Сан правда был готов получить по голове за такие выходки. Казалось, ещё секунда и кое-чей уверенный смуглый кулак прилетит точно промеж глаз обнаглевшего пирата. Поэтому поцелуй поначалу заставил Чхве замереть. Он почти не двигался: боялся спугнуть Уёна. Все их поцелуи до этого момента вряд ли можно было назвать нежными, как сейчас. На мгновение Сану и вовсе почудилось, будто это игры его больного воображения. Что отсутствие секса окончательно лишило его рассудка, но стоило вновь заглянуть в черные лисьи глазки, как все сомнения отпали.
— Для меня в самый раз, — не теряя ни минуты, Сан подался вперед, горячо целуя друга. На этот раз волнения нет. Тело само движется на поводу у желаний. И когда оба парня оказались в горизонтальном положении на снятой постели, Сан устроился сверху и вжал Уёна в простыни, при этом подмяв парня под себя и крепко притянув за тонкую талию. Это было совсем иначе, не так, как с женщинами до этого. Надо же, удивительное явление! Годами развлекаться с прекрасными дамами, и ничего особенного: поцелуи, ласки, секс. Все это было чем-то обычным, приятым и, честно говоря, совершенно пресным. Но стоило родным рукам и губам прикоснуться к Сану, как яркий жар охватил тело пирата так, как никогда прежде, и сердце его забилось, словно сумасшедшее.
Руки нагло полезли под одежду Уёна, касаясь пальцами позвоночника и опускаясь ниже, под ткань штанов, и сминая упругие ягодицы друга. Сан позволял себе эти вольности, не наблюдая никаких сопротивлений и возмущений, Уён наоборот не был против подобного исхода, охотно поддаваясь навстречу шероховатым пальцам молодого головореза. И этого было мало! Ужасно мало, хотелось еще и еще, касаться больших участков кожи, избавить друга от мешающей одежды, и все же последние осколки самообладания заставили животные порывы Чхве слегка отступить на второй план. И довольно быстро он вытащил грубые от работы ладони, вновь крепко хватая Чона за талию и отстраняясь.
— Если ты не хочешь — скажи, — Чхве нервно выдохнул, облизывая влажные после поцелуя губы. Если Уён скажет «нет», то Сан его, конечно же, отпустит. Приносить другу боль и еще больше его травмировать никак не хотелось. Даже несмотря на то, что в штанах уже было чертовски тесно. И это от одного только поцелуя? Удивительное явление, удивительно позорное для его возраста. Хонджун и Минги его бы осмеяли.
— Стал бы я целовать тебя, если бы не хотел? — сухая ладонь прошлась вдоль влажной шеи, а затем опустилась на широкую грудь.
В душе Уён ликовал! Что еще более приятное мог сказать Сан? Ну… много чего, конечно, но сейчас Чон довольствовался такой отзывчивой реакцией друга. Давая ему контролировать собственные движения, Уён млел в крепких руках и продолжал целовать возлюбленного без устали. Такой горячий, такой любимый и жизненно необходимый, как чистая вода для мореплавателя! И Уён охотно поддавался навстречу пирату, понемногу избавляясь от скованности в теле, что была еще совсем недавно. Сан никогда ему не навредит, никогда не обидит и не бросит, никогда не сделает ему больно и поэтому он самый лучший. Поэтому Чон ужасно хотел его! Только его одного. Только ему юнга позволит касаться тех мест, о которых не принято говорить вслух в приличном обществе.
Этого согласия было вполне достаточно. Поцелуй вышел наконец-то таким, к каким Сан успел уже привыкнуть за их последние дни в море, полные чудес. И это чувство привычки и обыденности как-то странно отдалось эхом где-то далеко в голове. Но об этих мыслях и чувствах к лучшему другу Чхве подумает позже. Когда-нибудь. Наверное. А сейчас… Сан вновь забрался руками под дорогие для пирата одежды Уёна, желая разорвать их прямо на теле друга и откинуть в сторону. Звериное нутро диктовало взять жестко, быстро. Выбивать из Чона стоны одним за одним, доводя до истомы. И всё же у Сана хватало терпения этого не делать. Пока что. Они ведь ещё успеют.
Перебирая пальцами пуговички из перламутра, мужчина обнажил красивые острые ключицы и скинул мешающую ткань к горке собственной одежды. Пират тут же оторвался от припухших от поцелуя губ и наклонился к груди Чона, жадно облизываясь, подобно кошке, перед которой поставили миску жирных сливок. Никогда раньше мужская грудь его не привлекала. Как и любая другая, кроме той, что принадлежала человеку, так вальяжно лежавшему сейчас под ним. И не отрывая пожирающего взгляда от любовника, Чхве припал к темной горошине соска, жадно обхватывая её губами. Сану хотелось ещё. Хотелось больше. Руки под одеждой у юнги с силой сжали крепкие ягодицы, оставляя на них красные следы. Слегка прикусив чувствительную бусинку языком, Чхве отодвинулся и вновь навис над Чоном, проверяя его реакцию на подобные ласки.
— Эй, дорогой, я бы сказал тебе остановиться, но… лучше скажу, чтобы ты НЕ останавливался, — Уён звонко засмеялся, поддаваясь ближе к пирату и снова увлекая его в более наглый и грубый поцелуй, наконец распробовав чужие губы. Неожиданно для себя Уён ощутил между ног нечто доселе не мешающее и, опустив взгляд, заметил очень очевидный бугор на чужих штанах. Хах, а Сан и вправду давно не был с женщиной. А теперь, может, и не будет.
— А вот об этом… об этом ты будешь меня сегодня умолять, — Сан одним движением отправил последние лишние тряпки на пол, затыкая своего болтливого друга поцелуем. Таким развязным и мокрым, что тонкая слюна отпечаталась на губах Чона. Разумеется, Сана это совершенно не смущало. Он вел в поцелуе и не желал уступать. И как бы Уён не пытался перехватить инициативу, язык Чхве уже во всю хозяйничал во рту партнера, сплетаясь с ним гибкой змеей.
