***
Мимо проносились машины, дома и неоновые рекламные вывески, множество заведений, а где-то проглядывались площадки. Тилль подрезал машины, обгонял их, выжимая на полную и пытаясь как можно скорее попасть домой. Он не понимал до конца, почему был так встревожен, но неясное чувство опасности горело в груди синим пламенем. Возможно, потому что этот день прошёл не так хорошо, как предполагал Линдеманн, настроенный на кропотливую работу. Рихард уходил куда-то совершенно не в ту колею, да ещё и конфликт с Кариной добавлял бензина в пожар. Вместе с этим тревожит и Колин, который придавал слишком много значения наркотикам, не в силах уже слезть с них окончательно. С ним Рихард проводил время, коротая время в закрытом круглосуточном баре. Рядом сидел басист, сладко засасываясь с какой-то бабой, подцепленной в процессе танца. Они чуть ли не трахались, сидя буквально в метре от него — Колин переходил в нападение, постепенно поднимая ее облегающее темное платье выше по бедру. Рихарду же было плевать, он скучал в телефоне, закуривая очередной косяк. В голове — странная туманность, в глубине его обкуренной души проснулось подобие совести, о которой он не вспоминал давно. Возможно его размазало так из-за курения, либо действительно Тилль, который затронул в недавнем разговоре эгоизм. Рихард частенько получал замечания о его заносчивой натуре и его это мало трогало. В основном он пропускал все всё мимо ушей. Но тут в голове что-то щёлкнуло. Услышать из уст Тилля об эгоизме — что-то совершенно новое. Он всегда был довольно сдержан в словах, особенно на фоне Круспе, а тут он конкретно полоснул высказыванием прямо по груди. Но Рихард не мог ничего сделать со своим эгоизмом и желанием стабильности. Если его раздражал какой-то факт, он всегда ставил свое слово поперёк и не давал права перечить ни коем образом, иногда применяя и силу, чтобы угомонить распоясавшиеся умы. Рихард выдохнул дым, кинув телефон на столик и накрывая рукой глаза. От чувства омерзения к себе в теле появились ещё более давящие на мозги слабость и усталость, которые он совсем терпеть не мог. Хотелось уже вырубиться, дабы забыться и не вспоминать этот день, только если как кошмарный сон, где он оторвался на полную и не принес реальному миру трещину. Ну, а кто ж знал, что его миром вдруг будет Колин, снимающий с бабы трусы, бегающая с шилом в жопе Джессика, и Тилль, нависающий над ним с ролью совести. В груди неприятно щекотнуло. Послать бы это всё к чёрту, но менять обстановку надо. — Колин, ноги в руки и поехали! Наткнёмся на патрульных — и мало не покажется. — Он мягко пнул его, докуривая косяк, на что Колин лишь пробурчал в ответ что-то неясное… — Понял. Надев рюкзак, он кинул телефон в карман штанов и направился к выходу, игнорируя толчки и назойливые мысли. Надо было позвонить Тиллю и извиниться. Вновь вытащив телефон, начал набирать его номер и сразу же прислонил его к уху, слушая продолжительные гудки.***
Раздумья совсем утянули в пучину, он плохо ориентировался на дороге, уже по автомату управляя мотоциклом, но внезапно резко дал по тормозам, видя знакомую фигуру. Он чуть не потерял управление, выехав на обочину, но вовремя смог повернуть руль в другую сторону, остановившись рядом со знакомой фигурой. Тем временем девушка шла привычным шагом по улицам, не замечая остальных людей рядом. Она слушала музыку, направляясь неведома куда, но только не к дому. Почему? Вопрос хороший — у неё почти не было причин не идти домой. И всю эту тягость разбавил неожиданный рёв мотора, пронёсшийся прямо перед ухом. Она взвизгнула и шагнула в бок, только бы не сшибли случайным образом, а как только отняла глаза от собственных ботинок, увидела совершенно спокойный взгляд с зелёной бурей по горизонту, прожигающий насквозь. Вздохнув, обладатель получил горячую пощёчину, но Тилль лишь усмехнулся. Негодование ещё сильнее заполнило голову, ведь руки от страха за свою жизнь все ещё тряслись. Это было очень резко и опасно. — Чего ты хихикаешь?! — Вспыхнула та, замечая широкую улыбку на лице Тилля. Напоследок Карина вынула