Шанс всё изменить

Тем временем Менахем осваивался в Шармбатоне под опекой Дины и ее подруг. В конце мая студенты Шармбатона стали разъезжаться на каникулы, предшествовавшие экзаменам у старшекурсников. К концу июня в школе оставались лишь компания Дины, да несколько младшекурсников, родители которых не могли забрать их по ряду причин. Готовить нужно было уже не так много, да и рацион стал иным. Летом на смену мясным блюдам пришли свежие овощи. Уход за школьным огородом и теплицами не отнимал много времени. Поэтому Менахем смог более тщательно заниматься зельеварением. Интерес его к зельям выяснился абсолютно случайно. Дина как-то попросила достать ей несколько безоаров. Менахем выполнил ее просьбу, но не смог сдержать любопытства, для чего они были нужны. Рассказ девушки заинтересовал его. Дина с радостью ответила на все вопросы и даже принесла несколько научно-популярных книг. Но этим дело не ограничилось — девушка пообещала дать ему несколько уроков после того, как закончится учебный год. Обещание свое Дина действительно сдержала, с удивлением отметив не пустой интерес, а действительно определенные способности Менахема к сложной и интересной науке. А после того, как она впечатала поцеловавшего ее Менахема в стенку и для профилактики продемонстрировала тому заклинание «летающей сковородки», мужчина заинтересовался и боевой магией. Зени, которая добилась наибольшего успеха в Защите от темных искусств, по просьбе подруги провела с Менахемом несколько занятий. Обе девушки оказались поражены результатом. Обсудив увиденное, они решили, что у Менахема способности к магии проявились во взрослом возрасте. Дина, обучая его простейшим зельям, и сама повторяла материал. Девушка еще не определилась, с чем свяжет свою жизнь, но зельеварение было ее любимым предметом, и получить ниже «превосходно» она не считала возможным. Но в обучении она столкнулась с массой подводных камней. Менахем никак не соглашался с рецептурой. Мужчине постоянно хотелось поэкспериментировать с ингредиентами. И иногда его желания заканчивались плачевно. Но бывало, что после череды взорванных котлов он приходил, наконец, к хорошему варианту рецепта. Другим подводным камнем было его незнание языка. Если с Диной он мог успешно общаться на польском или идише, то с её подругами этого бы не вышло, да и рецепты зелий были написаны на французском. Но благодаря девушкам через месяц он вполне сносно говорил на нем. И хотя большие проблемы с произношением и путаница с грамматикой оставались, можно было понять, что он имеет в виду. Постепенно Менахем подружился и с другими девушками. Они охотно говорили о порядках в школе, устройстве магического мира, болтали о каких-то пустяках или рассказывали, что красивого они увидели за день. Как объяснила ему Натали, эту «игру» несколько лет назад придумали Жюльетт и Дина. Самому Менахему их рассказы казались довольно интересными, но самое главное это общение помогало ему отвлечься от мыслей о Доре и их сыне. Вечером одного из дней вся компания сидела на лужайке в тени вековых дубов и любовалась плывущими по небу облаками. Менахем первый раз оказался в этой части парка и смог увидеть непарадный фасад здания школы с его легендарными витражами. Каждый был занят своим делом, так или иначе связанным с учебой. Жюльетт, которая в очередной раз пыталась найти себя, не поднимала головы от толкователя снов. Адель, высунув язык, усердно выводила на пергаменте кельтские руны, оттачивая каллиграфию. Зени и Софи чуть в стороне тренировались в создании патронусов. Натали, сверяясь с модным журналом, трансфигурировала собственные сандалии в изящные модные туфли. Дина ощипывала цветки горечавки. Менахем лежал на траве, пожевывая травинку, и слушал рассказ о свойствах этого растения. Ему было очень спокойно и хорошо. Девочки, по словам Дины, видели в нем старшего брата, которого не было ни у одной из них. Да и сам он относился к ним как к сестренкам. Которых тоже, впрочем, как и братьев, у него не было. *** Интерес Дины к Менахему не мог остаться незамеченным ее подругами. Но напрасно девушки думали, что Дина расскажет им о прошедших свиданиях. На все вопросы