Снова от меня ветер злых перемен тебя уносит, Не оставив мне даже тени взамен, И он не спросит, — Может быть, хочу улететь я с тобой Желтой осенней листвой, Птицей за синей мечтой. «Позови меня с собой»
Близилось 7 ноября Китай прибыл со своей делегацией. Россия был рад его видеть. Даже осадок с недавней ссоры куда-то исчез. Действительно, что им делить? Они поговорят, поймут, что оба не правы, и всё встанет на свои места. Придя на Красную площадь, Китай занял своё место рядом с Россией. Держался он ровно и довольно холодно. Даже от его рукопожатия Россия не ощутил прежнего тепла, которое приятно окутывало ладонь. Эта делать неприятно смущала. — Слышал я, будто ты новый проект задумался. Мирное сосуществование, кажись, называется, — сказал Китай, глядя на площадь. Тон его не предвещал ничего хорошего. — Да, так и есть, — не стал отрицать Россия, так же не глядя на коллегу. — Инициатива моего начальства. Да и в целом, не всё же мне с западным отделом цапаться. — Вот как заговорил, — хмыкнул Китай. — Право слово, твоё новое начальство умеет удивлять. Причём весьма неприятно. — Что тебя не устраивает? — с лёгким раздражением спросил Россия. — После смерти Сталина ты в самом деле забыл про все наши идеалы… Как печально. — На что это ты намекаешь?.. — насторожился Россия. Китай промолчал, глядя на то, как их лидеры усаживаются на передние ряды. Россия тоже ничего не ответил. Банально не хотелось отвечать, ибо он чувствовал, что попал в то положение, когда любое слово может усугубить ситуацию. Впрочем, молчание России не спасло его от того, что произошло дальше. — Что твой начальник себе позволяет?!.. — гневно спросил Китай. — А что он себе позволяет? — в недоумении спросил Россия. — Он похлопал твоего босса по плечу. Всего лишь. Однако по лицу самого китайского лидера было видно, что этот незатейливый жест, кажется, расстроил его. Китай, в отличие от своего начальства, молчать не стал, сцепив руки в замок. — Что за неуважение! Элос, если бы ты хоть немного вникал в традиции Восточного отдела, то знал бы, что этот жест весьма оскорбителен! — Ну извини уж, — Россия тоже начинал закипать, Китай его друг, но даже от друзей терпеть подобное он долго не намерен, — у меня не было времени штудировать учебники по китайской культуре! Если для тебя это так важно, то мог бы сам мне рассказать. — Зато времени на необдуманные поступки у тебя предостаточно. Я понял. — Необдуманные?! — сердце России бешено забилось внутри от переполняющей его злости. — Я каждый свой шаг продумываю детально, чтобы всем моим союзникам, в том числе и тебе, жилось хорошо и спокойно! Но почему-то вместо благодарности я слышу лишь упрёки в свою сторону, причём абсолютно незаслуженно! — Оставь свои пафосные речи для других, — Китай говорил твёрдо, но спокойно, его тон был подобен тому, если бы строгий родитель отчитывал нерадивые дитя, которое напроказничало. Это стало последней каплей в чаши терпения России. Он хотел высказать всё, что думает о своём товарище, но, поймав строгий взгляд босса, которого явно не устраивала перепалка на соседнем ряду, заставил взять себя в руки. — Китай, напомню тебе, что сейчас мы находимся на серьёзном мероприятии, — выдохнул Россия. — Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, помимо того доклада о культе личности, то предлагаю обсудить это позже, в офисе. — Все имеющиеся претензии я уже высказал, больше нам нечего обсуждать, — последняя фраза была сказана очень категорично. — Буду рад, если ты подумаешь об этом. «Конечно, мне же больше делать нечего», — хотел съязвить в ответ Россия, но оставил эту фразу на языке. На праздничный обед, который состоялся после парада, Мао Цзэдуна пришёл без Китая.***
