Destruction

Ты стараешься не задумываться о смерти, пока она не будет наступать тебе на пятки, стягивая обувь, а затем хватая тебя в свои холодные объятия. Смерть кажется чем-то далеким, хотя постоянно крадется с тобой плечом к плечу. Есть ли жизнь после смерти? Никто этого не знает, но многие хотят верить в то, что после прекрасно прожитого времени, их ждет очередная жизнь: в другом обличии, в другом мире, а может вселенной. Однако, жертвы кораблекрушений, авиакатастроф и терроров тоже думали, что подобное их никогда не коснется. Нужно помнить, что каждый день может стать последним. Нужно не бояться действовать, не бояться кричать о своих чувствах, не бояться жить! И все же, какими философскими не были бы все мои речи, есть люди, которые пресекают свою жизнь собственными руками. Накачиваются таблетками, режут вены, прыгают с крыш. У этих людей больше нет возможности сказать «люблю» близким, нет шанса осуществить свои мечты и цели. Этих людей больше нет. Они умирают и попадают в небытие, оставляя на Земле тех, кто ими дорожил. Я смотрела вперед, но толком ничего не видела. Все поплыло перед глазами. Запах крови так плотно засел в носу, что казалось, будто я лежу в этой ванне. Я, а не железный здоровяк. Отступив назад, я прижалась спиной к стене. В ушах звенело, мозг отказывался принимать происходящее. Я приложила ладонь ко лбу, чувствуя, что ужасно вспотела. Все еще не получалось сконцентрировать взгляд. Эхом отдавались перекрикивания Грея и Нацу. Возможно, мне просто казалось. Осев на пол, я ещё раз посмотрела в сторону ванной. Пока Нацу кусал указательный палец, Грей подхватил обездвиженное тело Гажила под подмышки и попытался вытащить. — Блять, Нацу, не стой столбом, а помоги, он не легкий! — Фуллбастер переходил на крик. Опомнившись, Драгнил ринулся на помощь другу. Я почувствовала тошноту, подступающие к горлу. Звуки на фоне снова заглохли, слышен был лишь надоедливый звон в ушах. Сотню раз я видела смерть. На моих глазах повесили отца с мамой, в подворотне рядом с моим домом подох сторчавшийся алкаш, в клубе, в который мы пару раз ходили с Греем, стриптизерша упала с подиума и разбила голову. Перечислять можно было бесконечно. Я думала, что смерть была моей подругой, к встрече с которой я всегда буду готова. Но сейчас что-то внутри меня треснуло. Я прикрыла рот рукой и попыталась восстановить дыхание, успокоить рвотный позыв. Возможно теперь, обретя хоть какую-то надежду на нормальную жизнь, я совсем забыла о реальности. Ужасной, грязной, порочной и темной. — Люси, ты как? — из ванной донесся голос Нацу. Я медленно повернула голову. Гажил уже лежал на полу. В его груди была пробоина от ножа. Словно черная дыра она поглотила его жизнь. — Пойдет, — выдавила я и попыталась подняться. Взгляд невольно зацепился за окровавленные руки Нацу и Грея. Всем существом я почувствовала ощущение запекшейся крови на руках. Стало ужасно мерзко. Я мечтала скорее убраться отсюда. На негнущихся ногах я прошла в гостиную. Гажил должен был оставить хоть что-то. Хотя бы несчастную заметку в две строки. Не выдержав напряжения, я вынула из кармана сигарету, подожгла ее и рвано затянулась. В этой комнате и так все пропахло табаком, хуже уже не будет. Краем глаза я увидела мигающий экран телефона. Подойдя ближе, я поняла, что это телефон Гажила, и он не был выключен. На нем проигрывалось одно и то же видео. Поджав губы, я провела пальцем по экрану, выводя это видео в режим прожектора. — Эм, привет, — заговорила проекция Гажила. Я вздрогнула, еще раз осознавая, что сердце этого человека больше не бьется. Парни, услышавшие знакомый голос, тут же высунулись из ванной и на негнущихся ногах подошли ко мне. — Знаю, что это на меня не похоже… Черт, Грей, идиот, если ты будешь ржать над моим предсмертным посланием, я тебя прикончу, — огрызнулся Железный. Я перевела взгляд на Грея, но на его лице не было и тени улыбки. Пустой взгляд скользил по ненастоящему лицу друга. Я могла поклясться, что он сдерживал слезы. — Вы можете считать меня слабаком, предателем, конченым ублюдком, да кем угодно. Я сам понимаю, что нет ничего тупее, чем оборвать свою жизнь. Но я уверен, что вы поймете меня, — Гажил запустил железную руку в волосы и тяжело вздохнул. — Леви — смысл всей моей жизни. Она приняла меня, отброса, не побоялась полюбить, так ещё и показала, что такое эта ваша любовь. Она была моим миром, да и навсегда