поглощение

      Курона наблюдает, как Йоичи приближается к телу, лицо у того хмурое. Более ему ничего и не надо, чтобы подтвердить свои подозрения.  — Жертва — Куон Ватару, — без дальнейших объяснений.         Они и не нужны.  — Он же был копом, да? — говорит Хиори, нагнувшись к руке Куона. Йоичи подмечает положение пальцев, сжимающих синюю розу. Засохшая кровь прилипла к самым кончикам, тёмная в тех местах, где шипы жестоко впиваются в кожу. Кайзер не был с ним так милосерден, как с другими.       Больше порезов, чем на остальных жертвах, но все они были тщательно очищены, за исключением тех, что на руках. Хиори мычит, и Йоичи отводит взгляд от лица Куона. — Нашли что-нибудь? — спрашивает он, огибая ноги Куона. Жестоко ли со стороны Йоичи находить некое утешение в его смерти? — Похоже, он не умер от обескровливания, как все остальные, — говорит он, нахмурив брови и тыкая в ворот рубашки Куона. Поднимает его с дыры, прорезанной сбоку, чуть ниже… — Удушье. Вот дерьмо, — Несс кривит губы. — Кайзер снова отклоняется от серии, серии? — говорит Курона, и Йоичи слышит беспокойство в его тоне. Челюсть остаётся напряжённой, когда тот смотрит на Йоичи. Йоичи не выдерживает его взгляда. — Это может дать нам больше подсказок, — категорически заявляет он. Затем выпрямляется и отворачивается от Куона. — Что-нибудь ещё из ряда вон?       Несс смотрит на Хиори, Хиори поджимает губы и снова обходит Куона, сузив глаза. — Если и есть, то я ещё не нашёл, — говорит он после нескольких минут молчания. Пихает Йоичи локтем в ребро и приседает, чтобы сделать ещё один снимок, а Несс достаёт телефон.       Он знает, что сейчас произойдёт, что хочет сказать Курона. Ему не обязательно это слышать, но ради напарника он готов. Пробормотав «дайте нам минутку» и не получив ответа ни от Хиори, ни от Несса, он отходит с Куроной на безопасное расстояние.  — Куон, — единственное, что сначала произносит Курона. Всего одно имя, но за ним стоит масса тяжёлых последствий. Несколько долгих мгновений он отводит взгляд от Йоичи.       Йоичи нужно что-то сказать, но что? Что, вероятно, Куон заслужил это и как ужасно с его стороны так думать? Что интуиция его не подвела и Кайзер по какой-то причине нацелился на Йоичи?       Что, несмотря на все признаки, указывающие на серийного убийцу, внимание которого теперь сосредоточено на Йоичи, он не чувствует себя... в опасности?       Его собственный желудок скручивается от этой мысли, возможно, даже сильнее, чем от осуждения в сторону Куона — горько верить, что грязные полицейские заслуживают грязного конца, но это можно понять. Он не сомневается, что Курона поддержит его хотя бы в этом.       Но сама идея о том, что серийный убийца, зацикленный на Йоичи, не хочет вредить ему? Курона подумает, что он заблуждается.       Поэтому он ничего не говорит, решает, что на данный момент это лучший вариант. Часть его хочет верить, что он действительно заблуждается, что это абсурдно. — Исаги, — Курона смотрит на него краем глаза, — Это не игра. — Смерть Куона никак не вредит обществу, — грубо отвечает Йоичи, прежде чем успевает подумать об этом; горечь на мгновение перевешивает здравый смысл — правда, он вообще давно не думал о Куоне, но то были тяжёлые времена, построенные на недосыпе, стиснутых зубах и отчаянной вере в то, что правильные поступки перевесят потенциальную опасность, которую он может навлечь на себя разоблачением грязного полицейского. — Он преследует тебя, Исаги, — огрызается Курона, напрягая челюсть и пристально глядя на Йоичи. Тот заставляет себя сделать вдох, обдумывая точку зрения Куроны.       Вместо этого его мысли непроизвольно устремляются к точке зрения Кайзера.       С Йоичи связаны три убийства: бывший возлюбленный, бывший одноклассник и бывший герой, утерявший свою славу. Все были знакомы с ним, но что ещё? По-настоящему близок к Йоичи был лишь Рёске, но они не общались уже несколько месяцев. Всё гораздо запутаннее, вот к чему ведёт Курона?       Тогда почему бы не нацелиться на людей, близких к Йоичи? С Куроной, конечно, было бы тяжело — он тоже детектив, которого нелегко застать врасплох, если только не воспользоваться его самым большим страхом потерять ещё одного партнера.        Но версия выглядит натянутой, поскольку убийства имеют настолько очевидную связь с самим Йоичи.        Итак, тогда Йоичи. Убийство Рёске разумно рассматривать как угрозу, но Таду он не видел уже много лет — они поссорились в последний год обучения в школе. И он был бы рад, окажись Куон за решёткой на всю оставшуюся жизнь за причинённый вред, за невиновных людей, которым насолил, за попытку утащить Йоичи за собой — так как его устранение могло навредить? — Впрочем, что-то не сходится, — наконец возражает Йоичи, и Курона хмурится.  — Что вообще может быть не так? Все они…  — Связаны со мной, я знаю, но убийство Куона? Это не угроза, — хотя очевидно, что он не в восторге от такого вывода, Курона не может с этим не согласиться. Йоичи вздыхает — по крайней мере, тот не закрывает глаза на эту загвоздку в своей же версии. — И всё же, Исаги… — но что именно, он не уточняет. Оба знают, добавить нечего, ничто не может связать все три убийства вместе и сформировать из них общую картину, прояснить мотивы Кайзера.        Йоичи подталкивает Курону обратно к Нессу и Хиори. — Мне нужно подумать. Встретимся позже в офисе, — добавляет он, увидев нервно нахмурившегося Курону. — Не думаю, что… — Я сразу направлюсь туда и дам тебе знать, когда буду на месте, — перебивает Йоичи. Курона по-прежнему его друг, его партнёр, и он знает, что беспокойство вызвано заботой. Он улыбается, но Курона не делает того же в ответ, пусть и пытается.       Напоследок тот лишь коротко кивает, а Йоичи отворачивается.

