***
По пути они часто останавливались на вершине горы, и в одном конкретном месте у Изуку появилось отчетливое ощущение, что что-то не так. Они все вышли из автобуса, Айзава стоял на обочине широкой, извилистой грунтовой дороги, как будто чего-то ожидая. Как будто он что-то ждал. Кого-то. И затем, всего через несколько секунд, появились эти кто-то. Всего их было трое, и они выпрыгнули буквально из ниоткуда, с яркими глазами и пушистыми хвостами (буквально). На них были костюмы, костюмы с гигантскими кошачьими лапами и кошачьими хвостами. По очереди, натренированные, они начали: — Зажигайте с этими сверкающими взглядами! — Мы пришли протянуть лапу и помочь! — Мы пришли... откуда-то… — Невероятно милы и кошачьи! Дикие, дикие… —Кошечки! — Они крикнули в унисон, со своими сверкающими глазами они выглядели излишне гордыми собой и дурацкой позой, которую они приняли. — …Какого черта, — невозмутимо произнес Киришима. Изуку узнал группу — профессиональных героев, которые работали вместе, как одна команда. Они занимались этим уже долгое время, почти двенадцать лет. Честно говоря, они выглядели хорошо для своего возраста. — Вся эта земля наша! — взволнованно воскликнула одна из них, она сразу напомнила Изуку Хацуме. У них обоих был одинаковый восторженный блеск в глазах, как у веселых детей рождественским утром. Рэгдолл — так звали героя, если Изуку не изменяла память. Рэгдолл указал на склон скалы, где тысячи деревьев простирались настолько далеко, насколько мог видеть глаз. Одноклассники Изуку переглянулись, широко раскрыв глаза от удивления. — И на этом, котята, — сказала другая, ее звали Пикси-Боб, если Изуку был прав, озорно ухмыляясь, — ваш тренировочный лагерь начинается! У вас есть три часа, чтобы добраться до палаточного лагеря или же нет! — Погодите, что? — хором воскликнули Серо и Каминари, а затем Пикси-Боб ударила ладонями о землю, и земля под их ногами потеряла свою твердость, и они рухнули со скалы. Пока одноклассники Изуку падали вместе с ним с криками, Изуку только вздохнул. Хорошо. Это UA для тебя. А затем он запустил «Один за всех» и приготовился остановить падение. Его одноклассники довольно скоро пришли в себя, и все они использовали свои собственные методы, чтобы благополучно приземлиться. Серо, конечно же, воспользовался скотчем, чтобы забраться на верхушки деревьев, Иида запустил двигатели и таким образом предотвратил падение, Изуку использовал «Один за всех», подставив ногу под себя, чтобы создать порыв ветра, а затем приземлиться на землю. Его одноклассники приземлились вокруг него и остальных, некоторые более изящно, чем другие (Минета упал плашмя ничком — он мало что мог сделать, чтобы остановить падение, с его причудой и остальным). Изуку поднял голову, глядя на глубокий темный лес впереди. Деревья были такими густыми, что даже яркое полуденное солнце не пробивалось сквозь их листья. — Что ж, — сказал Тодороки, по инерции скользя рядом с ним, — вот тут-то всё и начнётся. Изуку кивнул, и он и его одноклассники бросились в лес. Они едва успели сделать пять шагов, как Изуку это почувствовал. Грохот в земле под ногами, дрожь, тряска. Он остановился, поднял голову. К ним приближались. Что-то огромное, судя по тряске земли под ним. Его одноклассники почувствовали это сразу после него и остановились, глядя вперед, в лес. Мнимое затишье. И тогда из чрева леса выпрыгнуло огромное существо из земли, зазубренными зубами и когтями. — Какого черта..! — Минета вскрикнул, отскочив назад. Изуку отреагировал первым. Он побежал, чувствуя, как «Один за всех» течет по его венам, и замахнулся перед лицом существа. Существо обернулось и попыталось броситься на него, но Изуку был быстрее. Его искры столкнулись с черепом земляного существа, и существо разлетелось на куски. После этого к бою присоединились Иида и Тодороки, а вскоре последовали и другие одноклассники Изуку. Их было больше, чем детей, большие земляные существа, и Изуку возглавил атаку против них.**