та уклончиво отвечала, что они варят зелья. Но тем самым лишь сильнее подогревала общее любопытство. И пока Дина сидела в библиотеке, в совятнике собралось целое совещание. — Нет. Дина старше нас всех и ей, конечно, пора подумать о замужестве. — Но мы ее подруги. И если они планируют свадьбу, то мы должны устроить ей девичник. — А если они ничего не планируют? Вдруг они действительно только занимаются. — Да ты вспомни, какой он красавчик. Я не верю, что за все время они ни разу не целовались. — А давайте посмотрим за ними. Вытащим их на прогулку по озеру. Эти голубки наверняка себя выдадут. — Хорошая идея. — Значит, Натали, Адель и Жюльетт идут к Дине. А я и Зени уговорим Менахема. Софи и Зени пошли к Менахему, но у него явно кто-то был. Точнее не кто-то, а Дина. Девочки решили подслушать под приоткрытым окном. — А я тебе говорю, лепестки семицветника садового нужно добавлять после того, как зелье станет цвета фуксии и только две штуки! — Но если ждать, когда зелье стало цвет розового фламинго и добавлять три, это разве не делает улучшить эффект?..* — Ну, если ты хочешь получить Котловзрывальное зелье, то конечно, улучшит… — Он так старательно учит французский… — Софи мечтательно закатила глаза. — Это так романтично с его стороны. Признаться Дине в любви на ее языке. — Да он наверняка уже ей на немецком десять раз признался, — тихонько хихикнула Зени. — Но на французском красивее, — возразила Софи. Девушка вспомнила, как Менахем говорил при встрече. — Этот немецкий так резко звучит… Нет! Свадебные клятвы на французском куда романтичнее… Знала бы ты, как я завидую Дине. Рассказав об услышанном своим подругам, девушки приняли совместное решение, не мешать «влюбленным», давая им почаще оставаться вдвоем и наслаждаться романтикой. *** Но сближение Менахема и Дины взволновало не только компанию девушки. В один из вечеров, когда мужчина сортировал свежесобранные травы, его снова посетила директор школы. — Вижу, вы уже освоились, — она огляделась в комнате, которая стала похожей на уютное, обжитое помещение. Адель, сидевшая в кустах под окном с книгой о золотых рыбках, навострила уши при голосе директора. Но начало разговора было малоинтересным, и девушка хотела уже продолжить чтение, когда услышала имя своей подруги. — Я хотела поговорить о ваших отношениях с Диной, — мадам Максим, стоявшая спиной к окну, на всякий случай наложила на Менахема силенцио. — О вас даже первокурсники шепчутся, — пояснила она, заметив удивленный взгляд. — Выслушайте меня со всей серьезностью. Дело даже не в том, что я не одобряю флирта студентов с сотрудниками школы. Я понимаю, что вы оба молоды. И прекрасно знаю, какую трагедию вы пережили недавно. Но подумайте сами, в какое положение вы ставите девушку. Дина из известной в волшебном мире семьи. Я прекрасно знакома с ее бабушкой. Простите, Менахем, но она никогда не одобрит подобный выбор своей внучки. У Дины прекрасные данные для карьеры зельевара. На этом месте Адель стало не по себе. Директор школы хотела расстроить свадьбу ее лучшей подруги. Девочка буквально заставила себя слушать дальше. Голос директора стал тише, очевидно, та отошла в глубину комнаты. — Я очень прошу вас не рушить карьеру девочке. Разорвите ваши отношения, пока они не зашли чересчур далеко. Иначе мне придется сообщить обо всем ее родственникам. Надеюсь, вы услышали и поняли меня… Ответа Адель дожидаться не стала, поспешив к своим подругам с рассказом о том, что задумала их директор. А Мадам Максим сняла Силенцио и смотрела на молодого мужчину, ожидая его объяснений. — Я понимаю, как это всё выглядит, — сказал Менахем. — И вы можете мне не верить, но все, что говорят — лишь слухи. Мы с Диной действительно не занимаемся ничем, кроме зелий. Видите ли, меня они тоже интересуют, и я решил взять у нее несколько уроков. Если хотите, мы дружим. Но у нас не роман, нет. Директор, разумеется, приняла Слова Менахема за попытку оправдаться. Мол ничего не было. — Но почему тогда вы не поставили в известность меня или кого-то из преподавателей? Почему занимаетесь не в специальном классе? — Если честно, — смутился Менахем, — мы… мы боялись, что нам