***

      В этот час в офисе почти пусто, ещё слишком рано для начала смены сотрудников канцелярии или же возвращения следователей, занятых на месте преступления.        Это означает, что Йоичи оказывается практически один, когда входит внутрь, если не считать букета, гордо расположившегося на его столе.       Сердце замирает, дыхание перехватывает — прошло много времени с момента последнего подарка, да и чай у него закончился. Букет дома уже давно завял, но он так и не смог заставить себя его выбросить.       Этот же потрясающе свежий.       В букете большие белые цветы с широкими волнистыми лепестками, разбавленные гораздо меньшими фиолетовыми и белыми бутонами, искусно расположенными в ещё одной бледно-голубой вазе, такой же, как первая. Открытка заметна ещё издалека, и требуется всего мгновение, чтобы различить знакомую надпись «Для Йоичи», выведенную на лицевой стороне.       Он быстро выхватывает её из креплений и переворачивает, желая прочитать послание на обратной стороне.       «Так отрадно, что тебе понравились мои предыдущие подарки. При всей моей преданности, я навеки твой.»¹       Слова проникают глубоко, теплом отзываясь в груди Йоичи, и он оглядывается вокруг, как будто его поклонник может быть где-то здесь, прямо за углом, надеется выглянуть и оценить его реакцию.       Однако поклонник должен знать, что он сохранил букет и слишком быстро выпил весь чай, а шоколадки показались ему настолько восхитительными, что он сожалел о дне, когда съел самую последнюю.        Тогда кто-то информирует его — возможно, Курона? Кто-нибудь мог увидеть, как он нёс домой букет, коробку чая или шоколадных конфет — хотя упоминал ли он вслух, когда доел их? Половина его мыслей занята Кайзером, он с трудом может вспомнить, говорил ли что-то или нет. Может, его кто-то спрашивал? Голова немного кружится, и он наклоняется, чтобы как следует проникнуться ароматом цветов.       «Я навеки твой.»       Какая же лёгкость охватывает его при этих словах, желание, чтобы они вплелись в его грудь — но в голову приходит мысль, краткий миг сомнения, что это, возможно, всего лишь розыгрыш, только ради чего? Будь это так, неизвестный наверняка нашёл бы способы засвидетельствовать признательность Йоичи.       То, что он хотя бы на мгновение усомнился в своём поклоннике, кажется ему предательством, вызывает отвратное чувство. Однако он снова проводит большим пальцем по «навеки твой», и это успокаивает. Кто смог бы написать такое не от чистого сердца?       Открытка присоединяется к остальным в кармане, теперь уже знакомое присутствие заставляет сердце биться немного чаще. Он достаёт телефон, быстро набирает сообщение Куроне о том, что получил ещё один подарок и хотел бы забрать его домой, лишь затем вернуться в офис, и отправляется в путь. 