— Поверь, детка, ты и сам не захочешь отпускать меня из своих рук, — хрипло шептал юнга, делая глубокий вдох, но вдруг вскрикнул от неожиданности, стоило Сану стянуть с парня одежды. Он бы начал возмущаться, что это шелк с Куго, но его быстро заткнули очередным поцелуем, и Чон лишь довольно замычал, давая себя раздевать. Он бы и помог Сану, да тот уже без рубашки светит своими крепкими для мужчины мышцами груди.
Уён и сам не упустил возможности облапать любимого пирата и за крепкий зад, и за грудь, и, конечно, опустить ладони на его бедра, пока язык сливался воедино с сановым. От поцелуев кружило голову и становилось жарко, лишь когда друг отстранился, Уён опустил взгляд ниже и заметил… что он уже обнаженный!
Невозможно, Уён не мог поверить в то, что Сан действительно с ним настолько близко! Что он действительно ведет себя так, будто Уён его любовник, несдержанно, резко и нагло. Так, как Уёну хотелось, чтобы Сан вел себя с ним.
Прежде его груди никто не касался, обычно пиратов эти не похожие на женские черты не привлекали, но с другом все иначе, каждое его прикосновение ужасно заводило, и когда Сан схватил возлюбленного за задницу, не прекращая ласкать чувствительные бутоны сосков, Уён решил не сдерживать громкого стона. Внизу живота горело от страсти и возбуждения, и слова любимого окончательно утащили моряка в омут разврата.
— Уён-а, — с тихим стоном Сан разорвал поцелуй, заглядывая в темные глаза. — Я буду сверху. Во всех смыслах, — Чхве раздвинул обнаженные ноги парня, устраиваясь между ними и плотно придвигаясь пахом к промежности Чона, — тебя точно устраивает?
— Только если… — Уён прикусил губу, — ты будешь осторожен. У меня долго не было мужчины, так что представь себе секс с девственницей. Прошу, побудь в начале нежным и терпеливым, иначе ты меня порвешь.
Уён невольно смутился собственных слов и отвел взгляд в сторону. Не то чтобы это было смущающе, а скорее… постыдно. С девственниками ужасно сложно, особенно если вы оба чертовски возбуждены так, что перед глазами горит пелена похоти, но после столь длительного воздержания Уён будто позабыл о том, что в нем может поместиться что-то, кроме мизинца, а Сан достоинством обделен не был. К сожалению юнги.
— Да. Хорошо, — от таких откровенностей Сан впал в легкий ступор. Давно не был с мужчиной? Чхве казалось, что Уëн почти каждую их высадку ходит по публичным домам. Разве не так? Или он занимался этим только в верхней позиции? Возможно. Да, вполне себе. А значит, нужно было быть очень осторожным. — Если будет больно, то… Ну. Там. То ты говори. Не стесняйся, — захотелось треснуть себя по лбу. Не стесняйся. Что ещё? Будто Сан приглашал его к себе в каюту на чай, а не пытался поиметь в каком-то борделе. — Ты понял, — смущённо бросил он и оттолкнулся руками от кровати, быстро поднимаясь на ноги и осматриваясь. В комнате точно должно быть массажное масло. Без него никак. Сан прекрасно помнил, что его нередко оставляли в комнатках для шлюх на тот случай, если неумелый пират не мог возбудить свою любовницу. А как правило, никто и не пытался, но в хороших заведениях действительно было принято иметь бутылечки масел. Сделав полшага до ближайшего столика, Сан схватил оттуда единственную бутылочку с золотистой жидкостью внутри и внимательно вгляделся в бирку на ней. Вроде было написано, что ароматное масло. Ну, слово «масло» было точно. Хонджун учил Сана читать, когда забрал его к себе в воспитанники, но усердия Чхве прилагал по молодости и по желанию, поэтому приходилось вчитываться в слова как следует.
— Милый, мне в любом случае будет больно, — шептал Уён с таким очаровательно потерянным личиком, с каким на него смотрел и Сан. — Понял-понял, нужно просто немного перетерпеть и привыкнуть.
Уён и в самом деле, как невинная невеста в первую брачную ночь — ужасно стесняется и в то же время до безумия хочет.
— Нашел, — Сан довольно заулыбался, возвращаясь к постели и тут же жадно целуя любимые губы с родинкой. Откупорив бутылек, он отстранился от друга и чуть отсел назад. Что там говорил Хон? Слушать партнёра? Прощупывать наиболее приятные зоны? Самые тупые советы в жизни Сана. А может, и не тупые. Может быть, Ким и говорил что-то дельное, но Чхве не слушал. Кто же знал, что в итоге ему это понадобится.
Вылив обильно масло на пальцы, Сан опустил взгляд на раздвинутые ноги лучшего друга, чувствуя, как внизу начинало вновь приятно тянуть. Знал бы он о себе такое раньше…
— Скажешь, если будет неприятно или ещё там что, — Сан пристроился пальцами к заветной дырочке Уëна, медленно вводя для начала один.
Когда Сан вернулся и навалился на парня, тот сглотнул, прежде чем развести ноги и стыдливо прикусить губу. Почему он чувствовал себя под Саном таким…грязным? Даже спустя столько лет?..
Но влажный палец отвлекал юнгу от размышлений, и он коснулся ладони Чхве, слегка вздрогнув от холодного масла. Его член невольно задёргался, и Уён шумно вздохнул.
— Скажу, да.
Губы и язык страстно ласкали бусины сосков. Сан уделял внимание то одному, то другому. Пальцами он старался как можно лучше разработать друга и сразу пытался найти заветную точку удовольствия. Хон говорил по пьяни, что что-то такое есть. И якобы это очень и очень приятно.
— Ты как? Терпимо? — Сан слегка отстранился от излюбленной груди, оставив по укусу с каждой стороны. — Как красиво, — развязно облизав и без того влажные уста, Чхве припал к губам Чона с настойчивым поцелуем вновь, — хочу видеть мои метки на тебе везде, — он усмехнулся, заглядывая в чёрные лисьи глазки в перерывах между чередой поцелуев. Нужно было двигаться дальше. Иначе Сан кончит, лишь смотря на друга.
