и вообще старался держаться от всяческих стимуляторов подальше. Удовлетворив свой непонятно откуда взявшийся фетиш, Чарльз отстал от него на какое-то время, занимаясь своими делами, но хватило его ненадолго: им с Эриком настолько понравилось трахать Питера вдвоём, что они уже не могли отделаться от мысли повторить это ещё раз. На предложение повторить Питер собрал вещи и ушёл из дома, попутно сообщая, что он — не шлюха и не рабыня для утех. Самостоятельная жизнь закончилась примерно спустя два месяца, когда Питер понял, что жить в родном захолустье, куда он отправился навестить могилу матери, у него не получится. У него были деньги, на удивление, Эрик не заблокировал ему корпоративную карту, но Питер остро ощущал одиночество, будто огромную дыру, которая высасывала из него все желание, стремления, планы. Ему нужен был Эрик. Эрик был его опорой, тем, на кого он мог положиться, к кому мог прийти, в ком мог искать утешение. Возвращение домой было странным: они с Эриком сели, поговорили, выпили и пришли к соглашению, что без желания самого Питера они с Чарльзом на него не полезут. Но, как оказалось, это не касалось самого Эрика, который в тот же вечер мстительно пристегнул наручниками дремавшего на кровати сына за руку и отымел по полной программе, выбивая из него крики и пошлые стоны, заставляя просить ещё и ещё. И Питер просил. Он хотел Эрика, хотел, чтобы тот вытрахал из него все сомнения, всю неуверенность, все дурные мысли, что крутились у него в голове. Он больше не хотел никуда идти и что-то искать. Лежа головой на плече отца, Питер отчётливо понимал, где его место. И сейчас, наблюдая очередной назревающий скандал между любовниками, Питер испытывал раздражение, чувствуя себя лишним. — …стоишь, язык в жопу засунув! Питер! — окрик Чарльза вывел парня из задумчивости. — Что? Причём здесь я? Разбирайтесь сами, пап, я домой поехал, — хмуро бросил в ответ Питер и, кивнув отцу, вышел из кабинета. Эрик кивнул ему в ответ и, дождавшись, когда Питер выйдет, грубо схватив Чарльза за предплечье, толкнул его к кожаному креслу у окна. — Блять, Эрик! Что ты делаешь? — рявкнул Чарльз, едва удержавшись от падения. — Меня невероятно заводит с тобой собачиться, — оскалился Леншерр, окончательно толкнув Чарльза в кресло и усаживаясь сверху. Он взял мужчину ладонью за лицо, заставляя смотреть на себя, а второй рукой ловко расстегнул ремень и ширинку брюк, нагло оглаживая пальцами. Чарльз раздражённо вздохнул, чуть расслабляя плечи и откидываясь в кресле. Эрик, продолжая держать любовника, развязно облизал его губы, прихватывая зубами и едва увернулся от зубов самого Чарльза. — Я знаю, что ты к этой суке бегаешь, — промурлыкал Эрик ему на ухо, — я все про тебя знаю. Но сколько бы ты её не трахал, ты всегда приползаешь ко мне. Никто не будет любить тебя так, как это делаю я. — Эрик… — Чарльз задыхался от гнева и того, как Эрик ласкал его член. — Давай, кончи для меня… Хочу чтобы ты стонал моё имя так же, как твоя жена стонет подо мной, когда я ебу её после тебя. Обожаю, когда она после тебя вся мокрая, горячая, пахнет тобой… Представь, как было бы классно отодрать её вместе. Со мной она и в жопу тебе даст, и отсосёт как надо, ты только подумай! Боже, Чарли! Давай детка, кончай! — Эрик хрипло мурлыкал ему в ухо, все жёстче двигая рукой по члену, наслаждаясь тем, как тяжело под ним дышит Чарльз, как он выгибается под ним, как выстанывает сквозь зубы. — Эрик… Сука! — застонал Чарльз, чувствуя, что уже близко. Он кончал, закусив губу, чтобы не стонать в голос, не доставлять Эрику удовольствие. Сукин сын! Неужели, он и правда трахает Мойру? Да быть этого не может! Она не такая! Ублюдок! — Знал бы ты, насколько красив, когда кончаешь. Отсосёшь мне? — с ухмылкой произнёс Эрик, вставая с кресла и расстегивая ремень на брюках. — Пошёл ты! — не своим голосом ответил Чарльз и попытался подняться, внезапно встретив препятствие в виде руки Эрика. — Ну, что ты? Не ломайся! — засмеялся Эрик и больно схватил Чарльза за нижнюю челюсть, надавливая, чтобы открыть рот. Чарльз мотнул головой и тут же получил пощёчину. В ответ он толкнул Эрика от себя и на нетвёрдых ногах поднялся из кресла. — Знаешь, Леншерр, твои ебанутые фантазии иногда выходят за все рамки! Ублюдок озабоченный! — раздражённо ответил Чарльз, пытаясь как-то привести одежду в порядок. — Чарли, Чарли… — усмехнулся Эрик и застегнул штаны, будто это не у него член колом стоял. — Не звони мне до понедельника! — рявкнул Чарльз и вышел из кабинета на заплетающихся ногах, громко хлопнув дверью. — Увидимся, любимый! — крикнул ему вслед Эрик, криво улыбаясь сам себе.