* * *
Добравшись до бушприта, Сан задал окончательный верный курс, следуя которому они могли нормально выплыть. Он собирался подать сигнал и Ёсану, как вдруг почувствовал нечто странное перед лицом. Что-то пронеслось мимо него, словно ветер, потушив лампу и громко рассмеявшись. Проклятие, Сан не успел даже выхватить оружие, когда услышал над самым своим ухом незнакомую до этого момента мелодию. Так близко и так четко, что на секунду закружилась голова, и Сан едва не полетел вниз. Он смог удержаться, обхватывая верёвку руками, но холодный туман начал плотнее обволакивать Чхве, а прекрасное пение все больше манило к себе. Сан сделал первый, а затем второй и третий шаг к краю бушприта, пытаясь найти источник чарующей песни, и внезапно нежные холодные руки коснулись его лица, а затем чьи-то губы прижались к его виску. И Сан распахнул объятия для прекрасной богини, выронив в воду лампу.* * *
Как и в прошлые разы, Ёсан ждал от Сана сигнала или хотя бы его возвращения, однако внезапно юноша снова заметил воздушный легкий силуэт, что промелькнул рядом и скрылся в тумане. Проклятие! А как назло еще и свет впереди резко погас со странным девичьим хохотом, от которого у бывшего циркача мурашки по всей спине прошлись и заставили парня вздрогнуть. — Сан! — крикнул в пустоту юноша, но ответа не последовало. Тот вроде как был привязан канатом к бушприту, поэтому точно не плюхнулся в воду, но если его отвяжут или убьют так? Ёсан покачал головой и был вынужден покинуть свой пост, когда их корабль тряхнуло так, что юноша едва не вылетел с марса, имея все шансы разбиться. Небо впереди потемнело, а скал становилось всё больше и больше. Теперь им придется кое-как пробираться по бурному течению, не имея одного навигатора. Потрясающе! Теперь привязывать придется самого себя! В голове невольно всплывали обрывки собственного поганого прошлого и расколотая голова под цветастым куполом, а ниже тело, залитое кровью. Кан поморщился и ухватился за веревку, что опускалась к нему с близлежащей мачты, обхватил ее руками покрепче и оттолкнулся от марса, перелетая до рей, к которым и привязал себя тонкой, но очень и очень длинной веревкой, после чего перебрался в сторону своего товарища, держа в зубах фонарь и балансируя на реях, пока корабль шёл по относительно ровному курсу. И как только тот добирается до Сана, их снова качает. — Эй, Сан? Сан? — жив. Однако на слова Ёсана тот не реагировал вовсе, лежа на деревянной балке и утягивая руки вниз — к силуэту. Чхве явно был не в себе, и даже пощечина не привела молодого пирата в себя. Да что же это такое! Стиснув зубы, циркач сам выставил руку вправо, давая сигнал к опасности. По правому борту скалы!* * *
Перебрав в голове всех знакомых ранее морских тварей, Сонхва пытался определить чужое пение. Оно кардинально отличалось от того, что исполняли молодые прекрасные русалки и больше походило на имитацию музыки, чарующей с первой ноты. Даже шипение больше не позволяло русалу отвлекать команду от треклятых морских колдуний! Внезапно корабль качнуло так, что Сонхва едва было не вылетел за борт, как клочок скомканной бумаги в мусорное ведро. Лишь приглядевшись к капитанскому мостику, он понял, что за штурвалом никого не было и тот попросту крутился как хотел. Русал было подорвался, как вдруг его отвлек то крик Ёсана откуда-то с носа корабля, то внезапно появившийся Чонхо. Проклятие! — Да что же вы за тупые мужики, мать вашу! — выругавшись, Сонхва на всех парах понесся в сторону капитана и оттолкнул его в сторону палубы, а сам вгрызся клыками в призрачную фигуру, из-за чего она издала громкий визг и исчезла. Еще бы это помогло! — Чонхо! Привяжи его! — скомандовал русал, пытаясь руками указать на Хонджуна и веревки, а затем мигом бросился на верхнюю палубу, хватаясь за штурвал и выкручивая его, развернув корабль в нужную сторону. Теперь Эйтини не вихляла, и все же грубые толчки со всех сторон не давали русалу расслабиться. К их счастью, туман начал понемногу рассеиваться, и вдалеке морской житель видел мигающий свет с носа, дающий ему ориентир. Однако действовать приходилось быстро, стараясь не убить корабль. Течение буквально швыряло их о скалы, и Сонхва, как настоящий капитан, не давал чужому судну напороться на другие разбитые корабли поблизости. Хаос начался так быстро, что Чонхо даже не понял поначалу, что же произошло. Туман, девичий смех, а затем на корабле начали появляться странные силуэты, которые так и манили к себе добрую часть команды. Чонхо не понимал, почему капитана и боцмана так манили