останется. Но я прекрасно понимаю, что мы не в детской сказке про принцесс и рыцарей. Саламандр, сколько бы ты не обещал вытащить ее, я прекрасно знаю — это невозможно. Леви станет для партии отличной возможностью показать свои клыки. Они не пощадят ее. Я хочу уйти, не узнав о ее смерти. Хочу уйти, не видя в последний раз ее любящие глаза. Я готов испытать все пытки мира, но не это. Я терпеть не могу ее слезы, а она наверняка плакала бы. Я прошу вас только об одном — не говорите ей, что я уже мертв. Пусть она думает, что я все еще существую и люблю ее. Просто передайте ей, что я люблю ее и всегда буду любить, — я закусила губу, стараясь переключить внимание на боль, ведь слезы так и норовили вытечь из глаз. Гажил тоже плакал. — Знаете, я не верю в бога и прочую ерунду. Не верю в перерождения и реинкарнации, но сейчас я как дурак хочу верить в то, что после смерти мы снова встретимся. С вами мы тоже еще увидимся, ребят. И, кстати, Нацу. Ты ублюдок, я ненавижу тебя, но одновременно я благодарен. Ты хотя бы попытался. Борись до конца. Даже, если придется сдохнуть. Борись. Буду скучать по вам, идиоты. И вы про меня не забывайте. После этих слов голограмма закрылась. Хоть это обращение было сделано не для меня, чувства железного здоровяка нашли отклик и в моем сердце. Я смахнула слезу и всхлипнула. Нацу сжал кулаки. Я увидела, что он с силой закусил губу, видимо, пытаясь сдержать слезы. Наверняка, ему сейчас было хуже всего, ведь ответственность лежала на нем. Я уверена, что это не последнее, с чем нам предстоит столкнуться. Грядет ужасное время. А это его первая жертва. * * * Следующая неделя была похожа на бесконечную сансару. Я практически не отрывалась от телевизора, снова возвращаясь к своему состоянию амебы. Через два дня после смерти Гажила на главной площади города повесили Леви и еще несколько человек. Тогда я впервые увидела возлюбленную Железного. Маленькая, тоненькая, аккуратная… на вид ей было лет семнадцать, не больше. Ее большие глаза были пусты и совсем не выражали эмоций. Судя по всему, ее морили голодом, потому что ее лицо было худым и изнеможенным. Мне было тяжело смотреть на эту хрупкую девушку. Самое страшное, что она не знала, что не любимого уже не было в живых. Я выключила телевизор, как только на ее шее завязали крепкий узел. Поняла, что просто не вынесу страданий этой милой девушки. Мне было тоскливо, что я ни разу с ней не пообщалась. Но из-за рассказов Гажила, мне казалось, будто я знала ее много лет. После новостей я смотрела политические программы. Мне было важно знать, что происходило с Нацу. Его состояние было хуже некуда. Даже на камере он выглядел как живой труп. Он был незаметной тенью вечно улыбающегося Стинга. Может, оно и к лучшему, ведь партийцам нельзя было демонстрировать негативные эмоции, а так его просто не видели. Нацу превратился в полупрозрачную проекцию прошлого себя. В опустошенную оболочку. Каждый раз мне было больно видеть его в таком состоянии. Хотелось схватить ключи от мотоцикла, шлем и примчаться к нему в партию, заключить в объятия и пообещать, что все будет хорошо. Но такое было возможно лишь в утопичных снах. Стинг Эвклиф не получал ответа уже несколько дней. Сейчас мне было не до его картины, да и не до него в целом. Пусть растрачивает свою обаятельность в другое русло. После того, как Леви повесили, он скидывал мне какие-то картинки с банальными «не грусти» или «я рядом». Все-таки, он думал, что Леви моя подруга. Но кто вообще кидает такое после смерти близкого? Я только раздраженно фыркала на его сообщения и отбрасывала телефон. Мне порядком надоело все это. Решив расслабиться, я отправилась в клуб. Взяла припасенные деньги, чтобы выпить, села на мотоцикл и помчалась по ночному городу. Что-то было не так. Я заметила это еще тогда, у дома Гажила. Людей на улице стало в разы меньше. И, черт, это не какие-то выдумки. Я нередко каталась вот так. Прекрасно знаю в какое время, сколько людей на улице. Остановившись у клуба, я сняла шлем и огляделась. Два несчастных пьяницы, шатаясь из стороны в сторону, двигались в противоположную от меня сторону. И больше никого. Я тяжело сглотнула и постаралась успокоиться. В конце концов, всякое могло случиться. Может люди массово решили сменить образ жизни? Блять, сама понимаю, что это бред. Что-то точно происходит. Войдя в клуб, я поставила себе цель — разговорить бармена и узнать что-нибудь. Внутри