Так странно и непривычно, никогда прежде никто не относился к Уёну с такой нежностью и бережностью, боясь навредить. От этого чувства внизу живота горячо тянуло, и каждое прикосновение Сана отдавалось каким-то странным покалыванием в груди. Раньше, если кто-то и притрагивался к соскам Чона, то грубо и болезненно, но прикосновения Сана были совершенно иными. Уён в самом деле был готов заплакать от тех эмоций, что понемногу начинали брать над ним верх. Ему будто казалось, что он не заслуживает их, что он распутный, грязный, падший и уродливый. Ему не верилось, что Сан может хотеть его! Но Чхве с не меньшим удовольствием наслаждался чужим телом, так сладко целовал, желая утолить свою жажду, что Уён даже боялся пошевелиться, страшась оказаться отвергнутым. А вдруг Сан передумает? Но не было ничего в чужих действиях, что подтверждало бы опасения Уёна.
Сан хитро смотрел в его глаза, ждал этой игривости от любовника, поэтому на эту ночь Уён выкинул свои кошмары в окошко и провёл языком вдоль губ любимого и простонал в его уста, нарочно показывая, как ему хорошо от пальцев Сана. А ему и в самом деле было очень и очень хорошо.
Убедившись, что можно переходить к большему, Сан очень медленно стал вводить третий палец. Он периодически останавливался, подглядывая на Уëна. Его нужно было отвлечь от тянущей боли, поскольку тот иногда хмурился и шумно дышал, стискивая зубы и заставляя себя расслабиться. Свободной рукой Сан обхватил налитый кровью член друга, нежно проводя большим пальцем по чувствительной головке и собирая выступающую влагу с самого кончика. И тогда же он сделал небольшую паузу, чтобы дать Уëну привыкнуть к распирающему чувству внутри. Облизнув и без того мокрые припухшие губы, Сан наклонился к шее любимой лисички и осыпал ту поцелуями, иногда оставляя сладостно-болезненные укусы. И тогда же пират словил момент, когда тугие стенки юнги расслабились, как и он сам, отвлеченный поцелуем, и ввёл все три пальца до конца. А чтобы Чон точно ощутил себя на седьмом небе, пират принялся плавно ласкать член Уëна рукой.
— Можешь оставить на мне любые метки, детка, сколько угодно, — хихикал его любовник и тянул руки вниз, развязывая шнуровку на штанах пирата и высвобождая его уже порядком окрепший стояк. — А я оставлю на тебе, чтобы каждая собака знала, что Сан-и принадлежит только мне одному, — Уён улыбался, но тут же не сдерживал удивленный ох от ласки чувствительной головки и кусал губы Сана. Вот только хитрый кот перебрался к шее любовника и решил привести свой план в исполнение. Но разве Уён против? — Я хочу тебя, — скулил он от очередного укуса и облизал верхнюю губу, прикрывая глаза от накативших эмоций. Их было так много…бесконечно много! — Хочу твой член в себе поскорее. Не уверен, что готов, но терпеть больше не в силах.
— Уëна, я тоже тебя хочу, но… — Сан оторвался от шеи друга, поднимая на него взгляд, полный похоти и звериного желания. Боги, как же Сан хотел этого. Прямо сейчас оказаться там, где он ласкал пальцами Чона. Он чувствовал, как воля покидала его. С каждым стоном Уëна под ним хотелось забить на подготовку. От этой мысли по спине Сана бежали мурашки. Не от предвкушения разрядки после столь долгого воздержания. Совсем нет. А от осознания, в КОГО он так жаждал войти. В лучшего друга. В Уëна. — Черт… — слова любовника только больше распаляли этот бушующий огонь, от которого Сан уже не знал куда себя деть. — Ладно, — резко выдохнув, всё же согласился он, вытаскивая из друга пальцы и поднимаясь на ноги. — Но как только тебе станет больно, ты говоришь. Понял? — скинув с себя уже развязанные штаны, Сан вновь залез на парня, бегло размазывая массажное масло по камнем стоящему члену.
— Понял, — врал юнга в предвкушении дальнейшего. Он словно завороженный наблюдал за тем, как Сан распределял масло по своему достоинству и прижимался им к его промежности. Уёну хотелось съязвить в ответ, но в этот раз парень решил прикусить губу и дождаться, когда Сан, наконец, в него войдет.
— Я знаю, как ты любишь играть в молчанку, когда дело касается подобной боли, — Сан пристроился к слегка разработанному сфинктеру, чувствуя головкой от него лёгкую пульсацию. Это сводило с ума. — Смотри на меня, — уперевшись одной рукой в деревянное изголовье кровати, Сан схватил Уëна большим пальцем за подбородок. — Не смей терпеть. Я не хочу, чтобы со мной ты чувствовал то же, что и с другими. Со мной будет только наслаждение. И для этого ты должен мне говорить обо всем, что чувствуешь. Если ослушаешься, — наклонившись чуть ближе, чтобы едва касаться губ с милой родинкой, шептал Сан, обжигая их своим дыханием, — пожалеешь, Чон Уëн, — накрыв уста друга своими, Сан стал медленно входить. Он тут же утопил первые стоны в поцелуе, сжимая изголовье чуть ли не до скрипа. Боги, это было лучшее чувство в мире! Так горячо и узко, что хотелось выть от удовольствия. Но Сан быстро остановился, понимая, что нужно не забывать об Уëне. Желание двигаться дальше и до упора никак его не отпускало, но рассудок был всё еще при Чхве. Удивительно, почему.
И дважды повторять Уёну не нужно: парень и не хочет отводить взгляда от человека, к которому испытывал столь нежные чувства. Он так долго ждал этого момента, что даже моргать не станет, лишь бы Сан был рядом и вел в их игре.
