Быть студентом UA по сути означало, что у тебя на груди была нарисована мишень. Поскольку UA является самой престижной академией героев в мире, очевидно, что её лучшие ученики станут целью каждого злодея в этом районе.
Шото ожидал этого с первого дня. Он знал, что однажды, несмотря ни на что, на него или другого одноклассника нападет какой-нибудь случайный злодей.
Но ничто не могло подготовить его к тому дню, когда это действительно произошло.
— Давай, Мидория, побудь со мной здесь… — предложил Шото, притягивая руку Мидории к себе за плечо. — Я не смогу сделать это сам.
Мидория был в сознании (если можно так назвать его полуобмякшее, полуосознанное состояние, в котором он находился ), но не мог ходить самостоятельно.
«Со мной все в порядке», — продолжал настаивать Мидория, но это Шото не очень обнадеживало. Его жесты были небрежны, руки дрожали от напряжения.
— Да, конечно, как скажешь, — напрягся Шото, крепче сжимая Мидорию. — Просто постарайся держать глаза открытыми, ладно? Пока мы не найдем безопасное место…
Мидория сухо кивнул, затем замолчал — или, по крайней мере, его руки опустились по бокам.
Шото был более чем обеспокоен. В какой-то момент во время боя злодей довольно сильно впечатал Мидорию в землю, и на его голове появилась большая уродливая рана. Кровь текла по его лицу, оставляя красную полосу.
Это была не особенно
тяжелая рана, но… У Мидории почти наверняка было сотрясение мозга. Снова. И это было плохо.
Голова Мидории упала ему на плечо, и Шото на мгновение остановился, тряся одноклассника.
— Эй, Мидория, помнишь, что я говорил о том, чтобы не спать? — спросил Шото, но вопрос был с подвохом. — Держи глаза открытыми, ладно?
Потому что, если ты закроешь их сейчас, ты, возможно, никогда не откроешь их снова.
Голова Мидории резко вскинулась, но глаза его были стеклянными.
«Прости», — сказал он, а затем опустил руку обратно на бок.
Шото закусил губу, но больше не стал терять времени, он крепче схватил Мидорию и продолжил идти.
Это было плохо. Это было очень, очень, очень,
очень плохо. Им некуда было идти, некуда было позвать на помощь, и какая-то часть Шото боялась, что злодей, напавший на них, всё ещё
где-то там и ждет.
И Мидория был ранен. Кровотечение. Полусознательное. Сотрясение мозга. И ему нужна была помощь.
— Давай, давай… — пробормотал Шото, в основном про себя. Им нужно было место, где они могли бы спрятаться. Где-нибудь он мог бы (наверно) спрятаться и перевязать голову Мидории, пока они не найдут помощь.
А затем впереди Шото увидел заброшенный автобус, силуэт которого был освещён мерцающим уличным фонарем. Насколько он мог судить, окна были треснуты, если не выбиты, а сама конструкция была ржавой и ненадежной, но, честно говоря, Шото это не волновало.
У них было хоть что-то. Конечно, это не было
идеально, и это было далеко не то, на что надеялся Шото, но… это всё равно было лучше, чем ничего.
Мидория споткнулся, и Шото едва успел удержать его, из-за чего они оба повалились на землю. С волной паники (ещё одной) Шото понял, что Мидория стал более вялым, чем раньше.
— Эй, Мидория, держи себя в руках, ладно? — сказал Шото, тряся его так резко, как только мог. Мидория не ответил. — Мидория!
Глаза Мидории тут же распахнулись, но Шото в одно мгновение понял, что его сознание ослабевает.
«Прости», — Мидория снова извинился, но жест был настолько слабым и неряшливым, что Шото едва мог его понять.
С очередным приступом безумного беспокойства Шото понял, что им нельзя терять времени. Он ещё раз подхватил Мидорию и рванул вперед, к заброшенному строению впереди.
Попасть в автобус было несложно; дверь была ржавая и не была заперта, поэтому всё, что Шото нужно было сделать, это толкнуть её, прежде чем она распахнулась. Он затащил себя и Мидорию в него, закрыл за собой дверь и осторожно опустил Мидорию на металлический пол.
Глаза Мидории тут же прикрылись, и Шото встал на колени перед ним, схватив его за плечо, чтобы разбудить. Глаза Мидории распахнулись, и он ошеломленно встретил взгляд Шото.