людей было достаточно, но все еще довольно мало для вечера пятницы. На танцполе отжигали какие-то пьяные девушки, на которых со своих мест смотрели не совсем молодые мужчины. Я стремительным шагом прошла к барной стойке и заняла самый крайний стул, чтобы в случае чего избежать лишних ушей. — Что налить такой прекрасной даме? — русый бармен блеснул своей улыбкой. Я решила, что лучшим способом разговорить его — соблазнить, поэтому на моем лице прямо-таки расцвела ответная улыбка. — Налейте на Ваш вкус. Что-нибудь особенное. Паршивый день был, знаете ли, — я заправила прядь волос за ухо и оглянулась, начиная как бы невзначай. — Что-то людей у вас маловато. Когда я заходила раньше, было намного заполненнее. Бармен стрельнул взглядом, затем отвернулся к своей стойке и достал несколько бутылок алкоголя. Его действия завораживали. Он искусно разливал напитки, добавлял какие-то топпинги и лед. — Вы здесь не впервые? Как я раньше мог не заметить такую прекрасную леди? — он усмехнулся и сделал финальный штрих на моем коктейле. Затем поставил передо мной и элегантно взмахнул какой-то тряпкой. — Отвечаете вопросом на вопрос? — хмыкнула я, припадая губами к любезно предоставленной трубочке. — Честно сказать, я без понятия, почему сегодня так мало клиентов. Всю неделю я ссылался на тяжелые рабочие будни, но завтра выходной, поэтому отсутствие людей остается загадкой. Возможно, наш клуб потерял хватку. А может, люди внезапно решили перестать пить? — хохотнул он, опираясь локтем на барную стойку рядом со мной. Я тоже посмеялась и отвела взгляд, делая вид, что осматриваюсь. Значит, людей не было всю неделю. Впрочем, именно неделю назад я заметила, что около дома Гажила никого не было. Шестеренки в моей голове пытались крутиться, но, кажется, их давно не смазывали маслом, так что ничего дельного я не смогла придумать. — Эй, бармен, налей-ка чего-нибудь покрепче, — небрежно приказал какой-то не очень вежливый посетитель. Он неаккуратно уселся на стул и посмотрел на мужчину, который сел вслед за ним. — Так о чем ты там затирал? — Тише ты, идиот, — гаркнул второй, придвигаясь ближе к собеседнику. Я навострила уши, стараясь услышать хоть что-то, — я говорю тебе, Игниловский выродок в партии. — Чей? Игниловский? Драгнила что ли? — последнюю фразу он выкрикнул, поэтому получил по голове от второго. Я напряглась всем телом. Кажется, сейчас я могла услышать что-то важное. Медленно потянув коктейль, я продолжила напрягать свой слух, ведь они снова перешли на тихую речь. Черт, вырубите эту сраную музыку. — У этого молокососа еще ничего не обсохло, а он уже сунулся в партию. Только вот отец то его благим делом занимался, за это и подох. Возникает вопрос, как после папкиной репутации он смог в партию пробиться? — На что ты намекаешь? — Да на то, что, в отличие от отца, он партийский подсос! — в этот момент перед мужчинами грубо поставили два стакана. Бармен равнодушно глянул на клиентов, а затем обернулся ко мне. Черт, только не это. Если он подойдет ко мне, то я точно больше ничего не услышу. В голове вертелась сотня вопросов. Откуда эти люди знали отца Нацу? Может, работали на него? Насколько я помнила, Игнил особо не распространялся о своих целях, чтобы не попадаться партии на глаза… — Ну и что с того? Я не понимаю, что ты хочешь. Игнил давно исчез, — мужчина залпом опустошил содержимое стакана. Большее мне увидеть не удалось из-за подошедшего вплотную бармена. — Возобновите, пожалуйста, — я подтолкнула к нему свой стакан, чтобы он ушел заниматься своими делами и не мешал мне. Некоторую часть диалога я уже пропустила. — … чтоб не повадно было. Вряд ли из него что-то толковое выйдет, — второй мужчина так активно махал руками. Он так и не притронулся к своей выпивке. — Тебе то какой прок от этого? Шантажировать хочешь, чтоб папку своего не позорил? — Игнил был великим человеком. Он мне жизнь спас. Да если бы не он, меня бы уже пятнадцать лет назад повесили. Сейчас в партии нет того, кто мог бы тормозить ее. Только не говори, что не заметил. Улицы пустуют. Уверен, партия «нежелательных» отлавливает и убивает. Я вздрогнула после этих слов. И как мне самой не пришло это в голову. Может, партии стало просто невыгодно, что по улицам ходят пьяные выродки и устраивают дебоши. В их «идеальном» мире не было места для девиантов. Дальнейшего разговора я не слышала, ведь около меня снова завертелся бармен. Я знала, на