Bloody armor

      Густая уличная пыль, крупными дымками, взметалась в воздух от взмахов деревянной метлы, прутьями которой Оливер старательно вычищал пол небольшой торговой лавчонки, располагавшейся практически в самом центре их деревни. Старательно вычищая каждую половицу, мальчик старался игнорировать ноющую боль в области собственной спины. В рамках деревенской жизни Оливер прекрасно понимал, что его работодатель бил его не так часто и не слишком жестоко, на его юному слуху было множеством историй о том, как много юных работников погибало в соседних населённых пунктах из-за звериной жестокости собственных хозяев. Детей, проживших на белом свете не больше десятка лет, избивали до полусмерти, мороли голодом и заставляли трудиться до полного изнеможения, выбывавших от подобной жестокости лечению не подвергались, медленно погибая от собственных ран, а на их место, тут же находилась замена, выкинуть их было совершенно легко, учитывая как много прожорливых ртов проживало в одной крестьянской семья, восполнить такой урон для их работодателей было совершенно обычным делом. Простому люду приходилось смиряться с судьбой собственных детей, когда тебе срочно требуются деньги для оплаты долгов, взятых у более богатых соседей, чтобы не умереть с голоду прошедшими месяцами холодов, жизнь близкого человека, была последней вещью о которой мог подумать крестьянин. К тому же, среди многих представителей низшего сословия была распространена совершенно простая и понятная каждому философия: выживает сильнейший, если ты умер, значит ты слаб. Лишь в годы больших неприятностей работодатели сжаливались над юными подчинёнными, удивительно и в то же время страшно, как мало в тяжёлое время погибало молодых работников, в это время и так погибло много людей посему богачи уважали даже столь легко заменяемую рабочую силу, чем в тёплое и сытое время.       Вчера вот, Оливера отхлыстали за то, что он плохо промыл полы в главном зале лавки, плохо, как выражался торговец, означало не домыл до полного блеска. Стёртые же в кровь пальцы за аргумент никогда не принимались. Или например три дня назад, когда он не успел перенести на складское помещение огромную кучу тяжёлого дерева купленного торговца у местных лесорубов для перепродажи в отдалённые земли, поговаривали, что там подобный товар ценился, массово уходя на возведение оборонительных сооружений, на вес золота из-за не прекращавшийся феодальной грызни. Трясущиеся от усталости руки и ноги, и здесь, не являлись важным для него аргументом. Тем не менее, он честно оплачивал его труд, конечно, с учётом разнообразных вычетов из его официального жалования, подобные деньги были небольшими даже для любой крестьянской семьи в здешних краях, однако, это всё ещё были деньги. Для Оливера эти округлые железные монетки всю его юную жизнь ассоциировались с постоянной их нехваткой, сколько он себя помнил, они всегда были на счету, испаряясь из худого крестьянского мешочка словно крупная курица на столе жирного епископа. По этой причине ему было важно принести домой хоть что-то, из всей их многодетной семьи, на чужих людей трудились лишь он сам и его сестра одногодка Полли, следившей за хозяйством в доме их состоятельного знакомого Чарлтона, которого, за его неопрятный вид за глаза называли "Чумазиком". Остальные их младшие братья и сёстры попросту не достигли возраста при котором они могли бы стать работниками прочих состоятельных обитателей деревни, от чего помогали по родному хозяйству, следили за худой животиной, водившейся в их дворе и помогая их отцу Джейку в полевых работах. Тяжело вздохнув, мальчик старался не отвлекаться на посторонние мысли, сосредоточившись на текущих своих обязательствах. Очень скоро с полом было покончено, освободив его от ненужного слоя грязи, налетевшей за прошедшую ночь пыли, оказавшейся внутри из-за того, что подвыпивший после дружеской встречи с местным дьяконом, торговец, позабыл закрыть настежь окна и двери собственной лавки, отчего все вчерашние старания парня пошли коту под хвост, так ещё кто-то явно воспользовавшись моментом, спёр из лавки несколько товаров, за что мальчику, впрочем, пока не досталось, чем он был весьма