Шень Цинцю — альфа или омега? Да!

Второй Шень Цинцю… оказался на удивление тихим и незаметным обитателем дома. Мужчина существовал как неосязаемая тень: никогда ни соринки, ни пылинки. С а-Цином они едва ли пересекались в свободное время… Один раз они на досуге встретились, когда супруг сидел за пяльцами, расшивая себе очередной наряд. Это было эпично: омега развернулся и вышел на соседнюю гору к Цинъюаню. Хобби для лузеров или что? Нельзя было отрицать, что все это было адски тяжело для альтернативного Шень Цинцю. Все было так же, как в его прошлом мире, но не так, не его. Силиконовая долина какая-то. Он под чужим именем жил в доме своей более успешной альфы-копии, исполнял его рабочие обязанности, пока их истинный владелец занимался дополнительной нагрузкой, которую омега в глаза не видал за время своего лордствования. Все это расценивалось, конечно, как острое унижение бедных угнетенных омег. Еще эта болтовня на терапии и Юань, который пытался впихнуть свою наглую демоническую морду в его жизнь… Все это сопровождалось кромешным ужасом упадочных течек, которые требовали присутствия члена стаи. Омега через себя кувыркался, когда его сваливало раз в месяц на три дня! Неполный-то сезон не согнать узлом. Это скорее болезнь и лихорадка, нежели желание близости. Малыш трясся, как чихуахуа, и остервенело рычал. Юань терпеливо обтирал его и нежил, хотя ему было позволено сунуть в чужое гнездо только руку. Честно, Му Цинфан бегал кругами в панике и попискивал в ужасе. Омега, при полной поддержке стаи, семьи и вообще всего возможного, не приходил в себя. Они сделали гнездо. Они вылечили тело. Они регулярно его отмечали как коллегу, друга и брата. Почему он до сих пор не здоров?! — Он отказывается верить в то, что мы даем, ему страшно, он не в безопасности, а мы не его стая, — терпеливо повторял Юань. Он уже молился и ждал срыв как манну небесную. Ждать, правда, им еще сто лет. Но может же этот старик надеяться! Пока что омега симулировал здоровье. Надо сказать, симулировал преотлично: функционально работал, наращивая влияние и авторитет в новой секте, держал в порядке новое гнездо, посещал новых приятелей, к терапевту впервые ходил. Цзецзе выбрала для недоверчивого омеги амплуа самой близкой беты-подружки, так что их с Цинчунем часто можно увидеть в любое время суток шушукающимися. Юань, разумеется, не знал, о чем они там секретничали. Им с сестрицей вообще пришлось инсценировать большой скандал «на этой почве», мол, цзецзе отказалась сплетничать о пациенте с ним, чтобы омега доверился и начал говорить. И они продолжали симулировать разлад в суккубском сообществе, о фальшивости которого знали только Цинфан-сюн и а-Цин. Только с такой гарантией омега принял подружку и начал с ней лечиться. Но работы там, понятное дело, было на года и тысячелетия. Постепенно дела налаживались, и плотное кольцо переживающих вокруг второго Цзю рассасывалось. Жизнь будто нормализовалась в целом… Когда Шень Цинчунь лопнет от всей той агрессии, что аккумулирует, они с мужем уйдут на сезонный отпуск! Юань проставляется! Пока что омега держался за свою плотно сидящую крышку и ничего срывать не собирался. Только и позволял себе, что огрызаться на свою «безупречную» альфа-версию. Со всеми вежлив, а на «себе» сорвался. А-Цин терпеть не стал и ответил. У него язык был не хуже. Да только альфа-Цзю был куда более зрелым, чем омега-Цзю, и мог фильтровать свою агрессию. Никогда в чувствительные темы не бил, цеплял почти ласково. (Открывайте окна, господа, тут инкубу жарко стало! Супруг, проявляющий эмоциональный интеллект, держащий себя в руках, как взрослый человек, несмотря на крайне безжалостные шпильки… был без сомнения самым горячим зрелищем цзянху). Постепенно Шень Цинчунь осмелел и стал отпускать свои ремарки вообще без всякого повода, стремясь сорвать «маску» с добренького альфы. Все же его любимым хобби было и оставалось накручивание себя до скоростей адронного коллайдера. (Глядя на него а-Цин щеголял красными щеками не единожды и взращивал в себе уверенность стать лучшим человеком). На регулярных конфликтах омега стал лучше работать, стремясь доказать, что ничем не хуже альфы. Из минусов: Шень Цинчунь и на собраниях бросался вербальными «дротиками» с точностью ниндзя-целителя. Остальные смотрели за стычками двух драконов, держась за сидушки и жалея, что не могут нацепить каски. Самолет не раз жаловался, что жить стало решительно