Весь следующий день Россия провёл в глубокой задумчивости. С одной стороны, он понимал, что в жизни этой ничто не вечно, но с другой вставал вопрос: неужели их дружба с Китаем была настолько хрупка, что сейчас готова рассыпаться в любой момент?.. Китай стал холоден к нему. Юбилей революции не только не исправил, но и, кажется, усугубил ситуацию: Китай теперь с ним даже не здоровается. С чего бы вдруг? Россия помнил, что на праздничном обеде Никита Сергеевич поинтересовался, почему Китай не почтил их своим присутствием, оставив босса одного, на что был получен ответ, что товарищ Китай почувствовал себя плохо и предпочёл остаться в гостинице отдохнуть, в конце концов, последние события в офисе серьёзно подорвали его здоровье. Никита Сергеевич вздохнул сочувствующе и пожелал Китаю здоровья. Россия промолчал, разделывая салат. Мириться Россия идти не хотел. Если раньше он и делал попытки сделать вид, что ничего не произошло, то сейчас он этого делать решительно не собирался. Гордость всё же давала о себе знать. И, может, на пользу это? Они как раз отдохнут друг от друга, остынут за это время. И вообще, не до Китая ему сейчас. … Так ему хотелось думать. Россия полагал, что боль его головная не скоро ещё пройдёт. Только он успокоился, как неожиданно приходит новость, которую никак нельзя было назвать хорошей: Китай и Индия крупно поссорились, говорят, дело до драки дошло, да такой, что оппоненты чуть ли не волосы друг другу повыдёргивали. России взвыть хотелось. Когда он разобрал проект Советского Союза, то думал, что силы будет отбирать лишь противостояние с капиталистическими коллегами, но кто ж знал, что и в собственном лагере будет неспокойно. Россия размышлял об этом, сидя за большим столом между Индией и Китаем. Те выглядели немного потрёпанными после недавней драки: на щеке у Индии красовался пластырь, у Китая был такой же пластырь на носу. И как с ними поговорить?.. — Итак, Китай, ты ничего не хочешь сказать Индии? — после тяжёлого вздоха спросил Россия. — Нет, не хочу, — отрезал Китай, ни на кого не глядя. — А должен? — Китай! Ну, в самом деле, вы как дети малые, дерётесь непонятно из-за чего. Оба взрослые вроде, старше меня, а миром решать вопросы не научились. — Миром?! — воскликнул Индия, резко встав со стула. — Россия, послушай, я сидел, работал, никого не трогал, и тут приходит вот этот вот, — он указал рукой на китайского коллегу, — и начинает предъявлять мне какие-то претензии! — Это справедливые претензии! — парировал Китай. — Я давно тебе о них говорил, но ты привык всё игнорировать, да? Теперь ты самостоятельный, Индия, Англия за тебя все вопросы не решит. — Причём здесь Англия?! Ты всегда стараешься уколоть побольнее и предъявить претензии, — взгляд Индии исполнился презрительностью, — на большее ты не способен! Очнись, Китай, ты не пуп земли и не Середина мира. Прими это и смирись! — И после этого ты смеешь говорить, что я тебя провоцирую?! — Китай тоже встал. — У меня огромный стаж работы в офисе, и я сам решаю как мне себя называть, Бхарат. — Успокоились! — крикнул Россия, возникая между ними. — Вы двое! Неужели вам не надоело жить в вечном противостоянии? Как вы не понимаете, что ссоры снаружи ослабляют нас перед лицом капиталистов? Почему нельзя решить дело миром? — Прости, Россия, но при всём уважении, меня нет в социалистической компании, — сдержанно напомнил Индия. — К тому же, стоит ли нам прислушиваться к мнению того, кто сам посвятил жизнь вечному противостонию всем и вся? — хмыкнул Китай, даже не пытаясь скрыть насмешку. — Значит так, — Россия схватил коллег за локти и быстро притянул к себе так, чтобы их головы оказались на одном уровне, — если кто-то из вас ещё хоть раз замахнётся на другого или же скажет подобную неуважительную речь, то будет иметь дело со мной. Поверьте, после нашей душевной беседы ни у кого из вас не останется больше желания спорить. Хотите это проверить? — Россия до боли сжал руки Китая и Индии, да так что последний даже попытался безуспешно отстраниться. — Решил доказывать авторитет силой? — Китаю было больно, он чувствовал, как ногти коллеги впиваются в его кожу даже через ткань рубашки. Однако это не мешало ему продолжать. — Когда ребёнок не понимает своих родителей и у них опускаются руки в его воспитании, в ход идёт ремень, — Россия даже попытался улыбнуться. — Так мы для тебя дети неразумные, оказывается?.. — не унимался Китай, но начавшуюся перебранку прервал Индия: — Хватит! У меня нет времени слушать ещё и вашу ссору. Если Китай больше не будет нарушать моё спокойствие, то претензий к нему больше не имею. — Постараюсь, дорогой коллега. — Славно, — Россия отпустил их. — А теперь предлагаю расстаться именно на этой мирной ноте. Индия и Китай разошлись. Но по их взглядам Россия понял, что вопрос между ними ещё не закрыт. От этого осознания он устало опустился в кресло. Да когда же он наконец сможет отдохнуть…***