удивлён. Несмотря на утерю товаров и грязь, работодатель Оливера сохранял достаточно положительный настрой своего духа, хотя и не перестал придираться к парню даже за самый минимальный недостаток проявленный здесь с первыми лучами солнца. Всё то время, пока мальчик старательно вычищал лавку от грязи, торговец лишь с радостной ухмылкой прочитывал крупные письма, пришедшие сюда накануне. Оливер не знал, о чём именно говорилось в этих пожелтевших от времени, больше похожих на старинные свитки, письмах, даже подобной бумаги мальчик совершенно не видел. Ни один из богатых обитателей их деревни, что знал грамоту и мог позволить себе отправить письмо в другую часть света, попросту не пользовался подобными свёртками, что порой, наталкивало его на мысли об иноземном происхождении подобной бумаги, однако, крепкие удары и громкие окрики его работодателя тут же заставляли их покинуть голову мальчика, вернув его в привычную, жестокую, действительность. Пока торговец занимался личными делами, Оливер успел не только закончить дела по очистке торговой лавки, но и расставить по полупустым полкам новоприбывшие товары.       — Господин,— произнёс он подойдя к рабочему столу за которым сидел его работодатель.— Я закончил с теми поручениями, что вы отдали мне утром, какую работу выполнить теперь?       — Закончил, молодец,— совершенно спокойно произнёс он, такой его тон мальчик мог часто услышать когда в помещение входили лишь равные ему по статусу люди.— Я же говорил, что тумаки, даже мёртвого из могилу поднимут! И где же после этого можно судить о моей неправоте?       — Да, господин,— вяло согласился с ним Оливер потирая, вновь занывшую от боли, спину.— Вы были абсолютно правы, но что касается нового задания для меня? Кажется, вчера, вы говорили, что сегодня должна прибыть крупная повозка с товарами, которую нужно...       — Повозка?!...— вдруг, словно ужаленный переспросил у него торговец.       — Да, господин,— подтвердил ему мальчик.— Вчера, прежде чем вышвырнуть меня от сюда, вы сказали, что она должна прибыть сегодня в деревню, гружённая крупным товаром и полностью готовая к разгрузке. К сожалению, господин, я не успел разузнать у вас во сколько именно она должна оказаться у нашей лавки, да и вы не сказали, какой товар нужно будет сразу заносить внутрь, а какой относить на склады.       — Чёрт бы пробрал настойку этого дьякона,— схватился за лоб торговец, резко вскочив со своего места, однако, тут же взяв себя в руки и внимательно взглянув в, непонимающие его поведения, глаза юного труженика.— Я был пьян, а по этой причине мог наговорить всякого... Говорил ли я тебе ещё чего-то?       — Нет, господин, кроме короткой фразы о крупном богатстве, совершенно ничего,— честно ответил ему Оливер.— После этого вы отошли в свою комнату и улеглись спать.       — Тогда и забудь об этой повозке,— спокойно выдохнув мужчина вновь хорошенько уселся на собственном стуле.— И вообще, на сегодня для тебя работы нет, проваливай до завтра, пока снова не выбил из тебя всю ленивую дурь!       — Но как же...— хотел было возразить мальчик.       — ВОН!— чуть ли не зарычал мужчина, заставив Оливера в ту же секунду оказаться в пределах оживлённой деревенской мостовой, выложенной местными из вкопанных в землю круглых дров.       Местные, совершенно привыкшие к подобной картине, попросту не обращали на это своего внимания, спеша куда-то или хлопоча по делам своего хозяйства. Стояла середина лета, один из важнейших сезонов жизни каждого, уважающего себя, простолюдина, когда природа наконец-то начинала одаривать их ежедневные полевые труды скорым появлением в полях горсти долгожданного урожая, ради которого они выходили на свои поля и огороды даже в самую знойную погоду, пробивая окаменевшую землю множеством наконечников своих деревянных мотыг. Непонимающе пожав плечами и последний раз оглянувшись на своё рабочее место, мальчик поспешил в сторону своего дома, располагавшегося практически на самой окраине деревни. Личные дела не слишком интересовали Оливера, в особенности если они не касались его постоянной работы. Мальчик галопом пронёсся по главной деревенской улице, спеша как можно скорее вернуться домой и наконец-то испробовать удочку которую не так давно он смастерил вместе со своим отцом, учитывая, что последний месяц он работал практически без всякого отдыха, Оливер справедливо рассудил о том, что заслужил пары часов отдыха от кучи забот навалившихся на его юные плечи.       