Моё милое дитя

После долгого перелета, Синклеры вернулись в Сан-Франциско. Они жили в фермерском доме в сельской местности города, прямо напротив большого леса. У Инид было много братьев. Восемь, если быть точным, и только одна сестра. У оборотней нередко была большая семья. Четвертый из них был старше ее и теперь имел свою семью. Но у Инид было еще три младших брата, которых она не особо любила. Ее братья были в точности как ее мать. Они издевались над ней, говоря, что она никогда не обратится — что, вероятно, было правдой. Единственными людьми, с которыми Инид ладила, были ее старшая сестра Дженна и старший брат Аларик. По крайней мере, они знали, что Эстер была ужасной женщиной. Вот почему их никогда не было дома, они приезжали только на Рождество. Итак, Инид жила со своими тремя младшими братьями. Двое из них присутствовали на Родительском дне; последний остался с бабушкой. С тех пор, как они покинули Невермор, Эмма не переставала плакать. «Ой, давай, прекрати сейчас же!» Эстер вздохнула. «От тебя у меня болит голова». «Я хочу к маме!», — плакала Эмма. «Инид вернется через две недели», - грустно улыбнулся Мюррей. «Но две недели — это много. Я хочу сейчас!» «Хватит плакать! Это ничего не решит», — кричала Эстер. «Иди в свою спальню и сними это отвратительное платье. На ужин надень нормальную одежду». Эмма расплакалась еще больше, когда бабушка кричала на нее. Итак, она ворвалась в спальню и заплакала на кровати, бросив сумку на пол. Вскоре из нее вылезла знакомая рука. Вещь забрался на кровать с письмом в руке и потряс девушку за плечо. Глаза Эммы прояснились. — «Вещь! Что ты здесь делаешь?» Он передал ей письмо, которое Уэнсдей написала, прежде чем отдать девушке сумку. 'Вещь останется с тобой, пока Инид не вернется. Я послала его присмотреть за тобой и убедиться, что ты в безопасности. Если тебе что-нибудь понадобится, спроси его. Ты также можешь накрасить ему ногти и нарядить его; ему это нравится. Надеюсь скоро увидеть тебя, маленький монстр.' - Уэнсдей. Плач Эммы прекратился, когда она прочитала письмо. На ее лице теперь появилась широкая улыбка, сменившая слезы. Через несколько минут она попыталась снять новое платье, как просила ее Эстер. Но она не смогла дотянуться до молнии. «Вещь, ты можешь мне помочь?» она попросила руку. Вещь показал ей большой палец и помог ей. Он сделал то же самое с ее туфлями, которые она изо всех сил пыталась снять. Она была слишком напугана, чтобы просить Эстер о помощи — в последний раз женщина сказала ей, что она достаточно взрослая, чтобы знать, как сделать это сама, и накричала на нее. Поэтому она надела «нормальную» одежду: простую розовую футболку и шорты и легла на свою и Инид кровать. Перелёт и ее плач очень утомили ее. Эмма быстро заснула, пока ее не разбудил крик. «Эмма, спускайся! Время ужина!» Маленькая девочка вздохнула. «Вещь, оставайся здесь. Я сейчас вернусь!» Она встала с кровати и присоединилась к своей семье внизу. За столом сидели ее бабушка, дедушка и дяди — младшие братья Инид. «Ах, наконец-то!» Эстер пожаловалась. «Мы ждали тебя. Садись быстрее». Эмма повиновалась и села перед Эстер и рядом с двенадцатилетним братом Инид, Эдвардом. Эстер наполнила тарелку внучки мясом. Много сырого мяса, игнорируя то, что Инид сказала ей несколько часов назад о том, что Эмма вегетарианка. Эмма с отвращением посмотрела на тарелку. Мясо вообще вызывало у нее отвращение, но сырое мясо было еще хуже. Оно было красным, имело сильный запах и, казалось, на нем все еще была кровь. "Что это такое?" — спросила Эмма с отвращением. «Олень. Твой дед только что охотился на него». «Фу!» Эмма отодвинула тарелку от себя, приблизив ее к центру стола. «Эмма, не будь ребячливой!» «Я не хочу! Мама тебе уже сказала, что я не ем мяса!» «Не повышай на меня голос, юная леди!» — закричала Эстер. «Оборотни едят мясо. Вот как это работает». «Мы даже не знаем, оборотень ли я! И я не хочу это есть!» «Ну ладно. Либо ты ешь это, либо ложишься спать с пустым желудком». Эмма скрестила руки на груди, и слезы начали течь по ее щекам. "Я тебя ненавижу!" Затем она встала со стула и побежала в свою комнату. Эстер уже была готова встать, но Мюррей схватил ее за руку. «Стой. Отпусти ее». 'В чем дело?' Вещь постучал рядом с девушкой. «Что ты говоришь? Я… я не понимаю.» Ой. Конечно, она не понимала язык жестов Вещи, как Инид и Уэнсдей. Он оглядел комнату и заметил школьную сумку Эммы. Он взял один из ее блокнотов и ручку и быстро написал то, что хотел сказать, прежде чем показать ей. "Ой. Ладно. Бабушка хотела, чтобы я снова ела мясо! Но я вегетарианка, я не хочу есть животных... Я ненавижу ее, Вещь! Я хочу к маме!" Эмма расплакалась еще больше, теперь ей было трудно дышать. Вещь попытался успокоить девочку, но это не сработало. Он снова оглядел спальню и обнаружил на столе ноутбук. Он быстро вскочил и включил его. Дерьмо. Конечно, у него есть пароль. Но Вещь этого не боялся; в конце концов, он был Аддамсом, он делал худшее, например, обезвредил бомбу всего за несколько секунд. Он также мог спросить Эмму, знает ли она пароль, но девочка была не в состоянии говорить. Она все еще плакала, уже почти задыхаясь. Так он думал. Он подумал несколько секунд, прежде чем что-то попробовать. 'Эмма' Правильный пароль. Ну, это было не слишком сложно. На обоях ноутбука Инид была фотография, на которой она и Эмма обнимались. Приложений в нем было не так много, большинство из них были для детей. Вероятно, это был ноутбук Эммы, поскольку у Инид в Nevermore был свой собственный. Итак, Вещь быстро нашел приложение, чтобы позвонить Инид, и стал ждать. В Академии Невермор была полночь. Однако Инид все еще не спала. Она лежала на постели лицом к той части комнаты, где находилась Уэнсдей. Уэнсдей спала в своей обычной позе трупа: на спине, со скрещенными на груди руками. Инид подумала, что ей повезло, что она так легко заснула. Блондинка устала, особенно после сегодняшнего дня, но не могла заснуть. Ее разум продолжал задаваться вопросом, что делает Эмма, все ли с ней в порядке и хорошо ли с ней обращается Эстер. Ее глаза смотрели на пол, где отражался лунный свет. Она была поражена, когда услышала знакомый звук видеозвонка. К счастью, ее ноутбук все еще был включен. Часть ее думала, что лучше не выключать его. На всякий случай... Что ж, оказывается, она была права. Она быстро встала с кровати и села на стул за столом, быстро приняв видеозвонок. Она была удивлена, увидев знакомую руку. «Вещь? Что случилось? Где Эмма?» Вещь отодвинулся от экрана, чтобы Инид могла видеть Эмму, свернувшуюся калачиком на кровати. Уэнсдей уже проснулась и, нахмурившись, приблизилась к девушке. «Черт, черт, черт» — пробормотала Инид. «Эмма? Детка, ты меня слышишь?» "Что происходит?" – спросила Уэнсдей, положив руку на стул Инид позади нее. «У нее приступ паники. Эмма?» Вещь снова залез на кровать и положил руку Эмме на спину. Маленькая девочка повернула голову к экрану. «Я не могу дышать», — закричала она. «Все в порядке, детка, все в порядке! Попробуй немного успокоиться, сможешь? Послушай мой голос». Эмма не успокаивалась. Она заплакала еще больше, когда услышала голос матери, желавшей быть с ней, а не с ужасными бабушкой, дедушкой и дядей. «Я не могу», — всхлипнула она. Инид не заметила, что тоже заплакала. Вид дочери в таком состоянии разбил ей сердце. Она была в ужасе, и ее не было рядом, чтобы помочь ей физически. «Да, можешь. Я знаю, что можешь, детка, как и в прошлый раз, ладно? Можешь ли ты назвать мне пять вещей, которые ты можешь видеть?» Молодая мать изо всех сил старалась сохранять спокойствие, хотя это было совсем непросто. Но она не хотела еще больше напугать Эмму своим обеспокоенным голосом. «Я... я вижу Вещь»— начала Эмма. "А-и..." «Да, у тебя все хорошо, детка. Продолжай». «Я вижу тебя. И... И Уэнсдей. И я вижу ноутбук...» «Это потрясающе, продолжай. И еще одно, сладкая». «Я вижу стол», — хныкала Эмма. «Это здорово, детка, я так горжусь тобой. Можешь ли ты сказать мне четыре вещи, которые ты слышишь?» «Я слышу твой голос. А-и... П-пение птиц... Я тоже слышу свой голос и... и я не знаю!» «Ладно, ладно. Все в порядке. Сохраняй спокойствие, дорогая, у тебя все отлично. А теперь, можешь ли ты назвать мне три вещи, к которым можно прикоснуться? Ты можешь это сделать, детка?» Эмма кивнула. «Я