«Подожди», — сказал Шото. — «Не закрывай глаза»
Мидория трясясь кивнул (хотя Шото ему ни капельки не доверял), и Шото поднялся на ноги.
В итоге он использовал кусок порванной занавески из разбитого окна автобуса, чтобы перевязать голову Мидории. Время от времени ему приходилось трясти Мидорию, напоминать ему, чтобы он не засыпал, и Мидория старался, он правда, очень старался, но Шото знал, что победа над травмой была лишь вопросом времени.
— Хорошо, — сказал Шото, откидываясь назад. — На данный момент это должно продолжаться…
Глаза Мидории снова закрылись.
Шото потряс его.
— Хэй, Мидория, — сказал Шото, тряся его сильнее. Глаза Мидории резко открылись, и он моргнул, глядя на Шото. — Постарайся не заснуть, — сказал Шото, и что-то в его груди скрутилось от беспокойства. — Постарайся бодрствовать.
Он сказал это дважды, не уверенный, что Мидория достаточно связен, чтобы понять его. Мидория неуверенно кивнул, и еще через мгновение Шото прислонился к стене рядом со своим другом и обнял Мидорию рукой, левой рукой, за плечи.
Брошенный автобус не был его первым прикрытием, но это было… на данный момент этого было достаточно. Шото только надеялся, что злодей не сможет выследить их по крови Мидории. Максимум, что удалось сделать Шото и Мидории, — это отпугнуть злодея, но Шото понятия не имел, вернется он или нет.
Если он найдет нас сейчас, — подумал Шото, закусив губу,
— в том состоянии, в котором находится Мидория…
Голова Мидории упала ему на плечо.
Шото потряс его. Мидория моргнул, его глаза остекленели, а Шото еще сильнее закусил губу. Это... было нехорошо...
«Ты в порядке?», — спросил Мидория. Шото потребовалась секунда, чтобы осознать, что тот сказал. Движения его были неряшливыми, а на лице было трудно прочитать.
— Со мной все в порядке, — сказал Шото — на данный момент он говорил, а не жестикулировал, он обнял Мидорию за плечи, пытаясь согреть его. В автобусе было не совсем тепло, особенно на металлическом полу. — Действительно я в порядке. Перестань беспокоиться обо мне.
Мидория неуверенно кивнул.
Была пауза.
«Ты в порядке?», — Мидория спросил ещё раз.
Шото моргнул.
Разве он не задавал этот вопрос?
«Я в порядке?»
Мидория нахмурился.
«Ты не очень уверен в этом.»
— Я… — начал Шото, но остановился.
Скорее всего, у него сотрясение мозга, — напомнил он себе, закусив губу. —
Он не совсем в себе.
— …Я в порядке, Мидория.
Мидория кивнул.
И снова.
«Ты в порядке?»
— Мидория, я в порядке, — сказал Шото, находясь где-то между беспокойством и раздражением, хотя первое было гораздо сильнее. — Ты повторяешься.
«Действительно?» — спросил Мидория, мутно моргая на него. Он снова отвернулся и кивнул сам себе. — «Ага. У меня такое чувство, будто я повторяюсь.»
Шото кивнул, а затем замолчал.
И секундой позже:
«У меня такое чувство, будто я повторяюсь.»
— Мидория.
«Я чувствую, что я...»
— Мидория. — Шото поймал его за запястье и опустил руку обратно в бок. Мидория лишь растерянно моргнул. — Всё... всё в порядке, — спокойно сказал Шото. — Просто... просто... молчи пока, ладно? Всё нормально.
Мидория снова моргнул, более ошеломленно, чем раньше, затем кивнул, движение было небольшим и едва различимым. Спустя ещё секунду Шото опустил запястье, другая его рука все еще обнимала Мидорию за плечи.
Он потерял свой телефон, на самом деле они оба их потеряли, когда на них напал этот злодей. На самом деле, Шото был благодарен, что выбрался живым; злодей не был особенно силен, но он удивил их, подкрался к ним, когда они этого не ожидали. Если бы не сообразительность Мидории и левая сторона Шото, им бы не удалось выжить.
«Ты хороший друг», — неожиданно сказал Мидория, отвлекая Шото от его мыслей. Шото повернулся к нему, слегка смущенно нахмурившись.
— Ты тоже, Мидория, — просто ответил Шото. — Что заставило тебя так внезапно сказать?