Видимо, никогда. Недавно в офисе произошёл крупный скандал. В лучших традициях, причиной этому стали Россия и Америка. Этому уже никто не удивлялся. А всё началось с того, что Россия увидел у Турции искусно сделанные самолёты Америки с поэтичным названием «Юпитер». — Ты что творишь, полудурок?! — Россия ворвался в кабинет американского коллеги с газетой. — Совсем страх потерял?! — А что такое? Страшно? — усмехнулся Америка. Во взгляде его читалось нескрываемое превосходно. Увидев этот лукавый огонёк, Россия вернул себе самообладание. Сделав вдох и выдох, он более спокойно ответил: — Ты, что, думаешь, я такие самолётики делать не умею?.. Америка лишь пожал плечами. Россия в гневе покинул кабинет. А на следующий день самолёты России уже лежали на столе у Кубы. Теперь уж Америка потерял терпение. Нагнав коллегу в коридоре, он крикнул: — Russia, ты что позволяешь себе?! — Ровно то же самое, что и ты себе, — улыбнулся Россия, даже не удостоив Америку взглядом. В те дни в офисе молились все и всем. Никто не знал, что будет, если коллеги запустят свои бумажные самолётики. Из всех сотрудников только Хиномото испытывал на себе атомную мощность. Когда его спрашивали о том, что он чувствовал в этот момент (а в это время подобные вопросы становились всё более популярными), Япония либо отмалчивался, не желая вспоминать, либо не говорил ничего конкретного, бросая лишь: «Мне было больно. Очень больно». И с каким же облегчением вздохнули все сотрудники, когда Россия и Америка сели за стол переговоров. — Далеко мы с тобой зашли, Russia… Далеко… — сказал Америка, восседая на кожаном кресле. — Согласен. Я считаю, что ни в коем случае нельзя допустить запуск самолётов друг в друга. Это обернётся кошмаром для всего офиса, — кивнул Россия, сцепив руки в замок. — Как бы мне не хотелось это признать, но ты права, Russia, — вздохнул Америка и, встав с места подошёл к окну, открывая жалюзи. — Друзьями мы с тобой уже не станем. Однако можем предотвратить большую катастрофу. Третьего большего конфликта офис не переживёт. — И это говоришь ты? — хмыкнул Россия, подходя ближе к коллеге. — Человек, который всегда наживался на подобных конфликтах. — В этом офисе нет святых. Я не настолько бессердечен, как ты думаешь. И у меня есть раны, которые не заживают и которых не видно. — Я не отрицаю. Я знаю, что даже ты способен на хорошие поступки. Когда-то у нас даже был шанс стать ближе. Но мы его упустили. — Да… Ладно! — Америка резко отошёл от окна. — Это всё лирика. Надо решить насущный вопрос. — Я уберу свои самолёты со стола Кубы только в том случае, если твои также пропадут со стола Турции, — чётко и категорично заявил Россия. — Полагаю, другого решения и нет… Но где гарантии, что ты сдержишь своё слово? — Америка внимательно посмотрел на коллегу. — У меня аналогичный вопрос к тебе. — Что ж, думаю, нам нужно всё оформить в письменном виде. После переговоров столы Кубы и Турции были освобождены. Весь офис выдохнул.***
Не успела утихнуть эта история, как приключилась следующая. Россия заметил, что у Китая появилась привычка класть вещи на его половину шкафа. У них был общий шкаф, куда они обычно складывали всякие мелочи, поэтому сначала Россия не обращал на это внимание. Но постепенно вещей становилось больше. Это начало раздражать. Сначала Россия молча передвигал вещи Китая на его половину. Затем прямо сказал об этом, причём вполне спокойно. Но когда в один прекрасный день Россия увидел на своей половине компьютер, точнее экран, от него, он схватил ненужную вещь и уже собирался убрать куда подальше, как его окликнул Китай: — Что ты делаешь? Это моё. — Знаешь что, Китай, — Россия гневно посмотрел на коллегу, — я долго терпел, но более сносить этого не собираюсь! Забирай свои вещи и проваливай! Не хочешь быть моим другом — так не наживай врага. — В смысле «проваливать»?! Это мой шкафчик! И он всегда был моим! Наживаешь себе врагов тут только ты, Элос. Поэтому настоятельно рекомендую тебе положить мои вещи в мой законный шкафчик. — С чего это он твой?! Тут чёрным по белому написано, что