***
Война не преследует вас, Доктор Ватсон. Вам не хватает её. С возвращением! «Шерлок»
В Австралии солнце светит ярко. В Австралии невероятно жарко. В Австралии чертовски одиноко. Игорь не знает, зачем согласился прилететь сюда, когда в Израиле, пусть не ставшем родным, но привычном, есть всё для счастливой жизни. Правда, счастья почему-то в Израиле нет. С Австралией его объединяют с жара, оживлённые улицы и бесконечное одиночество, несмотря на огромные толпы вокруг. От части виноватых среди окружающих нет. Игорь сам отталкивает от себя людей. Вечно копается в себе и не понимает, чего хочет от жизни дальше. Вот, вроде после службы открылось миллион возможностей, а выбрать одну, ухватиться за неё и сделать смыслом не выходит. Похоже — армия отучила от мирной жизни, принудила забыть былые умения и оставила лишь воспоминания о том, как правильно стрелять. Однако стрелять в мирной жаркой Австралии нет необходимости. Тут подобное посчитают преступлением и упекут за решётку. Наверное, это правильно, но обидно и страшно, когда не знаешь, как приспособиться к мирной жизни, как можно спать столько, сколько хочешь, а не подрываться посреди ночи ради тренировок, как можно есть любую пищу, как можно не тренироваться, как можно жить без войны. Она обходит стороной многих, но в других въедается, сливаясь с телом и оставляя огромный отпечаток на психике. Вот она у Игоря расштана, переломана вдоль и поперёк, от чего он шугается громких звуков, постоянно возвращает к воспоминаниям о криках, боли и страхе перед «госпожой» смертью. Принять воспоминания, привыкнуть к мирной жизни обычно помогает спорт. Но дорога к нему закрыта из-за инвалидности, вызванной травмой ноги. Быстро передвигаться не получается, от чего пробежки остаются невозможными. Раньше — в далёком детстве — Игорь занимался атлетикой и добился неплохих успехов, смог выделиться. Некоторые тренера пророчили ему будущее успешного спортсмена. Никто ещё тогда не знал, что в итоге Игорь окажется за пределами родной страны, в жарком Израиле, где потеряет себя в бесконечных учениях, в воспоминаниях о военных действиях, в мирной жизни. На самом деле, вряд ли кто-то из старых знакомых удивится, что Игорь стал таким. Нет, он никогда не тянулся к военной службе, не славился жестокость, не грезил о подвигах. Дело в том, что старые знакомые не в курсе, кто такой Игорь, все они знают только Егора, в чём-то робкого, в чём-то наглого, но по большей части «серого» и невзрачного. Никто не подозревает, во что превратился тот мальчишка. Он в частности сам не понимает, кем стал и почему, и в какой момент всё пошло не в ту сторону. Наверное, точкой не возврата стал переезд в Израиль, где в стойке регистрации ошиблись, выдав паспорт на имя Игоря, а не Егора. Вот и пришлось жить чужую жизнь, а свою оставить где-то на границе бывшего СССР. Наверное, всё было бы иначе, будь у Игоря своё настоящее имя. Правда, сейчас это совершенно не важно. Имя Егор теперь ощущается чужим и не сопоставляется с личностью. А есть ли она? Наверное, существует лишь её подобие, спрятанное за выдрессированным умением убивать людей, прятаться в окопах и стрелять. Некогда миролюбивая натура сдалась под обязанностями, под бессмысленным стремлением получить звание повыше, добиться всеобщей любви, положительного внимания и похвалы. Наверное, именно жажда любви от людей и привела Игоря к тому, что он имеет сейчас. Он уважаем в Израиле, его знают там как автора красивых стихов, но одиночество всё равно не уходит. Оно преследует, вынуждает одновременно и тянуться, и избегать людей. Это убивает, не даёт даже шанса нормально социализироваться и ходить днём в места, где есть относительно большое количество людей. Выносить шум тяжело, потому что он воспринимается как угроза, как нарушение правил, как нечто неправильное и непонятное. Люди говорят громко, кто-то даже взрывает петарды (почему их до сих пор не запретили?) и вызывает этим волну не самых приятных воспоминаний. Из-за них Игорь пару раз попадал под нежеланное внимание. Однажды он услышал, как кто-то стреляет в тире и запаниковал, стал посмешищем, а после закрылся в квартирке, где бился в истерике, ненавидел себя и проклинал жизнь. Она стоит на месте. Она осталась где-то в армии, вместе с личностью Игоря. Он не может жить без войны, не видит своё место вне её и всё чаще и чаще мечтает о возвращении обратно. Плевать на боль, плевать на возможность умереть. Главное, чтобы не чувствовать себя жалким, бесполезным и сломанным. Письма для родителей однообразны, чтобы они не беспокоились, чтобы не просили вернуться обратно, чтобы папа не говорил: «Ты только на Родине и нужен». Эта фраза особенно сильно ранит, ведь у Игоря нет родины. Раньше ему казалось, будто она находится там, где живёт один конкретный человек. Правда, пять лет назад стало понятно — нельзя связывать понятие родины с человеком. Люди непостоянные, они могут меняться, а дом, который с ними связываешь, рано или поздно сгниёт. На самом деле, Игорь — мазохист, обожающий доводить себя до беспомощных рыданий и нервной рвоты. Потому он сейчас гуляет по городу, давит улыбку и направляется в какое-то кафе, где обычно не так много людей. С ними стоит общаться, разговоры помогут отвлечься и немного привыкнуть к новой жизни. Вообще, стоит пойти в спортзал, вспомнить, как раньше удавалось приковывать к себе хорошее внимание. Правда, теперь люди раздражают своим шумом, своей способностью спокойно жить. Игорь не может смириться со своими ошибками, бесконечно ищет виноватых, но раз за разом вспоминает, что сам решил остаться в армии, продолжить службу. В то время казалось, будто иного выхода нет, словно военная служба поможет оправиться от расставания. От части так и произошло. Увиденное там навсегда затмило истерики и любые переживания по поводу завершения отношений. Они стали восприниматься, как сущая мелочь. Что такое любовь, когда твоя жизнь висит на волоске? Ничего. Примерно столько же значит Игорь без войны. Он ничто без автомата, без армии, без войны. Он просто сломанный человек, говорить с которым неприятно. Он тот, кто продолжает себя намеренно мучить, мучить и мучить. Конечно, только так можно вызвать хоть какие-то эмоции, помимо бесконечной обиды на весь мир. Благодаря своеобразному «самоистезанию» переписка с бывшим парнем продолжается. Сейчас Игорь не знает, что чувствует к некогда любимому человеку. Воспоминания о нём просто помогают, но непонятно чем. Сил на самоанализ нет, как и на новые письма. Да и не хочется писать из Австралии в Австралию: велик шанс, что Шура всё поймёт и начнёт искать встречи. Она не нужна. Игорь прилетел в Австралию не ради бывшего, а на реабилитацию после тяжёлого ранения ноги. Отношениям тут нет места.***