не разрешат этого. А я очень хотел научиться зельеварению. Дина говорит, у меня хорошие способности. Мадам Максим пристально посмотрела на молодого мужчину. Тот, похоже, говорил искренне, но директор все-таки несла ответственность за своих учениц. — Пожалуй, я поговорю с нашим преподавателем. И во время каникул он попрактикует вас. Что касается Дины, то у нее скоро экзамены, не забывайте об этом. Поэтому ограничьте ваши занятия до двух часов в неделю. И еще раз — прошу вас об ответственности. Вы все-таки взрослый мужчина. *** — Девочки! — запыхавшаяся Адель влетела в гостиную, где ее подруги отдыхали после занятий. — Мы должны им помочь. — Кому и в чем? — Натали подняла голову от шахматной доски. — Дине и Менахему! Я только что слышала, как Мадам Максим велела Менахему бросить Дину! — А Менахем что ответил? — Ничего не ответил… Похоже, он от шока и потрясения потерял дар речи! — Неужели он так ее любит? — мечтательно вздохнула Жюльетт. — Девочки, а что если они решат сбежать? Ну, сбежать вдвоем и тайно пожениться, как в романах? — Это будет так романтично… — почти хором сказали Зени и Софи. — Но мы все равно должны им помочь. Ведь Мадам Максим наверняка будет следить, чтобы они не виделись. *** Хоть Мадам Максим и поверила, что у Менахема есть способности к магии, но слова о том, что с Диной у него лишь дружба, не показались ей слишком убедительными. Но Менахем действительно не испытывал к девушке романтических чувств. И даже то, что Дина довольно часто навещала его, чтобы спокойно почитать «Советы травника» ничего не значило. С ней действительно было интересно. Рассудительная для своих семнадцати лет, она могла часами говорить о свойствах растений. От нее же Менахем узнал о существовании других школ Магии — Дурмстранга и Хогвартса. В тот день они гуляли по лесу, и вдруг Менахем увидел, как впереди шевелятся кусты. На всякий случай он приготовился отражать нападение злоумышленника или дикого зверя — а кто ещё мог бы шастать по кустам? — Смотрите, — вдруг вскрикнула Адель. — Мадмуазель Катрин! Повернув голову, Менахем увидел невысокую брюнетку, выбравшуюся из зарослей шиповника. Лицо девушки было сплошь покрыто царапинами, а в руках она держала круглый стеклянный аквариум, накрытый марлей. Мухи и жуки бились о стеклянные стенки, создавая гул. — Это преподаватель по уходу за магическими существами, — объяснила Дина. Остальные девочки окружили профессора, забирая у нее аквариум и помогая сесть на траву. — Она закончила школу два года назад и осталась преподавать. Влюблена в свою работу, как чокнутая. Носится со своими зверушками, как с родными детьми. В подтверждение этих слов Катрин попыталась вывернуться из круга девочек. — Осторожнее. Я все утро этих жуков собирала. Детеныши звездчатой ласки не едят ничего другого. Дина, сперва закатившая глаза, вдруг оживилась. — Детеныши звездчатой ласки?! — переспросила она. — Да. Я купила одного. Пришлось полторы тысячи галеонов отдать. Дина замерла от счастья. Шерсть этих зверушек была довольно редким компонентом для зелья, способного быстро залечить глубокие порезы. — А можно мы посмотрим на него? — Глаза Адель загорелись любопытством. — Конечно. Но не сегодня. Малышке надо спать минимум двадцать два часа в сутки в первую неделю жизни. Кстати, если у вас есть ненужные вещи из шелка, то это самый лучший материал для ее гнезда. Менахем хмыкнул. Услышав это девушка обернулась к нему. Ее губы обиженно задрожали, словно кто-то посмел оскорбить ее бранным словом. — Вы зря смеетесь! — Глаза ее превратились в щелочки. — И я обязательно расскажу о таком недопустимом поведении куратору вашего отделения! — Это не студент, мадмуазель Катрин, — шепнула Жюльетт. — Это Менахем. Я рассказывала вам о нем месяц назад. Он работает на кухне — разрубает туши животных для приготовления мясных блюд. — Так это вы Менахем? — презрение и гнев сменилось интересом. — Это прекрасно! Вы же не откажете мне в помощи? Мне очень нужны гусиные потроха и рыбьи жабры для плотоядных ежиков и селезней-шипохвостов. Взяв Менахема под руку, она потащила его за собой, что-то говоря. И лишь слова Адель о забытом аквариуме заставили ее