Сангиновый

      От автора:       Небольшое предупреждение: упоминание о сексуальном насилии, но только постольку, поскольку Ло Фумэн размышляет об этом, как о единственной ужасной вещи, которую Вэнь Кэсин НЕ готов делать с другими.       От переводчика:       Я перевожу также и комментарии автора, но в плане предупреждений никаких сюрпризов не будет — всё, что графично описано в тексте, обязательно отмечено в шапке (автор на AO3 предпочла не указывать некоторые предупреждения, отсюда и примечания).       _________________________________       Когда он надеялся, что Долина Призраков сможет его удивить, размышляет Чжоу Цзышу, он вовсе не это имел в виду.       Он не тот мужчина, который испытывает влечение к другим мужчинам. По крайней мере, он так думал. И всё же среди всех этих красоток именно от мужчины с глазами убийцы перехватывает дыхание, а жар лижет низ живота в первобытном интересе.       Департамент Неверных останавливается посреди зала, и люди расходятся вокруг них, как речные воды вокруг скал.       Они ждут. Теперь это обязанность Гао Чуна — поприветствовать их, как если бы они были обычными приглашёнными гостями. К его чести, мужчина быстро оправляется от шока и грациозно поднимается на ноги, кратко приветствуя их.       — Добро пожаловать, — громко говорит Гао Чун. — Вы из Долины Призраков?       Великолепная женщина с серебряными волосами медленно кланяется, раскрашенное лицо ничего не выдает:       — Си Сан Гуй и Департамент Неверных имеют честь познакомиться с вами, герой Гао.       Как будто подтверждение её личности было чем-то неожиданным: волна шипения и бормотания пробегает по толпе, сообщая, что один из Десяти Дьяволов находится среди них.       Один из Десяти Дьяволов — это намного меньше, чем ожидал Цзышу. И это меньше, чем ожидал Гао Чун.       Глаза Гао Чуна блуждают по группе перед ним и не могут найти никого, кто бы ещё остался незамеченным в этих рядах. Он хмурится.       — У меня сложилось впечатление, что ваш Хозяин намеревался присутствовать. Похоже, я ошибался.       Мужчина в красном делает шаг вперёд, его губы изгибаются в улыбке, искренней только для неопытного глаза.       — Гучжу здесь и будет присутствовать на Совете. Пожалуйста, будьте уверены, герой Гао.       От его голоса по спине Чжоу Цзышу пробегает дрожь. Это первая приятная дрожь, которую он чувствует за очень и очень долгое время.       Его голос мужественный, богатый и низкий. Мужчина звучит так, будто рождён требовать внимания. С таким лицом и фигурой, скорее всего, так и есть.       Гао Чун снова сосредотачивается на нём, любопытство проскальзывает даже за его стоическим, осторожным поведением.       — А вы?..       Мужчина улыбается и кланяется, кокетливо повернув голову; всё, что он делает, несёт в себе лёгкий намёк на снисходительность.       — Вэнь. Вэнь Кэсин.       Вэнь Кэсин. Вот, наконец, и имя этого пленительного создания.       — Вэнь Кэсин, — повторяет Гао Чун. — Я не знал, что в рядах Департамента Неверных есть мужчины.       Смех Вэнь Кэсина — фальшивый, настолько фальшивый, что заставляет Цзышу подавить ухмылку, — эхом разносится по залу. Он открывает белый веер и в притворной застенчивости прикрывает лицо, глядя поверх веера с озорным блеском в глазах.       — Герой Гао льстит мне, говоря, что я принадлежу к числу красавиц Си Сан Гуй. Боюсь, я не являюсь членом Департамента Неверных; мне просто их компания намного приятнее, чем общество других Дьяволов. Разве можно меня за это винить?       — Ах, — говорит Гао Чун. — Тогда кто же вы из Дьяволов?       Вэнь Кэсин моргает, закрывает веер и склоняет голову:       — Простите, что разочаровал, герой Гао, но я не Дьявол. В Долине Призраков гораздо больше, чем десять призраков.       Гао Чун колеблется и сдаётся. В конце концов, в Цзянху это серьёзное неуважение — заставить кого-то признать, что он не так впечатляющ, как вы ожидали.       — Мои извинения. Хозяину не подобает любопытствовать. Пожалуйста, наслаждайтесь праздником. Вы и любой из ваших земляков можете присоединиться к нам.       Разумеется, всем очевидно, что сейчас в Юэяне больше призраков, чем они видят перед собой. Чжоу Цзышу тоже интересно, увидят ли они сегодня вечером что-нибудь менее приятное для глаз.       Конечно, для этого ему потребуется оторвать взгляд от Вэнь Кэсина.       — Он должен принадлежать Хозяину Долины, — начинается разговор рядом с ним. — Он как раз того уровня, которого достоин Хозяин Долины Призраков.       Другой мужчина хмыкает в знак согласия, его глаза следят за Вэнь Кэсином так же, как и у Цзышу.       — Не член Департамента Неверных, но в таких изысканных одеждах и с таким красивым лицом? Должно быть, он любимый питомец Хозяина Долины. Как и ожидалось от такого места, как Долина Призраков.       Последнее предложение произносится с презрительным щелчком языка, и Цзышу тихо посмеивается над культурой лицемерия вокруг сексуальности.       Мужчины, которым нравятся женщины, — нормальные натуралы. Мужчины, которым нравятся мужчины, — больные, сумасшедшие или странные. По крайней мере, так это выглядит на первый взгляд. Но Цзышу знает, что не все так однозначно относятся к крою рукавов и к тому, как с ними обращаться.       Обрезанные рукава, живущие бедной и обычной жизнью, неизменно подвергаются жестокому обращению и насмешкам, если их склонности обнаруживаются. Их воспринимают как психически больных, которых следует избегать. Они скрывают свои наклонности, чтобы избежать позорного клейма.       А вот среди богатых и знатных мужчин слишком многие регулярно наслаждаются обществом хорошеньких мальчиков, которых можно свободно купить в публичных домах наравне с женщинами. Никто не осмелится предположить, что человек с деньгами и репутацией менее добродетелен только потому, что развлекался с мужчинами. Нет особой нужды прятаться, потому что люди всегда так охотно позволяют сиянию монет и статусу ослепить их глаза.       Легко предположить, что Вэнь Кэсин — постельный раб Хозяина Долины Призраков, потому что любой Хозяин Долины Призраков по умолчанию должен быть отсталым, уродливым и злым существом. Вполне естественно, что у такого человека возникнет интерес к другим мужчинам — это то, что очевидно всем лицемерам в этом зале.       Эти же лицемеры алчными глазами наблюдают за изящной фигурой и царственным лицом Вэнь Кэсина. Многие мужчины здесь смотрят на Вэнь Кэсина просто потому, что хотят его. Они жаждут его и, представься случай, с радостью уведут в свою постель.       Естественно, никто из них не будет от этого считать себя менее добродетельным. Возможно, им даже легче будет оправдаться этим красавцем в красном: в конце концов, он призрак, он в большей степени считается игрушкой, чем человек, не так ли?       Какие презренные создания — люди. Нет более презренных, размышляет Цзышу, чем те, кто находится на вершине иерархии.       Несмотря на заявление о том, что он не является частью Департамента Неверных, Вэнь Кэсин продолжает оставаться и общаться с ними. Он — одна из многих изящных фигур в красном, которые путешествуют вместе, как стая птиц. Хотя он, безусловно, самый высокий.       Группа без особых усилий отвоёвывает себе место в зале, устраивается и заказывает еду и напитки. Вэнь Кэсин находится достаточно далеко, и Цзышу не может его слышать, но видит, что этот человек определённо болтлив. Он болтает с Си Сан Гуй — кажется, он хорошо знаком с ней и чувствует себя раскованно. Там, где другие явно находят зону комфорта в роли слуг, он не выказывает никакого уважения. Он действует так, будто они одного ранга.       Не член Департамента Неверных, не один из Десяти Дьяволов — и всё же так откровенно ведёт себя с Си Сан Гуй. Как интересно. Любимый питомец Хозяина Долины — эта версия становится всё более вероятной, поскольку Вэнь Кэсин ведёт себя так, словно он на одном уровне с Дьяволами.       Несмотря на всё лицемерие вокруг этого предположения, Цзышу нетрудно поверить, что Вэнь Кэсин может быть любимой шлюхой кого-то, кто достаточно могущественен, чтобы захватить контроль над Долиной Призраков.       «Особенно с учётом того, что мужчина носит свою сексуальность как оружие», — думает Цзышу, когда встречается взглядом с Вэнь Кэсином, сидящим на другом конце комнаты, и тот ухмыляется поверх чарки с вином. Когда он опрокидывает её в рот, это делается с преувеличенным замахом, который нельзя спутать ни с чем, кроме намеренного выставления напоказ бледного лебединого горла.       Когда Вэнь Кэсин снова опускает голову и медленно облизывает губы, Чжоу Цзышу усмехается и отводит взгляд в сторону, чтобы не потерять рассудок.       Если бы он позволил себе наблюдать за тем, как чужой язык движется по губам, он мог бы подпасть под чары этой сирены всего за одну ночь. Его гордость требует, чтобы он показал себя лучше.