наушник из уха. — Знай, я могу выписать на тебя большой штраф! Ты чуть не сбил меня, а тем более ехал по встречной! Хорошо хотя бы, что со шлемом ездишь… Она продолжала кидать нервные замечания в сторону того, активно жестикулируя и всё время поправляя волосы, убирая длинный локон за ухо. Тилль казался куда более опытным в вождении, однако этот случай показал то, как им могут завладеть эмоции. Возможно та продолжила бы выписывать ему статьи, по которым сейчас можно было содрать с Тилля круглую сумму, но пламенную речь заткнули поцелуем, хотя тот так и не слез с мотоцикла по её просьбе. Карина была ещё больше возмущена, но поцелуй оставила в покое, дала довести его до конца, а только потом уже стала говорить более спокойно, отвечая на вопросы. — Ты как-то поздно гуляешь. — Дёрнул бровью Тилль. — Почему не дома? — Отец на ночной смене. Он забрал запасные ключи, и поняли мы это только сейчас. — Хмыкнула Карина, пожимая плечами. — Я попаду домой только ближе к полуночи, если не позже. Её данная ситуация явно не устраивала, она нахмурилась, смотря в сторону и держа руки на груди. Линдеманн стал думать, как бы помочь ей и не остаться на улице. Всё же до полуночи ещё час… — Не хочешь посидеть у меня? — С надеждой спросил он, наблюдая за поворотом её головы. — Мать на работе до пяти утра, мы будем одни. Если тебя это тревожит, конечно. — Он улыбнулся и заметил, как та замялась. Видимо, принимать ей такое предложение было неудобно. — Поверь, всё будет хорошо, если что — выкрутимся. — Тилль кивнул на заднее сиденье. — Но, к сожалению, держаться тебе придётся не за меня. — Спасибо, я уже успела тебя всего ощупать, не расстроюсь. Карину волновал факт не того, что она использовала шанс поехать к Тиллю домой, а то, что где-то рядом должен был ошиваться Петер. А вот с какой целью, она до конца не понимала…***
Мягко объехав очередной угол, они, наконец, приблизились к многоэтажке, тормозя чуть поодаль. Карина жила недалеко от его дома. Это ещё больше расслабило. Остановив мотоцикл за соседним двором, они пешком направились в сторону подъезда. После вместе прошли несколько этажей и вот, ключ оказался в замочной скважине, пуская гостей внутрь квартиры. Первая прошла Карина, за ней Линдеманн, по пути снимая обувь и произвольно оставив их где-то там, он быстро обошёл девушку, проходя дальше. Карина осеклась, расшнуровывая длинные ботинки и ставя их в угол. Легонько носочками касаясь пола, она прошла дальше к кухне. Весь дом пропах мужским одеколоном. На её лице появилась ухмылка — такие примитивные запахи мог использовать только один мужчина в квартире. Пройдя дальше, не видя на радаре Тилля, она оказалась на кухне, ощущая и там ноты духов. Ещё несколько шагов и остановилась, слыша стук сердца в груди. Внезапно какое-то неясное напряжение стало кружить вокруг, словно кто-то бурил её спину взглядом, желая напасть исподтишка. Она медленно обернулась, встречая крупный комок шерсти с огромными, как у хозяина, зелёными глазами, смотрящими в душу. Кот прожигал Карину насквозь, не к добру поднимая хвост и уши, дёргая ими в разные стороны. Девушка смотрела в ответ, стараясь лишний раз не двигаться… Кот видел в ней опасность, угрозу, то, от чего дом надо защитить. Сделал мягкий шаг к ней, а Карина наоборот — назад, нервно касаясь рукой деревянного стола. Он начал угрожающе шипеть, пуша хвост. По помещению прошёлся кошачий визг и женский вскрик имени хозяина квартиры. Линдеманн же тем временем переодевался и только успел натянуть футболку, как услышал женский вскрик и вопли кота. Вздохнув и кинув сумку в угол, он быстрым шагом вышел на кухню. Картина перед глазами вышла довольно пугающая, если бы не вовремя пришедший Тилль, то девушка могла остаться без глаза. Схватив кота в руки, он тут же начал его успокаивать, видя то, как он пытается вырваться в сторону Карины. Она тем временем тихо шипела от боли, прижавшись поясницей к столу. Видимо он всё же задел её. Но с чего бы такая реакция? Отойдя на несколько шагов, продолжая держать неугомонное животное, он запер его в ванной, получая в ответ недовольное царапанье двери. Потом медленно подошёл к Майснер со спины, аккуратно беря её за плечо и поворачивая к себе. Она закрывала ладонью внушительную царапину, проходящую по скуле. — Что с твоим тупым комком неадекватности?! — Вспылила та, сжимая ладонь и отталкивая Линдеманна от себя. — А если он бешенством болеет? Вы давно его к ветеринару водили? — Продолжала она. — Почему не предупредил, что вместо собаки у вас вот это?! — Он никогда ни на кого так не реагировал… — Видимо кроме как меня. Спасибо, я знала, что очень сильно отличаюсь от общества, но не настолько же! — Он увидел в тебе угрозу, вот в чём дело… Может от тебя идёт запах, выводящий его на агрессию, а может немного другое… — Он виновато пожал плечами. — Спасибо, Тилль, поддержал. Знаешь, да, действительно спасибо, ты скрасил мне эти двадцать минут, остальные сорок я подожду на улице. Карина уже было хотела пройти мимо, но Линдеманн схватил за плечо, останавливая её на месте. — Прости… — он вновь мягко повернул Карину к себе. — Давай хотя бы рану обработаем… — Проведя ладонью по её здоровой щеке, он смог немного расположить к себе. Но эту связь прервала вибрация телефона. Выхватывая трубку из кармана штанов, Тилль мгновенно увидел знакомый номер и вздохнул. — Да? — Немного озлобленно кинул тот, насупившись. Рихард уже и не надеялся услышать его голос. Гудки так сильно тяготили, что выбили всю надежду на ответ, а стоило появиться этому резкому и неприятному «да», как весь настрой испарился, словно его и не было. Через силу уняв недовольство, Круспе быстро начал думать, как правильно построить предложение и просьбу, но что-то шло, опять не так. Все слова вылетали из головы, как пробка из шампанского, а предложения разбивались на странные звуки. Сердце вновь ударило, больно отдав в рёбра. Он хотел позвать его к себе, поговорить и обсудить все пробелы за чашкой чая или чего покрепче, если бы тот согласился. Возможно действительно пообщался бы с ним впервые за долгое время по душам. Но Тилль оказался раздражённым, ни на что не настроенным, а если он в таком состоянии, то толку что-то вдалбливать? — Прости. Номером ошибся. — Процедил Круспе и отключил звонок, шагая к машине. Телефон проехался по голому деревянному столу, остановившись рядом с стеклянной пустой чашей, слегка толкнув её. Время словно остановилось, повис звон в ушах, движения перестали острить, а за окном пронёсся свет от фар, заглянув напоследок на кухню, убрав нависающие тени, а в глазах Линдеманна повышая желание вновь коснуться Карины. Пробирающее до мурашек, страшное желание коснуться ее рук, лица, шеи, ощутив выступ гортани, движение под кожей, её горячность. Да, ему никак не казалась эта пауза между ними затяжной или неудобной, нет, куда более благоприятной, чем недавний спор. Момент тянулся, вместе с тиканьем стрелок настенных часов, а ладонь проводила по очертаниям, остановившись на талии. Глубокий хриплый вздох, всё вокруг словно упало, рухнуло, разбилось на множество мелких осколков. Поцелуй, ещё один, в губы, спонтанно в шею, в щёку, выше, ниже, движения ладоней куда более настойчивые, сердце в груди начинало биться всё сильнее, а внутренний огонёк поражал её, не оставляя ни того, ни другого равнодушным. Он повалил её на стол, проводя по бёдрам, не разрывая поцелуя и продолжая изучать, заводить обстановку и забивать на всё, что беспокоило раннее. Мгновенно от здравых людей остались только виды, настоящая натура выходила стремительно, поражая каждую жилу адреналином. Смешиваясь с яростью, злобой, ненавистью и страхом, ломающим восприятие. Рихард не знал куда податься, всё время думая только о нём, о том, что натворил и под чем это творил. Мысли словно в тумане, его телом руководил только выброс сахара в кровь, и он продолжал сметать всё на своём пути. Он казался себе виноватым, огромным дураком и просто конченным идиотом. Оказавшись дома, он не смог сдержать весь этот фейерверк, разнося спальню к чертям: полетели полки с книгами, дверь шкафчика слетела с петель, бумаги разлетелись по всей комнате, закрыв собой сломанные