Когда класс 1-А наконец добрался до лагеря, уже наступила ночь, и они почти ползли вперед, покрытые потом, грязью и листьями. Айзава и Кошечки были там и ждали их. — О, мы пошутили насчет трёх часов, — сказал Мандалай, одна из Кошечек. У неё была причуда телепатии, если Изуку правильно помнил. Мандалай улыбалась им, как гордая мать. — Честно говоря, я и не ожидала, что бы вы, ребята, пришли сюда намного раньше. Вы хорошо справились с земными существами Пикси-Боб. Она повернулась и посмотрела на Изуку. Указала на него. Выделила его. — Ты, — сказала она. — Ты прошел через ад. Изуку побледнел. Хоошо. Окей. — Твоя скорость реакции, — сказал Мандалай. — Как же быстро ты бросился в бой раньше всех своих одноклассников. Ты кое-что повидал, не так ли? Ты через многое прошел. Изуку моргнул, а затем отвернулся. На нем были нарукавники, которые дала ему Урарака, на самом деле он очень редко их снимал. Вместе с ними он носил браслет, сделанный для него Ацуко, который он тоже редко снимал. — Что ж, поздравляю с тем, что действительно попали сюда! — сказала Мандалай, уперев руки в бедра и сияя. — Теперь, если вы зайдете внутрь, у нас есть еда для всех! — Подождите, а кто это? — спросил Сато, указывая пальцем. Рядом с Мандалай стоял мальчик. Ему было не больше десяти, и он смотрел на Изуку и его одноклассников так, будто они были самыми отвратительными людьми, которых он когда-либо видел. Изуку нахмурился, сбитый с толку. Почему он выглядит таким... злым...? — Это мой племянник Кота, — сказал им Мандалай, положив руку мальчику на плечо. — Он побудет здесь с нами во время летнего лагеря. — Привет, маленький приятель! — сказал Киришима, выходя вперед с протянутой рукой и улыбкой на лице. — Я Киришима. Надеюсь, мы сможем подр… Коута шагнул вперед и ударил Киришиму в промежность. Киришима согнулся пополам, а Изуку поморщился от сочувствия. Ты словно просил об этом, Киришима, — подумал он, хотя и не мог не чувствовать себя виноватым перед своим другом. Если бы только Киришима понял ситуацию немного лучше... Иида, с другой стороны, воспринял это не так легко, как Изуку. — Хэй, ты! — воскликнула Иида. — Почему ты ударил Киришиму!? Кота уже развернулся и шел, но остановился под голосом Ииды. — ...Я ненавижу таких людей, как вы, — яростно рявкнул он. — Быть героем… худшее, кем вы можете быть. И он продолжил путь. Мандалай смотрела, как он уходит, но не остановила его, вскоре, она повернулась к остальным. — Тебе… следует простить его, — сказала она, и её голос внезапно надломился. Стал тише. — Он… ему пришлось нелегко. — Нет, это... это не страшно, — прохрипел Киришима, всё ещё согнувшись пополам. Изуку протянул руку и похлопал его по плечу.***
— Спасибо за еду! — Одноклассники Изуку сказали хором, Изуку, конечно, не присоединился к ним по своим собственным причинам, просто хлопнув в ладоши и принялся за еду всемте со своими друзьями. Кошечки любезно предоставили им ужин, и это был хороший ужин — идеальное средство после дня, проведенного в борьбе с земляными существами в лесу. Ужинали они преимущественно молча. В тот день они пропустили обед, поэтому им было гораздо интереснее есть, чем разговаривать. Еда была великолепной, и Изуку мысленно отметил, что нужно благодарить людей, готовящих еду, при каждой возможности. — Когда вы, котята, закончите есть, — сказала Мандалай, скользнув в столовую, — дальше есть горячие источники. Это только первый день тренировок, так что наслаждайтесь спокойствием, пока можете. И, ты, Мидория. Изуку поднял к ней голову. — Могу я поговорить с тобой минутку? — Она спросила. — Мне нужно кое о чём спросить. Изуку кивнул, коротко пожелал одноклассникам увидеться позже, затем встал и последовал за Мандалай. Она провела его в небольшую боковую комнату рядом с коротким коридором. Судя по всему, складское помещение. Она повернулась к нему лицом. — Айзава вроде как объяснил твою ситуацию, — сказала Мандалай, — относительно твоей глухоты и прочего. Изуку кивнул. — Я хотела спросить, есть ли что-нибудь, что тебе нужно, чтобы облегчить тебе жизнь здесь, — продолжила Мандалай. — Ты пробудешь здесь какое-то время, поэтому я хотела убедиться, что у тебя есть всё, что тебе нужно. Ох. Точно. Изуку следовало бы принести блокнот. Через некоторое время он покачал головой. На данный момент этого достаточно; он позже достанет блокнот из багажа, чтобы использовать его в будущем. — То есть, — сказала Мандалай, — у тебя есть всё, что тебе нужно? Изуку кивнул. — Хорошо! — сказала Мандалай, хлопая в ладоши. — Звучит здорово. Но обязательно дай мне знать, если что-то изменится, хорошо? Если тебе нужны слуховые аппараты или что-то в этом роде, мы можем их достать без проблем. А ещё… — Её губы перестали двигаться, но её голос продолжал звучать в голове Изуку. — У меня есть причуда телепатии, так что в худшем случае мы можем поговорить так. Изуку снова кивнул. «Спасибо», — вздохнул он, повторяя это вместе с самим собой. Мандалай улыбнулась. — Без проблем, котенок, — ответила она.**