Пробежав мимо крупной церкви священники которой, каждый седьмой день недели, устраивали священные проповеди, и миновав здание где проживал деревенский староста, мальчик тут же почувствовал голую землю под собственными ногами, вместо привычной мостовой. Деревня в которой он проживал была достаточно крупной, людей в ней проживало хоть много, но основной их массой было бедное крестьянство занимавшееся земледелием, вторыми по численности были разнообразные промысловики, после чего шли немногочисленные богачи с зажиточными крестьянами диктовавшие местные порядки. Более крупных населённых пунктов в округе попросту не было, а единственными соседями были лишь небольшие поселения расположенные вдоль неширокой реки через которую располагался единственные деревенский мост, построенный ещё в стародавние времена, когда их деревня только-только появилась в этих местах. Конечно, каждый здесь знал и прекрасно понимал, что местные дороги тянувшиеся с юга на север, также вели в места и по крупнее, отец Оливера даже сумел побывать в одном из таких, но что конкретно находится за густыми лесами или высокими горами, никто в точности разбираться не хотел. Простым людям хватало и тех забот, ежедневно им досаждавшим. Оливеру и самому порой было любопытно, что таит от него неизведанный до сели мир, однако, у мальчика никогда не было возможности удовлетворить собственное любопытство, кроме историй и древних преданий передававшихся из уст в уста.       Достигнув деревенской окраины, мальчик увидел знакомые виды ветхого дома, крыша которого уже несколько лет латалась руками его отца. Несмотря на внешнюю убогость, он был дорог его молодому сердцу. В этом старом месте прошли его детские годы, здесь он родился и познал самое доброе, что только он знал об окружающем мире, здесь жила его многочисленная, но дружная семья. Хозяйство в его доме было скромным, зверя и птицы они держали совсем немного, пара куриц с петухом, да несколько свиней, что проживали на их тёплом дворе. Огород на котором трудились все кто был свободен от работы вне дома, также не отличался большими размерами и обилием получаемого урожая, основную долю которого они получали из обыкновенной репы. За садовыми ограждениями, располагалась небольшая площадка для игр, которую построил его отец незадолго до рождения Оливера и в пределах которой прошли самые яркие моменты его ушедшей поры детства. Сейчас он появлялся там крайне редко, основными её обитателями стали его младшие братья и сёстры, однако, время от времени отец, по просьбе своего старшего сына, показывал ему некоторые приёмы боя на палке, которыми владел до своего прихода в деревню и встречей с его матерью. В такие моменты Джейк из заботливого отца, быстро превращался в строгого педагога, не чуравшегося наказывать своего "ученика" за любую оплошность, словно их учебные бои превращались в настоящее поле битвы. Несмотря на то, что отец сдерживался в подобных сражениях лишь отчасти, мальчик научился держать его удар, стараясь экономит силы для единственного, но достаточно сильного удара собственной палкой, вместо бешенных атак и контратак, чем сильно грешил его отец, сражавшийся на дереве словно заправский вояка. Это одновременно удивляло и восхищало парня, даже получив несколько тумаков во время подобного сражения, он всё время просил отца повторить их "битвы", вновь и вновь возвращаясь к исходному для себя поражению, но упорно продолжая двигаться вперёд.       Чем ближе Оливер становился к дому, тем более осторожнее двигался, стараясь прятаться за слепыми зонами у соседских заборов, если его заметят вернувшимся с работы раньше времени, то тут же найдут для мальчика море новой работы, конечно, родители любили одного из своих первенцев, как и всех своих детей, но спрос от отца и матери с Оливера был даже больший чем с его сестрой одногодкой.       — Неужели всё же сбежал?— услышал он знакомый голос Чарлтона, опиравшегося на жерди собственной ограды, заставившего его вздрогнуть.