***

      К моменту его возвращения — дома новый букет уже заменил старый в самом центре стола  — в офисе царит типичная утренняя суета. Курона замечает его первым, машет рукой, и Йоичи присоединяется к нему за рабочим столом. — Скажи, что у нас хоть что-то есть, — говорит он, приближаясь, на что Курона хмурится. — Не совсем что-то. Поддерживал ли ты контакт с Куоном после того, как его уволили?       Ой. Время допроса.  — Я не хотел иметь с ним ничего общего, и я почти уверен, что он бы предпочёл… Ну, понимаешь, — говорит Йоичи, махнув рукой на открытую папку с фотографией вышеупомянутого покойного, — ещё одному разговору со мной.  — Даже не ради мести, мести? — теперь Курона наблюдает за ним, а Йоичи поднимает брови. — Если смерть является частью его тщательно продуманного плана мести, я не уверен, как это должно вызвать у меня проблемы, — он откидывается на край своего стола напротив рабочего места Куроны. — Но нет, мы вообще не разговаривали. У меня сложилось впечатление, что он не хотел иметь со мной ничего общего, будто думал, что я найду какой-нибудь новый способ обломать ему все планы, если он когда-нибудь снова заговорит со мной.       Курона мычит, но закрывает папку. Под ней Йоичи видит старое дело — дело Куона, внутреннее расследование, которое выявило взяточничество и тайные сделки, уберёгшие преступников от тюрьмы и набившие его карманы большей суммой, чем он когда-либо смог бы получить на должности рядового копа. — Послушай, я не знаю, почему он стал жертвой… — Курона переводит на него взгляд, но молчит, — Но если это и касается меня, то у Кайзера должна быть какая-то устаревшая информация. Мы не разговаривали с суда.        Курона супится и снова поворачивается к компьютеру. Йоичи внимательно наблюдает, как тот достаёт одно дело, затем другое. — А знаешь ли ты, что вторая жертва… — вторая, как будто убийства красной розы не в счёт, — Недавно давала интервью в местной газете? Встреча выпускников. Их класс довольно далеко продвинулся на каком-то футбольном турнире, журналист поговорил с ним и ещё несколькими членами команды.       Йоичи не знал. Курона, кажется, понял это с первого взгляда. — Несс нашёл одного из бывших товарищей по команде. Тот парень упомянул тебя в статье, — Пауза. Йоичи ждёт. — Он был рад, что ты покинул команду, это помогло Таде играть лучше. И это определённо он помог продвижению команды.        Курона смотрит в глаза Йоичи — оба знают, к чему он ведёт. — Что до первой жертвы, мы поговорили с его соседом по комнате, — Без Йоичи. Вероятно, по просьбе Куроны. — Убитый встречался с кем-то, всего пару раз, но, казалось, был серьёзно настроен.        Ах, так Рёске… виделся с кем-то. Йоичи отводит взгляд.       Интересно, должно ли это ранить сильнее — Рёске пытался найти своё собственное счастье, абсолютно заслуженное, но оно было слишком коротким, а всё из-за…       Из-за Йоичи.  — Исаги.        Его взгляд устремляется вверх, глаза широко раскрытые и немного помутневшие. Курона пристально смотрит на него, и Йоичи не нужны слова, чтобы понять, что тот имеет в виду.        Они стоят там молча очень, очень долго. Йоичи даже не может винить его за сомнение, сквозящее в голосе, во взгляде. — Если мне нужно что-то знать… — Я бы уже сказал тебе, — перебивает Йоичи, но слова звучат немного глухо. Рот Куроны осторожно закрывается, губы поджимаются, но он резко кивает.       И опять оба притворяются, что это правда. 