вернуться. Вечером того же дня Дина провела Менахема на одну из башен Шармбатона. Закат с этой точки был действительно очень красивым. — У вас все преподаватели такие странные? — спросил мужчина, не боясь быть подслушанным. — Здесь все любят свою работу, — улыбнулась Дина. — Вообще Шармбатон среди других школ отличает утонченный стиль преподавания и стремление к красоте, изяществу и гармонии. Только здесь значительное внимание уделено музыке, танцу, этикету, фехтованию, верховой езде и подобным вещам. — А другие школы? — Школы волшебства не очень распространяются о происходящем в их стенах. Но Хогвартс, судя по карьере выпускников, делает акцент на прикладные дисциплины. Кстати, среди его выпускников довольно много зельеваров. В журналах, посвященных этому, они часто печатают свои разработки. Дина стояла у мраморной балюстрады. Ветер играл ее темными волосами и чуть развевал подол платья. — В одном из горных массивов на севере находится Дурмстранг. Заведение с очень скверной репутацией. Говорят, что там упор на темную магию. Прости, но не хочется о нем говорить. Лучше спроси у Софи. Менахем почувствовал, что есть какая-то личная причина, по которой девушка не хочет продолжать разговор об этой школе, и хотел было вернуться вниз. — Подожди! — Дина взяла его за руку. — Мадам Максим наверняка скажет тебе все завтра. Но, пожалуй, я сделаю это сейчас. Твое слушание назначено на седьмое июля. Не удивляйся, что я знаю. Кузина Жюльетт — секретарь комиссии по расследованию чрезвычайных происшествий. Она обняла Менахема, прижавшись головой к его груди. — Я желаю тебе удачи на слушании. И действительно, на следующий день Менахема позвали в кабинет мадам Максим. Директор сообщила, что слушание по его вопросу состоится через две недели и попросила его подготовиться, как следует. — Признаться, я не ожидала, что они так быстро назначат дату. В Великобритании рассмотрение бы растянулось на полгода из-за бюрократии. А так волшебникам, выбранным для проверки, уже разослали приглашения. Отчего-то мужчине стало не по себе. Девочки искренне полюбили его, да и сам он к ним привязался. Но если проклятье подтвердится — им придется расстаться. Девочки, разумеется, пытались помочь ему советами и добрыми словами. Но от этого волнение лишь усиливалось. Мадам Максим позвала его накануне вечером. Женщина отдала ему строгий костюм, который предстояло надеть на слушание, и лично прикрепила зажим для галстука, пояснив, что на самом деле это артефакт-переводчик. Перемещение через портал Менахем перенес легко. Идя по мрачному коридору, Мадам Максим вкратце объяснила суть и порядок процедуры. Несколько выбранных магов должны были задать Менахему ряд дежурных вопросов и проверить наличие проклятья при помощи разных артефактов. — Я не знаю, кто именно окажется в комиссии, но ты должен держаться уверенно. Я буду рядом, — она ободряюще улыбнулась своему подопечному, перед тем, как распахнулись двери в зал, где должно было проходить слушание. В круглой комнате, где они оказались, было довольно прохладно и неуютно. Очевидно, маги не использовали электричество, предпочитая освещение при помощи факелов. Мадам Максим указала ему на резное кресло в центре, а сама заняла свое место на мраморной скамье в первом ряду. Менахем честно отвечал на все вопросы. Потом мадам Максим выступила как директор школы, в которой он находился. В это время Менахем смог разглядеть присутствующих. Молодая ведьма с кудряшками, похожая на Жюльетт, хоть и весьма отдаленно, вела протокол. Сидевший рядом с ней высокий старик с бородой тихо дремал. Несколько мужчин средних лет что-то обсуждали между собой, косясь на сидевшего перед ними седого мужчину со шрамами на лице и искусственным глазом. Чуть сбоку черноволосый колдун в меховой шубе что-то объяснял молодой девушке, одетой во все черное и казавшейся очень знакомой. Хотя Менахем был уверен, что не видел ее раньше. Та откровенно зевала во время первой части, видимо недовольство ее начальника было связано с этим. Наконец, перешли к практической части проверки. Маги по очереди подходили к нему. Кто-то брал кровь и смешивал с какими-то жидкостями, кто-то