эта половина принадлежит мне! — Да? — притворно захлопал глазами Китай. — Я что-то не вижу. Это стало действительно последней каплей. Россия ухватил коллегу за рубашку и, притянув к себе, грозно прошипел: — Нарываешься. Китай не расстерялся, так же схватив Россию за его свитер. — О нет, единственный, кто здесь нарывается, это ты. Причём постоянно. Через считанные мгновения у России уже сиял фингал под глазом и тепла кровь из носа, а у Китая — разбита губа и такой фингал, только под другим глазом. Обоих крепко держали: Россию — Финляндия, Китай — братья-корейцы. Через час оба были вызваны к начальству. Боссы начали решать конфликт. И его даже удалось удалить. Вот только ни Россия, ни Китай участвовать в этом не захотели, как бы их ни уговаривали и как бы им ни угрожали. Расставшись на этой не очень хорошей ноте, они поняли, что обоим нужно время, чтобы переварить случившееся и подавить внутреннее желание покалечить друг друга.***
Китай пришёл домой уставшим, да ещё и намокшим — сегодня его угораздило забыть зонтик. Помывшись, он прошёл в спальню, где уселся за маленьким столиком, заваленным разного рода бумагами. Однако сейчас у него не было сил их разбирать. Его взгляд был направлен на зеркало, в котором отражалось его побитое лицо. — Эх, не в моём возрасте драться, — тихо сказал он сам себе. И был прав. Сейчас Китай больше предпочитал дипломатические сражения. Но в последнее время судьба будто смеялась над ним, связывая в разные драки. Китай устал. В самом деле устал. Порой ему хотелось просто взять пример с Чосона и уйти в отставку. С другой стороны, чувство какой-то незавершённости и гордости (?) удерживало от этого шага. Да и потом, у Чосона были сыновья, наследники, которые пришли на его место. А кто унаследует место Китая? Вопрос риторический, ибо ответа на него просто нет. Тайвань — вспыльчивый и темпераментный юноша, он ещё слишком молод, чтобы занимать такую серьёзную должность, хоть и восседает сейчас в ООН. «Это ненадолго», — подумал Китай, вставая с места. Возможно, Индия прав: сейчас Китай не похож на того, кого раньше называли Поднебесной. Богатство и влияние забрали жестокие годы противостояний разным вызовам, из которых Китай не всегда выходил победителем. Однако эти же годы принесли опыт. Болезненный, пришедший через страдания, но всё же опыт. И он непременно им воспользуется для достижения своих целей. Переодевшись, Китай лёг в постель. Но засыпать не спешил. У него оставалось ещё одно важное дело. В окно до сих пор бил сильный дождь. Вдруг взгляд случайно упал на полку около кровати в рамке, где стояла их совместная с Россией фотография. Тяжело вздохнув, Китай взял фотографию в руки. Они стояли такие счастливые, на лице России сияла редкая гостья — улыбка. Китай ведь тоже скучал по их урокам… — Прости, Элос… Будь на моём месте, ты бы обязательно понял меня. Дай мне только закончить одно дело, и я обещаю, мы обязательно поговорим. С этими словами Китай вернул фото на полку и, потянувшись к телефону, начал набирать номер, указанный на визитке. — Алло, Америка?***
Россия не слышал мыслей Китая перед сном — он был занял делом поважнее. — Мда-а-а, жёстко вы, конечно, — протянул Белоруссия, читая свежий выпуск новостей. Драка двух крепких друзей и союзников не могла остаться без внимания СМИ, а потому об этом трубили все газеты. — Да пошёл он! — в сердцах ответил Россия, запихивая в мусорный пакет все свои работы по каллиграфии. — Кем он себя возомнил?! Центром мира?! Да если бы не я, неизвестно, что с ним было! — Остынь, братишка, — младший сладко развалился на кровати. — Вам обоим стоит успокоиться и поговорить. — А если я не хочу ни с кем разговаривать?! — Россия бросил на брата сердитый взгляд. — Я уже устал от этого! Делаешь всё для них — а они вот так тебя потом благодарят! Ну и пусть! Один буду — всяк легче, чем с такими союзникам! Белоруссия лишь покачал головой. Встав с постели, он подошёл к старшему и, похлопав его по плечу, сказал: — Пойдём-ка, дорогой братец, чего-нибудь выпьем или съедим. Тебе необходимо снять стресс. — Хитрец, — усмехнулся Россия, который сам же придумал правило «не пить после десяти вечера». — Ай, ладно, пойдём!Думала, — ты будешь со мной навсегда, Но ты уходишь…