***

      Йоичи возвращается домой поздно — Курона одолжил ему записи разговора с соседом Рёске и беседы Несса со старой футбольной командой, но в итоге кладёт их на стойку, не пролистывая.       Букет стоит на столе, всё такой же успокаивающий, как и раньше, а он садится на табуретку на другом конце стойки, подальше от того места, где оставил папки.       На первый взгляд Йоичи может — должен понять, в чём дело — Кайзер нацелен на него. По какой-то причине он выбирал жертв на основе их связи с Йоичи. На первый взгляд кажется, что Йоичи в опасности.       Но, как заметил Курона, жертвами были люди, которые — наиболее очевидно в случае Куона — каким-то образом предали Йоичи. Победа пришла к Таде только после того, как Йоичи покинул команду, связь в лучшем случае незначительная, но всё же допустимая для человека не совсем в здравом уме. Рёске без ведома Йоичи встречался ещё с кем-то — после разрыва отношений с ним. Гораздо проще квалифицировать это как предательство.       Куон же чуть не завершил карьеру Йоичи, хотя это было много лет назад, а футбол тем более.       Но, тем не менее, теперь он ясно видит эту связь — убийства, отмеченные синей розой, были совершены в отместку. По неизвестным причинам Кайзер решил нацелиться на тех, кто навредил Йоичи.       Либо так, либо... похоже, что виноват Йоичи.       Курона умён, куда талантливее, чем — по мнению Йоичи — привыкли считать остальные. Он увидел то, чего никто ещё не заметил, но скоро все поймут, если эта информация начнёт сопоставляться с прошлыми событиями. Несс может быть близок, отсюда и тщательное обсуждение с Куроной, его отказ напрямую спросить Йоичи, причастен ли он к этому.        Он будет сомневаться в Йоичи, и это кажется опасным, но разве его можно винить? Он видит, что всё указывает на Йоичи: изменение методов поиска жертв, изменение визитной карточки, а при последнем убийстве — изменение причины смерти. Любой зрячий человек, обладающий нужной информацией, мог с лёгкостью увидеть в Йоичи преступника или соучастника.        Но Курона также доверяет Йоичи. Доверяет настолько, что выкладывает все карты на стол и просит рассказать ему. Может быть, даже достаточно, чтобы поддержать его и помочь выйти сухим из воды.       Это значило бы… уже много значит для Йоичи, но… он не убийца.       Йоичи осторожно приходит к единственному альтернативному выводу.       Кайзер мстит за Йоичи.       По какой-то странной причине Кайзер выслеживает людей из прошлого Йоичи, которые подвели его, а затем убивает их.       И это помогает — по крайней мере, частота убийств снизилась, и Йоичи не может сказать, что отсутствие Куона не…        Он не защищает убийцу. Не оправдывает его, несмотря ни на что. До этого Кайзер убивал без разбора, и Йоичи не может просто сидеть здесь и говорить, что Тада и Рёске заслужили смерть. Он не может.       И он не может игнорировать тошнотворное волнение, охватившее его — Кайзер убил Куона ради него.       Йоичи невидящим взглядом смотрит на букет, его пальцы скользят к карточкам в кармане — Кайзер сделал нечто невыразимо ужасное с человеком, с несколькими людьми. Убийство одного мерзавца не оправдывает всего остального, что он сделал, точно так же, как и добрые поступки Куона никогда не оправдывали его злых деяний.       Однако в его животе трепещет предвкушение — когда они поймают Кайзера, когда, а не если, у него будет возможность спросить. Узнать. Понять, почему Кайзер это сделал, почему Йоичи.