Сангиновый

      От автора:       В первой вроде как... четверти этой главы ещё есть реальный сюжет. Остальное, честно говоря, просто грязная порнография до последних строк.       Честно предупреждаю: материал сексуального характера, а также грубые отношениями между двумя чжицзи, которые ещё и тащатся от этого.       _________________________________       Прошёл уже целый день с тех пор, как Вэнь Кэсин и Е Байи оставили Чжоу Цзышу одного в его комнате после того, как он продемонстрировал гвозди, а у Лао Вэня почти случился нервный срыв.       Тот факт, что с тех пор он не видел и не слышал Лао Вэня, его беспокоит, но он не будет искать его. Если уж сам Чжоу Цзышу слегка встревожен тем, насколько мягким он стал из-за другого человека, он может только представить, что по этому поводу чувствует Хозяин Долины Призраков. Во всяком случае Лао Вэнь, вероятно, даже менее знаком с искренней заботой о других, чем Цзышу.       Лучше дать такому человеку возможность разобраться в своих мыслях. Чжоу Цзышу, конечно, волнуется, но он также уверен, что Лао Вэнь вернётся к нему, как только будет готов.       Не успевает Цзышу так решить, как дьявол сам стучится в его двери. На самом деле он вообще не ждёт и не объявляет о себе должным образом, а сразу после стука распахивает дверь и входит внутрь, улыбаясь до неприличия всё-как-обычно улыбкой.       Это Цзышу тоже ожидал. Что когда Лао Вэнь снова придёт к нему, то будет изо всех сил делать вид, будто ничего не произошло.       — Лао Вэнь, — сухо говорит он, тоже притворяясь. Притворяясь, что не чувствует облегчения и радости при виде своего чжицзи. — Может быть, ты не знаешь, зачем люди стучатся? Что бы ты сделал, если б я купался?       Вэнь Кэсин ухмыляется, как акула, и отвечает:       — Обрадовался.       Цзышу не может сдержать искреннего веселья, когда что-то вроде гордости вспыхивает на лице Вэнь Кэсина. Это очаровательное выражение, которое Цзышу хотел бы видеть чаще. Возможно, следует позволить себе чаще так развлекаться… хотя нужно будет постараться, чтобы Лао Вэнь не заметил, что это преднамеренно.       — У меня есть к тебе просьба, А-Сюй, — говорит Вэнь Кэсин, подходя к его столу, чтобы сесть рядом.       Чжоу Цзышу приподнимает бровь:       — О? А я уж думал, ты пришёл, потому что ещё не успел сегодня сказать, какой я красивый.       — О да, — говорит Лао Вэнь. — Боюсь, что каждый момент, когда я не вижу твоего лица, — это потраченное впустую время. Это всего лишь совпадение, что я также хочу кое о чём тебя попросить.       — Хммм. Ну ладно. Выкладывай, Лао Вэнь.       Вэнь Кэсин намеренно выпрямляет спину. Чжоу Цзышу задаётся вопросом, осознаёт ли тот, что Цзышу давно понял, что он делает так только тогда, когда собирается сказать или предложить что-то очень важное для него, но не хочет, чтобы кто-то об этом догадался.       — Чжан Юйсэн прибыл в Юэян прошлой ночью.       Цзышу моргает:       — Чжан Юйсэн…? Один из братьев Альянса Пяти Озёр?       — Верно.       — И что с ним?       — Он умрёт сегодня вечером.       Брови Чжоу Цзышу подпрыгивают:       — У тебя к нему какие-то счёты?       — Хм, — бормочет Лао Вэнь. — Я полагаю, что да, в некотором смысле. Но это не я планирую его убийство. Чжао Цзин собирается отправить Скорпионов в гостиницу, где Чжан Юйсэн скрывает свою семью, чтобы убить его и троих его сыновей.       — Зачем?       — Вот где становится интересно, А-Сюй. Ты задаёшь правильные вопросы. То, что Кристальная пластина принадлежит Альянсу Пяти Озёр, является чем-то вроде секрета полишинеля. Все знают, но пока никому не хватило смелости поднять шум. Чжан Юйсэн отгородился от своих братьев, перестал общаться с ними после беспорядков с Жун Сюанем, которые закончились перемирием между Долиной Призраков и Цзянху.       — Естественно, — продолжает Лао Вэнь, праздно рассматривая ногти, — в глазах общества это значит, что он больше не доверяет своим братьям. Что, возможно, он считает, что они жаждут его часть Кристальной пластины. А если люди узнают, что Чжан Юйсэн тайно прибыл в Юэян, а затем и он, и его дети были убиты в своих постелях, едва приехав?..       Чжоу Цзышу кивает, начиная догадываться. Лао Вэнь уже сказал ему, что подозревает, что Чжао Цзин жаждет роли главы Альянса. И он полагает, что тот убедился в этом где-то за короткое время их разлуки, потому что...       — В Цзянху будут подозревать, что кто-то из Альянса Пяти Озёр хотел избежать подозрений, тайно убив его и забрав его часть Кристальной пластины, поскольку его присутствие в Юэяне ещё не было известно и он не останавливался в поместье.       Лао Вэнь улыбается ему улыбкой, которая говорит, что тот очарован дедуктивными способностями Цзышу.       — Именно так. И кого считают движущей силой, ведущим умом Альянса Пяти Озёр?       — Гао Чуна, — отвечает Цзышу. — Это станет переломным моментом, участники Совета открыто заговорят о Кристальной пластине и разразятся обвинениями.       Вэнь Кэсин кивает:       — Общественное мнение изменится. С темпераментом этих дураков из Цзянху, скорее всего, начнётся насилие в той или иной форме.       — И Чжао Цзин может сидеть сложа руки, наблюдая, как один маленький толчок сносит нынешнего лидера Альянса с пьедестала, — заканчивает Цзышу. — Лао Вэнь, а что насчёт одолжения, которое от меня требуется?       — Что ж, — говорит Кэсин, пристально глядя на стол, как будто ему всё равно. Значит, эта услуга действительно что-то для него значит. — Я случайно знаю гостиницу, в которой остановились Чжаны. Разве не было бы прискорбно, если бы кто-то достаточно опытный помешал такому покушению, оказавшись там в нужное время?              Чжоу Цзышу откидывается, заинтригованный:       — Ты хочешь, чтобы я остановил этот заговор с убийством. И ты не можешь сделать это самостоятельно, потому что Чжао Цзин специально рассказал тебе об этом и тебе нужно быть на его стороне.       — Ты такой умный, А-Сюй. Это ужасно возбуждает.       — Мне любопытно, — продолжает Цзышу, как будто Лао Вэнь вообще ничего не сказал, — почему тебя волнует, что происходит с Чжан Юйсэном и его сыновьями?       Лао Вэнь моргает, широко распахнув глаза, отчаянно притворяясь невинным:       — Разве недостаточно просто желания увидеть, как план моего дорогого дяди Чжао рушится?       Цзышу ничего не говорит, только скептически приподнимает бровь.       Лао Вэнь тяжело вздыхает и закатывает глаза, надуваясь:       — На днях я встретил на рынке самого младшего из мальчишек. Уж больно наивный и немножко тупой.       Чжоу Цзышу нужно время, чтобы осмыслить это. Затем по его лицу начинает медленно расплываться самодовольная ухмылка:       — Он тебе понравился.       — Тц. Полагаю, он был... сносным.       — Он тебе понравился, и ты хочешь защитить его, — настаивает Цзышу, пытаясь не рассмеяться, глядя на кислое выражение лица Лао Вэня.       — Я просто подумал, что было бы печально, если бы такой незапятнанный ягнёнок умер так быстро. Разве это запрещено?       — Конечно-конечно. Было бы очень печально, если бы ягнёнок, с которым ты подружился на рынке, так скоро пошёл на убой, Гучжу.       