Ублюдок драконьей крови

***

      И все же, мы можем лишь предполагать, а уже Боги располагают нашей судьбой. Каждый следующий день я все более и более проникался идеей Стронга навсегда оставить Старомест и свою мечту о цепи мейстера. Харренхолл — это жуткое и таинственное место — все более манило меня. Я все чаще грезил об оплавленных в пламени Балериона громадах башен, о таинственной острове Ликов, надежно укрытом туманом. И, более прочего, о встрече с Алис Риверс, ведьмой Харренхолла. Кто знает, может я ещё могу возвратиться обратно, в свое прошлое тело, в свою прошлую жизнь? И кому, как не ей, знать об этом? Лекции я практически уже и не посещал — да и зачем? Не лучше ли напоследок исследовать сам Старомест, самый богатый и красивый город Семи Королевств, куда скорее всего я более уже никогда не вернусь. Лионель Стронг зачастую составлял мне компанию, однако чаще всего я бродил один по узким затейливым улочкам, вновь и вновь открывая для себя нечто новое и удивительное.       Я мог часами просиживать в порту, наблюдая за прибывающими кораблями, слушая незнакомую речь, наслаждаясь запахами далёких стран, с интересом разглядывая чужеземных моряков и торговцев. Порой я помогал разгружать или загружать трюмы, а после на заработанные медяки покупал лакомства — себе и лорду Стронгу — или забавные безделушки.       Иногда ноги несли меня в Септу — стройное сводчатое здание, чей серебряный купол, увенчанный златой семиконечной звездой стремился ввысь, а сквозь витражи пробивались разноцветные потоки света — дабы послушать проповеди Септона. Нет, я так и не уверовал в Семерых, но все же молитвы наполняли меня неким благоговением, да и посмотреть на склонившихся в молитве горожан — богатых и бедных, рыцарей, лордов, да простых рыбаков и торговцев, было крайне мне интересно. Порой среди Хайтауэров, правящей семьи Старомест, я замечал и Отто. Мерзкий ублюдок! Я бы многое отдал, дабы сбить с его морды самовлюбленную спесь. Но , кто знает, может Лионель и прав? Можете я и правда выбрал себе непосильную задачу? И есть пути и приятнее, и проще? Однако день, когда Старомест накрыла широкая тень от непомерных крыльев. Как и человек, что прилетел на этом древнем драконе.       «Самолет», — подумал поначалу я, рассеянно отводя взор от небес. И лишь заслышав «дракон», понял, сколь сильно я ошибался. Но прибытие крылатого ящера оказалось неожиданностью не только для меня, но и для всего Староместа.       — Неужели сам король решил посетить наш город? — раздалось из толпы.       — Может решил навестить своего сына, принца Вейгона?       — Или что-то случилось с Великим Септоном? И ему необходима замена?       — Глупости! Тогда бы прилетел ворон с посланием! Нет, здесь что-то совсем иное!       — Смотрите! Дракон! Он чёрный, а не бронзовый, каким должен быть Вертимор!       — Караксес алый, как и Мелеис. А у Среброкрылой крылья цвета луны…       — Неужто Балерион?! Но у него же нет всадника!       — Вхагар! — сорвалось с моих губ помимо моей воли, — это Весенний принц решил осчастливить Старомест своим присутствием.       Дракон все приближался, и от его невероятных размеров становилось не по себе. Вскоре крылатый ящер уже кружился над городом, выбирая место где сесть, и я наконец смог в полной мере насладиться красой этого удивительного создания. Широкие кожистые крылья были пробиты в нескольких местах, шкура, потускневшая от времени, была все же скорее земляничного цвета, нежели чем чёрного, а огромную уродливую голову украшали кривые рога. Когда Вхагар пронеслась надо мною, поднялся ветер, а после, в небывалом порыве восторга, я бросился вслед за древней драконьицей, коя своим брюхом уже практически задевала шпили и крыши особо высоких домов. Куда же она направляется? Точно, к отмели! Лишь там будет достаточно места, дабы разместиться подобной громаде.       