— Ты не пойдешь, Мидория? Изуку покачал головой. «Раньше из-за давления у меня заболело ухо», — объяснил он Ииде, — они были в раздевалке, и большинство его одноклассников уже погрузились в дымящуюся воду горячих источников. — «Не хочу погружаться в воду» — А, это имеет смысл», — сказала Иида, кивая. — Ну, по крайней мере, ты мог бы окунуть ноги. Мандалай права, нам нужно отдохнуть сегодня вечером. Завтра будут непрерывные тренировки. Изуку кивнул. Он мог бы смочить ноги. По крайней мере, тогда он смог бы побыть со всеми здесь, вместо того, чтобы рано ложиться. Это было бы неловко... Изуку снял ботинки вместе с носками и сел на краю горячего источника, погрузив щиколотки в воду. Это было здорово, и он передумал присоединяться к одноклассникам в воде, но знал, что пожалеет об этом. Уши будут болеть весь день. К тому же, присоединиться к друзьям в горячих источниках означало снять рукав с предплечья, а он не хотел этого делать. Единственным его одноклассником, который до сих пор видел рану, был Иида, он не был готов показать это всем остальным. — Эй, ребята, я только что кое-что понял! — Раздался голос Минеты, и Изуку поднял голову. Минета вышел из горячего источника с полотенцем на поясе и указал на стену, окружающую это место. — Горячий источник девочек на другой стороне! — сказал Минета. — Нет, — хором прокричали все, даже Изуку подписал это, покачав головой. — Ну и черт с вами, — сказал Минета, развернувшись и побежав в ту сторону. — Это ваша потеря! — Минета, стой! — яростно закричал Иида. — Это твои одноклассники, и даже если бы они не были… — Плюс Ультра, — серьезно сказал Минета, сдернув с головы два липких шарика и положив их на стену. — Плюс Ультра так не работает! — рявкнула Иида еще злее, чем раньше. — Минета! Однако было уже слишком поздно. Минета уже был на полпути к стене. Изуку вытащил ноги из воды, встал и бросился вперед. Минета всегда был таким, всегда был извращенцем, но это был другой уровень. Изуку внезапно остановился, Минета достиг вершины стены. И его ждал Кота. Кота стиснул зубы и в ярости сузил глаза, глядя на Минету. Его губы шевелились, Изуку был слишком далеко, чтобы его услышать, но он был недоволен. Он смотрел с отвращением. Он поднял ногу и ударил Минету пяткой по лицу. Минета с криком рухнул на землю, который Изуку определенно услышал. Он приземлился в кусты, шипя и скуля. Серо фыркнул и закатил глаза: — Мы уже говорили с тобой об этом, ты заслужил. Изуку поднял голову и посмотрел на Коту, вверх по стене. В этот момент Кота поскользнулся, потерял равновесие, упал. Изуку рванул вперед, вытянув руки. Он поймал Коту в самый последний момент.***
— Спасибо, что вернул его, Мидория, — говорила Мандалай, кладя влажную тряпку на лоб Коты. Кота лежал на диване в главной комнате огромной бревенчатой хижины, ребенок потерял сознание, но не пострадал благодаря быстрой реакции Изуку. — С ним всё будет в порядке, не волнуйся. Изуку закусил губу, отводя взгляд. Когда он снова поднял голову в сторону Мандалая с обеспокоенным и озадаченным выражением лица, Мандалай вздохнула и покачала головой. — Родители ребенка — это весь его мир, — начала Мандалай, глядя на Коту. — Кота, он... он потерял мать и отца из-за злодея. Дуэт Морских Коньков, я уверена, ты о них слышал. Глаза Изуку расширились. Да, он слышал о них, слышал об их смерти, точно. Ужасная смерть, мучительная смерть, злодей, стоящий за этим, был неизвестно где, даже не пострадав от последствий. — Это потрясло его, — сказала Мандалай с очень осунувшимся лицом. По какой-то причине теперь она выглядела старше лет на десять. — Пока он страдал и оплакивал потерю своих родителей... остальной мир аплодировал храбрости Водяных Лошадей в бою, аплодировал всему. И... маленькому мальчику, который только что потерял всё... это не имело смысла. Изуку снова опустил голову, позволяя этому улечься. Однако ненависть Коты к героям имела смысл. Ведь геройская жизнь – это то, что украло у него родителей. — Пожалуйста, — сказала Мандалай, полностью повернувшись к нему. Её глаза были усталыми и полны боли. — Я знаю, что его… его трудно терпеть, особенно после того, как он решил, что вы и ваши друзья — его враги, но… пожалуйста. Он хороший парень. Он не хочет ничего плохого, он просто… он был ранен. Ужасно. Я не... прощаю его действия, я просто... пытаюсь понять, откуда они беруться, понимаешь? Изуку с готовностью кивнул. — Спасибо, — выдохнула Мандалай. — Ну, я… тогда я не буду тебя больше задерживать. Спасибо за помощь Коте. Изуку снова кивнул, поклонился и пошел прочь, с тяжестью в груди, которой раньше там не было.**