в щепки ящики, треснула ножка кровати. Рихард не мог позволить себе эмоции долгое время, заливая их лишь спиртным, охотой, Лунами, болью. Ненависть поедала его постепенно, сжирая сторону морали, пуская по ней трещины, давая коснуться той пучины, в которую боялся упасть Рихард изо дня в день. Он клялся себе не потерять внутреннее «я», пообещал Тиллю не поднимать ни на кого руку. Решать всё словом. Только словом. Лампа на кухне больно слепила в глаза. Упершись плечом о дверной проём, Рихард потёр правый бок, где наливался здоровый синяк. Кухня казалась незнакомой: чёрные оттенки мешались с белыми, сливаясь в одну серую гамму, линолеум плыл из-под ног, колени подгибались. Сделав шаг, он сразу упёрся рукой в стол, второй взяв открытую бутылку. Желание налить содержимое в стакан отпало, как только он ощутил дрожь в ладонях. Примкнув губами к стеклянному горлу, он жадно выпил всё, что было в стакане. Выпил всё, не оставив ни капли. Зайдя в ванную, он хотел было закинуть бутылку в мусорку, но в голове резко что-то перемкнуло. Вновь проскочили воспоминания, целый рой, начавший жужжать в голове, и он, замахнувшись, разбил её. Пронёсся звонкий треск, бутылка разлетелась на множество осколков по всей ванной комнате, и он поспешил вернуться на кухню, не желая больше этого видеть. Опустившись на стул, Рихард положил руку на живот, пошатываясь в такт биения сердца в груди. Комната начинала кружиться, картинка смазывалась, он был на грани отключки. Уткнувшись лбом в стол, Рихард начал засыпать прямо за ним, а последняя мысль была надеждой, что он не встретит завтрашний день.***
Одежда осталась валяться по всей комнате, дверь в ванную оставалась открытой, а кот скрёбся в комнату хозяина, не перенося духа нового гостя. Презервативы из навесной полки исчезли. Выяснять причину такого отношения у кота не получилось — ни хозяин, ни кот друг друга, к сожалению, не понимали. Поэтому, со спокойной душой, но без выполненного долга, они пошли спать. Карина осталась у Тилля, но перед этим, конечно, они предупредили её отца… На всякий случай, чтобы тот не искал и не переживал, а то кто его знает. Не хотелось бы потом нарваться на проблемы… Они почти без сил завалились в кровать, надеясь не встретить утром кучу звонков или уйму нервных сообщений. Зная отца Карины, можно ждать и этого, даже после предупреждения о ночёвке. Он знал Линдеманна только на уровне его вождения и… «Пару раз хватанул штраф за превышение скорости, а здесь подрался с каким-то бездомным за место на качелях… ему было четырнадцать?» Карина рассказала несколько смешных ситуацией, пока те ещё не спали, и они показали её как действительно открытого человека, слегка неуклюжего и чувственного. Может быть Рихард просто когда-то не соизволил узнать её получше, заглянуть глубже… Странно даже, он любил порыться в глубинах других тел. Утро встретило их благоприятно, однако дверь в комнату была открыта — мать вернулась с работы. А вот кота на радаре не оказалось, хотя были проверены все комнаты, в том числе и спальня матери, где она спала, укутавшись в одеяло. Быстро приняв душ и освежившись, они собрали вещи с пола и переоделись, в надежде, что никого не разбудят, а мелкое, лохматое, ненавистное животное не попадётся им на глаза, так же, как они ему. Это звучало так смешно, но повторить недавний опыт встречи с ним — развлечение не из приятных. Надо валить. И они быстренько свалили, выпив по чашке чая и выбежав из дому, еле успев зашнуровать ботинки. Девушке пришлось менее слаще, чем Тиллю, ведь у него они были невысокие. Он уже успел получить за начало дня несколько подзатыльников. Жизнь ему малиной не казалась прямо с самого утра, но никто не воспринимал эти стычки всерьёз… На лицах у них были только улыбки и надежда на хороший день. К слову, на этот раз он позволил ей держаться за него самого, благо сегодня не было репетиции, и гитара осталась дома в одиночестве. Насилие над ней закончилось на пару дней. Школа благоприятно приняла рёв мотора и резкий поворот колёс по обочине, с самого начала школьного дня всё шло на лад, словно