пытался гипнотизировать его. Выкладывали руны, смотрели сквозь огонь, давали отпить каких-то отваров. Что-то записывали, шептались с соседями, неодобрительно смотрели на окружающих. Наконец, дошла очередь и до мужчины в шубе. И тут случилось, очевидно, непредвиденное. Вместо него к Менахему направилась его спутница. Мадам Максим поднялась с места. — Это противоречит правилам, Каркаров! Испытание могут проводить лишь те, кто имеет разрешение от министерства и те, кто зарекомендовал себя в мировом сообществе! А вы выставляете вместо себя мальчишку, который даже диплома не получил! При этих словах тонкая фигурка в черном вздрогнула. Менахем видел, как сверкнули чуть влажные зелёные глаза. На мгновение она напомнила мужчине Дину. Но мужчина в шубе поднялся со своей скамьи, окидывая всех мрачным взглядом. — Это один из моих лучших студентов. Люциус Фердинанд Вайс за годы учебы зарекомендовал себя как талантливый артефактор. Да и его умению толковать руны могли бы позавидовать многие из собравшихся. Пусть он покажет себя! Ничего дурного здесь нет. Однако после случившегося заседание пришлось прервать. Каркаров и Мадам Максим подошли к председателю комиссии, что-то доказывая. Менахем не прислушивался. Ему было не по себе от того, что мальчишка, принятый им за девушку, нагло буравил его взглядом. Наконец спор был решен. Председатель принял сторону Каркарова. Тот кивнул своему протеже. Юноша усмехнулся. Подойдя к Менахему, он закатал тому рукава и быстро начертил на запястьях какие-то символы. После чего вытряхнул из шелкового мешочка какие-то камни и, взяв белый, положил его в левую руку испытуемого. Несколько секунд ничего не происходило. Затем камень вспыхнул оранжевым пламенем. Менахем точно видел языки огня, но не чувствовал никакого тепла. Люциус кивнул и, вернувшись на скамью, что-то сказал Каркарову. — И каков же результат? — мадам Максим тоже было интересно. — Проверка показала, что проклятие на нем все же есть, но опасности для окружающих не представляет, более того, оно ослабевает с каждым днём, — на неожиданно хорошем для иностранца французском ответил юноша и вдруг улыбнулся, триумфально оглядывая взглядом собравшихся. Каркаров стиснул руку юноши, что-то прошипев ему на ухо. Менахем не слышал сказанных слов, но судя по помрачневшему лицу мальчишки, они были не слишком приятными. Менахем некоторое время наблюдал за юношей. Сходство с Диной стало более явным. Но если девушка излучала уверенность и теплоту, то Люциус, напротив, казался довольно злобным и желчным. Между тем, на другой стороне скамейки шло довольно оживленное обсуждение. Как выяснилось, наличие проклятья увидел только Люциус Фердинанд. И сейчас все остальные решали принимать ли во внимание слова мальчишки, воспользовавшегося какими-то сомнительными методами. К удивлению Менахема, Каркаров на этот раз не сказал ни слова в поддержку своего ученика. Тот пытался доказать что-то самостоятельно. Но взрослые волшебники лишь отмахивались от его слов. — Люцик, достаточно! — Каркаров сжал плечо юноши, усаживая его на скамью. Менахем заметил, какой злобой сверкнули глаза того. — Я прошу прощения за излишнюю импульсивность моего студента, — казалось, Каркарову было все равно, что происходит. Между тем, председатель комиссии огласил заключение: Менахем был признан абсолютно безопасным. Однако комиссия пришла к выводу, что его появление в окрестностях Шармбатона явилось результатом проявления неизвестной магии. Мадам Максим было позволено оставить его в школе, но под пристальным наблюдением преподавателей. Публичного унижения Люциус Фердинанд не смог перенести. Менахем ждал на лестнице, пока Мадам Максим получала письменное разрешение на его оставление в школе. Проходя мимо вслед за своим преподавателем, юноша специально толкнул его плечом и прошипел «Чтоб ты сдох, как собака!». Такое отношение Менахем мог бы понять, но следующая сцена, которую он видел в окно, заставила задуматься. Каркаров шел через двор, опираясь на сучковатую палку. Его студент шел чуть следом, очевидно что-то говоря. Судя по нервным взмахам рук, его речь отличалась эмоциональностью. Внезапно Каркаров остановился