эти существа. Не понимал, почему Уён и Сонхва не поддавались странным чарам. Но все вопросы ушли на второй план, когда капитана пришлось почти оттаскивать от борта и объятий прекрасного существа. Оттолкнув Юнхо и оставив его без внимания, Чонхо схватил капитана за плечи, пытаясь увести подальше, но Хонджун уверенно двигался к борту. — Капитан! — Чонхо развернул Хонджуна к себе лицом, оставляя сильную пощечину на его лице. Только сейчас кок заметил, что у Кима были полностью молочные, словно окруживший их туман, глаза. Пощечина не дала никакого эффекта, и Хонджун лишь продолжил двигаться на зов воздушных силуэтов. Решив не церемониться с ним, Чонхо в одно движение закинул капитана на плечи, донося до мачты и начиная привязывать к ней. Корабль шатало из стороны в сторону, из-за чего удержать Хонджуна было чертовски сложно. Юнхо рядом мотало туда-сюда по палубе, и Чхве уже успел обругать его самыми последними ругательствами, торопливо затягивая узлы вокруг Хона. Срань, стоило на минуту оставить Чона одного, как к нему уже кто-то тянул свои загребущие прозрачные лапы. Боцман же чувствовал прохладные прикосновения к собственной груди и лицу, чувствовал влажные поцелуи на шее и губах, когда затуманенный взгляд упал на воду. Казалось, в ней, за бортом, Юнхо сможет найти рай, заветное наслаждение и ласку, по которой так соскучился. Он схватился руками за борт, перекидывая через него ноги и пытаясь вылезти, но его вновь утянули его обратно на судно. В этот раз Чон почувствовал, как его тело обвивают верёвки, как сладкая песнь сменяется на шёпот. Голоса морских богинь приказывали разрезать верёвки, выбраться наружу. Юнхо повернул голову влево, замечая рядом с собой Хонджуна. Капитан резал верёвку из добытого из-за пазухи ножа, а Юнхо начал попросту биться об мачту, пытаясь выбраться хотя бы так. Он стукнулся об кого-то ещё справа от себя, но желания оборачиваться уже не было. Хотелось идти на голос, как можно скорее достигнуть его источника и раствориться в музыке. — Тупые мужики — иначе и не скажешь, — орал Уён, хватая Юнхо за рубашку и не давая тому вывалиться за борт к каким-то размытым силуэтам. Вокруг них скапливалось все больше и больше таинственных нимф, но Чон слышал только их неприятный смех, пока пытался не дать боцману отправиться к праотцам. Что вообще тут произошло? Когда они успели напороться на сирен? Юнга услышал приказ временного квартирмейстера и оттолкнул Юнхо на деревяшки, а сам добежал до борта, стаскивая с него моток веревок. А эти сирены — прыткие сучьи отродья; не успел было брюнет добежать до боцмана обратно, как того уже схватила морская девица, готовая поцеловать мужчину, и Уён отпихнул ту ногой, завязав вокруг талии Чона второй канат. Чонхо где-то там же занят капитаном, а Минги попросту вне зоны досягаемости морских дьяволиц. Они так забавно лезут к нему, тянут свои руки, но рыжий жмурится и мотает головой. Вот только даже привязанные к мачте мужчины все еще привлекают внимание сирен, которые совсем бессовестно забираются к ним в объятия и даже пытаются приказать пиратам развязать узлы. Так одна получает веслом по лицу и отпрыгивает, навернувшись с борта в воду. И с веслом наперевес Уён оставил охрану троих мужиков на Чонхо, а сам решил проверить тех, кто освещал им путь. Ёсан тем временем отчаянно пытался отбиться свободной рукой от облепивших его с Саном дьяволиц, и весло Уёна как раз пришлось чертовски к стати, потому как заметив прижавшуюся к возлюбленному девицу из пены, юнга освирепел. Весло разделило ее на два куска пены, и та упала под корабль. — Спасибо! — облегченно выдает Ёсан, опуская взгляд на друга, и перекидывает лампу в другую руку. Там, за штурвалом, Сонхва следует указанию и поворачивает влево настолько, насколько позволяет корабль. Кажется, это приключение станет его любимым. Если только они выберутся. Фраза «тупые мужланы» слетала с губ Сонхва так же часто, как ругань и тяжелые вздохи, и кряхтение. Вести корабль, ориентируясь лишь на легкий свет было невероятно тяжело, так еще и Ёсан впереди нередко дергался от наплыва сирен, что пытались утащить и его тоже. Если бы не размахивающий веслом Уён, они лишились бы и сигнальщика. Русал вдруг даже усмехнулся, вспоминая, как Хонджун учил его вести судно, кто же знал, что его уроки не пропадут зря? По крайней мере, сейчас это, черт подери, спасло ему жизнь! Как они вообще напоролись на этих певиц? Сонхва помнил только бой и хороший ветер, и вот они уже среди тумана, протискиваются среди скал и разбитых кораблей. Они не могли заплыть сюда нарочно, и треклятые морские дьяволицы явно услышали голоса команды и заволокли их на верную гибель. Русал выругался снова, поворачивая штурвал и сам корабль вправо.* * *