Когда, запыхавшись, я прорвался сквозь народ, скопившийся на берегу, дракон уже успел приземлиться. Никто не осмеливался приблизиться к нему, ибо зверь и впрямь был страшен, а размеры его превзошли все мои ожидания. «Летающая гора» — пронеслось у меня в голове, когда набросив на голову капюшон, я сделал несколько шагов в сторону ящера. Порывы ветра, пропитанного солеными брызгами, так и норовили обнажить мою голову, босые стопы ласкали прохладные волны, но все это сейчас не имело никакого значения. Важен был лишь дракон — точнее драконьица — порождение самых невероятных и самых кошмарных грёз.       — Деймон! Стой! — донёсся до меня яростный крик, и, заприметив крошечную фигурку, скользящую но огромному, вздымающемуся при дыхании боку, я поспешил на помощь. И еле успел поймать ребёнка, пусть и маленького, но достаточно тяжелого, дабы завалить меня на влажный песок.       — Деймон, сколько раз я тебе говорил слушать меня, особенно когда дело касается драконов! — раздался надо мною громовой голос, — что скажет твоя мать, когда узнает, что ты вновь нарушил мой наказ?       «Но ведь принцесса Алиса уже почти год, как умерла…», — подумал было я, прежде чем с меня сняли ребёнка и я наконец узрел Весеннего Принца во всем его великолепии.       Седьмое пекло! Ну почему я не мог переродиться в этом столь восхитительном теле! Огромный рост, широкие мощные плечи, но при этом могучая фигура принца не была лишена и грации. Лицо поначалу я не мог разглядеть, ибо принц стоял против солнца, однако, когда меня вздернули за шиворот, словно котёнка, и поставили на ноги, я замер, завороженный его столь мужественным ликом.       Бейлон Таргариен обладал настоящей мужской красотой, без всей этой слащавости, коей обыкновенно восторгаются юные девы, без щенячьего взгляда или блудливой улыбки на устах — верных признаков сластолюбцев и подлецов. Прямой нос с легкой горбинкой, узкие губы, небольшие глаза, алые словно кровь, в окружении снежных ресниц. Волосы цвета стали, более темные нежели чем у архримейстера Вейгона, были коротко острижены, широкие брови — нахмурены, а щеки и мужественный подбородок поросли недельной щетиной.       «Шикарно!» — раздался в моей голове голос Эрика Картмана. Да Арнольд Шварценеггер и Чак Норрис нервно курят в сторонке! Бляха Муха, только скажите, какому Божеству нужно помолиться, да и какой безумный квест пройти — да я все сделаю, дабы стать обладателем подобной мощи!       Я столь нагло пялился на Весеннего Принца, что совершенно позабыл об элементарных приличиях — пасть на колени или отвесить глубокий поклон на худой конец. И лишь низкий раскатистый голос вновь возвратил меня к жизни.       — Мелкий, где здесь таверна, да поприличнее? Жрать охота! А ты Деймон, не смей отходить от меня ни на шаг! Понял?!       — Отец, обещаю, я присмотрю за братом, — мальчик постарше, невозможно хорошенький и среброволосый, как и его отец, ласково улыбнулся и крепко сжал руку малышу-Деймону. Тот обиженно глянул на брата, и совершенно надулся, когда Визерис — а это мог быть только он — взъерошил ему и так растрепавшиеся волосы.       — А где мама?! — спросил будущий Порочный Принц, мрачно поглядывая снизу вверх на отца, — почему она не приходит? Мама больше не любит меня?       — Мама… Она болеет. Как и малыш Эйгон, — с заминкой ответил Бейлон, — но скоро они обязательно поправятся и все станет как раньше, и даже еще лучше…       — Но папа, — встревоженно проговорил Визерис, — ты ведь сам отдал приказ Вхагар, дабы она испепелила…       — Этого не было, — коротко обрезал Весенний Принц, и мне стало страшно от той ярости, что исказила его лицо, — этого никогда не было! И запомни, Визерис, больше не смей говорить о подобном!       «Он что, помешался после гибели своей супруги-сестры?» — подумал я, и поклонившись проговорил:       — Таверна «Морская Звезда» считается лучшей в городе! Для меня будет огромной честью проводить туда тебя, Принц, и твоих сыновей!       — Принц Бейлон Таргариен! Принц Визерис! Принц Деймон! — страж, со знаменем Хайтауэров на груди, склонился в почтительном поклоне, стоило лишь нам отойти от дракона, на коего я то и дело оглядывался, — Дом нашего лорда твой ваш дом! Позвольте мне…       — Передайте лорду Хайтауэру, что я обязательно навещу его в его высокой башне. Но поначалу мне бы хотелось немного отдохнуть, как бы лучше выразиться, в неофициальной обстановке и встретиться с братом, коего я уже не видал многие годы. А пока распорядитесь накормить Вхагар, моя старушка устала с дороги и изрядно проголодалась. Не думаю, что кому-либо в Староместе понравится, если моя славная драконьица решит самостоятельно добыть себе пропитание.       Страж вновь поклонился и скрылся в толпе, коя расступилась, стоило лишь нам приблизиться. А я, сгорая от волнения, повёл царственное семейство в прославленную таверну, в которую отбросам подобным мне, вход был попросту запрещен.       — Куда собрался?! — крепкие пальцы с силой сжали мое плечо, когда выполнив свое поручение, я уже было собирался откланяться, — ты мне еще пригодишься. Знаешь, где можно отыскать моего мейстера-братца?       — Да, мой принц, — почтительно ответил я, — я буду ожидать вас здесь, у дверей, дабы после препроводить к архимейстеру Вейгону.       — Ты что, пожрать на халяву не хочешь? — фыркнул принц, — заодно и за Деймоном приглядишь. Давай, проходи малец, не стесняйся!       Меня практически силой затолкнули во внутрь. От сладостного запаха мяса желудок болезненно сжался, а рот наполнился слюнями.       — Принц Бейлон! — раздался чей-то голос, и следом за ним целый хор, — Весенний Принц!       Веселая музыка моментально утихла, посетители, коих было не мало, вскочили со своих мест. Однако Бейлон Таргариен лишь вскинул руку и громко проговорил:       — Моя семья крайне благодарна радушному приему, оказанному добрыми горожанами Староместа. Однако, сейчас мы бы хотели насладиться трапезой, не привлекая к себе излишнего внимания. Музыка!       Веселая мелодия грянула вновь, а многочисленные посетители таверны с неумолимым усердием уставились в свои тарелки, порою украдкой бросая на взгляды.       — Принц Бейлон, мы подготовили вам лучший стол, — сам хозяин «Морской Звезды» склонился в почтительном поклоне, — какое вино предпочитает ваша милость? Дорнийское? Доставленное прямиком из Волантиса? А может я смогу порадовать вашу милость редчайшими напитками из самой империи И-Ти? А что желают отведать юные принцы? Запеченные в горшочках соловьиные язычки, маринованные морские змеи и ежи, знаменитый голубиный пирог — нашем заведение славится изысканными блюдами…       — Похлебку на всех, свежего хлеба, детям пшеничного, мне — ржаного. Запеченного каплуна с картошкой, кружку эля, да по-крепче, старшенькому — вина, только разбавьте хорошенько. И кружку горячего молока для мелкого.       — Я не буду молоко! Там пенка! — вновь возмутился Деймон, — и я не мелкий!       — Не будешь пить молока, не вырастешь! Так и останешься навсегда мелочью! — парировал Бейлон, — разве мама тебе о том не говорила?       — Я хочу к маме, — всхлипнул Деймон, — я так скучаю ней.       — Я тоже братишка, — Визерис обнял братишку за плечи, — но сейчас надо слушаться папу. И я буду пить молоко вместе с тобою!       Деймон улыбнулся сквозь слёзы и послушно высморкался в протянутый братом платок.       — А ты, школяр, чего не садишься? — Бейлон, поднявшись, усадил меня на стул и придвинул его к столу, — что есть то будешь? Думаешь, я не знаю, что вас тут держат на одной пустой каше?       — И мне по-похлебки… По-Пожалуйста, — если слышно пробормотал я, заикаясь от смущения.       — И кусок каплуна пожирнее. А еще, — Бейлон бросил хозяину таверны увесистый мешочек монет, — ты обязуешься кормить этого школяра всякий раз, когда он постучит в твою дверь. Понял? Лично проверю как прибуду в следующий раз!       — Но я даже не знаю ни его лица, ни имени., — дрожащим голосом проговорил хозяин.       — Ну так это легко поправимо, — Бейлон стащил с моей головы капюшон прежде чем я успел оказать хоть какое-нибудь сопротивление.       — Ублюдок! — скривился хозяин, и, испуганно зажав ладонью рот, поспешно склонился в поклоне, — как прикажете, мой принц!       — Папа, а почему у него волосы серебряные как у нас? И глаза? Он что, наш родич? И что такое убьюдок? — скороговоркой проговорил Деймон, критически оглядывая меня.       — Самому интересно бы знать, — проговорил Весенний Принц, — ты чьим будешь, мальчик? Или девочка?       Принц наклонился ко мне и принюхался. Седьмое Пекло! Ну почему лунные дни настигли меня именно этим утром?!       — Я мальчик! — как можно уверенне попытался возмутиться я, хоть голос и предательски дрожал, — Рей! Рей Уотерс!       — Так ты из Королевской Гавани, малышка? — теперь уже Бейлон с интересом уставился на меня, — и кто же твоя мать?       — Джесс… Она служила горничной в замке…       — О! Помню ее! Такая темненькая, с кудряшками! Смешливая такая! Всегда играла с нами в жмурки! — с улыбкой проговорил Бейлон, — так вот значит, куда она подевалась! Как же Алисса удивится, когда я ей все расскажу! И как поживает наша любимая хохотушка Джесс?       — Мама умерла во время эпидемии серой хвори, — тихо ответил я, — сестра с братом тоже. Я сам похоронил их…       — Так значит ты теперь сама по себе. Да еще и мальчишкой притворяться удумала. Хотя… женщинам и правда непросто приходится, — покачал головою Бейлон, — а ты смелая…       — Я не девочка! — громко воскликнул я и ударил кулаком по столу, — я мальчик!       — Ну как скажешь, — пожал плечами Бейлон, — а я тогда Принцесса Дорна. Седьмое Пекло! Где Деймон?!       К счастью, Деймон отыскался у самого выхода и после чего всю трапезу обиженно просидел у отца на коленях. Я же наслаждался горячим обедом: еда в «Морской Звезде» и правда оказалась восхитительной. Ржаного хлеба — еды бедняков и нищих школяров по типу меня самого — здесь правда не оказалось, как в прочем и эля.       — Прошу меня извинить, не сразу смог отыскать, хоть что-то достойное тебя, мой принц, — запыхавшись, проговорил хозяин таверны, вооружая на стол тарелку с ржаными лепешками и кувшин, доверху заполненный пенистым элем.       — Не стоило утруждаться. Чем проще — тем лучше, — Весенний Принц впился зубами в ржаную лепешку и блаженно прищурился.       — Спасибо! — воскликнул я, в мгновения ока заглотив все до последнего кусочка. Конечно, Лионель старательно меня прикармливал, но все же мне было неловко и стыдно столь явно пользоваться его благосклонностью. Да и от его взглядов, в коих порой сквозил откровенный голод, мне становилось не по себе. И все же Лионель держал себя в руках и никогда не позволял ничего лишнего, отчего у меня не было никаких причин не доверять ему. Хотя бы пока… И все же, зачем юный лорд Стронг столь старательно зазывал меня в Харренхол все это время?       — Можешь не благодарить меня, МАЛЬЧИК, — последнее слово Бейлон произнес особо многозначительным образом, — когда мой сын падал с Вхагар, ты единственный не побоялся прийти на помощь. Мерзкие лизоблюды! Готовы растечься в лужу, когда их шкуре ничего не угрожает! А когда доходит до дела, то вскрывается их гнилая трусливая суть! Посмотри на меня, МАЛЬЧИК.       Огромные ладони обхватили мое лицо на удивление нежно. Алые глаза оказались прямо передо мною — так что я мог легко разглядеть в радужке каждую крапинку.       — Не может быть! — глаза Бейлона расширились на мгновение, — вот ведь…       — Тебе известно, кто мой отец, Принц? — поражено выдохнул я.       — Возможно. Но мне нужно спросить у моей Алиссы. В подобных вопросах сестрица всегда была гораздо мудрее меня.       Повисло тягостное молчание. Деймон хотел было что-то сказать, но Визерис быстро приложил палец к губам. Я еще раз внимательно посмотрел на Бейлона, стараясь выявить хоть что-то, что могло бы объяснить его столь странное поведение.       Темные круги под глазами. Воспалённые белки. Взгляд, направленный словно во внутрь. Легкое дрожание рук. Он практически ничего не ел, больше размазывая еду по тарелке, как это обыкновенно делают малые дети. Все же гибель принцессы Алиссы столь сильно ударила по нему, что Бейлон попросту отказывался признавать это горестное событие. И если Визерис в свои девять лет еще как-то мог это понять, то Деймон, совсем еще дитя, лишь мучился от этой столь ужасной неопределённости.       — А теперь неплохо было отыскать гостиницу, — задумчиво проговорил Бейлон, баюкая Деймона, который уже широко зевал и тер глаза, — МАЛЬЧИК, можно подскажешь что?       — Папа, а почему бы нам просто не остановиться у лорда Хайтауэра? — поинтересовался Визерис, снимая вопрос у меня с языка.       — В другой раз, — поморщился Бейлон, — я прилетел дабы повидать Вейгона, да и вам, мальчики, неплохо бы познакомиться наконец с дядей. Конечно, братец знатный придурок, да и споров у нас с ним было немало. И все же: мы всегда были, есть и будем семьей не смотря ни на что. И пока ваша мама болеет, я не желаю веселиться на пирах и танцевать с бессчетными дочерьми всех этих треклятых лордов.       Прежде чем добраться до «Златой обители» принца успели пригласить во множество богатых и знатных домов. Порой, ему выражали соболезнования по поводу безвременной кончины принцессы Алиссы и малыша Эйгона. В такие моменты Бейлон лишь сильнее поджимал губы и попросту пропускал сказанное мимо ушей.       — Спасибо, — каждый раз тихонечко отвечал Визерис, встревоженно поглядывая на отца, словно опасаясь, что тот услышит.       — И куда ты это снова собрался, МАЛЬЧИК? — Бейлон снова ухватил меня за шиворот и приподнял словно котенка, — я разве разрешил тебе удалиться?       — Нет… Извините… — тихонечко ответил я.       — Поможешь мне приглядеть за мальчишками. Особенно с мелкого глаз не своди! Лет то тебе сколько будет, МАЛЬЧИК?       — Тринадцать, — до тринадцатых именин оставалась ещё пара лун, но я мог и ошибаться. Летоисчисление в Вестеросе из-за того, что сезон мог длиться до нескольких лет, было крайне мудреным.       — А мне уже девять, — щербато улыбнулся Визерис, что по росту практически мне не уступал, — а Визерису скоро пять будет. А папе…       — Так значит, ты чуть старше принцессы Рейнис, — Весенний Принц сдвинул широкие брови и вновь критически меня оглядел, — интересно…       А мне то как было интересно! Однако снова спросить о том, кого же Бейлон Храбрый считает моим отцом я не решился. После всех свершенных мною глупостей я поклялся себе быть услужливым и смиренным не смотря ни на что.       Вечер прошел в хлопотах: я помогал подготовить комнату, натаскать для купания воду, отлавливать Деймона, расстилать постель, взбивать подушки, разбирать поклажу, которую стражи Хайтауэров невесть откуда приволокли, снова отлавливать Деймона и готовиться принцам ко сну.       — Я сам почитаю братишка, — улыбнулся мне Визерис, принимая из моих рук толстенную книгу. Принцы, умытые и переодетые в длинные ночные рубашки, уже устроились в постели, — ну что, хочешь услышать про Дейнерис Сновидицу и ее удивительные видения?       — Не хочу! Вечно ты про нее только и читаешь! Я хочу про первых драконов и их наездников! — возмутился Деймон, пытаясь выхватить книгу из рук брата, — и я сам буду читать! Я умею!       — Ладно, ладно, — Визерис поцеловал Деймона в щеку, отчего тот смешно сморщил нос, — но если что будет непонятно, обязательно спрашивай.       Деймон, хоть и старался, но читал с трудом по слогам. Было забавно наблюдать, как он злился каждый раз, забывая ту или иную букву. Визерис, однако, отличался удивительным для его возраста терпением, и каждый раз не забывал похвалить брата. Под конец, Визерис все же смог забрать у клюющего носом Деймона книгу и дочитать жизнеописание Дейнерис Провидицы. Я внимательно прислушивался — будет ли что сказано про падение Дома Таргариенов, Пляску или Иных.       — И когда тьма накроет весь бренный мир, а холод обратит все живое в лед, явится ОН. Великий герой, в чьих жилах смешается лёд с пламя, с горящим клинком в руках, сойдется в битве с Повелителем Ночи.       Я замер, чувствуя, как по коже побежали мурашки, а отросшие волосы встали дыбом. А когда оглянулся – мальчики уже спали, крепко обнявшись. Подняв книгу, я пробежал глазами по открытой станице. Потом снова и снова — там не было этих слов. Странно. Я потушил масляную лампу, что висела на стене в изголовье постели, а после затворил за собою дверь и опустился на пол подле нее.       — Уснули? — Бейлон умудрился подкрасться совершенно бесшумно не смотря на весь свой могучий рост.       — Да, мой принц, — я хотел было подняться, но Бейлон уже успел усесться подле меня, перегородив весь коридор своими длиннющими ногами. Откупорил серебристую флягу, сделал глубокий глоток, а после протянул мне. Чуть поразмыслив, я все же сделал глоток и закашлялся, ибо напиток оказался слишком уж крепок.       — Посиди со мной, а то что-то совсем не спится последнее время. Да и Деймон порою бродит во сне — нужен глаз да глаз, — Бейлон устало откинул голову и прикрыл глаза, — МАЛЬЧИК… Рей, верно? Ты ведь наверняка знаком с моим братцем Вейгоном, верно?       — Не-немного, — неуверенно солгал я, а после продолжил уже более честно, — архимейстер Вейгон один из главнейших светочей Цитадели, что каждую минуту посвящает служению науке…       — Ну, что братец зануда, каких свет не видывал, мне и так известно. Ты вот другое скажи: остался ли он все таким же бездушным гавнюком или нет?       — Нет… На-наверное.., — ещё менее уверенно ответил я, обхватывая голени руками, — архимейстер Вейгон великий человек и не мне…       — Да ты прям как попугай талдычишь одно и то же. Треклятое величие! Оно выглядит безукоризненно лишь если глядеть на него издали! А вблизи, обыкновенно, оборачивается пустой болтовней! Знаешь, почему я спрашиваю тебя Рей о брате? — Бейлон внимательно посмотрел на меня и в свете луны его лик неожиданно показался мне столь юным. Я попытался прикинуть его возраст, и правда: Весеннему Принцу ещё и не было тридцати.       — Почему? — робко спросил я.       — Я совершенно не представляю, о чем же мне с ним разговаривать завтра. Мы и в прежние то годы плохо находили общий язык. А теперь и подавно! Вейгон написал мне лишь раз… Странное такое письмо, словно и не от него. Знаешь, братец не то чтобы совсем уж бесчувственным был, но уж точно не умел ни посочувствовать, ни утешить. Может, конечно, годы учений его изменили? Что скажешь мне, МАЛЬЧИК Рей?       — Архимейстер Вейгон любит говорить о звездах, — сквозь распахнутое окно виднелся кусочек неба, на коем ярко мерцал Глаз Ледяного Дракона.       — В детстве я думал, что звезды — это дырки в небе. И с тех пор мало что поменялось. Стыдно признать, я как-то никогда не интересовался этим вопросом. Хотя знаешь, взмывая на Вхагар выше облаков мы с Алиссой любили полюбоваться небом. Красная Королева всегда обгоняла мою старушку. А я лишь мог подстегивать ее, пытаясь угнаться за свою любовью. Седьмое Пекло! Как же счастлив я был тогда!       — Звезды — это огромные пылающие шары. Настолько большие, что если бы Солнце было бы апельсином, наша Платенос казалась бы подле него не более чем песчинкой.       — Вот как! Интересно, а сколько же нужно лететь на драконе, дабы добраться до Солнца? Или хотя бы до Луны? Нянька часто рассказывала мне, что первые драконы зародились именно на луне, а уже после прилетели на землю. Там их наверное не счесть… Ты наверно замёрз, МАЛЬЧИК?       Я и правда начинал уже потихоньку дрожать и усердно поджимал под себя босые ноги, дабы согреться. Пусть летние деньки и были тёплыми, но вечера и ночи все ещё были промозглы.       — Ползи сюда, — Бейлон словно крыло приподнял полу тяжелого плаща, отороченного алым атласом изнутри, в то время как внешняя его сторона была черна словно ворон, — да не бойся ты! Сдались мне мелкие недокормленный девчонки, когда у меня есть моя Алисса. Она поправится, обязательно поправится, разве может быть иначе? Разве я смогу жить без нее? Семеро не могут быть настолько жестоки…       — Мне жаль, — еле слышно пискнул я, когда меня наконец надежно укрыли плащом и крепко прижали к горячему боку. Я пристроил голову на плече у Весеннего Принца и невольно зевнул.       — Так значит звезды — это огненные шары, что вращаются вокруг нас, — задумчиво проговорил Бейлон, — а что ещё ты можешь мне рассказать, Рей?       — Это Платенос вращается вокруг солнца, а не солнце вокруг него, — сонно пробормотал я, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.       — А луна? Она то вокруг чего крутится? Вокруг солнца или Платеноса? Или просто торчит, прилепленная к небесной тверди?       — Нет никакой небесной тверди! А луна вращается вокруг…       Я отвечал на вопросы принца так долго как мог. Однако сон все более и более сковывал мои усталые чресла.       — Спи, дурёха, — в какой-то момент принц завалил меня к себе на колени и ласково начал поглаживать по голове словно котенка, — знаешь, Алисса ужасно мечтает о дочурке, хоть и гордится нашими мальчиками. Но ничего, все ещё впереди. Главное, чтобы она и малыш Эйгон поправились… И тогда…       «Если бы ты только знал, принц, какую жуткую бойню ещё устроят твои потомки», — подумал я напоследок сквозь дрему, — «что бы ты тогда сделал? Смог бы остановить треклятую Пляску Драконов?»