ничего такого плохого никогда и не происходило. Между уроками Тилль успевал делать домашнюю работу, сдавая её и отвечая с полной уверенностью. Он ощущал себя вполне расслаблено. И нет, дело не в Карине, а в принципе в том, как они встретили этот день. И он совершенно забыл про Рихарда. Он не попадался на глаза добрую половину дня. Стоя у шкафчиков, Тилль считал минуты до начала урока и переставлял учебники в шкафчике, случайно увидев книгу, которую одолжил у одноклассницы. Достав её, дабы уж точно отдать, он открыл середину и достал свою закладку, закинув её в шкаф. Закрыв его, внезапно увлекся прочтением открытой страницы. Текст затянул, и он резко вздрогнул, ощутив кого-то рядом, с хлопком закрывая книгу и закидывая её в рюкзак. Обернувшись, заметил до боли в груди знакомые лица, которые видеть в ближайшее время или даже годы не хотелось, пропади они пропадом. Один из них был чуть ниже, чем Тилль, но крайне задиристый и самоуверенный. Стоял он впритык, поедая его осуждением. Вид того в край неприятен. Сзади стояли такие же отморозки, но статусом заметно ниже. — Старший спрашивал, когда ты появишься на охоте. Он смотрел словно с высока, поражая Линдеманна чернотой глаз. Они настолько холодные, не имеющие точной глубины, не имеющие ничего человеческого… Он поёжился, поправляя лямку рюкзака на плече и отводя взгляд, не зная, как ответить точно — культурно или сразу с козырей. — Ты должен был появиться ещё неделю назад перед ним, а по итогу гуляешь с пацаном из другой стаи. — Ларри… Так звали этого парня, полного чистой агрессии. — Что ты молчишь, пидрила?! — Он резко и довольно сильно толкнул его в плечо, заставляя попятиться. Очень жаль — они стояли посреди школьного коридора, и Линдеманн никак не мог ответить. — Я знаю, как долго ты можешь молчать, но поверь: через несколько дней ты не сможешь доползти до собственного дома. Пидор. Узнаешь ещё, на что способны настоящие звери, а не облезлые псины по типу тебя. Даже смотреть мерзко. — Ещё более мерзко осознавать, что я с вами состою в одной стае. — Парировал Тилль, нахмурившись. — Иди куда шёл, я сам со старшим поговорю. — Бессмертным, что ли, стал?! — Ларри схватил его за ворот, резким движением прижимая обратно к шкафчику и приближаясь. Находясь почти впритык, он внезапно ощутил, как неожиданно снесло Линдеманну дыхание, а пульс подскочил, сужая зрачок. — Я жду тебя в Луну, мудачьё. Он быстро сдал позиции, понимая, что на драку сейчас уж точно не настроен, да и марать свою репутацию в схватке с ним он не хотел. Несмотря на свой паршивый характер, Ларри был отличником и многое тянул на себе, в том числе и одноклассников, наравне с Тиллем вытаскивая свои классы из ямы.***
Пришло время обеда, и вновь заскочило в голову замечание: Рихарда рядом ни разу не было видно. Тилль встретил только Колина. От него очень сильно несло перегаром, а это могло значить одно — Рихард пил вместе с ним. Вновь. Не желая держать Линдеманна в неведении, Колин рассказал о том, как весело они вчера провели время. Да, Линдеманн и без рассказа понял, как весело им вчера было. Никогда тот не понимал кайфа в пьянке до посинения, но грех ему судить иных людей, когда у самого целый набор грешков. Колин предложил сесть за ближайший свободный столик, взяв всего ничего из хорошего обилия еды. И так, болтая о всякой всячине, они провели в столовой. Вдруг одноклассник внезапно остановился посреди собственного рассказа, дёргая бровью и смотря Тиллю за спину. Линдеманн посмотрел назад и заметил Карину, кивая на немой вопрос в пляшущих зрачках Колина. Он усмехнулся, продолжая рассказ и утягивая в лёгкую дрёму.***