Кажется, у Уёна начал дергаться глаз. Этой нападки сирен не было конца! С каждой минутой их становилось все больше, так еще и эта рукастая бестолочь так и норовила плюхнуться в воду, раскинув руки в объятиях! Будь он неладен! Чон видел, как его дурень выхватил из-за пояса нож и начал перерезать верёвку, но Уён тут же оттягивает руки Сана, вырывая клинок и откидывая его прямо в мачту позади них. Нет, толку от Чхве сейчас не было, и лучше было бы привязать его вместе с остальными. Нет, связать его и подвесить за руки! — Я приведу Чонхо, — крикнул брюнет, отвязав Сана, и подхватил его на руки, закинув на плечо, как мешок картошки. Тяжелый сукин сын. — Он в затычках, не слышит. Продержись немного, Ёсан-и, всего минутку! Сможешь? Я знаю, что сможешь! Ты сильный, ты матерый! Утащив таки аса к грот-мачте, Уён поставил того на ноги и резко прижался к телу, хватая того за руки и сводя их вниз. Там же брюнет перевязал их, как заключенному, затянув запястья, и отошел подальше, перекинув канат через реи и наваливаясь на него всем весом, из-за чего руки Сана и сам Чхве поднялись вверх, оторвав парня от земли, и тот инстинктивно встал на мысочки. В это же время Уён пытался перевязать веревку вокруг перил лестницы, когда удар о скалы качнул его и едва не повалил на пол. И если бы остановить нужно было одного лишь Сана. Юнхо уже выбирался из своей ловушки, как вдруг Минги резко развернулся всем телом и с размаху ударил сапогом по руке закадычного друга. Часть веревок упала, и Уён уже спешил привязать боцмана обратно, предварительно перемотав ему руки. Шарился по его поясам и карманам, забирая все найденное оружие, но тут вдруг заметил, что их капитан освободился! Больше веревок не осталось! Бежать до трюма некому, и Уёну в голову пришла мысль, после которой его с высокой вероятностью выкинут за борт. Он успел добежать до Минги и вытащить из-под его ног рыболовную сеть с водорослями и тиной, после чего накинул ее на Хонджуна, зацепив с ним вместе какую-то водяную дрянь. Тот, разумеется, повалился с ног, путаясь в сети, а Уён привязал и его, вступая в схватку с морскими вредительницами, отталкивая тех еще и от Минги. Когда же это кончится? Эйтини били волны, швыряя ее из стороны в сторону, царапая борты и нос корабля. Туман становился то гуще, то бледнее, и даже небо над головами темнело. Теперь Чонхо и Уён отбивались с помощью факелов, чем путали Сонхва, и пару раз тот едва не налетел на водоворот. Под конец течение стало таким сильным, что совладать с ним было почти что невозможно. Ёсан все так же пытался выполнить свой долг, когда одна из сирен повалила на него массивный корабельный обломок, подравший ему руку, и кровь заляпала и штаны, и ноги, и даже неслабо потекла на Чонхо под бушпритом, капая на смуглое лицо. Силы команды были на исходе. Прошел час, второй, третий. И постепенно надежда выбраться из этого проклятого места затухала. Кан держался на бушприте, вцепившись обеими ногами, а его рука была перемотана рубахой вдоль и поперек. Перед глазами плыло, но юноша не давал себе потерять сознание, фантазируя о том, что сейчас он руководит настоящим представлением. Кровь больше не шла, но Ёсан выглядел бледнее смерти. На капитанском мостике Сонхва держался за штурвал так же крепко, как если бы защищал своих детей. Костяшки его пальцев побелели, а голова после недавнего сотрясения гудела и пульсировала с особой назойливой болью. Он мог думать лишь об одном: скоро это кончится. Скоро это обязательно кончится! На палубе Минги стер руки в кровь, управляя парусами и контролируя канаты, но даже когда слезы капали из глаз, пират держался. Ему на смену порою приходил то Чонхо, то Уён, заменяли друг друга по очереди. — КАПИТАН! НЕБО! НЕБО! ВОДА! СВОБОДА! — крик Ёсана заставил всю команду обернуться на юношу, и в последний раз Сонхва прошёл между двух высоченных скал, и Эйтини будто выплюнули из западни! Все образы адских нимф вместе с туманом остались позади, и корабль вышел в открытое море вновь. Минги бросил канат и повалился на спину, а Уён швырнул факел в воду. Ёсан же сполз вниз — на руки к Чонхо, и Сонхва достал компас, сверяясь с курсом. В последний раз они плыли на восток. Он вернулся к прежнему курсу, зафиксировав штурвал, и бегло спустился на палубу, хотя ноги до сих пор дрожали, не успев привыкнуть к тому, что корабль не трясется. — Победа.