Прежде чем мы выжили

      К завтраку Мия заказала бокал кремана. Сегодня её самочувствие было намного лучше. С утра она даже привела себя в безупречный вид. Костюм сидел идеально. Тёмные волосы в удлинённом каре лежали идеально. Ночная истерика тоже была себе прощена. Жизнь порой причиняет боль, и Мия хотела её прочувствовать: эта боль полезна. Она напоминала об ошибках, которые не нужно забывать.       Вчера по приезде Мия не позвонила Виктору. Не то чтобы он последние годы отслеживал её перемещение. Царящая в семье равнодушная вежливость предполагала, что они больше не отчитывались друг перед другом. Но, кажется, в прошлый раз Мия предупредила Виктора, где остановится. Не лишним сказать что-то и теперь.       После нескольких гудков в трубке послышался голос робота: «Оставьте голосовое сообщение».       — Привет, — принялась надиктовывать Мия. — Вчера дико устала и рано уснула. Я пыталась оставить тебе сообщение ещё в аэропорту, но твоя голосовая почта была переполнена… Я устроилась в Берлингтоне. Сейчас арендую автомобиль и отправлюсь в Вегфорд. В общем, всё нормально… Ну, пока.       Следом Мия надела наушники и позвонила по фейстайм Тео. Стоило экрану показать любимого мальчика, Мия заулыбалась.       — Привет, мам.       — Привет, — на заднем плане мелькнуло лицо школьного приятеля Теодора. — О, вы с Томом у нас? Привет, дружок!       — Здрасте, — мальчик запихнул в рот шоколадную монетку и помахал изображению Мии.       — Сегодня не было трёх уроков. Лора нас забрала, — объяснил Теодор.       — Ого. Что случилось?       — У учителей забастовка.       — Да нет, кто-то принёс в школу ротавирус, — заспорил Том. — Карантин.       — Нет же! Забастовка!       — Говорю тебе! Карантин!       Тео неопределённо махнул рукой: тема ему наскучила.       — А урок скрипки? — уточнила Мия.       — Но это же ещё не скоро!       — Ну да. Ты всё знаешь и сам, мой гений. А папа где?       — Кажется, он ещё не появлялся с тех пор, как ты уехала…       — Его не было дома этой ночью? — нечто неприятное закопошилось у Мии в желудке.       — Я точно не знаю… Спросить Лору?       — Нет-нет, я просто так интересуюсь, — сознание снова непроизвольно отметило, что у Тео викторовский раскат голоса. — Ну а как дела у тебя, мой маленький чемпион?       — Хорошо.       — Чем занимаетесь с Томом?       — Смотрим «Уэнсдей»… — лениво произнёс Теодор. У мальчика было беспечное настроение, каким оно становится в течение нескольких часов после школы. — Хочешь увидеть, что я начал рисовать сегодня?       — Конечно хочу!        Тео поднёс к обзору камеры намеченный масляными карандашами рисунок.       — Ух ты… симпатичный поросёнок.       — Мама! Это собака!       — Тогда почему она розовая? — Мия рассмеялась от собственной несообразительности. — Ты ввёл меня в заблуждение.       — Я видел в интернете, как один лабрадор порозовел после собачьего шампуня.       Теодор насупился. Обычно он отказывался от всяческих утешений, самостоятельно справляясь с поруганными чувствами своего гения. Ему требовалось немного времени наедине с собой, чтобы прожить эту грусть. Да, Мия была достаточно осознанной матерью, чтобы позволить сыну самому победить эмоции. Но не достаточно, чтобы разрешать ему пользоваться кинетическим песком прямо в комнате (это выше её сил. Ведь треклятый песок потом годами находишь в складках одеял, диванов и ковров).       — Когда ты приедешь?       Мия обрадовалась горячей нежности вопроса. Сын редко произносил эту фразу именно так. Чаще он выяснял подробности её поездок обходными вопросами. Но в этот раз Теодор точно заподозрил, что ему не договорят, ответят уклончиво на эзоповом языке. Мия боялась стать матерью, которая поддерживает негласно принятую в доме систему, суть которой сводилась к тому, что от ребёнка скрывается вся внутренняя подоплёка взаимоотношений родителей и семейных событий. В особенности если те носят неприятный характер. А ещё Мия боялась, что однажды Теодор для неё превратится в источник неудобных детских чувств и вопросов. Поэтому делала всё, чтобы этого не допустить. Дети как громоотвод в семье — все внутренние проблемы внутри неё можно буквально считывать с них. Совсем недавно психолог сказала ей, что ребёнку нужно, чтобы у него были мама и папа. И неважно, остаётесь ли вы парой. Детям лишь необходимо, чтобы вы оба выполняли роль родителей.       — Очень скоро. Ты не успеешь заскучать. Я вернусь прежде чем это случится, обещаю.       — Ну хорошо, — деловито согласился мальчик. — Я дорисую поросёнка к твоему приезду.       — Ну перестань, я просто перепутала, — едва сдерживая ласковость, проворковала Мия. — Твой пёс похож на Хрюна Гюнтера.       — Это ещё кто?       — Ну как ты можешь его не знать?       — Это же из анимационного кино… — выдал себя Тео. — Я такое не смотрю.       — Неужели? Когда тебе было три, ты говорил, что Виктор Ван Дорт — твой папа.       — НЕТ!       — Ага!       — Ты это выдумала!       — Ну ладно, разберёмся с этим позже, Мурмур.       Слащавое прозвище друга вызвало на мордашке Томаса полубеззубую улыбку.       — Ну спасибо, мам! — буркнул Теодор.       — Ох, прости! — Мия театрально спохватилась. Впрочем, тоже хихикая.       Мысль о том, что им пора прощаться, разбивала Мие сердце. Вместе с ней погрустнел и Теодор.       — Мы очень скоро увидимся, дорогой.       — Хорошо.       — Не грусти. Ты моя батарейка, помнишь? Когда хорошо тебе, хорошо и мне. Когда тебе грустно, я тоже грущу.       Она послала ему воздушный поцелуй. Тайком от Тома Тео сложил губы в ответном поцелуе. Затем исчез с экрана.       Разговор придал Мие эмоциональных сил. За какие только заслуги ей ниспослан этот по-детски тонкий и звонкий мальчик? Всё, чего Мия порой хотела — каждый день своей жизни проводить в созерцании сына.       К столику подошёл официант.       — Автомобиль уже на парковке, — он вручил Мие ключи. — Миссис Ван Арт, ваш счёт закрыл мужчина с дальнего столика.       Ещё десять минут назад единственный столик в лобби занимала женщина преклонного возраста. Мия хорошо её запомнила. Выглядела та неопрятно: давно нечищеные украшения и как минимум шесть цветов в наряде.       Чуть помедлив, она обернулась, готовясь увидеть немолодую персону в маловатом ему костюме и со складками жира на загривке. Однако щедрым незнакомцем оказался вылитый Джеймс Дин. Он приветственно поднял ладонь и послал очаровательную улыбку. Мия оценила его усилия ответной улыбкой — сдержанной и вежливой, не более, — и тут же об этом пожалела. Женщинам свойственно воспринимать мужское внимание как награду или оценку своей привлекательности. А ей не хотелось быть такой женщиной. Более того, сейчас Мия не настроена на знакомства. Хотя с чего она взяла, что знакомство последует? Видимо, разучилась воспринимать ухаживания с прежней непосредственностью.       Между тем «Джеймс Дин» наверняка заметил кольцо на её пальце. Ещё какое-то время назад Мия представить себе не могла, что существует категория мужчин, которые предпочитают изменяющих женщин. Не редкость в современном мире. Но если уж женщины влюбляются в маньяков, значит, есть и мужчины, которые влюбляются в аморальных женщин.       Мия вдруг вспомнила Нилла. Её подлый ум однажды позволили ей увлечься другим мужчиной. На расстоянии, но всё же. В те времена она научилась засыпать даже если Виктор не приходил в постель. Научилась долго не приближаться к нему, когда он возвращался домой, боясь услышать запах чужого парфюма. Мия была уверена, что Виктор ей изменяет. И эта всё в себя вбирающая мысль дала ей толчок по-тихому мстить. Тогда Мия и познакомилась с Ниллом. Впрочем, Виктор настолько преследовал её мысли, что она покончила со связью на стороне, не дав ей зайти слишком далеко.       Открыв список контактов, Мия вытащила своего неудавшегося любовника из чёрного списка. Она уже несколько раз повторяла этот нелепый цикл, в конце концов блокируя контакт. Последним в чате висело сообщение, которое Мия оставила без ответа. Интересно, пытался ли Нилл связаться с ней всё это время?       Следом она открыла переписку с Виктором. Редко обновляющийся теперь диалог с немым укором посмотрел на неё.       