Там были две огромные комнаты, разделенные дверью: одна для девочек, другая для мальчиков. Ашидо и Хагакурэ были слишком взволнованы этим, ворвавшись со своими спальными мешками, одеялами и подушками с громким хором «СПАТЬ!!» Токоями и Иида попросили их успокоиться, но они были слишком взволнованы, чтобы слушать, и бросились вместе с остальными девочками в свою секцию, чтобы раскладывать свои вещи для сна. Тем временем Изуку и мальчики сделали то же самое, распаковав одеяла и спальные мешки и устроившись на полу. Ни одной из групп не потребовалось много времени, чтобы закончить, и рано или поздно девочки вернулись в комнату мальчиков, выглядя слишком гордыми собой. — Сделано! — объявила Хагакуре, согнув рукава в локтях, значит, её руки были на бедрах. — Как здесь идут дела? — Большинство из нас закончили, — ответил Иида. — Айзава-сенсей отвел Минету в сторону, чтобы поговорить после того, что произошло ранее. Я не совсем понимаю, о чём речь, но Айзава-сенсей, кажется, был не очень доволен. — Ну, конечно, нет! — сказала Ашидо, топнув ногой и скрестив руки на груди. — Я не могу поверить, что Минета на самом деле опустился так низко. Я так рада, что Кота был рядом и остановил его. В любом случае… — Она плюхнулась на пол, остальные девочки сделали то же самое вокруг неё, поэтому они образовали небольшой полукруг: — …что нам теперь делать? — Ох, я знаю, я знаю! — сказал Сато, подняв руку вверх. — Мы можем рассказывать истории! Ну, типа, истории о привидениях? — О, я знаю идеальную! — Серо вмешался, ухмыляясь. — Мне до сих пор снятся кошмары из-за этого! Хотите услышать? — Нет, спасибо, — резко сказал Иида, поправляя очки. — Сейчас не время для страшных историй. Уже поздно, и завтра будет напряженный день. Нам всем следует сосредоточиться на том, чтобы лечь спать… Конечно, это были бесполезные усилия: все были слишком взволнованы перспективой ночевки, чтобы обращать на Ииду какое-то внимание (если вообще обращали на него внимание). Изуку по большей части держался особняком, позволяя одноклассникам говорить и смеяться. Он знал, что может вступить в разговор в любой момент, когда захочет, но сейчас ему просто хотелось наблюдать. — Эй, Мидория, что-то случилось? — спросил Киришима, Изуку повернулся и нахмурился. Киришима и еще несколько человек обеспокоенно наблюдали за Изуку. — Ты вел себя довольно тихо с тех пор, как мы сюда приехали, приятель. Ты в порядке? «О, я в порядке», — просто ответил Изуку. — «Просто смотрю. Не обращайте на меня внимания». — Эй, Мидория, это мне кое-что напомнило, — начал Каминари, он сидел по-турецки в полуметре от Изуку. — И я имею в виду, что тебе не обязательно отвечать, если это неудобно, но, гм, ты можешь, гм... ты вообще можешь говорить? Изуку заметил, что Тодороки напрягся напротив него, но ничего не сказал. Вместо этого он кивнул Каминари, подняв руки. «Да, могу», — просто ответил он. — «Я просто... предпочитаю этого не делать.» — Хорошо, это имеет смысл, — сказал Каминари, кивая. — Есть ли, эм… есть какая-то конкретная причина, или… тебе просто не нравится? Изуку закусил губу. Он уже давно использовал оправдание: «Я стесняюсь того, как я звучу» (что было правдой, но только частью истории); единственными людьми, которые действительно знали полную причину, по которой он не разговаривал, были его мама, Гран Торино и Тодороки. Однако для остальных одноклассников это было загадкой. «Ну… думаю, нет никакой реальной причины это скрывать», — решил Изуку, подняв голову. — «В любом случае, это не так уж и важно...» «Мои бывшие одноклассники издевались надо мной из-за того, как я говорю», — ответил Изуку. — «Я никогда не умел хорошо говорить. Я заикался, говорил слишком громко... так мне сказали. Мне это надоело и я решил вообще замолчать.» Им было легче рассказать об этом, чем Гран Торино или даже Тодороки. Возможно, это произошло потому, что он уже рассказал об этом людям и получил хорошие ответы. Он больше не боялся объясняться. — …Ох, — сказал Каминари, отводя взгляд. — Это… это отстой, чувак. Изуку кивнул. В комнате воцарилась неловкая тишина, все остальные разговоры прекратились, оставив за собой неловкую тишину. И тогда Урарака встала. — Это