Лао Вэнь щёлкает языком и шипит, наконец-то прекращая притворяться, поскольку понимает, что ему не удастся убедить Чжоу Цзышу в том, что он просит об этом одолжении не потому, что ему понравился самый младший из Чжанов.       — Прекрати это. Я не размяк, А-Сюй.       — Конечно, нет. Я бы никогда не подумал о таком.       — Нет! Я жестокий и эгоистичный человек!       — На самом деле я никогда не сомневался в этом.       — Да! Хочешь знать, А-Сюй, о чём я подумал, когда впервые увидел тебя? — Вэнь Кэсин наклоняется к нему с такими широко открытыми глазами, которые, как представляет Цзышу, очень пугают его призраков.       Чжоу Цзышу улыбается и подыгрывает:       — О чём же, Лао Вэнь? О каком жестоком и эгоистичном поступке ты подумал, когда впервые увидел меня?       Лао Вэнь ухмыляется, медленно оглядывая его с головы до ног.       — Я подумал: «Я никогда не встречал такого несравненного красавца. Думаю, я заберу его в Долину в качестве домашнего питомца».       Внезапно Цзышу перестает находить вещи такими смешными и начинает замечать, насколько они близко. Какой Вэнь Кэсин красивый. Как сильно он его хочет.       — В качестве такого же домашнего питомца, каким все считают тебя, Лао Вэнь?       — Ммм, — мычит Вэнь Кэсин предвкушающе. — Именно такого питомца.       В животе Чжоу Цзышу начинает закручиваться жар:       — Как ты думаешь, Лао Вэнь, — бормочет он в скудное пространство между их лицами, с удовлетворением отмечая, что взгляд Вэнь Кэсина тут же скользит к его губам, — я бы позволил тебе сделать из меня такого питомца без боя?       — Абсолютно нет, — с улыбкой выдыхает Лао Вэнь. — Что делает тебя ещё более соблазнительным.       Цзышу сдаётся. Он наклоняется, глядя на божественные губы Лао Вэня, и в голове вертится воспоминание о том, как он чувствовал себя прошлой ночью, когда его так грубо и отчаянно целовали. Он хотел бы узнать, как ощущается этот рот, когда Лао Вэнь расслаблен и не торопится, когда он наслаждается.       Лао Вэнь кладёт руку ему на грудь за миг до того, как их губы встретятся, и выдыхает:       — Подожди.       Цзышу удивлённо моргает. Он немного шатается, сбитый с толку и вынужденный отвлечься от сосредоточенности на том, чтобы сжать их рты вместе.       — Лао Вэнь?       — Это считается... ну... попробовать тебя?       Попробовать? Попробовать его? Попытка, которую он обещал, если Кэсин будет вести себя прилично с Е Байи, вспоминает Цзышу. Он не понимает, почему это имеет значение, но всё равно отвечает.       — Да…?       Лао Вэнь медленно выдыхает, облизывая губы, и бормочет:       — Тогда, как бы мне ни было больно это говорить, А-Сюй... не целуй меня. Я хочу попробовать кое-что ещё.       У Цзышу есть всего мгновение, чтобы осознать значение этих слов, прежде чем изящная рука Вэнь Кэсина проскальзывает между его ног и обхватывает член сквозь мантию. Его рука тёплая, хватка крепкая, запястье поворачивается — и Цзышу ощущает один медленный, томный поворот.       Чжоу Цзышу борется с желанием закрыть глаза и неуверенно выдыхает с удовольствием. Кажется, этого ответа для Лао Вэня достаточно.       — Сядь для меня, А-Сюй? На край кровати?       Чжоу Цзышу глотает ком в горле, осторожно убирает руку Лао Вэня и повинуется. Если Лао Вэнь желает попробовать его на вкус, он вовсе не против. При этом он всё ещё нервничает, когда садится, наблюдая, как распутная фигура Вэнь Кэсина неторопливо приближается.       Это глупо. Он небезопытен. Ему не чужд оральный секс. Почему это должно быть так по-другому, только потому, что к нему так подкрадывается мужчина?       