могу потрогать Вещь. Простыни и... и мою мягкую игрушку». Инид улыбнулась, наблюдая, как ее дочь успокаивается. «Потрясающе, дорогая. И наконец, можешь ли ты назвать мне две вещи, запах которых ты чувствуешь?» «Хм... Я чувствую запах деревьев. Окно открыто, и я н-чувствую запах деревьев... А еще духи Вещи.» «Это прекрасно, детка, ты справилась потрясающе. Я так горжусь тобой!» Эмма слегка улыбнулась. Ее дыхание замедлилось и стало нормальным, и рыдания прекратились. Инид даже не заметила, как руки Уэнсдей переместились со спинки стула на ее плечи, пока она разговаривала с Эммой. «Можешь рассказать мне, что произошло?» — спросила молодая мать через несколько секунд. «Я хочу быть с тобой... Я ненавижу ее! Я не хочу больше здесь быть, я хочу вернуться к тебе!» «Ты знаешь, что не можешь, детка. Я тоже ее ненавижу, но что она сделала на этот раз?» «Она хотела заставить меня есть сырую оленину», - снова заплакала Эмма. «Я сказала нет, и она накричала на меня! Она сказала, что либо я ем это, либо ничего». Кровь Инид вскипела. «Я убью ее. Клянусь, на этот раз я это сделаю». Уэнсдей слегка подтолкнула Инид, чтобы она села на угол стула рядом с ней. «Привет, маленький монстр». «Уэнсдей! Я скучаю по тебе!» «Я тоже скучаю по тебе, маленький монстр. Вещь, могу я поговорить с тобой?» Рука подняла большой палец и снова прыгнула на стол, перед экраном. «Вещь, мне нужно, чтобы ты попробовал найти овощи и приготовить их для Эммы. Или что-нибудь съедобное, кроме мяса. Ты сможешь это сделать?» «Конечно» — постучала рука. «У тебя дома есть овощи?» — спросил он Инид. Инид пожала плечами. «Я не знаю. Мама никогда их не готовит. Обычно Эмме покупают всего несколько штук, но после того, что она только что сделала, я не уверена…» «Я постараюсь поискать, если найду.» «Вещь умеет готовить?» спросила Инид Уэнсдей. «Да. Моя бабушка научила его». Инид вздохнула. «Может быть, мне стоит вернуться в Сан-Франциско пораньше. Я больше не могу оставлять ее наедине с этой ужасной женщиной…» «Она не одна. Вещь с ней. Вещь, помнишь, что я говорила о пытках?» Глаза блондинки расширились. «Уэнсдей…» «Инид, ты мне доверяешь?» «Да» — ответила она, не раздумывая. «Конечно, я тебе доверяю, но ты не можешь мучить мою мать!» «Поверь мне. Это все, о чем я прошу. Ты хочешь, чтобы Эмма была в безопасности?» "Конечно хочу!" «Тогда поверь мне . Она в надежных руках — я имею в виду, в руке. Вещь защитит ее. Вещь? Убедись, что Эмма в безопасности. Куда она пойдет, ты пойдешь с ней, хорошо? Я также хочу, чтобы ты напугал эту жалкую Эстер Синклер. Пытки разрешены, но постарайся не убивать ее». 'Хорошо.' Инид снова заговорила. — «Ладно… Теперь с тобой все будет в порядке, Эм?» «Я не знаю. Я скучаю по тебе». «Я знаю, детка, я знаю. Я тоже скучаю по тебе. Я буду дома через две недели, помнишь?» Эмма кивнула. "Я голодна." «Вещь попытается приготовить тебе что-нибудь. Сегодня полнолуние… Очень скоро все должны выйти на улицу, ты, вероятно, останешься одна на несколько часов». «Хм. Я люблю вас. Вас обеих». Уэнсдей слегка улыбнулась. «Мы тоже тебя любим, маленький монстр». «Мне пора идти, детка. У меня завтра занятия. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, хорошо? Я рассчитываю, что ты присмотришь за ней». 'Конечно; ты можешь рассчитывать на меня.' ответил Вещь Они быстро попрощались друг с другом и прекратили разговор. Как сказала Инид, Синклеры ушли из дома, чтобы трансформироваться, поскольку было полнолуние. Когда это произошло, Эмма осталась дома одна. Это дало Вещи немного времени, чтобы найти что-нибудь приготовить для Эммы, пока дом пуст. Тем временем Инид вздохнула и села на кровать, смахнув несколько слез. «Не волнуйся. Вещь позаботится о ней и позаботится о том, чтобы Эстер больше ее не беспокоила». Ее соседка-блондинка грустно кивнула. «Ты скоро будешь с ней, Инид. Часто ли у нее случаются приступы паники?» «Это случалось несколько раз раньше. Она так молода… Слишком молода, чтобы иметь приступы паники. Она всего лишь ребенок, господи!» «Скоро ты снова увидишь её. Ребенка никогда нельзя разлучать с матерью». Инид замерла, ее глаза расширились. "Что ты только что сказала?"