не справедливо! — провозгласила она так громко и внезапно, что все вздрогнули. — Это твой голос, а не их! Они не имели права указывать тебе как звучать! Изуку моргнул, глядя на нее. — Она права, — сказал Сато, кивая. — Тот, с кем ты вырос, был неправ, Мидория. Я имею в виду, ты... Я не пытаюсь тебя обидеть, честно! — быстро сказал он, поднимая руки. — Просто ты... другой. Не в плохом смысле, просто... другой. Но это не значит, что ты неправильный. — И ничего страшного, если ты не хочешь продолжать говорить, — сказал Ашидо, — но если ты хочешь, просто знай, что мы никогда не будем смеяться над тобой или дразнить тебя! — Конечно, — согласился Киришима, кивнув. — Мы бы не стали над тобой смеяться, ни в коем случае. Мы бы ударили любого, кто это сделал, но мы? Точно нет. Изуку моргнул. Вообще-то, это был первый раз, когда ему сказали это. Что его не будут судить за его голос. Он посмотрел на свои руки. Его руки. То, что он использовал, чтобы выразить себя. А затем он снова поднял голову к своим друзьям, улыбаясь ему и поддерживая. Злился на людей, которые издевались над ним. И Изуку не знал почему. Он не знал, что заставило его сделать это. Возможно, это произошло потому, что он доверял этим людям больше, чем другим друзьям, которых он приобрел в прошлом. Он доверял этим людям свою жизнь и знал, что они не нарушат своего обещания. Он знал. Он не был уверен, откуда он это знает, но он знал. Он вздохнул. — ...С-спасибо. Его голос был едва достаточно громким, чтобы он мог его расслышать, и звучал для него так... так чуждо, и он был фактически шокирован тем, что вообще говорил в течение добрых пяти секунд. Его голова снова резко вскинулась, и он посмотрел на своих друзей. Впервые он не мог прочитать выражения на их лицах. А потом, секунду спустя, всё изменилось. — Оуууу! — Ашидо широко улыбнулась и двинулась вперед, обхватив руками шею Изуку, и крепко неловко обняла его. Слуховые аппараты Изуку издали пронзительный визг в знак протеста, но Ашидо не отстранилась, а прижалась. — Твой голос такой сладкий, Мидори! — Ашидо сказал ему. — Ох, это так мило! Я найду тех, кто обидел тебя, когда ты был маленьким, и ударю его по лицу! — Ты… тихий, — с любопытством сказал Сато. — Я... действительно этого не ожидал. — Чувак! — сказал Киришима, ухмыляясь. — Ты... действительно что-то сказал! Подожди, это значит... ты поверил нам, когда мы сказали, что не будем над тобой смеяться. Изуку закусил губу. Кивнул. — Я горжусь тобой! — сказал Киришима, сияя еще ярче. — Я рад, приятель! — Твой голос такой милый, Деку! — подхватила Урарака, голосом выше обычного. Он очень милый, мягкий и добрый, такой же, как и ты! Изуку... действительно не знал, что на это ответить. Он никогда не думал, что получит такой комплимент. Он сделал паузу, Тодороки смотрел на него широко раскрытыми от шока глазами. Изуку нахмурился, сбитый с толку. «Чему ты так удивлён?» — спросил он с любопытством. — «Ты уже слышал, как я говорю.» — Ну да, слышал, — сказал Тодороки, моргая, — но я слышал, как ты говоришь только тогда, когда ты злился, так что… — Постой! — Каминари обернулся и посмотрел на Тодороки так, будто тот его предал. — Ты уже слышал голос Мидории!? Тодороки повернулся к нему с невозмутимым видом. — Не завидуй, на самом деле это было немного страшно. Ты знаешь поговорку: «Надо остерегаться тихих»? Мидория — живое воплощение этого. Это не было ни оскорблением, ни комплиментом, просто замечание, но Изуку слегка улыбнулся. — Для меня большая честь, что ты доверяешь нам настолько, что поделился этим с нами, Мидория, — сказал Иида, возвращая ситуацию в норму, и Изуку повернулся к нему. — Я понимаю, что тебе... было трудно взрослеть, - продолжил Иида, - но... знай, что мы сейчас здесь для тебя, и что мы никогда не сделаем ничего, что могло бы причинить тебе боль. Изуку улыбнулся ему, на этот раз шире. «Спасибо», — сказал он. — «Я... я не знаю, хочу ли я снова начать говорить. Это было... просто спонтанное решение, но...» — Это нормально, — вмешался Токоями. — Тебе не обязательно говорить, если тебе это не нравится. Остальные кивнули в знак согласия, и Изуку вздохнул с облегчением. «Спасибо», — сказал он еще раз, — это было похоже был восемнадцатый раз. После этого они поделились несколькими забавными историями (не историями о привидениях, Иида был в этом очень непреклонен), немного посмеялись и пошли спать.***