Что-то горячее сжимается в животе Цзышу, когда Лао Вэнь падает на колени между его раздвинутыми ногами и смотрит так, словно никогда не видел ничего более восхитительного, чем Чжоу Цзышу. Похоже, он отдал бы весь мир только за возможность встать перед ним на колени. Цзышу едва удерживается от стона при виде этого.       Лао Вэнь гладит руками колени Чжоу Цзышу, медленно опускаясь к его икрам. И вместо того, чтобы сразу же расстегнуть мантию, как того ожидал Цзышу, он мягкими, но целеустремлёнными движениями стягивает с него сапоги.       При виде поднятой брови Цзышу он ухмыляется, его глаза горят:       — Я хочу видеть, как они поджимаются       Цзышу хмыкает, вздохнув, с лёгкой ухмылкой и вызывающим взглядом, как будто эти слова не заставили его член дёрнуться в штанах:       — Ты весьма самоуверен, Лао Вэнь, если думаешь, что можешь заставить пальцы на моих ногах поджаться.       Это именно то, что он имеет в виду. Он не новичок в сексе, даже с учётом того, что его бóльшая часть случалась во время миссий с соблазнениями. Он встречался с руками, ртами и шелковистыми недрами многих женщин. Было хорошо. Ему нравилось. Но редко — если вообще хоть кому-то — удавалось заставить пальцы его ног поджиматься.       Лао Вэнь просто принимает вызов:       — У тебя никогда не было такого языка, как мой, А-Сюй.       Уверенность, с которой он говорит, заставляет Цзышу поверить в это.       Вэнь Кэсин не развязывает мантию. Он просто поднимает полы, раздвигает и ныряет, чтобы прижать горячий открытый рот к члену Чжоу Цзышу прямо через ткань штанов.       Это божественно. Цзышу вздыхает, расслабляется и позволяет своей голове упасть назад, пока Лао Вэнь лениво обводит языком его член. Наслаждается теплом и ленивым удовольствием, пока Вэнь Кэсин уговаривает его набухнуть до полной твёрдости. Только тогда его элегантные пальцы освобождают Цзышу из штанов.       Когда он чувствует бархатные губы и горячий язык Лао Вэня прямо на своей обнажённой коже, то начинает мурлыкать, расслабляется и подчиняется этому чувству. Он задаётся вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как он так доверял кому-то? Так расслаблялся в присутствии другого?       По коже пробегают мурашки, когда Лао Вэнь касается его влажным ртом, лениво проводит языком по головке, отодвигая крайнюю плоть назад, чтобы подразнить чувствительные точки под ней.       В ответ Цзышу впервые стонет: с открытым ртом, мягкий, но искренний и полный удовольствия. Это хорошо. Это действительно хорошо. В том, как Лао Вэнь пробует его на вкус, нет никакой спешки, это медленные, томные движения языка и губ, но каждое движение доставляет огромное удовольствие.       — Тебе хорошо, А-Сюй? — бормочет Лао Вэнь, целуя след на его члене, удерживая его одной рукой.       — Мммм, — стонет он. — Приятно.       Губы Лао Вэня изгибаются в улыбке, и он продолжает целовать, пока его рот не касается того бархатного участка кожи, который лежит в изгибе между бедром и пахом. Он целует его, облизывает — а затем хватает зубами и кусает с такой силой, что рвёт кожу.       Цзышу вскрикивает с равной степени от удивления и боли, рука вцепляется в волосы Лао Вэня и запрокидывают его голову назад.       — Лао Вэнь! — он рычит. — Ты псих!       Вэнь Кэсин просто усмехается ему с кровью на зубах, глаза затуманены от похоти. Он, кажется, даже не соображает, что Цзышу держит его за волосы, он облизывает губы и тихо стонет.       Он самое сексуальное, что Чжоу Цзышу когда-либо видел.       — Сделаешь так ещё раз, — говорит Цзышу, угрожающим тоном, искажённым свежей пульсирующей болью, — и увидишь, что с тобой случится.       — Не волнуйся, А-Сюй, — смазанно шепчет Лао Вэнь. — Я уже оставил на тебе свой след. Мне не нужно делать это снова.       Цзышу усмехается и отпускает шелковистые волосы Вэнь Кэсина, делая вид, что его член не подпрыгивает от осознания того, что только что Вэнь Кэсин пометил его. Как свою собственность.       Член нисколько не смягчился. Лао Вэнь усмехается, когда понимает это, но считает, что лучше не комментировать. Он с энтузиазмом возобновляет свою работу, словно пытаясь компенсировать то, что вонзился зубами в бедро Цзышу.       Цзышу стыдится сказать, что в считанные секунды всё прощает. Он даже раздвигает ноги шире, не желая этого, и тихонько стонет, когда Вэнь Кэсин сосёт его, как изголодавшийся человек. Его язык действительно жестокий, он выискивает все чувствительные точки, о которых Цзышу не знал, и максимально использует их.       Удовольствие такое, что он начинает терять осознание реальности вокруг, мир сужается до драгоценного ощущения того, как Лао Вэнь высасывает его. Он не может сказать, что кто-то раньше делал с ним подобное, заставлял чувствовать себя настолько хорошо — настолько безопасно, — чтобы полностью расслабиться.       — Ооооо, Лао Вэнь, — стонет он, вздрагивая, когда этот греховный рот начинает брать его глубже. И глубже. Через мгновение после того, как он задаётся вопросом, где же Лао Вэнь остановится, его сразу же берут до конца, он упирается в горло Вэнь Кэсина.       Он задыхается, ошеломлённый удовольствием; а затем Лао Вэнь сглатывает вокруг него.       Он кричит, руки возвращаются в волосы Лао Вэня просто потому, что ему отчаянно нужно за что-то схватиться перед лицом невыносимого удовольствия, которое приносит такое тепло и давление вокруг члена.       — Лао Вэнь! Чёрт, Лао Вэнь...       Неожиданно он чувствует, как ногти задевают подошву ступни, и удивлённо отдёргивает ногу. Пальцы на его ногах поджаты. Несмотря на то, что его член всё ещё находится в горле Лао Вэня, он чувствует самодовольный изгиб губ Вэнь Кэсина, когда те касаются его паха.       — Мммннн, чёрт, — стонет он, Вэнь Кэсин не даёт ему пощады. Он отстраняется, проводит языком по чувствительной нижней части головки и ныряет назад, чтобы погрузить его в горло. Он повторяет это снова и снова, пока Цзышу не задыхается, не начинает раскачивать бёдрами и, после невыносимо долгого момента, словно балансируя на краю пропасти, не кончает с криком.       Оргазм ослепляет. Лучший, что у него когда-либо был. К тому времени, когда он приходит в себя, грудь тяжело вздымается, Вэнь Кэсин медленно отстраняется от него и снова облизывает губы, самодовольный, как кот, объевшийся сметаны.       Цзышу не может произнести ничего, кроме: «Чёрт, Лао Вэнь...»       Вэнь Кэсин смеётся, и это до странного искренний звук. Он рад доставить удовольствие Чжоу Цзышу. Его глаза затуманены, полны возбуждения, и через мгновение Цзышу понимает, что Лао Вэнь лениво поглаживает себя сквозь мантию.       — Лао Вэнь... позволь мне прикоснуться к тебе?       Вэнь Кэсин усмехается, упираясь головой в колено Цзышу и мурлыча в ответ:       — Я бы предпочёл твой рот. Осмелюсь сказать, я фантазировал об этом с того момента, как увидел тебя.       Услышав это, Цзышу испытывает возбуждение и волнение. Идея ласкать Лао Вэня руками уже была немного устрашающей хотя бы потому, что единственный член, которого он когда-либо касался, это его собственный. При этом, по крайней мере, он знает, как ему нравится делать это с собой.       Однако взять в рот Лао Вэня... это пугает не только потому, что это впервые для него. Неожиданно Цзышу обнаруживает, что ему очень не нравится возможность выступить неудовлетворительно.       