16:04

Ты бы не смог сдержаться, не правда ли?

      16:06       Такова моя природа.              Фраза отдалась в сознании знакомым воспоминанием… Конечно же, притча про Скорпиона и Лягушку.       Вбив в поисковике запрос, Мия наконец-то познакомилась с историей, на которую часто ссылался её муж:              Однажды скорпион, попав под ливень,       На камне оказался средь пруда,       И понял, что погибнет, в луже сгинет,       Ведь плавать не умел он никогда.       Лягушка рядом с камнем проплывала,       О помощи взмолился скорпион,       Лягушка беспокоилась: «Ужалит!»,       «Нет, не ужалю», — обещал ей он.       Трясясь от страха, жаба спину подставляла,       Вполз на неё спасённый скорпион       И бедную лягушку в шею жаля,       Яд испустил он и услышал стон:       «Зачем ужалил? Я ж тебя спасала,       Теперь погибнем оба мы с тобой».       А скорпион ответил: «Ты всё знала,       Я жалю всех, по сути я такой!»              Что ж. Забавно. Вполне себе в чувстве юмора Виктора.       Было уже около одиннадцати. Мия мысленно сверилась с планами на день, просеяла в памяти всё то, что ей удалось узнать. Информации о маленькой стражнице было мало — лишь небольшая заметка из местной газеты, которая попала к Мие вместе с посылкой от анонима. Анонимность адресанта её не удивила — неизвестные часто присылали ей подарки в благодарность. Куда больше смутило то, что презент завернули в обычные газеты. Так до сих пор делают?       В конце концов, выход напросился сам: надо ехать.              

***

             Пункт назначения оказался в трёх часах езды от Берлингтона. К нему вела старая пыльная дорога, растянувшаяся на много миль. Здесь отсутствовала атмосфера «игрушечных» поселений. Это были не красивые маленькие фермы как в Сономе, а рабочие сельскохозяйственные деревни, где местные занимались тяжёлым трудом.       Мия сняла авиаторские очки. Весь путь сюда она скучала по своей Тесле и жалела, что арендовала настолько громоздкий внедорожник. Теперь же поняла, что выбрать вездеход было хорошей идеей. Каблук «Bottega Veneta» утонул в едва подсохшей грязи, стоило лишь шагнуть из автомобиля. Мия не мнила из себя принцессу. Прежде чем уехать в колледж, она и сама росла в подобной обстановке. Правда уже отвыкла от этого времени и потому сейчас подавляла небольшую брезгливость.       Так быстро, как только позволяла обувь, Мия направилась к жилой территории. Это был семейный дом, немного обветшалый и запущенный. Газонам требовалась стрижка, деревянным пикам забора — покраска, а двору — капитальная уборка. Тут и там взор натыкался на неухоженный фермерский инвентарь.       Телефон Мии подал сигнал. Смс сообщала о пропущенном звонке от Виктора. Видимо, он не особо хотел говорить с ней, так же, как она, когда звонила. Мия лишь собиралась оповестить о том, что добралась. Он же теперь сообщал, что получил её известие. А для этого достаточно абсолютного минимума: одного голосового и одного пропущенного. «Послала — принял».       Пройдя от деревянных ворот по дощатому настилу, Мия очутилась перед полукругом домов со старомодными террасами. Навстречу ей уже спешила женщина лет сорока. Её улыбка делала по-мужски тяжёлое лицо милым и приветливым.       — Здравствуйте. Мия, да? Пожалуйста, входите.       Внутри дом выглядел лучше нежели снаружи. Убранство было пропитано домашним очарованием. Комнаты скучно, но аккуратно обставлены. Сосновый пол натёрт до блеска. Самой меблированной оказалась кухня. Вдоль трёх стен тянулся гарнитур. На подоконнике стояла нечищеная клетка с волнистыми попугаями. Посреди помещения находился стол, над которым нависала лампа, разливающая зеленоватый подводный свет.       