Грубые пальцы не позволяли парню отвернуться, строго-настрого наказывая смотреть на их хозяина, и все же Уён жмурился от горячего поцелуя, в котором они оба стонут от ярких ощущений. Как и ожидалось, внизу живота болезненно потянуло, когда член Сана стал понемногу входить в тугой анус. Все силы Уён тратил на то, чтобы расслабиться и дать возлюбленному заполнить себя, но это в самом деле было тяжело. Тело горело и ныло, отчего Чон давится воздухом и тяжело дышит, впиваясь пальцами в крепкие руки.
— Пожалею, если ты меня не трахнешь, — Уён опять зажмурился от боли и вжался в простыни под собой. На руках Сана остались болезненные следы от чужих пальцев, пока его друг пытался оставаться в здравом уме. Он понимал, что Сан вошел еще даже не на половину, но уже ужасно устал, и даже на лбу выступил пот. — Черт, постарайся войти до конца, только медленнее, сможешь? — шептал Уён в губы Сана и обвил руками его шею, снова отвлекаясь на поцелуи с любимым человеком. Возбуждение от них забрало его внимание от боли снизу, и сминая чужой язык и играясь с ним, Уён понемногу привыкает к длине Чхве.
— Да, смогу, — пират легко кивнул, наваливаясь на брюнета и отвечая на его поцелуй. Вновь начав медленно двигаться, Сан очень нежно ласкал чувствительную плоть друга рукой, крепко обхватывая ствол пальцами и останавливаясь у самой головки. Чувствуя, как собственное хозяйство начинает входить немного свободнее, молодой пират сделал лёгкий толчок внутри Уëна и крепче сжал друга в своих руках. — Осталось немного, ещё совсем чуть-чуть, Уëн-а, — переместив руку на талию парня под собой, Сан опять слегка толкнулся вперёд, наконец-то входя в друга полностью. Замерев, он резко выдохнул и стиснул зубы от непреодолимого желания начать двигаться внутри. Организм уже требовал разрядки, хотелось сорваться, быстрее кончить. В Уëна. И от одной лишь этой мысли Сан готов был скулить.
Не было ни единой причины не доверять Сану, уж он был одним из немногих, кто никогда бы не навредил любимому другу. Или?.. Слова Чхве обнадеживали, значит, Уёну в самом деле удастся расслабиться без страха боли? В руках возлюбленного в самом деле так хорошо, особенно когда Сан опустил свою ладонь на немного обмякший пенис юнги и ублажал его в попытке отвлечь. И это в самом деле работало, потому что тугие стенки начинают становиться податливее. И последующие толчки пускай и тянут, но уже не так сильно, и Уён позволил себе поддаться удовольствию вновь, поднимая руки с плеч Сана на его скулы, убирая пальчиками влажные волосы от лица и прижимая к себе парня для поцелуев. Он в самом деле не спит? Они действительно сливаются воедино, словно замок и идеально подходящий под него ключик? Как же долго Уён мечтал об этом! От новых и новых поцелуев приятно тянуло, а от умелой ладони и вовсе становится мокро, вот только не успевает Уён полностью раствориться в удовольствии, как вдруг член внутри него толкается чертовски глубоко, и брюнет жмурится.
— Я… я не могу! Прости, Уëн-а, — Сан замотал головой, выпрямляясь, — больше не могу. Я так сильно… — Сан сглотнул, от чего-то смущаясь того факта, что он до потери сознания хотел трахнуть лучшего друга. И больше ждать он не мог.
— Ах ты, засранец, — не удержавшись, Уён снова вцепляется ногтями в плечи любовника и откидывается на спину, кусая губы. Может, боль еще и не прошла, но вот удовольствие накатило на него с новой силой вместе с вскриком.
— Обхвати меня ногами, — постепенно, малой амплитудой начав двигаться внутри Уëна, Сан не смог сдержать низкого стона. Это было так чертовски хорошо! Ещё. Ему нужно ещё. Ещё раз оказаться до конца внутри. Как и велел Сан, его лис обвил спину ногами и несдержанно простонал, переходя на крики от слишком уж интенсивных движений и толчков, бранясь и задыхаясь от сбившегося дыхания. И чем грубее и глубже Сан, тем более развязным становится его любовник. — Мх… О, боги, — очередной глубокий толчок, в этот раз куда более быстрый и резкий. Едва слышимый пошлый шлепок двух обнажённых тел и громкие надрывные крики и стоны. — Так хорошо, Уëн-а. Я… — ещё более быстрый толчок и сдавленный стон. — Мне так… Черт, прости. Мне так хорошо внутри тебя, так горячо! Я сейчас сойду с ума, — не в силах справиться со стыдом перед любимым другом, молодой пират опустил голову, пряча своё лицо от Уëна. Бессовестный! Наверняка Уёну было больно. Наверняка неприятно, что Сан тает от удовольствия и шумно стонет, в то время как сам он с трудом терпел резкую боль между ног! В действительности Сану было стыдно за это. За то, что ему так приятно и хорошо сейчас. Но сопротивляться нарастающему наслаждению… Нет? Толчки стали более размашистыми и быстрыми, тело Чона наконец-то стало легко принимать его в себя без всякого сопротивления. Двигаться стало куда проще, но от того не менее приятно.
— Заткнись уже, герой-любовник, — он засмеялся и укусил Сана за язык, обвил смуглую шею, прижав ближе к своим устам. — Мне тоже ужасно хорошо под тобой и… пока ты во мне. Только теперь глубже и помедленнее.
Он уже не такой тугой, как несколькими минутами ранее, и оттого еще приятнее ощущать Сана в себе, чувствовать его прикосновения, слышать возбуждающий голос и понимать, что он сам едва соображал от похоти. Поддаваясь навстречу толчкам, Уён пытался укусить Сана и дернулся, пока в своей наглости не схватил пирата за волосы и не притянул к себе, впиваясь в покусанные губы с новым поцелуем.
— Как пожелаешь, — Сан поднял взгляд на брюнета, хватая его руки и заводя их за голову Чона. Крепко сжимая запястья в своих ладонях, Чхве начал исполнять просьбу друга. Движения стали медленными, тягучими. Сан выходил почти полностью, едва давая головке выскользнуть из горячего тела, и тут же вновь плавно входил до самого основания. Каждый толчок сопровождался укусом, который пират оставлял на смуглой шее. Чхве продолжал двигаться медленно, слегка меняя угол входа, чтобы наконец-то найти нужную точку внутри Уёна.