и, развернувшись, влепил юноше, которого менее часа назад представлял всем с гордостью, мощную пощечину. После чего, как ни в чем не бывало, продолжил идти к воротам. Шаги спускавшейся по лестнице Мадам Максим отвлекли Менахема. Когда он снова взглянул в окно, ни Каркарова, ни его ученика уже не было видно. - Простите, Мадам Максим... — тихо произнес Менахем. — Комиссия признала меня безопасным, сказав, что никакого проклятья нет. Но ведь этот… Люсиус Фрединанд может быть прав... Он так уверенно говорил... Почему его преподаватель отказался его поддержать? — Таков Каркаров, — вздохнула мадам Максим, подошедшая к нему с бумагами в руке. — Ему не понравилось, что его студент не стал делать вид перед более… более авторитетными волшебниками, что они правы. Этот юноша из тех, кто делает то, что считает правильным, а не то, что от него ждут другие. И к тому же… в общем, не все так просто в семье Люциуса Фердинанда. Его родители погибли год назад. Это было не самое светлое семейство, но они очень любили своего единственного сына... Довольная успешным решением вопроса, обычно сдержанная женщина несколько разоткровенничалась, но тут же спохватилась. — Впрочем это лишь предположения… Она явно хотела что-то сказать, но вдруг замолчала. Стуча протезом по лестнице к ним спускался тот старик со шрамами, сидевший в центре первого ряда. — Не думаю, что кому-то интересна та статья из «Русалочьих новостей»**, Олимпия! — сказал он каркающим голосом. Искусственный глаз бешено вращался, пока не остановился на Менахеме. Второй глаз смотрел в окно. — Как вам воспитательные методики Игоря в действии?! Заметив вопросительный взгляд Менахема, Грюм счел необходимым пояснить в своей манере. — Игорь Каркаров стал директором всего пару лет назад. До этого времени школой руководил другой человек, который погиб при загадочных обстоятельствах. Хотя Дурмстранг испокон веков отличался весьма суровыми порядками и спартанскими условиями. В этой школе в отличие от остальных до сих пор применяются телесные наказания! Впрочем те, кто там учатся, свято чтут древние традиции. За очень редкими исключениями, очевидно! Этому наглому выскочке наверняка влетит по первое число! Боясь, что Менахем узнает что-то лишнее, Мадам Максим осторожно сняла с его галстука зажим с артефактом-переводчиком. Английскую речь, на которой продолжался разговор, он не понимал, улавливая лишь отдельные слова, очевидно имена и фамилии. Разговор длился недолго. Потом Грюм с почтением поцеловал руку Мадам Максим и, еще раз окинув Менахема грозным взглядом, поспешил вниз по лестнице. *** В школу они вернулись глубокой ночью. Мадам Максим пожала руку своему сотруднику. — Ну что же… Я поздравляю вас с успешным решением вопроса. И я должна сказать, что вы получаете статус волшебника, если говорить маггловским языком. Дина и Эжени рассказали мне о ваших способностях. И я не против, чтобы вы развивали их и дальше. Но помните о моем предупреждении. — Благодарю вас, — Менахем искренне улыбнулся. Он хоть и очень устал, но то, что ему разрешили официально обучаться магии, придало сил. *** На следующий день девочки пришли поздравить Менахема и узнать, как все прошло. Они разместились на тесной уютной кухоньке, вокруг старого деревянного стола, покрытого застиранной, но чистой скатертью. Полевые цветы, которые набрали Адель и Натали, стояли в банке посреди стола. Софи, увидев, что в комнате лишь два стула, решила эту проблему, трансфигурировав несколько поленьев. Зени выпросила на кухне несколько бутылок тыквенного сока, жалея, что в школе запрещены крепкие напитки и даже сливочное пиво. Менахем достал из подвесного шкафчика все имевшиеся у него чашки. Девочки искренне радовались за своего друга. Говорили, как они рады и что не сомневались в таком исходе. Обнимали, говоря, что будут рады помочь ему в изучении заклинаний. Но спустя несколько часов начали расходиться. По предварительной договоренности, они решили оставить их наедине с Диной. Тем более взгляды, которыми те обменивались, лишь подчеркивали, что тем есть, что обсудить. — Я так рада за тебя, — Дина решила помочь ему убрать со стола. — И знаешь, я