что он надеялся. Наверняка хотел провести жаркую ночку в моей компании. С одной стороны, это был неплохой способ развеяться и для меня, но гора переживаний все еще не сходила с моих плеч. — Так на чем мы остановились? — спросил парень, вновь облокачиваясь в мою сторону. Я уже чувствовала, что была немного пьяна, потому что его глаза двоились. А еще, потому что он казался мне все привлекательнее и привлекательнее. — Не помню, — усмехнулась я, вновь наслаждаясь коктейлем. Этот алкоголь действительно был хорош. В конце концов, не пиво за пол монеты. — Тогда предлагаю сменить тему. Что столь обворожительная девушка делает в клубе совсем одна? — он крутил в руках эту надоедливую тряпку. Хотелось отбросить ее куда-нибудь подальше. Впрочем, как и его галстук, рубашку, фартук… Я помотала головой, когда мысли поплыли не туда. Кажется, мой разум окончательно поплыл. Цвета вокруг стали ярче, а музыка громче. Глаза и улыбка бармена расплывались. — Никто не захотел составить компанию, — состроив обиженное лицо, произнесла я. Бармен подался немного вперед и перехватил прядь моих волос, накручивая на палец. Черт, почему мне так везет на этих барменов. И симпатичные ведь, сволочи. — Может, эту компанию смогу составить я? — парень плотоядно улыбнулся и придвинулся еще ближе, оставляя между нами жалкие сантиметров десять. Он выжидал, словно хищник. Терпел, пока я сама сделаю шаг к нему навстречу. Взвесив все «за» и «против», я решила хотя бы на сегодня забыть обо всех проблемах. Пусть мир остановится и подождет. Люси Хартфилии пора сделать перерыв. Схватив бармена за галстук, я притянула его к себе и поцеловала. Его губы были сухими, поэтому я очертила их по контуру своим языком. Мужчина положил руку мне на шею, притягивая ближе к себе. Барная стойка мешала. Не позволяла оказаться еще ближе. — Секунду, — прошептал мужчина мне в губы и отстранился. Он нажал на какую-то кнопку под стойкой. На ней высветилась надпись «перерыв пятнадцать минут». Почему-то это заставило меня усмехнуться. Видимо, для него пятнадцать минут более, чем достаточно. Я поднялась на ноги и поманила его пальцем в сторону туалета. На этот раз мне не хотелось обдирать спину об стены какой-нибудь подсобки. Конечно, узкая кабинка была не сильно лучше, но там хотя бы можно было присесть. Парень уверенно последовал за мной, а потом буквально втолкнул в туалет, впиваясь в мои губы. Я решила не церемониться и сразу начала стягивать его фартук. Мне нужно было от него только одно, поэтому не было смысла тянуть. Мы завалились в какую-то кабинку и закрылись. Я усадила его на крышку унитаза, стараясь не разрывать поцелуй. Рваные движения возбуждали. Алкоголь тоже делал свое дело. В процессе я стягивала с себя штаны. Было удобно, что на них не было пуговиц и застежек. Бармен же запустил руку под мою толстовку и нашел грудь, грубо сжимая ее пальцами. Я приглушенно простонала и облокотилась на парня всем телом. Вставший член упирался в ткань моих трусов. Я улыбнулась и коснулась пальцами его ширинки. Медленно, тягуче я стягивала с него штаны. Бармен томным взглядом скользил по моему лицу, обнаженным ногам. Покончив с его штанами, я сняла свои трусы и пристроилась у него на коленях. Возбужденная плоть радовала глаз. Я провела языком вдоль его члена, чтобы возместить отсутствие смазки. Проведя пальцами у себя между ног, я почувствовала, что достаточно готова, поэтому придвинула его головку ближе к себе. Медленно насаживаясь, я почувствовала, как стенки сжимаются, будто не желая пропускать в себя чужака. Бармен подо мной слегка выгнулся, желая покончить с этой сладостной пыткой и войти полностью, при этом протяжно постанывая. Я постепенно увеличивала темп. Позволяла мужчине блуждать руками по своему телу, сама кусала его плечи, шею, губы. Тело приятно содрогалось от каждого толчка. Хотелось растянуть удовольствие. Хоть обстановка была не самая благоприятная, чувства все равно были на пределе. Все же, секс при таких обстоятельствах был очень приятным. Осознание того, что в любой момент кто-то мог войти в туалет — будоражил. Несколько последних толчков, и бармен отпустил мои бедра, чтобы успеть выйти и кончить на пол. Я усмехнулась, ему же потом это вытирать. Ноги не хотели держать меня, поэтому я позволила себе минутную слабость и упала на мужчину, прикрывая глаза. Сегодня у Люси Хартфилии выходной. Выходной от бесконечно бегущей дрянной жизни.