***

      — Кто знал, — вслух размышляет Вэнь Кэсин за бокалом хорошего вина, развалившись на своём месте так, будто он всё ещё сидит на троне Долины, — что в этом смехотворном Цзянху скрывается такой ​​несравненный красавец. Ты так не думаешь, Ло-и?       Ло Фумэн поворачивается к нему, затем прослеживает взгляд через комнату. Мужчина, на которого тот смотрит с таким голодом, величавый и красивый, с суровым лицом и мощной аурой.       О Сумасшедшем Вэне можно сказать многое, но она полагает, что его прекрасный вкус в отношении мужчин ни у кого не вызывает сомнений.       — Хм, — бормочет она, снова глядя в чарку. — Я думаю, вы нацелились на единственного здесь мужчину, которого вам будет нелегко уложить в постель.       Вэнь Кэсин от души разражается смехом — смехом, наполовину искренним. Это приятно слышать, учитывая, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз слышала от него смех, который не был бы полностью фальшивым.       — Ах, Ло-и. Что за радость в мужчине, за которым не нужно бегать? Это сделает его вкус ещё слаще. Я никогда не видел такого красавца, как он... Возможно, я заберу его домой и оставлю в качестве своего питомца. Что думаешь?       — ...Я думаю, что у вас многогранные увлечения, но вы не срываете цветов.       Вэнь Кэсин хмыкает:       — Намного веселее, когда они сражаются со мной и когда мы оба в восторге от этого.       Она фыркает, зная, как и он, что это почти признание правды вслух.       Ло Фумэн видела, как Вэнь Кэсин делал много ужасных вещей. Она наблюдала, как он сдирал кожу с тех, кто пытался узурпировать его трон, сжигал их заживо, отдавал на растерзание голодным собакам. Однажды он со всем старанием превращал человека, пытавшегося подсматривать за купающейся Гу Сян, в человеческую палку.       Она наблюдала, как он делал всё это и наслаждался, но по какой-то причине сексуальное насилие над человеком — это то, что он не выносит. Секс — это, пожалуй, единственное, в чём можно отказать Хозяину Долины Призраков и остаться в живых. Изнасилование — единственное, чего можно не опасаться с его стороны.       — Значит, вы для этого сюда приехали? Удовлетворить свой аппетит к красивым мужчинам?       — Не совсем, — легкомысленно отвечает Вэнь Кэсин, как будто в его непостижимом разуме не скрываются великие махинации. — Но мне, безусловно, понравится преследовать его.       Ло Фумэн не говорит вслух, но она никогда раньше не видела такого открытого восхищения на лице Вэнь Кэсина, даже с его явно ненасытным аппетитом к мужчинам.       Прекрасно, думает она. Возможно, этот суровый мужчина заставит Вэнь Кэсина зациклиться на чём-то, кроме ядовитой ненависти, что он питает в сердце. Это больше, чем она могла бы пожелать, даже если бы она всё ещё питала надежду на то, что человеческий мир способен соблазнить его.       _________________________________       Примечания переводчика:       [1] Си Сан Гуй (кит. Xi Sang Gui) — буквально Трагикомический Призрак или Призрак Радостных Проводов (где Gui — призрак)       [2] Здесь и далее слово «питомец» и его синонимы используются в значении, аналогичном терминологии BDSM для petplay, т.е. сексуальный раб, сабмиссив, нижний, любимый питомец, игрушка       [3] Обрезанный рукав (кит. фразеологизм) — мужчина-гомосексуалист. Термин происходит от старой легенды об императоре, который, дабы не будить возлюбленного, отрезал рукав своего одеяния, на котором тот спал. Это отдельно прекрасно, учитывая, сколько раз на протяжении дорамы ВэньЧжоу буквально обрезали друг другу рукава       [4] Срывать цветы (кит. фразеологизм) — лишать девственности, принуждать к сексу, насиловать. Кстати, «продавать цветы» — напротив, значит, заниматься проституцией