— Знал же я, что эта собака Торин доведёт даже такого усердного парня как ты.       — Простите, но боюсь в этом вы несколько ошиблись,— тут же объяснил ему мальчик.— Он сам отпустил меня раньше времени чем обычно!       — То есть выгнал?— явно не понял его сосед.       — Нет, именно, что отпустил,— пояснил Оливер.— Просто сказал, что работы на сегодня для меня нет, поэтому я могу катиться ко всем чертям, до завтрашнего дня.       — И по этой причине ты возвращаешься домой словно, идёшь его грабить,— улыбнулся ему Чарлтон.       — Нет... Что вы, просто понимаете...— хотел было оправдаться мальчик, но сосед тут же поспешил его успокоить.       — Не беспокойся, я знаю о том, как ты крутишься ради этих денег в последние несколько месяцев,— произнёс он, тут же протянув ему мешок, доверху набитый спелыми овощами.— Держи, купил специально для вас, самый спелый сорт!       — Благодарю вас, господин Чарлтон, вы очень добры,— Оливер низко склонил свою голову в знак собственной признательности.       — Не стоит благодарности, твоя сестра принесёт сегодня вечером ещё один такой же,— в простодушной монере ответил ему сосед.— Клади его как можно осторожней, иначе весь отдых пойдёт на смарку!       Быстро кивнув, Оливер продолжил свой путь, через минуту оказавшись в пределах родного двора. На счастье мальчика внутри было пусто, «Судя по тому, как мама сокрушается из-за того, что кто-то выдернул морковь вместо сорняка, они все находятся в самой дальней части огорода.», подумал он и положив мешок с овощами в коридоре, поспешил в сторону старой лестницы, ведущей в пределы помещения чердака. Забравшись внутрь, мальчик наскоро осмотрелся, здесь было, как всегда грязно, пыльно и до ужаса неуютно. Множество тонких паутинок лишь добавляли отчуждённости для этого забытого всеми места, на фоне идеальной чистоты в основной части их дома, старательно поддерживавшейся их матерью и Полли. «Кажется он говорил, что положил её где-то здесь...», задумался он прохаживаясь по старым чердачным половицам, что предательски скрипели под весом его тела, стоило кому-то зайти в дом раньше времени, и Оливер наверняка бы пропал. Ещё раз убедившись, что его мать с младшими заняты важными огородными заботами, быстро выглянув через чердачное окно, мальчик внимательно осмотрелся, стараясь визуально отыскать нужную ему вещь.       — Удача,— тихо произнёс Оливер, когда его глаза заметили новое тростниковое удилище, ради которого, он чуть было не потонул в ближайшем к деревне болоте.       Подойдя к большой пирамиде старых корзин располагавшуюся у ближайшей стены, рядом с ней бесхозно валялась удочка, которую, он так сильно мечтал опробовать в деле, мальчик нетерпеливо схватил её в свои руки, случайно задев одну из плетённых корзин, тихо доживавшую свой век в пределах их чердака. Словно по велению злого рока, случайное движение запустило крупную цепочку событий, что весьма скоро привели к тому, что огромная куча тут же развалилась во все стороны, чуть было не сломав совсем новое удилище паренька. Поняв, что родители явно не обрадуются такому бардаку даже на чердаке, Оливер, отложив удочку в сторону, принялся возвращать пирамиду в исходное до его пришествие, положение. «А это что ещё такое?», подумал мальчик, заметив неизвестную ему ранее полость располагавшуюся в стене. Ощупав её, он почувствовал, как его ладонь, после крупного слоя осевшей на ней пыли, наткнулась на что-то, напоминавшее ему старую железную ручку, несколько поржавевшую от старости и некоторой влажности внутри чердака. Потянув за неё, Оливер увидел, как полое пространство в стене начинало медленно раскрываться, глаза мальчика загорелись от охватившего его любопытства, когда во внутреннем пространстве стены показался длинный тряпичный свёрток. Оттянув его, он тут же заметил внутри странное поблескивание чего-то металлического, когда Оливер полностью стянул ткань с неизвестного предмета, глаза мальчика не сразу смогли поверить в тот факт, что в его руках находился настоящий рыцарский меч. Подойдя к чердачному окну, мальчик стал внимательно осматривать найденное им оружие.       