Эти волнение и нерешительность, должно быть, отражаются на его лице, потому что улыбка медленно сходит с лица Вэнь Кэсина. Его голос становится нежным, искренним:       — А-Сюй... тебе необязательно, если ты не хочешь.       — Я хочу! — Цзышу говорит и понимает, что это действительно так. Он хочет, просто не знает как. И меньше всего он хочет, чтобы Лао Вэнь подумал, будто он позволил проделать это с ним без намерения доставить удовольствие в ответ.       Лао Вэнь выглядит любопытным, его руки скользят вверх и вниз по бёдрам Цзышу движением, которое кажется почти бессознательным:       — Ты хочешь? Тогда почему ты так робок, А-Сюй? Ты похож на испуганного кролика.       Чжоу Цзышу не знает, что сказать, и на лице Лао Вэня медленно появляется что-то вроде недоверия. Он несколько раз моргает, а затем спрашивает:       — А-Сюй? Ты действительно никогда не отсасывал партнёру?       Цзышу краснеет и резким тоном признается:       — У меня вообще никогда не было мужчин.       Реакция немного не та, что он ожидал. Он ждёт, что Лао Вэнь удивится, может даже посмеётся над ним. Он не ожидает, что глаза Вэнь Кэсина станут широко распахнутыми и затуманенными. Он не ожидает, что тот будет стонать так, что хриплый звук вырвется из самого горла.       — А-Сюй, — певуче тянет он, кажется, невыносимо возбуждённый этим откровением. — У тебя никогда не было мужчины…? Никогда?       Чжоу Цзышу сглатывает, отводя глаза. Он смущён:       — Никогда не хотелось. До тебя.       Вэнь Кэсин снова стонет, бедра смещаются вперёд и, к удивлению и возбуждению Цзышу, задевают его голень:       — О, А-Сюй… А-Сюй, правда?       — Правда! Сколько раз ты хочешь, чтобы я это сказал, Лао Вэнь? Оставь мне немного самоуважения, ладно?       — О, А-Сюй, — хрипло стонет Лао Вэнь, подползая к нему, как воплощение самой похоти, забираясь к нему на колени и дыша ему в челюсть, в шею. Кажется, он одержим идеей, что он первый мужчина, которого когда-либо хотел Чжоу Цзышу. — Ты должен позволить мне взять тебя, А-Сюй. Не сейчас, это не должно быть сейчас, но ты должен. О, А-Сюй. Я заставлю тебя почувствовать то, о чём ты даже не подозреваешь. Видеть твоё лицо, когда я проникну в тебя пальцами… какое райское наслаждение. Погрузить в тебя мой член, смотреть, как ты задыхаешься, выгибаешься и кричишь от удовольствия. Я сделаю тебе так хорошо, А-Сюй, так хорошо...       Чжоу Цзышу опасается, что если он не заставит Вэнь Кэсина заткнуться, то кончит снова просто вот так. Его сердце бешено колотится в груди, как если бы он действительно был испуганным кроликом, тело дрожит от каждого нового обещания, которое Вэнь Кэсин стонет ему в ухо.       — Лао Вэнь, — выдыхает он, отчаянно пытаясь остановить натиск этих распутных речей. — Лао Вэнь. Посмотри на меня.       Вэнь Кэсин отрывается от того места, где он проводил зубами по ярёмной впадине Чжоу Цзышу, его глаза затуманены от похоти, но в них вопрос. Он ждёт, чтобы убедиться, что с Цзышу всё в порядке.       — Лао Вэнь. Как насчет того, чтобы заткнуться и позволить мне отсосать тебе, хорошо?       Вэнь Кэсин как будто моментально забывает, о чём они только что говорили, быстро моргает и загорается, слегка двигая бёдрами на коленях Цзышу:       — Да. Да, хорошо. Пожалуйста.       Лао Вэнь соскальзывает с его колен, кажется, на ходу пытаясь взять себя в руки. Его глаза немного проясняются, и поведение становится собранным, каким оно обычно и бывает, он садится на кровать, а Цзышу встаёт на колени.       