Весь следующий день был потрачен на то, чтобы довести себя до грани. Изуку оставил слуховые аппараты выключенными — он так сильно вспотел, что мог повредить их, даже если бы была бандана, — земля вокруг него тряслась и дрожала. Вокруг него его одноклассники либо участвовали в рукопашном бою (или, как он предполагал, причуда против причуды), либо, в таких случаях, как Урарака и Аояма, использовали свои причуды снова и снова, бесчисленное количество раз, гораздо чаще, чем они обычно справлись. Он почувствовал позади себя глухой удар и обернулся; Тора, четвёртый участник Кошечек, стоял позади него с ухмылкой. Он ничего не сказал, просто пошевелил пальцами в стиле «подойди ко мне, братан», и Изуку немедленно отреагировал, присел и прицелился ногой на ноги героя. Тора отпрыгнул назад, улыбка не исчезла, и когда нога Изуку коснулась воздуха, Тора снова прыгнул вперед и ударил кулаком Изуку в живот. Изуку согнулся пополам, кашляя и хрипя; когда он снова выпрямился, Тора исчезла, вместо этого противодействуя Киришиме. Изуку выпрямился, тяжело дыша. Мне определенно предстоит пройти долгий путь, — решил он и с тех пор напрягся еще сильнее. Мне предстоит долгий путь… ...и времени на это не так уж и много.***
В тот вечер студенты, потные, в синяках, волоча ноги обратно в столовую бревенчатой хижины. Изуку снова надел свои слуховые аппараты, как только Айзава объявил, что тренировка окончена. — Ну, мы приготовили вам еду вчера, — сказала Мандалай, сияя, — но на этот раз… Она указала на кухонную стойку и несколько тарелок, заваленных ингредиентами. — ...Вы будете готовить себе еду! — Мандалай закончил, на этот раз подмигнув. — ...Дааааааааааа, — прогудела половина класса, Изуку почти чувствовал разочарование, как будто это было осязаемо. — Не осуждайте нас! — щебетала Рэгдолл, покачивая пальцем взад-вперед и качая головой. — Вы не можете ожидать, что мы будем обеспечивать вас все время, не так ли? — ВСЕ, ДЕРЖИТЕСЬ! — Иида неожиданно закричал (и слишком громко даже для Изуку и его слуховых аппаратов). — ДАВАЙТЕ ИСПОЛЬЗУЕМ ЭТО КАК ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИМЕНИТЬ НАШИ НАВЫКИ ОБРАЩЕНИЯ СО СТОЛОВЫМИ ПРИБОРАМИ! — ...Дааааааааааа, — прогудели три четверти класса, даже с меньшим энтузиазмом, чем раньше. Несмотря на это, они отбросили физическую боль и усталость и приступили к работе. Яойорозу просила их найти собственные способы разжигания огня, но Тодороки вскоре стал популярен в этом отношении, независимо от того, хотел он этого или нет. Трудно было с энтузиазмом готовить еду для всех двадцати человек, когда им казалось, что их конечности вот-вот отвалятся, и они были более измотаны, чем когда-либо, но все сохраняли довольно хорошее отношение, когда действительно приступили к делу. И потом, конечно, возможность есть эту еду была настоящим благословением. — Это очень хорошо! Киришима говорил между отправками порций в рот — на самом деле, даже между жеванием. Половину того, что он сказал, он сказал с полным ртом. — Например, если бы я покупал это в магазине, я бы, наверное, сказал бы не больше «ммм», но раз уж мы так усердно работали над этой едой…! Все кивнули в знак согласия. А затем краем глаза Изуку увидел, как Кота выходит из бревенчатой хижины с пустыми руками. Изуку остановился, в горле стоял комок. Он думал о словах Мандалай, о том, что она рассказала ему о прошлом Коты, о его родителях. Приняв мгновенное решение, Изуку поднялся на ноги, сказал одноклассникам, что выходит подышать свежим воздухом, схватил миску карри и направился к двери. Ему почти удалось это сделать, и его не остановили. — Мидория. Он замер, обернулся; Иида стоял в нескольких метрах позади него. Он не выглядел сердитым или обеспокоенным, он протянул Изуку блокнот с ручкой и улыбнулся. — Возможно, тебе это понадобится. Изуку шагнул вперед и взял ручку с блокнотом из рук Ииды. Судя по состоянию, это был собственный блокнот Ииды (плюс имя в верхней части блокнота выдало его). Изуку поднял голову. Улыбнулся. — Спасибо, — прошептал он с занятыми руками. Иида кивнула в ответ. — Пожалуйста, — сказал он. — Удачи. И Изуку развернулся и пошел прочь.***