Душ больно бил в спину тяжёлым потоком воды, вновь неприятными сырыми каплями скатываясь по хребту и ударяясь о кафель. Костяшки реагировали на воду жжением, сводя кончики пальцев. От кожи исходил пар, томились остатки разума в черепной коробке, рассуждения и мысли. Тяжёлый взгляд упёрся в потолок, дрожащей рукой Рихард закрыл поток воды, принимая на лицо последние капли. Открыв дверцы, голые ступни коснулись холодного пола, сразу же отрезвляя и заставляя, наконец, действовать. Объявиться в школе к началу третьего урока не входило в его планы, он в принципе не желал приезжать. Следующий урок с Тиллем. Он понимал, что ему вновь придется оправдываться за свои действия, смотреть ему в глаза и тонуть из раза в раз, стоило поднять голову и выловить любое его движение в толпе. Ему было стыдно, невозможно находиться рядом и осознавать свою ничтожность. Какой он к чертовой матери друг, если вёл себя так? Как последняя тварь пожирая себя мыслями за его спиной, подавляя себя рассуждениями и поедающим терпением, только чтобы не задеть другие чувства. Или сказать ему все в лицо? Рихард открыл окно в машине, пропуская внутрь свежий воздух. Улицы никак менялись, только лишь наличием машин: лес продолжал величественно распускать ветви, здания проситься ввысь, под колесами расти завитки дорог. Он и не помнил, как оделся, собрался и оказался в машине. Да и думать стал об этом, когда вновь предстал светофор, останавливающий его движение. Вынув из кармана пачку сигарет, которую тот с трудом смог сохранить до сегодняшнего утра, он ловким движением вынул сигарету из пачки и вдруг вспомнил, что он выкинул зажигалку в студии, а новую у Тилля забрать не удосужился. Тяжело вздохнув, сделал всё то же самое, но в обратном порядке, продолжая после ждать светофор. Удивительно, что всё настолько размеренно и нудно. Высунув руку в окно, он переключил передачу и медленно нажал на газ, стоило только появиться зелёному. Припарковавшись, Рихард вышел из машины, отряхивая штаны от порогов. Школа величественно возвышалась над ним, узорчатые белые столбы приглашали к двум тяжёлым дубовым дверям внутрь, дабы получать новую порцию знаний и проблем, которые уже стояли посреди глотки. Глянув на часы, он смирился со своей участью и прошагал в сторону приветливо открытых дверей. Прошмыгнув мимо охраны, он оказался на втором этаже, заворачивая в сторону своего класса. Стены всё такие же давящие… Ситуацию не спасали и окна. Он зевнул, глянув в одно из них буквально на секунду. На улице стояли зеваки, втихаря раскуривая сигареты. И вдруг Рихард резко вздрогнул, почувствовав как кто-то резко схватил его. Коснувшись чьей-то холодной ладони на своём плече, он повернулся. Ему лучезарно улыбнулась бывшая одноклассница, которую он видел в последний раз около месяца назад. Её кудрявые рыжие волосы под каре, яркие зелёные глаза, мягкие черты и округлое личико с очерченной формой губ были все такими же очаровательными. Глаза Круспе расширились, он уже хотел что-то сказать, как девушка приставила палец к губам. Наклонив Рихарда ближе к себе, она убрала локон ему за ухо и начала медленно шептать, донося до него информацию словом за словом. — Они опять пристают к нему, — она скользнула изящными пальцами ему за шею, царапая кожу, не защищённую водолазкой, серебряным кольцом. — Ларри. Тилль. Час назад. Вновь нёс какую-то чушь. Отомсти. Докажи, что ты чего-то стоишь… — … Рихард. Чужой голос внезапно коснулся ушей, оказавшись совсем рядом, но поднять взгляд и посмотреть, кто это был, девушка не дала. — Я обещал ему, Изабелл. — Твёрдо произнёс Круспе, морщась. — Не поверю, что тебе всё равно. Несмотря на свою ненависть, ты всё также готов помочь ему справиться с недругами. — Он справится сам. — Его тон изменился. Он вообще не понимал, что она здесь забыла и почему втирала ему какую-то ересь, поэтому начинал медленно заводиться, стараясь ее оттолкнуть. — Отвали от меня. — Нет, Рихард! Она резко прижала кольцо к щеке и серебро мгновенно среагировало, оставив на лице ожог. Круспе сразу оттолкнул ее от себя, шипя и ругаясь. Боль неожиданно поразила импульсы, он окончательно вспыхнул, сжимая ладонь в кулак. — Ты совсем с катушек съехала?! Какого чёрта ты творишь?! — Он сзади. Удачи. Рихард мгновенно обернулся, видя идущую на него фигуру, а стоило повернуться обратно, как Изабелл рядом не оказалось. За плечом показался смех, ещё только сильнее выводящий из себя. Он узнал в этих мотивах Ларри, ведь только он мог так омерзительно смеяться в спину. — Стоять к