Это... странно возбуждает — сидеть вот так между расставленными ногами Лао Вэня, зная, что он здесь с полным намерением взять член Лао Вэня в рот. Тот позволяет ему спокойно, без спешки привыкнуть, просто впитывая его вид, как если бы он был самым прекрасным произведением искусства.       Как ни странно, Цзышу находит такое положение... гармоничным. Он успокаивается, когда так же проводит руками по бёдрам и икрам Лао Вэня, и обнаруживает то, чего совершенно не ожидал. Язвительную решимость преуспеть.       В результате первое, что он делает, — это стягивает с Лао Вэня сапоги и смотрит на него со стальной решимостью в глазах и многообещающей ухмылкой.       — Я хочу видеть их поджатыми.       Лао Вэнь откровенно удивлён, а затем смеётся от восторга, в глазах вспыхивает что-то дикое:       — Правда? Тебе будет трудно, А-Сюй, заставить мои пальцы на ногах поджаться. Особенно такому новичку, как ты.       — Я быстро учусь, — парирует Цзышу. — И грязно борюсь.       Вэнь Кэсин снова смеётся, глядя на него сверху вниз, как будто перед ним само совершенство, а не человек, который здесь, внизу, чтобы доставить ему удовольствие своим ртом. Когда на тебя так смотрят, это придаёт силы.       Чжоу Цзышу делает то, чего не делал Лао Вэнь: расстёгивает завязки на его мантии, распуская их, чтобы можно было приблизиться и посмотреть, с чем ему предстоит работать. Лао Вэнь стягивает штаны. Цзышу подозревает, что сейчас это болезненно, и, когда он оттягивает брюки настолько, что опухшая красная головка выглядывает наружу, тот чуть не морщится.       Лао Вэнь, должно быть, испытывает серьёзный дискомфорт, и всё же он сидит и тихо ждёт. Как будто он безумно благодарен небесам за то, что Цзышу вообще находится между его ног, и готов принять всё, что тот соизволит ему предложить.       — А-Сюй, — наконец, скулит Вэнь Кэсин, теряя терпение, и шевелит бёдрами так, что его член жалко покачивается. — Ты собираешься просто смотреть на меня весь день?       Что ж, Цзышу реагирует с ленивой нежностью, почти терпеливо. Он уже впечатлён тем, что член Лао Вэня дёргается, даже когда Цзышу просто выдыхает; он чувствует неожиданное веселье.       Чжоу Цзышу берёт его рукой, медленно поглаживает и удивляется тому, насколько властно чувствует себя, когда Лао Вэнь стонет перед ним. Его прикосновения доставляют такое удовольствие? Действительно, сколько же власти в его руках.       Лао Вэнь вздыхает и покачивает головой, когда Цзышу начинает действовать, применяя всё то, что делали с ним. Он запомнил многое, несмотря на дурман удовольствия. И, очевидно, он делает всё достаточно хорошо, учитывая, как Лао Вэнь раздвигает ноги и громкими стонами озвучивает своё удовольствие.       След укуса на нежной коже под мантией всё ещё пульсирует, поэтому он, конечно же, не чувствует за собой вины, когда с силой берёт яйца Лао Вэня между пальцами и сжимает их.       Лао Вэнь взвывает, склоняясь над Цзышу, и рукой пытается схватить того и оттащить, переплетая их пальцы вместе, чтобы тот не вернулся к своей цели.       — Не делай так, — стонет Лао Вэнь, и Цзышу испытывает злобное удовлетворение… вплоть до того момента, пока его чжицзи не продолжает: — Ты заставишь меня кончить.       Он в таком шоке, что почти давится членом во рту. Он должен был догадаться, размышляет Цзышу, что такой сумасшедший, как Вэнь Кэсин, придёт в восторг от подобного.       Он отодвигается ровно настолько, чтобы серьёзно взглянуть на покрасневшее, ошеломлённое лицо Лао Вэня и сказать:       — Если ты когда-нибудь так меня ущипнёшь, я тебя кастрирую.       