Плотно навалившись на парня и буквально вжимая его в кровать, Сан отвечал на поцелуи и укусы. Теперь, когда не нужно было думать о том, что любое неверное движение доставит боль Чону, можно было продолжать покрывать яркими алыми укусами прекрасное поджарое тело под собой. Первой хищному коту попалась шея. Она и так уже была усыпана краснеющими пятнами от ласк Чхве ранее, но сейчас он собирался не оставить на ней и живого места. Но сначала…
— Может, не так мягко? — Сан встретился взглядом с Уёном, наклоняясь и кусая его за нижнюю губу. Очередной пошлый шлепок, что теряется в стонах самого Чхве. Глубоко и грубо. Таким сейчас Сан хотел быть со своим любовником. Иметь его до сорванного голоса и расцарапанной спины, чтобы каждый резкий глубокий толчок мог свети Чона с ума.
Когда Сан завёл руки Уёна у него над головой и почти полностью вышел из ужасно чувствительной дырочки, его вдруг прошибла резкая дрожь, и на мгновение потемнело в глазах. Внезапно Сан толкается до самого основания и умудряется при этом задеть какую-то точку внутри Уёна, из-за чего юнга громко вскрикивает. Внизу живота так горячо и мокро, что даже стыдно за самого себя. Пальцы дрожат, пока Сан, не переставая, повторяет эти дразнящие глубокие движения, а Уён пытается прийти в чувства. Вот только как тут перевести дух, когда любовник то и дело задевает эту точку внутри, от которой Чон никак не может спуститься с небес?
Пальцы судорожно пытаются то ли отвадить от себя возлюбленного, то ли прижать ближе, даже голос Уёна дрожал и пропадал в немом крике, когда он жмурился и кусал губы от переизбытка эмоций. И вот он опять изливается себе на живот, запачкав еще и Сана.
Что вообще говорить в данный момент? В руках любимого Уён превратился в ужасно чувствительный комочек, любое прикосновение к которому ощущалось так резко и сладко, что даже удивительно! Он сам по себе такой или это от длительного воздержания? Новый выкрик — и Уён-и снова дрожит, словно осиновый лист, обвивая Сана руками и ногами, принимая каждый его толчок и теперь вцепляясь в крепкое плечо зубами самостоятельно.
— Еще, я хочу еще! Чтобы ты заполнил меня собой и… — Уён в самом деле скулил, как течная сука, и пытался выпросить у Сана поцелуй.
Это было самое лучшее зрелище в мире. Чхве не мог оторвать взгляда от своего друга, кончающего под ним раз за разом. Стоны, полные удовольствия, разгоряченное тело под ним… Всё это будто завораживало. Сану казалось, что даже если сейчас начнется пожар, он не сможет оторваться от столь желанного тела. Только не сейчас. Ему слишком мало. И почему они не делали этого раньше?
Наклонившись к Уëну, Сан вновь поцеловал его в губы — сладко и горячо, мягко, словно наслаждаясь им, как тягучей карамелью. Чуть замедляясь, Чхве вошёл до самого конца и замер, наконец-то кончая внутрь Уëна. В моменте тело обдало холодом и ноги слегка свело от накрывающего оргазма. Но этого мало. Очень мало. Передышка была совсем не долгой. Стоило Сану вновь взглянуть на таявшего от долгожданной разрядки юнгу, почувствовать семя друга на собственном животе, как возбуждение накатило с новой силой. Выпрямившись, пират закинул смуглые ноги на собственные плечи, крепко обнимая мощные бедра руками. Не давая Уëну даже минутой передышки, Сан сию же секунду срывается на бешеный темп, вдалбливается в податливое, разгоряченное естество. Такого ведь раньше с ним не было. Да, Сан всегда был любвеобильным. Особенно в подростковые года, когда кровь бурлила в жилах, парень мечтал о женщине почти каждую ночь. И все же ни тогда, ни сейчас ни одна женщина не вызывала в нём столько желания и похоти, сколько побуждал в нём Уëн.
* * *
Наверное, именно это и имеется в виду, когда в голове всплывает понятие «твой человек». «Вторая половинка». Из стольких людей на всем белом свете существует лишь один, идеально подходящий. Можно сказать, родственная душа.
Наверное, еще полчаса назад Уён и не думал, что окажется в объятиях Сана с ногами на его плечах, выкрикивая его имя и пачкая животы обоих спермой, и вот он здесь. Волны удовольствия раз за разом увлекали его за собой в пучину разврата и запретных желаний вместе с Саном под ручку. Его самое дорогое сокровище, самая драгоценная любовь, его сердце, его солнце. Для Сана Уён не вещь, отнюдь, для Сана он особенный, любимый и бесценный. И когда Чон снова кончает благодаря возлюбленному, на его лице сияет яркая довольная улыбка.
— Знаешь, а на корабле мы так не порезвимся, — в голосе Уёна все же чувствовалось шутливое разочарование, когда он переполз на грудь Чхве. — Поэтому предлагаю заранее подготовиться и натрахаться на всю дорогу до ближайшей высадки.
— А? Что? Мне нравится идея натрахаться до ноющего члена и больной задницы, но, — Сан чуть приподнялся, приобнимая Уëна за плечи. Слегка наклонившись, он оставил поцелуй на влажной коже Чона. — С чего ты взял, что на корабле мы так не сможем? Возьмем вахту и, — Сан сделал небольшую паузу, придерживая друга за подбородок, — и будем резвиться сколько угодно. Только придётся почаще занимать твой рот чем-нибудь. Чтобы ты не так громко кричал, — Чхве поддался вперёд довольно нежно по сравнению с тем, что было до этого, целуя Чона. Так ведь можно? Целовать друга после их первого секса? Нужно спросить Хонджуна. Хотя, лучше не надо…
Было ли Сану хорошо? Было. Получил ли он с Уëном то удовольствие, которое прежде никогда не испытывал ни с кем ранее в постели? Да. Хотелось ли повторить? На все миллион процентов! С Уëном было так хорошо. И в дружбе, и в бою, и в постели. Хотелось быть с ним рядом везде. Только вот… Что-то внутри не давало покоя. Они ведь друзья. Просто друзья. Они обсуждали это на острове и на корабле после тех поцелуев на пьяную голову. Между ними не было ничего большего. Точнее, до этого дня. Теперь их связывала ещё и постель. И на этом всё? Или нет? Уён ведь сказал, что точно ничего не чувствует. И Сан так сказал. Это лишь тело. Лишь тело хочет этого. И это… Нормально? Дружеская помощь, да?