невозможно. Один Шень Цинцю — это еще ладно. Он свой, родной, и они почти стерпелись и слюбились. Юань его причесал и выдрессировал, он почти не кусается. Но это чудовище!.. А что делать? Добро пожаловать, что ли, в мир нефильтрованного а-Цзю. Осознавайте, как вам повезло иметь плюшевого игрушечного носорога-питона. Богов поблагодарите и примените иные способы борьбы с тревожностью. Юань же больше переживал за супруга. Партнер, конечно, держал себя в руках, но было крайне неприятно слушать, как его омега-версия беспощадно колет его там, где больно. Мужчина так далеко заходил, что упоминал дом Цю и полностью обесценивал его! Хэ несколько раз даже огрызнулся за мужа в ответ. Потому что должны быть границы какие-то. И он не собирался сидеть и слушать, даже если а-Цин по какой-то причине не отвечал на самые острые выпады. В их «альфа»-сезон инкуб был исключительно нежен со своим партнером. Зализал все-все и разнежил до состояния лужицы. Довел до умоляющих криков практически. Ах, хорошее время! (Даже если в начале вечера у них было абсурдное ощущение, что сдали ребенка няне. То есть, «дяде» Юэ Ци). Что ж, такова была их новая рутина. Пока омега не выправится из своего упадка и не прекратит время от времени рассматривать острые предметы с интересом, никуда он не переселится, хотя ему уже подобрали и обставили дом со всеми удобствами на соседнем холме. Не близко, не далеко. Практически близнец бамбуковой хижины… «Как же это должно быть больно!» — думал иногда Юань про себя, глядя на их подопечного. Как он неприкаянно тычется иногда, не зная, куда податься, но не желая повторять за двойником. У двух Шеней были идентичные привычки. Они сидели на одном месте, любили один чайник и набор кистей. А-Цин, где смог, поделился или заказал точные копии. Но были и незаменимые уникальные вещи: украшения, артефакты, книги, оставшиеся от предыдущего лорда картины, сентиментальные вещи. Альфа легко мог отбить все чужие притязания тем, что он тут собственник. Что хочет, то и делает. Но когда он делился, омега мог только бессильно щериться и, пряча боль глубже, принимать подачку. Все у него служило напоминанием о том, насколько он чужак и приблуда в этом насквозь знакомом месте. Их миры различались буквально лишь вторичным полом Шень Цинцю. Одновременно с этим, не так было все. Все уважали Шень Цинцю и замечали заслуги. Там, где Шень Цинцю в родном бы мире возили носом и презрительно фыркали, здесь подставляли ладони и бежали навстречу. Ничего удивительного, что однажды пришел день, и они сцепились, выясняя, кто более достоин этой жизни, а кто уйдет опозоренным. Двух тигров на одной горе не бывает. Сделали они это в худшее время из возможных — во время собрания горных владык, где Шень Цинчунь с недавних пор присутствовал, являясь новым стратегом секты. Юань по давней традиции сидел под дверьми. То, что а-Цин больше не нуждался в моральной поддержке, не значило, что стоило прекращать приятную обоим рутину. Словом, обычный был день. И, как оказалось, прекрасный, чтобы начать перекрикиваться со своим двойником из другого мира сомнительными фактами своей длинной сомнительной биографии... в попытке выяснить, кто пострадал больше? Выглядело однозначно так. Бледный Самолет раскрыл двери зала, жестикулируя немедленно зайти Юаню внутрь. — …Ты просто опущенный лжец, которому повезло всех облапошить! Ты ничего не сделал, а только подставил задницу демону! — кричал омега, брызжа слюной. По его заострившимся щекам текли слезы. Они перебрасывались лезвиями ци и другими неприятными снарядами. — Тогда как я годами сохранял свою секту в безопасности!.. — Подставляя свою течливую задницу демону!!! — издал ликующий рык а-Цин, полностью дикий от ярости, наступая. На его глазах-блюдцах также застыли гневные слезы. — Тебя хотя бы один демон трахал. И звал тебя императрицей! А этого просто использовали как дырку для гостей! Думаешь, легко принять в себя член каменного демона без твоей удобной жопы?! Окстись! Тебе повезло, что тебя только Ло Бинхэ пользовал! Будто он один был демоном с извращенной фантазией!!! Я ТОЖЕ БЫЛ ТАМ, НО ПОКА ТЫ БЫЛ ИМПЕРАТРИЦЕЙ, Я БЫЛ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ!!! ТЫ В КУРСЕ… — КХЕМ!!! — прервал их Юань. Потому что остальные горные владыки застыли на своих местах, как замороженные мыши, и слушали эту истерику двух змей в стерео с круглыми глазами. От подробностей, которыми те с легкостью бросались, становилось