Хозяйка дома не торопилась с расспросами о целях визита, а проявила гостеприимство:       — Попробуете кусочек моего мясного пирога?       — Нет, благодарю вас, Наоми. Я бы хотела сразу пообщаться с вашей дочерью.       Уже через минуту женщина привела девочку. Худенькая, низкорослая и скромно одетая, она была совсем малышкой с ангельским личиком и пронзительными глазами. Мия ощутила проснувшуюся внутри материнскую нежность. Состояние это легко объяснялось возрастом девочки. Нечасто Мия встречала настолько юных стражниц. А девятилетних — вообще никогда.       Девять… Совсем как Теодору.       — Здравствуй, Лили.       Девочка уронила голову. После недолгого приступа стеснительности она всё же тихонько поприветствовала гостью. Больше нерешительный ангелок ничего не произнесла, а вскоре и вовсе ускользнула во двор.       — Она немного дуется, что мы переехали, — Наоми посмотрела дочери вслед.       — Вы из Канады? — спросила Мия формально. Она знала и так.       — Именно.       Женщина всё же поставила перед гостьей тарелку с треугольником мясного пирога. Из вежливости Мия отделила вилкой крошечный кусочек и положила в рот. Мясо оказалось очень солёным. Какое-то время Мия подержала его на выгнувшемся языке и протолкнула прямо в пищевод, минуя вкусовые рецепторы.       — Я ещё раз попробую с ней поговорить, вы не против?       — Конечно, — согласилась Наоми. — Для этого вы и здесь.       Мия нашла девочку у качели из автомобильной покрышки. Чёрная шина свисала с ветки и качалась от небольшого веса ребёнка. Мия присела рядом на сложенные башенкой кирпичи.       — В детстве дедушка сделал для меня такую же. Моей радости просто не было предела.       Дедушку Мия плохо знала. Он умер, едва ей исполнилось шесть. Единственным образом, который до сих пор напоминал ей об этом человеке, были подобные качели из покрышек.       — От шин мои футболки сильно пачкались. Бабуля на меня бурчала за это.              Слегка оттолкнувшись от земли, девочка подняла пыльные подошвы сандалий.       — Тебе тут не нравится, да? — с наскока задала Мия новый вопрос. Ни один ребёнок не станет болтать с малознакомым человеком. Всегда требуется подход, которой следует поискать.       В ответ Лили только посмотрела на неё большими глазами — на её остром лице, казалось, только эти глаза и были. Они и натолкнули Мию на идею. Рискнув, она заговорила на французском:       — Я бы тоже не хотела переезжать из красивого места сюда.       Чудо! Девочка узрела за этим расположение и охотнее пошла на контакт:       — В Оквилле осталась Мелони, — тоже откликнулась она на французском.       — Твоя лучшая подруга?       Лили активно кивнула. Неожиданно она спрыгнула с покрышки и умостилась у Мии на коленях. То, с каким открытым простодушием девочка это сделала, покорило сердце Мии. Она взяла в свои руки крошечные детские ладони. Наверное, материнский инстинкт всё же существует. С рождением Теодора Мия всё чаще ощущала трогательность перед детьми.       — А разве тебе не нравится играть со своей сестрой?       Лили огорчённо дёрнула плечиком, нахмурилась.       — Нравится, — наконец согласилась она.       В порыве отчаянной надежды разговорить ребёнка Мия продолжила:       — Как у тебя получилось спасти Сандру?       Девочка описала события с точки зрения техники. Где её сестра упала, откуда Лили прыгнула в воду и сколько футов проплыла, прежде чем поймала Сандру за руку и потащила к берегу. Однако Мию интересовало не совсем это.       — Она больше тебя, как тебе удалось нести её на себе?       Лили засопела — как Мия успела заметить, этот звук отражал её задумчивость.       — Мне просто показалось, что я сумею. И я сумела.       — Ты не боялась?       Мия снова испытала на себе пронизывающий взгляд глаз-рентгенов. У детей не должно быть таких глаз.       — Совсем нет.       Мия задумалась, систематизируя полученную информацию. Больше она нечего не спросила, переживая, не надавила ли слишком сильно на столь застенчивое существо, которое только-только начало ей доверять.       Вернувшись в дом, Мия встретила любопытный взгляд Наоми. Ей часто казалось, что родители таких детей, как Лили, считают Мию ответственной за обращение. Посему в тайне винят её за тот долг, который нежданно обременил их ребёнка. По сути Мия была простым куратором стражников. Но в представлении некоторых родителей это было всё равно, что кинуть их чадо в самое пекло.       — Мия? — напомнила о себе Наоми. — Что вы решили?       — Лили пока не понимает, что с ней произошло. Сестру она скорее всего спасла в полубессознательном состоянии. Стражи обычно и действуют инстинктивно. Я, конечно же, буду внимательно следить за ходом событий. Но прямо сейчас Лили нужна именно ваша поддержка. Она должна понимать, что вы рядом, что она всё делает правильно. Само собой, никто не станет отправлять ребёнка на опасные миссии прямо завтра. Даже обучать её ещё рано. Так что не беспокойтесь. В любом случае быть стражницей — это добровольный выбор каждого. У меня нет никакого права агитировать ни за, ни против. Придёт время, и Лили сама изберёт себе путь. А пока ждём… Я организовала штаб квартиру для стражей, где вы всегда сможете получить помощь по всем вопросам, касающимся Лили, — Мия вынула из сумочки визитку и передала её Наоми. — Звоните, если что-то понадобится или возникнут вопросы.       — Хорошо, — произнесла та с облегчением. — Хорошо. Вы останетесь на обед?       — К сожалению, мне пора.       Выйдя из дома, Мия помахала Лили на прощанье.       — Au revoir! — девочка тоже махнула ей рукой.       Когда до машины оставалось с десяток шагов, Мия ощутила затылком следящий за ней взгляд. Она обернулась. У забора прямо рядом с покосившимся строением вроде сарая с мутными маленькими окошками стоял мужчина в маске пчеловода.       — Добрый день, — проявила такт Мия.       — Дорогу, по которой вы к нам добирались, обычно объезжают. У развилки надо повернуть направо, а затем ехать на север. Вы поехали не туда.       — О, досадно, — Мия поспешила улыбнуться.       — Провожу вас.       — Простите?       — Вы, видимо, заблудились, учитывая слой пыли на кузове. Здесь есть другая дорога. Езжайте, я поеду сзади.       У Мии слегка зашумело в голове. Человек просто стоял здесь и ждал, пока она появится, чтобы предложить свою помощь? Это больше похоже на то, что он сидел в засаде и ждал, свернувшись клубком точно змея. Тем больше, что, скрывая лицо, он не увеличивал свои шансы навязать свою заботу.       Неожиданно для себя Мия почувствовала, что уязвлена его поступком. Она знала, что человеческий мозг по умолчанию принимает собеседника за адекватного и, пытаясь рационализировать поступающую безумную информацию, сам немного теряет устойчивость. И сейчас Мие нужно сделать всё, чтобы сохранить ясность ума.       На секунду она оглянулась на свою машину, оставшуюся у подъездной дороги. Затем вежливо, но твёрдо произнесла:       — Благодарю, я справлюсь сама.       Мие показалось, что взгляд за вуалью маски изменился.