Сказки старого Вестероса

Когда Эймонд впервые увидел Вхагар вблизи, у него перехватило дыхание. Её бронзовая чешуя местами была покрыта мхом. Она пахла как старая, заброшенная, затхлая избушка. А принц думал, что она будет пахнуть небом и огнём. Он нервно сглотнул и отёр потеющие, ледяные ладошки о мятую ткань штанов. Медлить было нельзя. Эймонд дёрнул на себя тонкий шнурок, и узкая верёвочная лестница упала к его ногам. Дрожащие мальчишеские пальцы вцепились в деревянную дощечку, и принц начал медленно карабкаться вверх. Вхагар мерно дышала во сне, ворчала, шумно выпуская воздух широкими ноздрями. Кровь мальчика холодела, сердце леденело от ужаса. Но он продолжал упорно карабкаться вперёд и вверх. Добравшись до широкой спины драконицы, он неуклюже взобрался в кожаное седло. Оно было явно великовато для его детской стати, и Эймонд принялся торопливо приматывать себя кожаными ремнями. Вхагар утробно зарычала, широко распахнув зелёный глаз. Принц замер, замерла кровь в его жилах, тревожно замерла огромная драконица. Замерла на миг, оттолкнулась от покрытой вереском земли и взмыла в усыпанное крупными звёздами небо. Мальчишка, не успевший как следует закрепиться в седле, отчаянно вцепился в луку и истошно закричал. Замок стремительно отдалялся, превращаясь в крохотную тёмную точку. Эймонд не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего ужаса. Кроме неустанного стука крови в ушах. Кровь отчаянно билась в перепонках, заглушая свист ветра и рычание Вхагар. Отстукивала бешеный, нездешний ритм. Пела о небе, огне, о древней Валирии. И принц постепенно успокаивался, чувствуя, как там, под изумрудно переливающейся чешуей, бежит точно такая же кровь. Кровь дракона. Одна кровь на двоих. Побелевшие от натуги пальцы всё ещё сжимали потёртую луку седла. Небо смешалось с морем, рассыпая по дну сверкающей горошины звёзд. Облака неслись мимо сизыми воздушными замками. Эймонд вдыхал их аромат, дышал ледяной звёздной пылью. Он понял, прочувствовал: они одной крови. На землю он вернётся уже драконом... ...Все боятся Эймонда. Все его уважают. Но боятся всё же больше. Его клинок не знает промаха. Его единственный глаз видит насквозь, обдавая сапфировым холодом. Ядовитая усмешка не сходит со сжатых в презрительную нить губ. В одном его белоснежном локоне больше королевского достоинства и отваги, чем в его вечно угрюмом, подвыпившем брате. Но никто, разумеется, не смеет сказать этого королеве, ослеплённой любовью к своему первенцу.   Эймонд силён и ловок. Он приручил дракона самой королевы Висении. Огромная, смертоносная Вхараг подходит ему как никому другому. Никто и не помнит уже, что у своевольной драконицы были когда-то другие наездники. И дерзкий Одноглазый принц вовсю бахвалится, похлопывая утробно ворчащего зверя по замшелой морде. Он знает - она стерпит. Они же одной крови... ...Когда мощная пасть Вхагар рвёт в мелкие кровавые клочья Люсериса вместе с его драконом, кровь Эймонда леденеет. Он прекрасно понимает, что это значит. Он не понимает лишь одного: почему? Драконица оборачивается к своему наезднику, изумрудный глаз ехидно сверкает. Они одной крови. Они - одно целое. "Ты же этого хотел?.."