Прийти в себя всё ещё было затруднительно. Чхве тяжело дышал, пока разум понемногу возвращался к горе-любовнику, и до Сана начало доходить, что же он натворил. Нервно присев на край смятой постели, пират утер лицо руками, пытаясь придумать для себя и Уёна хоть какое-то оправдание. Было чертовски тяжело: всякая мысль мелькала перед глазами, так и не посетив голову Сана. Он даже не был пьян, чтобы повестись на игривые шутки Уёна. Черт, да Уёна даже в комнате не было. Что и говорить? Фатальная катастрофа. Трахнуть лучшего друга и понять, что явление «секс» с кем-либо другим в этом мире ему уже не интересен от слова «совсем». Ни Ласточка, ни морская русалка, ни самые горячие шлюхи Аридона более не шли ни в какое сравнение с этим потрепанным пареньком, которого Сан уволок из публичного дома.
— Нужно возвращаться на корабль, — это всё, что смог выдавить из себя Сан, поднимаясь на ноги. Привести себя в порядок, одеться и дойти до корабля. Лишь бы об этом никто не узнал. Не то чтобы их кто-то начал осуждать, но… Всё же Чхве хотел сохранить это в тайне.
Жар чужого тела до сих пор ощущался на коже, его тяжесть и грубые руки, что обращались с Уёном так, будто он принадлежал Сану целиком и полностью. И это была, к сожалению, полная правда. Уён старался подстраиваться под руки и бедра возлюбленного, чтобы Сан постоянно касался его, сжимал, кусал, целовал как можно больше, чтобы их близость достигла той самой точки, когда теснее уже просто невозможно. И следы на коже парня говорили о том, что они оба достигли этой близости.
Так что, когда оба пирата выдохлись окончательно, Уён довольно глядел на любовника, шумно дыша. Ноги до сих пор дрожали, и вряд ли юнга сейчас мог бы подняться и дойти до двери, чтобы забрать валяющуюся где-то там рубаху из черного шелка. Вот только его ноги ослабли не настолько, чтобы не суметь отвесить пинок в бочину этому козлу!
— То есть мы это все обсуждать не будем, да? — полный возмущения Чон вскочил в сидячее положение и почувствовал, как покалывало в пояснице. — Потрахались и сделали вид, что ничего не было? Ты поиграться со мной решил или просто член в штанах не удержал? — пальцы Уёна коснулись влажной спины Сана, где красовались следы от царапин, любовно оставленных им же. И все же в последних его словах слышится беспокойство и даже…страх? Уён смотрел так, будто сейчас заплачет, ведь теперь он и сам ничего не понимал. Они оба этого хотели, но поведение лучшего друга режет без ножа.
— Только не молчи.
— Эй, эй, эй, — Чхве почувствовал неслабый пинок в спину, когда вставал с кровати. Чего это он? Сан обернулся на друга, видя в его глазах злость, страх, обиду. Он сказал что-то не так? Почему Уён на него злился? Слова друга казались ужасно странными. Чхве хмурил брови, всматриваясь в лицо Уёна. Снова это выражение лица. Кажется, тот был готов вот-вот разрыдаться. Боги, только не это! Ведь Сан совершенно не имел ничего подобного ввиду! Он быстро присел рядом, беря лицо дражайшего друга в свои руки и заставляя его на себя посмотреть. — Ты правда думаешь, что я сделаю такое с тобой? Использую и брошу? Уён-и, ну и глупости же ты выдумываешь, — Чхве поглаживал большими пальцами парня по щекам, при всем этом напрягая извилины в голове. — Прости. Я просто… Перевозбудился? Извини, этому сложно найти объяснение. Может, из-за того, что мы так близки, я начал видеть в тебе что-то такое…особенное? Или… возможно, что ты распаляешь во мне настолько необузданное, бушующее пламя, что я превращаюсь в животное? Уён-и, боюсь, мне еще предстоит подумать головой чуть дольше, — Сан поцеловал Уёна в лоб, потрепав по слегка влажным волосам. — Но это ничего не изменит, мы все еще самые близкие друг для друга люди, и для меня ты самый важный человек на белом свете. А сейчас я хочу выпить, — пират уже хотел было подняться, но взгляд его упал на ноги Уёна. Они все еще слегка подрагивали. Он вообще может ходить? Кажется, Чхве перестарался. — Это… А как помочь? — сглатывая скопившуюся слюну от вида разгорячённого любовника, Сан покраснел и поднял виноватый взгляд на Уёна, медленно и аккуратно подхватил парня на руки. — Тебя надо отмыть, — уже более уверено заключил Чхве, собираясь помочь в этом другу. Он надеялся, что это хоть как-то исправит ситуацию.
Зря только юнга переживал. Его Сан-и никогда бы не оставил друга и не сбежал, едва натянув штаны. Казалось, от испуга и обиды сердце Уёна сжалось, будто в железной деве, готовое вот-вот разорваться на клочки. Помимо и без того сильной любви, послеоргазменый наплыв эмоций подливал масла в огонь, из-за чего на глазах едва не блеснули слезы. А ведь… А ведь Чон привык сдерживать свои истинные чувства, показывая их редко и только Сану. Но к огромному облегчению, Чхве сам изменился в лице, явно испугавшись за друга. И эта забота ощущалась особенно нежной, понемногу успокаивая взволнованного пирата.