дурно всем. Да… Никто кроме главы не был осведомлен о регрессии. Но даже тот не знал деталей заключения брата. Точнее, тот знал только целомудренные подробности. Теперь же Юэ Цинъюань держался за сердце вполне всерьез. А-Цин отвлекся от давления на омегу и посмотрел на партнера. Он, крича в лицо омеги, навис над близнецом, заставив того пригнуться от шока, схватил за ворот... И это могла бы быть уморительная картина, но… — Вы оба на публике, — деликатно указал Юань. Шень Цинцю смертельно побледнел и замер, глядя на родных коллег таким же замороженным сусликом. Чунь-эр воспользовался заминкой: окрысился, отбил его руку и скользнул за спину Цинъюаня. — Это не отменяет того факта, что он опущенный наложник! — зашипел он ядовитой змеей. — И держать его на должности лорда — это просто!.. — Осознанное решение совета горных владык, принятое почти десять лет назад, — деликатно завершил еще одно позорище Юань. — В этой реальности. Потому что остальные все еще опасались громко дышать. Омега замер, осознавая свое упущение. — Кхм, — прочистил горло Юэ Цинъюань. Он нервно дергался, поправляя свои папки с бумагами. — Е-есть ли у Цинчунь-шиди еще какие-либо аргументы в пользу непрофессионализма Цинцю-шиди? Неловкость в воздухе можно было щупать. Мужчина бросил взгляд на Шан Цинхуа, но не стал рисковать доносом на приятеля (а по словам Самолета они практически лучшие друзья). Больше аргументов не нашлось, и а-Чунь стремительно выцвел до шарнирной мертвой куклы, непременно вообразил себе конец света. — Нет, жаньмен-шисюн, этот не имеет больше претензий, — сказал он без выражения. А-Цин позволил себе перевести дух и деревянно распрямился. На его запах и мимику упал самый железный и непроницаемый заслон. — Этот… — муж вздохнул. — Этот пройдется. Проветрит голову. Юань дернулся за ним, но связь окрасилась таким глубоким недовольством-несчастьем-отторжением, что инкуб остался на месте. Муж не хотел его компании сейчас. — Расскажи им сам, — бросил альфа и покинул зал, оставляя Юаня с горными владыками. Инкуб вздохнул и предложил омеге занять его место. Он сам занял место супруга за столом и заговорил, в общих чертах объясняя историю их Шень Цинцю. Более полную. Под клятвы о неразглашении. К счастью, едва «вторые лорды» перешли на личности, Ци Цинци не растерялась и бросила модифицированную печать приватности, благодаря которой люди с допуском ниже, чем у главных учеников, ничего не услышали. Сплетни после такой свары, конечно, будут, но не конкретные. Юань с облегчением вздохнул. С приходом болтливого демона горные владыки получили основные события жизни бывшего раба и поправили допущение, что Шень Цинцю когда-то был богатым баловнем, попавшим по блату. Но это впервые, когда они получали факты в прямом порядке. Полные. С того, что они сделали в прошлой жизни — что могли бы сделать. Как могли бы закончить. Зал сидел бледный и тихий. Юэ Цинъюань молча плакал и даже не пытался утереться. Чунь-эр смотрел в стол, бледный и пахнущий белым шумом. Остальные не выходили из шока. Самолет щелкал пальцами тыквенные семечки и механически бросал зерна и шелуху в одну кучу. У друга был пустой взгляд. Лю Цингэ мрачно двигал бусины и клокотал от негодования в нужных местах. Закончив повествование, Юань в который раз заверил, что Шень Цинцю сейчас здоров и в своем уме. Его решение остаться в секте было осознанным и взвешенным. Горных владык в произошедшем никто не винит — ситуация сложилась сложная и неоднозначная, и даже не сложилась, если так посмотреть. Закончив, Юань простился с собранием и поманил омегу за собой. Тот, будто манекен без выражения, последовал за инкубом. Зал остался молчать. Они с а-Цзю дошли до Цаньцао. Юань привел его в свои покои, попросил позвать мэймэй, когда освободится, и принести чай для долгой беседы. Омега начинал трястись, и Юань предложил ему объятия. Они знали, что срыв настанет. Это не значило, что он теперь любил сяо ди меньше. Чунь-эр безутешно прорыдал у него на плече долгие несколько часов. А потом пришла сестрица, и они разговаривали о срыве, о реакции окружающих, о реакции Цзю. Юань не мог сосредоточиться и все думал о муже, который спрятался от всех в Павильоне. Почему Юань не мог его утешить и подержать? Он не мог отвести взгляд от окна, и чай у него весь вечер остывал… — Пойдем домой, милый, — позвал он, когда они с Фэнсин-мэй закончили. — Вряд ли а-Цин вернется сегодня домой. — Мне жаль, — неловко