Мидория покачал головой.
«Я не знаю», — признался он, тяжело положив голову на плечо Шото. — «Не могу думать. Думал так. Случайно. Не знаю.»
— Всё в порядке, — сказал Шото. Это не очень связно... думаю, в этом есть смысл, но всё же... — Я рад, что мы друзья, Мидория.
«То же самое», — ответил Мидория. — «Это хорошо. Для разнообразия.»
— Что? — спросил Шото в замешательстве.
«У таких не было», — уточнил Мидория, но это не помогло. — «Не одного. Всегда.»
Шото моргнул.
— Чего не было, Мидория?
«Друзей», — просто ответил Мидория, двигаясь медленно. — «Не было никого. Когда я был маленьким. Взрослым. Без друзей. В полном одиночестве.»
Шото снова моргнул. Он уже слышал это однажды... Вернулся в дом Мидории, казалось, это было так давно, когда он и Мидория излили друг другу свои сердца. Тем не менее, Мидория был не в себе и, похоже, не помнил ниодного из их предыдущих разговоров.
Поэтому он согласился с этим.
— Мне... жаль, — сказал Шото, чувствуя себя глупо, потому что он хотел сказать больше и просто не мог найти слов. — Это… должно быть, тебе было тяжело.
Мидория кивнул.
«Да», — сказал он. — «Очень сложно.»
— Над… — Шото почти не хотел этого говорить. — Над тобой издевались, Мидория?
Мидория остановился, напрягшись. И затем он кивнул.
«Да», — признался он почти с грустью. — «Это так.»
Шото тяжело сглотнул. Сам он вырос в окружении людей – людей, которые восхваляли его как «сына Старателя», как «идеального героя с потенциалом», – но никто никогда не избегал его, никогда не издевался над ним.
(Ну, был его отец, но это совсем другая история.)
— А что насчет Бакуго? — спросил Шото спустя мгновение. В этот момент он посчитал этот разговор еще одним способом не дать Мидории заснуть. — Вы выросли вместе, не так ли? А что он делал?
Мидория сделал паузу. Покачал головой.
«Ничего. Каччан ломал мои слуховые аппараты», - заявил он.
Ход мыслей Шото резко остановился.
— Что?
Мидория только снова кивнул.
«Он много раз ломал мои слуховые аппараты», — пробормотал он. «Часто. Очень. Вновь и вновь. Он бил меня. Сказал мне спрыгнуть с крыши.»
— Что.
Мидория просто кивнул.
«Да», — сказал Мидория. — «Но ты не такой. Ты мой друг».
Он прижался к боку Шото, положив голову ему на плечо.
«Я рад, что мы друзья.»
Шото не мог думать. Он даже не видел, что сказал Мидория. Его разум стучал, вращался,
мчался.
Он сказал мне спрыгнуть с крыши.
Так сказал Мидория. Шото просто не мог в это поверить.
Кто-то сказал Мидории покончить с собой.
Нет, не кто-то.
Бакуго сказал Мидории покончить с собой.
Шото почти подсознательно сжал руку Мидории на плече, чувство, чувство, которое ему было вполне знакомо, но другое, закипело в его груди.
Чувство ненависти. Жгучая, пламенная
ненависть. Ему хотелось что-нибудь ударить. Хотел
кое-кого ударить.
И каким-то образом это было даже больше, чем ненависть и ярость, которые он испытывал по отношению к Старателю. Это было нечто
большее.
Потому что это был Мидория. Это был лучший друг Шото.
И Бакуго буквально велел Мидории
умереть. Что он должен
умереть. Что он должен
покончить с собой.
Шото не мог в это поверить. И затем он поймал себя на мысли, что, возможно, кто-то ещё знает об этом, если вообще кто-то знал. Он поймал себя на мысли, что знали об этом
учителя, принимавшие Бакуго в UA. Он поймал себя на том, что задается вопросом, знала ли об этом Инко, знали ли об этом еще кто-нибудь из класса 1-А (кроме Бакуго, который не в счет).
Знал, что Бакуго ломал слуховые аппараты Мидории.
Знал, что Бакуго издевался над ним. Избивал его.
Знал, что Бакуго сказал Мидории покончить с собой.
Только сейчас Шото понял, что Мидория замолчал.
— Мидория? — спросил он, потрясая плечом так резко, как только мог. Он сможет справиться со своим гневом позже, прямо сейчас он больше беспокоился о своем друге.