зверю спиной — дерьмовая затея. — Он продолжал смеяться, подогревая гнев Круспе. — Что ты всё время хочешь от Тилля? Рихард медленно повернулся. В глазах у Ларри играли искры, в движениях сияла былая уверенность, а дух его ударял ментально, ведь выстоять против него взбешенному не получится… — Мне нужен его стержень. Внутренний. — Он потёр подбородок, дёрнув бровью. — Желательно, конечно, не твой внутри него. От этой дурацкой шутки глаза Рихарда сощурились. Он начал медленно приближаться к нему, пока воздух вокруг накалялся с каждой секундой, отдавая статическим электричеством. Пронесся запах страха и выброшенного в кровь адреналина, участился стук сердца в чужой груди, но он превышал нормальный темп. Так оно билось лишь при обращениях. — Вы, Циммерманны, всегда были такими отшибленными? — Увы. — Улыбнулся Ларри, делая шаг назад. — А ты как долго без стаи будешь? Мамочка сдохла, а отец на тебя хер положил, вот ты и решил послать это всё к чёрту? — Что ты несёшь?! — Истину. Цимерманн улыбнулся во все тридцать два, показывая остроту выросших клыков, и тут-то Рихард понял, что просто так из драки он не выйдет. Он удивился его риску, как резко повысился сахар в крови и его мнимое желание крови. Долбящий повышенный пульс отдавался в ушах громким эхом, Круспе насупился, не до конца доверяя этой провокации. Именно провокации. Ларри желал вывести Рихарда на эмоции, но ради чего? Чтобы ослабить и сразу же ударить в под дых, стоит только открыть свободную точку? Нет, Рихард это не позволит. Он выставил руки перед собой, сжимая их в кулаки, одну ближе к груди, другую перед лицом, пока левую ногу отвёл назад для устойчивости. Занятие боксом всегда давали ему больше привилегий в таких же уличных драках, ведь так можно и дать себе защиту, и неожиданно напасть, ведь лучшая защита являлась нападением. Однако Ларри этот выход из ситуации не понравился: он занервничал, напрягая слух и бегая взором по другому телу, осознавая, что Круспе держал эмоции на привязи, не давая себя спровоцировать. Необдуманная атака дала бы Циммерманну полную свободу действий, но, видимо, Рихард быстро прочёл его желания, сбивая все планы. Ларри был зол. Резко сорвавшись с места, желая сделать нижнюю атаку, он резко получил ногой по ребрам, мгновенно выбившись из колеи. Следующий удар пришёл в челюсть, и вдруг появился хват на шее, а Рихард приблизился, горящими глазами заглядывая в его. — Ты вновь лез к нему? Он не уточнял имя, потому что прекрасно знал, что Ларри поймет про кого шла речь. — И что с того? Опять заступаешься за него, как за бабу свою? — Из его взгляда не пропадала искра некого безумия, азарта, бесящей смешинки. Рихард только сильнее сжал его шею, ощущая перекат жил под ладонью. Ларри потерял вздох, стараясь теперь с трудом хватать кислород. — Заткнись. Ты не смеешь подходить к нему. Если увижу только ещё раз, как ты до него доёбываешься… Ларри ощутил, как начали впиваться в кожу чужие когти, и постепенно вся уверенность улетучилась. Вспоминая, в какой ещё стае тот находился раньше… И вот, он впил коготь в натянутую кожу у челюсти, пронзая плоть и слыша резкий вскрик. Он только замотивировал проникнуть глубже, ощутить движение раздвигающихся стенок, получить горячую кровь на руки, наслаждение… Рихард дрогнул, проведя поперёк до подбородка, отталкивая после Ларри от себя. Он отшатнулся на несколько шагов, а в глазах теперь его сиял страх, воздух наполнился плотным духом тревоги. Он подогревал голодный желудок, щекоча внутренние потуги убить его здесь и сейчас, чтобы покончить с вечными проблемами. Подняв собственную руку, он коснулся языком указательного пальца, слизывая с него стекающую кровь. — … Я вспорю тебе глотку. Будешь захлёбываться слезами и кровью, пока не сдохнешь. Когти вогнались обратно в пальцы, его вновь передёрнуло. Он двинул плечом, разминая его, и направился в обратную сторону. Ларри, ошарашенный таким поворотом, чуть не потерял равновесие, но сорвался с места, стараясь как можно быстрее покинуть это место. Он оказался удивлён, что его план с таким треском провалился.