Он следовал за Котой в лес, дальше, чем он ожидал. А затем, когда леса превратились в горы, он последовал за Котой вверх, вверх по крутому склону горы. Немного выше было плато, Кота перешёл на другую сторону и сел на землю, глядя в никуда. А затем краем глаза он увидел Изуку. Он сделал развернулся, шок наполнил его глаза, а затем шок пропал, и его сменил гнев. Кота стиснул зубы, сжав руки в кулаки. — Ты следовал за мной, — прорычал Кота. — Что заставляет тебя думать, что ты имеешь на это право? Изуку не ответил, просто подошел к нему и поставил миску с карри. Кота пристально посмотрел на него, затем на Изуку. Изуку открыл блокнот Ииды, нашел в конце несколько пустых страниц и сделал заметку, чтобы Кота мог её увидеть. Кота всё время смотрел на него, глядя на него так, будто Изуку каким-то образом предал его, а затем Изуку перевернул блокнот, чтобы Кота увидел. «Я глухой. У меня есть слуховой аппарат, поэтому я тебя слышу, но говорить не буду» Взгляд Коты на мгновение смягчился и превратился в замешательство, а затем, когда всё закончилось, он снова напрягся и стиснул зубы. — Так вот как оно есть, — отрезал Кота. — Я уже говорил тебе раньше, я не хочу иметь ничего общего с героями. Мне плевать, глухой ты или нет, ты хочешь быть героем, и от этого... меня тошнит. Изуку тяжело сглотнул. — Мир чертовски искривлен, — продолжил Кота с не меньшей яростью, чем раньше. — Вы навешиваете на людей ярлыки «герои» и «злодеи», и, в конце концов… всё, что они на самом деле делают, это убивают друг друга. Они используют свои дурацкие "причуды", выставляют их напоказ, как будто они представляют собой великолепное зрелище… — Он остановился, стиснув зубы. — Идиоты! Так вот что он думает, — подумал Изуку, впившись зубами в нижнюю губу. — Это мир, который он видит. Кота отдернул голову от Изуку, снова глядя вдаль. — Уходи, — потребовал Кота. — Это моё убежище, и ты не имеешь права здесь находиться. И клянусь, если ты кому-нибудь расскажешь об этом месте, даже Мандалай… Изуку покачал головой. «Не буду», — написал он, а затем показал Коту. — Хорошо, — прорычал Кота. — Теперь уходи. Изуку остался на месте. — Чего же ты ждешь!? — Кота отрезал. — Уйди отсюда, почему бы тебе не уйти!? Изуку перевернул блокнот обратно к себе и продолжал писать, почти лихорадочно, пытаясь записать всё как можно быстрее. — Хэй! — Кота сжал пригоршню земли. — Ты меня вообще слушаешь!? Я больше не хочу, чтобы ты был здесь! Уходи! Изуку не ответил. Вернее, он продолжал писать. — Мне плевать, что ты скажешь! — крикнул Кота. — Я не хочу это слышать, ясно!? Оставь меня в покое! Изуку продолжал писать. Он мало что мог сделать, он знал это, и он знал, что Кота ненавидел его, но, несмотря на всё это... если он мог чем-то помочь этому мальчику... — Да отвали ты от меня! — Кота завизжал и швырнул пригоршню земли Изуку в лицо. Изуку поднял руки, но недостаточно быстро, и грязь жгла, не сильно, но достаточно, отскакивая от его кожи. — Ты просто странный ребенок. Почему ты думаешь, что мы хотим иметь с тобой что-то общее? Блокнот и ручка Ииды лежали на земле. Он уронил их случайно. Он наклонился, поднял их, смахивая грязь и пыль с глаз. Кота взглянул на него взглядом, полным такой ненависти и отвращения (и боли), что Изуку на мгновение был шокирован. — Ты не имеешь права читать мне проповеди о героях, — огрызнулся Коута. — Отвали. И что бы ты ни делал, не возвращайся сюда. Вообще. Изуку закусил губу, но больше не пытался. Он развернулся на пятках и направился обратно вниз по склону горы, откуда пришел. Вернувшись в лагерь, он вырвал использованные страницы и вернул блокнот Ииде. На вопрос Ииды о том, как всё прошло, Изуку лишь со вздохом покачал головой, и этого было достаточно. Несмотря на усталость, в ту ночь он вообще не спал.***
Отсутствие сна определенно повлияло на него на следующий день. Это была более стремительная, непрерывная тренировка, как и раньше, только теперь она была еще тяжелее. Израненные, израненные и измученные (все они, а не только Изуку), они изо всех сил пытались справиться с тренировками, которые им были предложены. Часть Изуку была впечатлена учителями и их свирепостью, тем, как они не боялись доводить своих учеников до грани, чтобы те могли стать сильнее. Остальная часть Изуку просто хотела спать. Он думал о Коте весь день, думал о ненавидящих, но страдающих глазах мальчика, думал о том, что случилось бы, если бы Изуку потерял свою маму из-за злодеев, когда он был маленьким, задавался вопросом, как это изменило бы его жизнь. Подобные ходы мыслей всегда прерывались ударами Торы, поэтому Изуку никогда не уходил далеко. Тренировка закончилась, и класс 1-А сразу же приступил к приготовлению ужина. Они решили приготовить большую порцию картофельного супа (идея Ииды) и пошли дальше. — Куда