Мидория не двинулся с места.
— Хэ-эй, Мидория…
Он потряс его ещё раз.
Всё ещё ничего.
И теперь он начал слегка паниковать.
— Мидория, тебе пора проснуться. Мидория. — Он потряс его один раз, два, затем третий раз. Снова нет ответа. Абсолютно ничего.
— Мидория! — На этот раз Шото закричал, тряся его сильнее. — Мидория, просыпайся!
Нет ответа. Совсем. Голова Мидории упала ему на плечо, вялая, почти безжизненная, а сердце Шото ускорилось, желудок подпрыгнул к горлу.
Это было плохо.
Это было
очень плохо…
У Мидории было сотрясение мозга, это было ясно.
И теперь он не отвечал.
Шото глубоко вздохнул, задержал дыхание и сказал себе:
Всё в порядке, всё в порядке, с ним всё будет в порядке, хотя другая часть его думала об обратном. Он заставил себя поверить, что с Мидорией все в порядке, старался держаться подальше от негатива, насколько мог.
Сейчас не время паниковать.
(Паника.)
Сейчас не время паниковать.
(Паника.)
Сейчас не время паниковать.
(ПАНИКА.)
И как раз в этот момент, прежде чем Шото
окончательно потерял самообладание, он услышал приближающиеся шаги.
Его голова тут же вскинулась, плечи напряглись, Мидория полностью обмяк. Он смотрел, его мысли бешено колотились, сердце колотилось.
Он снова услышал шаги, направлявшиеся к двери автобуса. Быстрые, поспешные шаги. Кому бы они ни принадлежали, он бежал.
Это злодей. Это должно быть злодей.
Шото снова сжал руку вокруг Мидории, а на его другой руке покрылся иней. Злодей не был очень быстр, когда атаковал ранее. Как только он вошел в дверь, Шото мог послать в него лед, обездвижить его, прежде чем он успел что-либо сделать.
Топ, топ, топ, топ, топ, раздались приближающиеся шаги.
Шото глубоко вздохнул, готовясь к атаке.
Топ, топ, топ, топ, топ.
Подожди, Мидория, — подумал Шото, стиснув зубы. — Подожди.
Дверь со скрипом открылась.
И Шото остановился.
— …Айзава-сенсей.
***
После этого всё произошло очень быстро.
Айзава объяснил, что они задержали злодея и проследили кровавый след Мидории до автобуса. Честно говоря, Шото испытал огромное облегчение. Они увезли Мидорию на машине скорой помощи к Исцеляющей Девочке, заверив Шото, что да, с ним всё будет в порядке, и да, Шото сможет увидеть его, как только сможет.
Мидория был в порядке. На самом деле, всё в порядке, даже лучше, чем предполагал Шото. Это было даже не сильное сотрясение мозга; ровно настолько, чтобы оставить его на ночь в медпункте UA.
На следующее утро, когда Исцеляющая Девочка наконец разрешила ему, Шото пошел навестить его.
Мидория проснулся, сидел и был в сознании, с повязками на голове и несколькими царапинами на лице. В остальном с ним все было в порядке, и он улыбнулся Шото, когда тот вошел.
«Привет», — сказал Мидория, поднимая руку в знак приветствия.
Шото поднял руку.
«Привет», — отразил он, пересекая комнату. — «Как ты?»
«Хорошо!» — Мидория ответил, с энтузиазмом кивнув. Было приятно видеть его таким оживленным, его жесты были такими же острыми и точными, как и всегда. — «Исцеляющая Девочка хочет задержать меня здесь еще на какое-то время, но после этого я смогу пойти со всеми на следующий урок.»
Шото кивнул.
«Это хорошо», — сказал он, а затем остановился.
У него было время подумать обо всем, что рассказал ему Мидория — о Бакуго, о его детстве и обо всем этом — но он не рассказал об этом. Он не смог этого сделать, поскольку Мидория был без сознания.
Мидория нахмурился.
«В чем дело?», — он спросил.
«Я думаю», — ответил Шото. — «То, что ты мне рассказал после того, как на нас напал злодей...»
Мидория моргнул.
«О чём?» — спросил он.
Шото остановился.
«Ты... не помнишь?»
Мидория покачал головой.
«Я ничего не помню после удара», — признался он. — «О чем мы говорили? Что я тебе сказал?»