Меч был одноручным, явно выкованный из хорошей стали, клинок, по которому играючи прохаживались лучики света, был длинным и тонким, до сих пор сохраняя прежнюю остроту. Рукоять и дол оружия также отличались внушительными размерами, что прибавляло ему значительной увесистости. Украшений и узоров на клинке или рукояти он практически не имел, единственное, что сумел приметить Оливер, лишь странный рисунок явно изображающий завывающий ветер, что лишь прибавило ему вопросов. Что этот меч делал в их доме и как мог оказаться в пределах чердака? Знает ли его отец об этой находке, а если и знает, то почему никогда о ней не говорил? Пользовался ли он этим мечом или же он принадлежал совершенно иному человеку? И что за странное изображение ветра было изображено на его округлой рукояти?       — Оливер... Что ты здесь делаешь?— голос отца послышавшийся за его спиной заставил мальчика вздрогнуть.— И что это у тебя там в руках?       — Просто...— Оливер панически пытался проглотить комок застрявший в его горле.— Торговец отпустил меня сегодня по раньше... И я вот... Я решил опробовать удочку которую мы с тобой сделали недавно... Вот... А... Что ты делаешь здесь так рано...       — Солнце достигло своего зенита, полевые работы было решено отложить до завтрашнего дня... Оливер, повернись ко мне своим лицом,— резко потребовал от него Джейк.       — Отец...— мальчик прекрасно понимал, что отец уже ясно разглядел, что именно держал в руках его сын, однако, у него попросту не было сил, чтобы повернуться и взглянуть ему в лицо.       — Повернись, немедленно,— более сухо продолжил требовать его отец.       Опустив свои глаза на пол мальчик повернулся в сторону своего отца.       — Я нашёл его совершенно случайно...— набравшись смелости и взглянув в лицо своего отца, Оливер заметил, что тот переводил свой взгляд то на его голову, то на злосчастный меч который он продолжал держать в собственных руках.— Если ты злишься из-за этого, то я сейчас же его уберу! Я... Я никому не скажу о том, что нашёл... Обещаю...       Джейк ничего ему не ответил. Подойдя ближе к своему сыну, он молча забрал меч из его рук, некоторое время безучастно рассматривая это оружие, словно вспоминая о чём-то старом, что произошло с ним много лет назад.       — Этот меч подарок одного моего хорошего друга,— произнёс Джейк после долгого молчания.— И одновременно с этим, это напоминание о той жизни, от которой я отказался ещё до твоего рождения... Этим оружием я погубил множество жизней и одновременно с этим, потерял всё, что любил, прежде чем обрести новый дом...       — Наверное, у тебя не было выбора,— робко произнёс Оливер.       — Нет, выбор у меня был,— ответил ему отец.— Но к сожалению я горько ошибся.       — Я не понимаю, что ещё за выбор? Что за друг? Отец, прошу, объясни мне,— Оливер решительно взглянул на своего отца.       — Ты ещё слишком мал, чтобы это понять,— неохотно ответил ему Джейк.       — Я уже не ребёнок!— прикрикнул от хлынувшего негодования мальчик.— Я пойму, а если и нужно, то унесу это с собой в могилу всё, что ты сможешь мне рассказать!       Джейк внимательно вгляделся в глаза своего ребёнка, пытаясь выяснить серьёзность настроя своего старшего сына. Впервые в жизни он смотрел на Оливера более чем серьёзно, без любящей призмы отцовской теплоты. Сейчас он видел во взгляде его ярко-зелёных глаз лишь бесконечную тоску от волны нахлынувших в голове отца воспоминаний, но и одновременно с этим, отец глядел на него словно на равного собственной голове, в которой хранилась вся его долгая жизнь:       — Сегодня вечером, на этом месте,— тихо произнёс Джейк.— Когда я мы с твоей матерью вернёмся с церковной службы, я расскажу тебе обо всём, что произошло в моей жизни двенадцать лет назад...       — Обещаешь?— спросил у него мальчик, пытаясь выяснить не соврал ли ему отец.       — Даю тебе слово,— ответил ему Джейк подав в руки камышовую удочку.— А теперь возьми своё удилище и уходи, я уберу весь тот бардак, что ты здесь устроил...       Не говоря ни единого слова, боясь, что от лишних вопросов отец сможет резко изменить собственное мнение, мальчик, схватив в руки удочку, поспешил спуститься по лестнице, покинув грязный и брошенный всеми чердак.