ты ходил вчера вечером, Мидория? — спросил Тодороки, подходя к нему, Изуку стоял на коленях и загружал дрова в духовку. Изуку повернулся к нему и глубоко вздохнул. «Ребёнок, Кота» — сказал он. Тодороки опустился на колени рядом с ним, протянул левую руку и поджёг дрова. «Кота», — сказал он, когда дрова загорелись. — «Тот, кто ударил Киришиму?» Изуку кивнул. «Я пошёл поговорить с ним», — объяснил он. — «Он ненавидит героев, причуды и всё, что связано с ними. Я... пытался поговорить с ним, но...» Тодороки вздохнул. «Да», — сказал он. — «Я понимаю, почему это может быть проблемой.» «Он не прочитал ничего из того, что я пытался сказать», — продолжил Изуку, поймав что-то среднее между сочувствием и раздражением. — «Я хочу помочь ему, но…» — Он снова вздохнул, запнувшись на фразе. «Что бы ты сделал?» — наконец спросил он, поворачиваясь к Тодороки. — «Что бы ты сказал такому человеку?» Тодороки на мгновение задумался. «Это зависит от ситуации», — сказал он наконец. Изуку тяжело вздохнул. «Ну это само собой разумеющееся», — ответил он. «Слушай», — сказал Тодороки, полностью повернувшись к нему. — «Если ты хочешь достучаться до Коты, действия говорят громче, чем слова» «В моем случае всё говорит громче слов» Тодороки нахмурился. «Мидория» «Прости. Продолжай» «Покажи ему, что ты хотел сказать», — сказал Тодороки. — «Докажи своими действиями, что ты веришь в то, во что веришь. Если он не слушает, пусть смотрит» Изуку сделал паузу, обдумывая это. «Ты прав», — сказал он. — «Наверное, мне следовало подойти к ситуации по-другому, теперь, когда я об этом думаю…» «Будь осторожен», — посоветовал Тодороки спустя ещё секунду, он поднялся на ноги, как и Изуку рядом с ним. — «Ты не захочешь заставлять себя попадать в такую деликатную ситуацию» — Он внезапно остановился, словно обдумывая, что он только что сказал и с кем именно он разговаривал. «Опять же», — сказал Тодороки, — «у тебя всегда это хорошо получалось. Самопожертвование, когда в этом нет необходимости» Изуку вздохнул. «Я знаю» — МИДОРИЯ! ТОДОРОКИ! — донесся до них голос Ииды. — ИДИТЕ СЮДА! УЖИН НЕ ЖДЁТ, вы же знаете! — Хорошо! — Тодороки закричал в ответ, а затем снова повернулся к Изуку. — «Удачи», — просто сказал Тодороки. — «Надеюсь, всё пойдет хорошо» Изуку кивнул. «Я тоже»***
Испытание на смелость. Вот что они делали: испытание на смелость. В лесу. В потёмках. С классом 1-Б. — Соревнование между классами! — взволнованно объявила Пикси-Боб, улыбаясь от уха до уха. — Ваша главная цель — спрятаться в лесу и напугать всех, кто проходит мимо! Чем лучше пугаете, ну, тем лучше пугаете! — Вы… Вы только что использовали одно и то же предложение, чтобы доказать одно и то же предложение? — спросил Каминари, нахмурившись. — Не знаю, не знаю, — сказал Серо. — Это называется круговым рассуждением, — логично объяснил Иида. — Ха, еще слишком рано для этого, — простонал Каминари. — Моя голова болит. — Хорошо, — сказал Айзава. — Вы слышали Пикси-Боб, следуйте её указаниям. — Я не могу дождаться! — взволнованно воскликнула Ашидо, ударив кулаком в воздух. — Проверка на смелость! Ох, это будет так весело!.. — Что касается провалившихся учеников, — вмешался Айзава, глядя прямо на неё, —вы пойдете со мной на дополнительные уроки. — ЧТО!? — закричали Сато, Киришима, Серо, Ашидо и Каминари в унисон. Они пошли не по своей воле, Айзаве пришлось тащить их своим шарфом, и Изуку только поморщился, показывая с надеждой: «Сделайте всё возможное», пока их утаскивали. Его одноклассники только причитали в ответ. Пикси-Боб повернулась к оставшимся ученикам 1-А, ухмыляясь так же злобно, как и всегда. — Итак, — сказала она. — Вы, котята, готовы к испытанию на смелость? Возможно, она сказала это именно так. А может быть, это был просто холод ночного воздуха. Но по какой-то причине эти слова вызвали у Изуку дрожь.***
Они разделились на группы и разбрелись по лесу, кто-то искал, кто-то прятался. Изуку был в «поисковой» группе вместе с Таро и Мандалай, две оставшиеся кошечки уже были глубоко в лесу вместе с другими учениками. С Изуку были Иида, Оджиро и Кода, и они последовали за двумя Кошечками в лес, спустя много времени после того, как остальные уже разошлись. Они вышли на поляну. И затем Изуку охватило ужасное чувство страха. Захлебнусля чувством: нет, это неправильно, это неправильно. Задыхался в отчаянии. Немного впереди, на земле, распростёрта и неподвижна, лежала Пикси-Боб. А над ней стояли два злодея.