Шото снова моргнул.
«...Неважно», — наконец сказал он, одарив Мидорию легкой улыбкой, которая, как он только надеялся, была достаточно убедительной. — «Ничего.»
Тогда Мидория случайно рассказал ему об этом. О своем прошлом и о том, что Бакуго с ним сделал. Зная Мидорию, он, вероятно, просто хотел оставить прошлое в прошлом, похоронить эти воспоминания.
И если это было то, чего он хотел, что ж…
...Шото не желал будить эти воспоминания.
***
Шото прошел мимо Бакуго в коридоре, возвращаясь из лазарета обратно в класс.
Бакуго бросил на него этот яростный взгляд, совершенно обычный для Бакуго взгляд, который он бросает на любого, мимо кого проходит, но по какой-то причине, в отличие от всех предыдущих случаев, Шото почувствовал это… что-то жгло в его груди.
Он и Бакуго прошли мимо друг друга, продолжая идти в противоположных направлениях.
И тут Шото остановился.
Он посмотрел на свои туфли, его взгляд то появлялся, то расплывался, кулаки тряслись по бокам. Он не обернулся, не оглянулся через плечо.
— Бакуго.
Он услышал, как шаги Бакуго остановились.
— Ты что-то мне сказал, Половинчатый? — Раздался голос Бакуго, рычащий, яростный и
злобный.
Шото вздохнул, впившись ногтями в ладони. Он всё ещё не обернулся.
— Я знаю, что ты делал. С Мидорией.
— Ха? — спросил Бакуго. — О чём ты говоришь? Я ничего не сделал этому неудачнику.
Ногти Шото повредили ему кожу.
Он сказал мне спрыгнуть с крыши.
— Мидория предпочёл бы оставить прошлое в прошлом, — сказал Шото, удивлённый твердостью собственного голоса. — Он предпочел бы оставить прошлое в прошлом, но... я не такой. Я не такой
снисходительный, как он.
Наконец он обернулся. Он и Бакуго стояли лицом друг к другу, на расстоянии примерно полторы метров между ними. Вокруг никого не было: ни учеников, ни учителей, никого.
Прекрасно Это значит, что мне не нужно сдерживаться.
— Было весело, Бакуго? — спросил Шото, не оставляя места для ответа. — Было ли весело терроризировать его все эти годы? Да? Тебе понравилось причинять ему боль?
Бакуго стиснул зубы.
— Заткнись, — отрезал он. — Ты ничего не знаешь. Не читай мне нотации, Половинчатый...
— Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — яростно перебил Шото, сузив глаза и дрожа кулаками. — Я знаю, что ты ломал его слуховые аппараты. Я знаю, что ты бил его. Я знаю, что ты сказал ему
покончить с собой.
Глаз Бакуго дернулся.
— И мне интересно, — продолжил Шото, — было ли это весело? Тебе понравилось видеть, как он плачет? Тебе нравилось делать ему синяки,
причинять ему боль?
Тебе понравилось толкать его на пол, Бакуго?
Руки Бакуго сжимались и разжимались по бокам, а затем сжались в кулаки.
— Тебе лучше следить за языком, — предупредил Бакуго, сузив глаза, из его рук полетели искры. — Если ещё…
— Если
что? — спросил Шото. — Ты меня ударишь? Ты сожжешь меня? Ты меня
не пугаешь.
— Половинчатый…
— Давай, ударь меня, — рявкнул Шото. — Ну же. Ударь меня так же, как ты это делал с Мидорией. Забавно бить людей, которые не сопротивляются, не так ли, Бакуго?
— ЗАТКНИСЬ!
Бакуго замахнулся на него кулаком...
...промахнулся...
...и его костяшки пальцев врезались в стену рядом с головой Шото.
Шото даже не вздрогнул. Бакуго его совсем не пугал. Не тогда, когда Шото вырос, пока его собственный отец оскорблял, бил,
избивал, кричал на него.
Лицо Бакуго было перед ним. Он тяжело дышал, глаза сузились от ярости, дым поднимался из сжатого кулака над головой Шото.
Взгляд Шото только потемнел.
— Ты трус, Бакуго, — заявил Шото. — Ты всегда был трусом. И если ты не изменишься... это всё, чем ты когда-либо будешь.
Он развернулся и ушёл прочь, не взглянув на Бакуго даже прощальным взглядом.
Бакуго ничего не сказал.