Уён смотрел в эти кошачьи глаза, словно ребенок, у которого едва не отобрали его самую любимую в мире игрушку. Ластился к чужим рукам, снова поддаваясь Сану. Так же, как и сам Уён мог запросто утихомирить своего возлюбленного, так и Сан умел с легкостью отвлечь брюнета от печали. И на лице Чона появилась такая мягкая улыбка и взгляд, полный любви и понимания.
— Хорошо, — тихонько сказал юнга, немного надув губки, — люблю тебя.
— И правильно, люби меня, — кивнул в ответ наглый кошак.
К моменту, когда Сан все же отстранился, Уён облегченно вздохнул и нежился в крепких руках, пока его заботливо несли в купель на другом конце комнаты, обдумывая его слова. Значит, друзья, да? Это хорошо. Так было намного проще, чем забивать голову лишними мыслями и переживаниями, тем более разбираться в своих чувствах. И Уёна вполне устраивало то, что их сегодняшний инцидент остался только между ними. Но все же ему казалось странным, что Сан так накинулся на его зад, как голодный зверь. Так еще и кончил и на него, и внутрь пару раз… И эта мысль заставила щеки налиться вишневым румянцем от смущения. И все-таки Сан был его самой сильной слабостью. Только оказавшись в ванночке, он жмурился от прохладной воды и сдвинул ноги, подтянув к себе колени и обнимая их руками.
— Иди уже, герой-любовник, иначе снова перевозбудишься, пока я буду вымывать из своего зада то, чем ты в меня накончал, — хитрая улыбка снова озарила личико Уёна, и он довольно прыснул водой в сторону Сана, выгоняя его из комнаты. — И возьми мне вина. О, и кошелек. Он где-то рядом со штанами, — машет пальчиками Чон, провожая возлюбленного улыбкой.
Юнга дождался, пока Чхве закончит со сборами, и только когда дверь закрылась, устало вздохнул и раздвинул ноги, откидывая голову на борт ванночки из дерева. Боги, что это вообще было? Уён толком и сам не знал, но это было настолько потрясающе и крышесносно, что теперь никакой другой мужчина не сможет так его удовлетворить.
* * *
Юнхо был на той стадии расслабления, когда не слышал почти ничего. Только голос Ёсана заставил его открыть глаза и наконец-то сконцентрироваться на звуке за дверью. Как же ужасно громко. Даже уши начинали болеть. Юнхо скривился. Чертов Уён. И тут расслабится на дает.
— Какой же он у нас шумный… И как Сан может терпеть его нахождение рядом настолько часто? — боцман фыркнул, переводя взгляд на Ёсана. Чона чужие бранные крики немного напрягали, а вдруг Уёну кто-то угрожает или портит день? Юнхо не был бы собой, закрыв глаза на вопли протеста, и все же массаж настолько расслабил его, что ужасно не хотелось идти на подмогу. Но прошла всего пара мгновений, как за стеной уже слышатся угрозы цепного пса юнги, а по совместительству помощника капитана. Как бы то ни было, в данный момент разборки Сана и Уёна не шибко интересовали изнеженного пирата, а вот смущенное лицо Кана… Вполне.
Юнхо тут же постарался отвернуться, в надежде выкинуть пошлые мысли из головы. В этот момент массажистка, кажется, нашла то место, которое давненько беспокоило боцмана, и, с силой нажав на него, женщина вызвала протяжный стон уже у самого моряка.
Лежа на спине и наслаждаясь массажем, Ёсан то и дело отвлекался на охи-вздохи Юю, про себя отметив, что те звучали в самом деле очень соблазнительно. Но юноша постарался не придавать этому особо серьезного значения, хотя бы из уважения к Юнхо. Все же…на подкорке разума оставалась эта легкая неловкость от мысли, что боцман тяготел к Ёсану. Вдруг ему некомфортно слышать, как мастер над парусами не сдерживает голоса? Или что он обнажен? И поэтому волевым решением Кан постарался сдерживаться и лишь шумно дышал, когда мышцы уже начинали гореть.
Они здесь долго, в самом деле долго. Настолько, что ругань за стеной снова сменяется голосом Уёна и… Сана. Да неужели?! Сан и Уён? Юнхо открыл глаза, чуть приподнимая голову и смотря по сторонам. Ему не послышалось? Это ведь их голоса. Заметив красного как рак Ёсана, боцман быстро убедился, что это не глюки.
— Надеюсь, что на корабле этого не будет, — обреченно вздохнул юноша.
— Ох, я бы не надеялся, — почему-то у Юнхо это вызывало лёгкий смех. Интересно, кто сдался первым: Сан или Уён? Юнхо бы поставил на Чона. Но кто знает, как обстояли дела на самом деле.
Ёсан устало взвыл, явно раздосадованный чужими стонами и шепотом за стенкой, так еще и Юнхо своими размышлениями портил надежды Кана не видеть разврата на корабле, но неожиданно вес с его бедер пропадает, и парня с силой разворачивают на спину, а крепкая ладонь ложится на пах.
— Погодите-постойте, не надо. На этом все.
— Что? — удивленным прокуренным голосом произносит тетка-массажистка. — Даже кончить не хочешь?
— Не хочу, — отнекивается Кан и пытается прикрыть руками промежность и отползает вдаль кровати. — Не надо.
Под конец массажа и криков за стеной Юнхо собирался уже встать с койки, но его учтиво остановили, намекая, что это ещё не конец. Боцман лишь нервно засмеялся и метнул головой. Где-то сбоку в протестах он слышал и писк Ёсана.
— Дамы, как мы и сказали, нам нужен только массаж. На этом всё, спасибо, — Юнхо забрал себе полотенце, обматывая его вокруг бёдер и указывая женщинам на дверь. — До свидания, — вновь повторил он, ожидая, когда обе проститутки покинут их комнату. И как только дверь заперлась, боцман облегченно вздохнул и в недоумении взглянул на друга.
Право, у Ёсана чуть сердце в пятки не ушло, когда его едва не взяла эта бабенция. И если бы не своевременное вмешательство Юнхо, Ёсану явно бы пришлось отбиваться и звать на помощь. Но благо, что все обошлось, и пират улегся обратно на койку в позу морской звезды, проследив за тем, как дамы покидают комнату.