думаю, что ты уже достаточно хорошо освоил Болтливое зелье и можешь переходить к более сложным вещам, таким как Рябиновый отвар… — Подожди, — Менахем усадил девушку и сам сел напротив, взяв ее за руки. — Я не уверен, что делаю правильно, но думаю, тебе стоит знать об этом. Он честно и без утайки рассказал ей о странном юноше и их сходстве, умолчав при этом о злобных словах в свой адрес и увиденной пощечине. Дина некоторое время молчала. — Не хотела бы я о таком говорить. Но что уж теперь… Люциус Фердинанд, Люцик, мой дальний родственник. Но я никогда его не видела. И до десяти лет даже не знала, что он существует. Она довольно спокойно рассказала, что среди волшебников издревле существовали магические династии и были такие, чья магия возникала вне зависимости от того, кем были их родители. — Большинство волшебников спокойно относятся к происхождению других. Но есть те, для кого родство важно. Чистокровные семьи… Моя бабушка происходила из такой. Она и дед Люцика были двоюродными братом и сестрой. Вступили в брак они с чистокровными, но по любви. Родился мой отец. Через два года родилась мать Люцика. Насколько я знаю, жениха ей выбрали заранее. Но они действительно полюбили друг друга, как и мои родители. Вот только мама была из семьи магглов. Ну, не волшебников. Тем не менее, отец женился на ней, пойдя против семейных устоев. Бабушка поддержала его выбор. А вот с родственниками пришлось разорвать все отношения. Отец Люцика поставил вопрос о возможности женитьбы только с таким условием. Поэтому бабушка никогда не говорила о них. Ты извини, я путано рассказываю. Просто тема очень болезненная… Дина закрыла лицо ладонями. Менахем обнял ее, чтобы успокоить. Дина уткнулась ему в грудь. — Скажи, а какой он? Ну мы похожи? — Да… — Менахем отвел темные волосы со лба девушки. — Но он какой-то надменный очень. И знаешь, мне показалось, что он хочет во что бы то ни стало подчеркнуть собственную значимость… — Для студентов Дурмстранга такое поведение типично. Значит, он действительно учится там. Ну что же — удачи ему в темных делишках! И давай не будем больше об этом! *** Скандал, замятый на заседании комиссии, тем временем получил свое развитие в Дурмстранге. То, что Каркаров очень зол, Люциус Фердинанд понял по мощному подзатыльнику, которым сопровождался его вход в портал. Сейчас, стоя в центре кабинета директора, он сжимал кулаки, кусал губы, но не смел поднять голову, ожидая каким будет наказание. А то, что оно будет, юноша понял, когда директор велел ему отдать палочку. Каркаров сидел в кресле, презрительно смотря на своего ученика. Он тянул время, поглаживая черную бороду, и словно наслаждался страхом. — То, что ты сказал, недопустимо! — он наконец поднялся. — Ты студент Дурмстранга. Школы с многолетней историей! Многие чистокровные волшебники считают честью учиться здесь! Тебе позволили завершить обучение тут, учитывая твои выдающиеся способности! Тебе создали условия, отличные от других студентов. Но это не дает тебе право не соблюдать правила и традиции данного заведения! Чем ты думал, когда стал публично спорить с коллегией магов?! Последний вопрос сопровождался подзатыльником. — Я полагаю, твоему отцу это не понравилось бы! Узнай он о подобном, то собственноручно выпорол бы тебя, ведь так?! (подзатыльник) Ведь так?! — Так… Каркаров сел к столу, вытирая руку о полу шубы. — В таком случае тебе повезло, что я не твой отец. Но то, что ты сделал, не должно остаться безнаказанным. С этого вечера я лично буду наблюдать за тобой! С этого дня ты не покинешь отведенные тебе комнаты! Общение только с преподавателями! Никакой переписки с кем бы то ни было, кроме как через меня! Считай это домашним арестом! Но ничего, что могло бы сломать твою будущую карьеру, я не допущу! — Они унизили меня… — глухо сказал юноша. — О твоей истерике поговорим, когда ты осознаешь свою неправоту! Думаю, недели на хлебе и воде для этого будет достаточно! Позвав одного из дежурных старшекурсников, Каркаров велел проводить провинившегося в его комнаты и запереть там одного. * Ну, пока Менахем у нас только учит французский… ** Название газеты не умаляет любви к русалкам.