Смех, который звучит в ответ, превращается в стон, когда он с энтузиазмом возвращается к своей задаче — действительно способный ученик. Он уверен, что не так ​​виртуозен, как Лао Вэнь, особенно учитывая, что член его чжицзи — первый, который попал в его рот, но Лао Вэнь определённо находит это удовлетворительным.       Достаточно удовлетворительным, чтобы начать покачивать бёдрами прерывистыми небольшими движениями и задыхаться: «А-Сюй, А-Сюй», — прежде чем он кончает с резким стоном, дрожа всем телом.       Но есть одна проблема. Пальцы Вэнь Кэсин не поджаты, и это никуда не годится. Полностью осознавая, насколько это жестоко, и не задумываясь, кто из них более жестокий человек, Чжоу Цзышу продолжает сосать Лао Вэня даже после оргазма и когда тот начинает опадать.       Лао Вэнь резко ахает, когда Цзышу сильно посасывает его кончик, бёдра дёргаются, как будто он не может понять, хочет он отодвинуться или принять стимуляцию.       — А-А-Сюй! А-Сюй, это... я... больше не... А-Сюй, я...!       Руки Вэнь Кэсина отчаянно обвивают голову Чжоу Цзышу, вцепляются в его волосы и толкают его. Но недостаточно убедительно. Он занят: задыхается и пытается уклониться, глаза широко раскрыты, а член чрезмерно чувствителен.       — А-Сюй! А-Сюй, пожалуйста, я!..       Только когда крики Лао Вэня достигают апогея и его руки толкаются с реальной силой, Цзышу смягчается, и Лао Вэнь скручивается в клубок, как только освобождается. Его спина сгибается, колени поднимаются к груди, руки мнут мантию на кровати между ног, а тело сотрясается.       Пока Лао Вэнь дрожит, закрыв глаза и подозрительно ритмично выдыхая, Цзышу медленно осознаёт, на что именно он смотрит.       — Ты снова кончил?       Лао Вэнь отчаянно кивает, дрожа. и стонет: «Угуууухххххх…!»       Его пальцы на ногах поджаты.       — Ты, чёрт возьми, сумасшедший, — бормочет Цзышу с трепетом и любовью в голосе, когда Лао Вэнь наконец перестаёт переживать свой второй оргазм. — Разве не было больно?       Лао Вэнь смотрит на него с того места, где лежит, растрёпанный, опираясь на локти и задыхаясь:       — Это пытка, — хрипит он, — или потрясающий оргазм?       Цзышу просто фыркает, недоверчиво покачивая головой и забираясь на кровать, чтобы убрать потные волосы с лица своего чжицзи:       — Ты чокнутый, Лао Вэнь.       — Mнннн, — стонет Вэнь Кэсин в ответ с лицом, полным блаженства.       — Лао Вэнь.       — Мннн.       — Твои пальцы на ногах поджаты.       Вэнь Кэсин смеётся, глядя на Чжоу Цзышу полуприкрытыми глазами, в которых ясно видна вся глубина привязанности, и Цзышу не знает, что с ней делать:       — Я знаю. Спасибо.       Они лежат вместе всего несколько мгновений, водя пальцами по обнажённой коже, когда в дверь стучат.       — Чжоу Сюй? — раздаётся женский голос, дерзкий и настойчивый. Это Гу Сян. — Мой гэ там? Чжоу Сюй?       Вэнь Кэсин стонет и кричит:       — А-Сян. Разве ты не можешь уйти и позволить мне понежиться в экстазе?       Из-за двери доносится преувеличенный рвотный звук:       — Буэээ! Отстой! Гэ! Там, за пределами поместья, какие-то люди спрашивают тебя.       _________________________________       Примечания переводчика:       [1] В оригинале — like he hung the moon and the stars (англ. фразеологизм) — относиться к кому-либо так, будто он «повесил на небо луну и звёзды», иными словами, как будто этот человек — настоящее божество, самое прекрасное, всемогущее и восхитительное. С этой фразой игрались в «Игре престолов», разбив её на две — «луна моей жизни» и «моё солнце и звёзды». Также помним, что в азиатской культуре одной из самых популярных форм признания в любви является фраза про «красивую луну»