уцепился за его рукав омега. «Извинения ему чужды так же, как а-Цину», — подумал с улыбкой Юань и вздохнул чуть легче. — Я знаю, диди, и я прощаю тебя, — кивнул Хэ. — Ты не знал, сколько боли это причинит моему мужу… и мне. Но тебе нужно будет извиниться перед ним тоже. Ты пытался изгнать его с его законного места. Я понимаю, почему ты хочешь так поступить, но в этом мире он — Шень Цинцю. И он имеет право на свою корону так же, как и ты на свою. Разве ты не заслужил своего места на своем пике? Как бы ты отреагировал на такую попытку от кого-то из своих мастеров? Омега поджал задрожавшие губы и сжал металл СюаньСу на шнурке, с которым не расставался никогда. Металлическая плашка стала его камнем для тревожности, который он натирал, когда нервничал. Остатки сущности Юэ Цинъюаня в металле неизменно тянулись к брату с утешением и сопереживанием, облегчая тревоги. До поздней ночи омега плакал в своем гнезде, пока не уснул. Юань сидел с ним неотрывно, потому что всегда был риск в такие моменты, что он проснется от кошмара и зарежется к чертям. А-Цин вернулся до рассвета. Юань тихо позвал его присоединиться. Альфа, пропахший благовониями и омегами борделя, призраком прошел в комнату омеги, упал перед Юанем, в его объятия и горько заплакал. Он только сейчас разжимался. Вся эта выходка легла очень тяжело на них. Но ни Юань, ни Цзю не держали зла на омегу в итоге. Он был змеей, что они пригрели, и они прекрасно были осведомлены о его природе. Шень Цинцю всегда бьет своих врагов неожиданно и непредсказуемо. Этот двойник сработал абсолютно так: собрал информацию по неосторожно оброненным крупицам, составил план и выбрал момент. Разве можно было винить его за это? Хорошо лишь, что промахнулся и не смог убить. Утром омега ударил лбом пол и был полностью готов умереть или (что хуже) покинуть секту с волчьим билетом. А-Цин только вздохнул и пригласил младшего «себя» на беседу. В близлежащий лесок… Ничего подозрительного, диди, в самом деле! Юань как мог показал жестами омеге успокоиться и не паниковать, а то а-Чунь уже стал готовиться к худшему. Несмотря на маленькое недоразумение вначале, они с омегой спокойно поговорили в бамбуковой роще — даже растительность не пострадала! Кажется, впервые за все это время они услышали и увидели друг друга. Уж о чем они говорили несколько часов, ни один не признал. «Делились», — коротко сообщил муж. В общем, «поделились» они настолько качественно, что все рабочие конфликты между Шенями были исчерпаны. Все ссоры ушли в прошлое, пришло ужасающее полное понимание с полуслова. Они теперь могли как близнецы заканчивать друг за друга предложения. Теперь к Юаню приползали седые люди и умоляли как-то исправить это. Пока что метафорически седые, но кто знает, до чего дойдет эта парочка… Невероятно порадовала вся боевая стая: они совершили тихое паломничество до кабинета а-Цина и обсудили с ним ситуацию в частном порядке. Так Шень Цинцю было куда проще справиться с эмоциями и разрешить ситуацию с коллегами. И если половина потом обнаружила в себе страсть к суккубским целительницам… Что ж, сестры на Цаньцао всегда были открыты для новых возмутительных отношений, где не понятно, они правда трахаются, они трахаются по работе, ментально или энергетически. Демоническая модель суккубского сообщества на удивление легко прижилась в секте праведных культиваторов. А-Чунь же на каком-то базовом уровне успокоился насчет своего места в секте и в этом мире. Если после такого вероломного нападения его не вышвырнули, то вряд ли выгонят впредь. Он, наконец-то, признал проблемы и начал лечиться. Шени официально согласились с существованием друг друга. Ух, Хэ был в большом восторге и трепете от эмоциональной зрелости супруга… И обещал ведь! Они легко сплавили младшего к да-гэ Юэ и зажгли омежий сезон с привычным размахом. Иногда Юань считал, что любить больше нельзя, но каждый раз ошибался. Сезон он провел чуть ли не задыхаясь и уж точно не затыкаясь. А-Цин остался странно задумчив, созерцателен. На него иногда находило: он смотрел на инкуба, будто не знал, как его надуло к нему в постель. И что Юань там нашел, что решил осесть… «Любовь», — всегда был мысленный и не очень ответ Хэ. Жизнь шла своим чередом и постепенно налаживалась. И новый диди все только украшал. (Когда не разносил в щепы). Следовало, кстати, провести для него госаньжи по всем правилам. Что-нибудь, когда он придет в себя и сможет войти в сезон?