— Я…предлагаю пойти и выпить что-нибудь.
В ответ Юнхо согласно посмеялся, скидывая с себя полотенце и вытирая ими терпкое апельсиновое масло, как вдруг из-за стены снова послышались голоса. Подойдя ближе, Чон не смог удержаться от любопытства и начал прислушиваться. В попытках натянуть на себя штаны и рубаху и одновременно подслушивая все те страсти, которые говорили друг другу друзья, Чон перепутал левый и правый сапог, а потом и вовсе плюхнулся по стенке вниз к самому полу, умудрившись своими руками снести весь хлам с какого-то столика. Вот же Сан трусишка. Даже ответственность за свои действия взять не мог.
И пока боцман прижимался к стене в надежде услышать болтовню любовников, Ёсан лениво одевался сам. Так они действительно занимались сексом за их стенами просто так или… или оба решили сознаться в чувствах? Кан пожал плечами, ему хотелось, чтобы оба его друга были счастливы, но слышать вот это безобразие за стеной не хотелось совершенно. А если они начнут делать это в их совместной каюте?
— А? — вспомнив, что помимо драмы за стеной у него во всю цветет собственная, Юнхо обернулся на Ёсана, пытаясь сообразить, что ему сказал его возлюбленный. — А, да. Я согласен. Как думаешь, они начнут встречаться или еще поиграют в идиотов? — застегивая рубашку, с особым восторгом интересовался пират. Кажется, он был единственным, кого радовала и не пугала сложившаяся ситуация.
— Уён еще поиграет в дурака, если Сан не сделает первый шаг. Но только если сделает, они оба те еще дурни, — пират устало вздыхает и накидывает на себя легкую рубаху с закатанными до плеч рукавами, повязывает пояс на талии, затянув штаны и надев свои кожаные тапочки. — Пойдем, хён? — встав за чужой спиной, Ёсан похлопал Юнхо по плечу и вышел из комнаты.
А вот боцман еще какое-то время во всю изучал сложившуюся за стенкой ситуацию, пока дверь в его комнату не отворил рыжий недо-капитан.
— И долго ты еще собираешься заниматься невесть чем тут? — фыркнул Минги, скрещивая руки на груди и окидывая Юю недовольным взглядом.
— Дай мне еще пару минуточек, я застегивал рубашку. Будь добр, помоги Ёсану взять нам вина. Его же обдурят, как липку, а мы останемся без денег и с изжогой после дешевого пойла.
Минги хлопает себя по лицу и нехотя ретируется, а Юнхо все улавливает болтовню усанов, пока голоса не начинают затихать. И только после он осторожно выползает в коридор, тут же встречаясь с Саном, что вышел из соседней двери. В попытке сохранить спокойствие, Чон сглотнул и попытался осторожно отвести взгляд и тихонько спуститься по лестнице прямо к бару, где мелькала рыжая макушка Минги.
Сан ожидал чего угодно, но не этой загадочной улыбки на лице Юнхо, которого он встретил на выходе из комнаты. ТАК ОН БЫЛ ЗА СТЕНКОЙ? Лицо Сана мгновенно побледнело. Ему ли не знать, насколько в этом заведении прекрасная слышимость. Значит, он всё знает? Даже спрашивать об этом было страшно.
— О, ты тоже закончил? — Юнхо приобнял друга за плечи, спускаясь вместе с ним вниз. — Что ж, предлагаю выпить. А потом отправиться спать. Меня этот массаж так разморил. С удовольствием бы поспал, — Юнхо быстро спустился, подбегая к другу и взъерошивая его волосы на голове вместо приветствия. Чон глянул на друга своим самым довольным взглядом и самым хитрой улыбкой, давая понять, что у него были новые интересные новости. Которые он, конечно же, расскажет позже. Наедине.
— Кстати, а где наш Уён? Вроде он должен был давно закончить, — Юнхо вскинул брови, будто бы не знал подробности их разговора до мельчайших деталей.
— Не знаю… Скоро придет, думаю, — неуверенный голос Сан попытался спрятать в кружке пива, но выходило плохо. Юнхо стоило больших усилий скрыть улыбку.
— Ваш Уён? — внезапный, знакомый до дрожи голос заставил Ёсана подавиться пивом и замереть, прикидываясь мертвым в надежде, что хищники отстанут. Юнхо же обернулся на невысокого мужчину в хороших восточных одеждах. Пухлые губы и широкий нос, дружелюбный с виду взгляд и черные волосы, среди которых были видны седые пряди. А ведь такой молодой, а уже седой. Все, кто спрашивали Уёна, зачастую желали растерзать его на мелкие клочки, если не брать в расчет пары-тройки его закадычных друзей. Наёмника с «Грозы» и того длинноногого паренька с Раш-Раш.
— Мой Уён, — Сан стиснул зубы, отставляя спиртное и укладывая ладонь на кинжал за поясом. Свои клинки он оставил на корабле, чтобы лишний раз не светить ими, но без оружия ни один пират не покидает судно. — Что тебе надо? Ты еще кто такой? Только попытайся тронуть его хоть пальцем и!
— Сейчас он мне без надобности. Я искал Золотого Дракона. Мой капитан попросил передать ему весточку, маленькое предупреждение насчет ВАШЕГО Уёна, — незнакомец лишь пожал плечами, глядя на взъерошенного Сана. А тот уже во всю разыскивал глазами друга и как только заметил его, спускающегося с лестницы второго этажа, готовил план к побегу.
— И кто же твой капитан? — звучит грубый голос Минги, что готовился к атаке. Ничего хорошего от незнакомца ждать не стоит, особенно с таким расслабленным лицом. Он видел то количество обращенных на них зловещих глаз, понимая, что шлюхи и пьянчуги стихли, сбежали, и не просто так.
— А ты не знаешь? Его корабль с алыми парусами — ночной кошмар Императора Поднебесной, одаренный самой Авророй — Плачущая Сирена.
