***
По пути их подкарауливает долговязое четырнадцатилетнее препятствие. Чжан Чэнлин не спит и ждёт их у конюшни, где они собираются забрать своих лошадей и тихо уйти. — Вэнь-шишу! Чжоу-шишу! — кричит мальчишка, когда видит их, робко подбегая. — Вы... вы уезжаете? Чжоу Цзышу смотрит на Лао Вэня. «Ты, — гласит его взгляд. — Это ты нашёл этот маленький банный лист, и теперь он к нам прилип». Лао Вэнь вздыхает, его глаза полны любви, когда он приближается к мальчику: — Да, мы уезжаем. Разве ещё вчера вечером на банкете ты не узнал, что мы уезжаем? Чэнлин наставляет на него ужасные жалкие глаза и заламывает руки, даже не осознавая этого. Нервный и напряжённый. — Ну, я... я знал, но... но Вэнь-шишу. Вам действительно нужно уехать? Не могли бы вы сначала посетить Зеркальное озеро? Или остаться ещё на несколько дней? У Лао Вэня даже нет шанса возразить, когда тот обращает свои большие глаза уже на Чжоу Цзышу: — А... и Чжоу-шишу! Ш... шифу! Пожалуйста, научи меня боевым искусствам! Чжоу Цзышу чуть не давится собственным языком: — Кто тебе сказал, что ты можешь называть меня шифу? — недоверчиво спрашивает он. — Я знаю, что ты хочешь учиться у меня, Чэнлин, но я уже сказал твоему от… — Я знаю, что ты сказал моему отцу нет, — прерывает Чэнлин. — Но это было раньше! До того, как мы узнали, кто такой Вэнь-шишу. Чжоу Цзышу вздыхает, глядя, как Вэнь Кэсин изо всех сил подавляет ухмылку: — Я собираюсь в Долину Призраков, Чэнлин. — Но... но ты не можешь подождать? Совсем немного? Чжоу Цзышу делает глубокий успокаивающий вдох. Он ненавидит, что эти долбаные щенячьи глаза действительно работают. Почему так сложно разочаровывать этого мальчика? Он миллион раз разочаровывал людей, и никогда не было такого ощущения. — Я не могу, Чэнлин. Я... я болен. Чжан Чэнлин выглядит потрясённым. Кажется невозможным, но беспокойство на его лице даже хуже, чем те жалкие щенячьи глаза мгновение назад. — Болен? — Да. Мне нужно начать лечиться как можно скорее, и я смогу безопасно сделать это, только когда мы окажемся в Долине. Я не могу остаться здесь и тренировать тебя, Чэнлин. Мне жаль. Чжан Чэнлин медленно впитывает информацию, видно, как в голове крутятся шестерёнки. Приятно, насколько искренне он обеспокоен состоянием Чжоу Цзышу. В то же время... есть что-то настораживающее в том, как работает мозг, спрятанный за этими большими глазами. Когда мальчик светлеет и открывает рот, Цзышу понимает, почему он напрягался: — Тогда я могу приехать в Долину! Чжоу Цзышу давится воздухом, а Лао Вэнь разражается пронзительным недоверчивым смехом. — Приехать в Долину? — говорит Лао Вэнь. — Дурачок, ты хоть знаешь, что это за место — Долина Призраков? Тебе никогда не уговорить своего отца на такое. Чэнлин решительно приподнимает подбородок: — То есть... То есть если я его уговорю, то могу приехать? Вэнь Кэсин моргает несколько раз в быстрой последовательности, покачивая головой, что не столько ответ, сколько выражение недоверия: — Если ты сможешь убедить своего отца ступить в Долину Призраков, маленький идиот, я открою тебе ворота. Чжан Чэнлин сияет и истово благодарит их, буквально убегая, предположительно, чтобы начать убеждать своего отца, — но только после того, как он бросился вперёд и обнял ничего не подозревающего Вэнь Кэсина за талию. После этого Лао Вэнь остаётся моргающим и ошеломлённым на несколько мгновений. — Лао Вэнь, — ругается Цзышу. — Зачем ты ему это сказал? Вэнь Кэсин смотрит на него и прочищает горло, стараясь не выглядеть поражённым, после того как ребёнок обнял его с такой искренней нежностью: — А-Сюй. Поверь мне. Он никогда не добьётся согласия Чжан Юйсэна на подобное. Цзышу усмехается, качая головой: — Он обвёл вокруг пальца Хозяина Долины Призраков. Думаешь, он не сможет так же со своим отцом?***
Лао Вэнь уверяет, что призраки, пришедшие в Юэян, знают, что пора возвращаться в Долину; что большинство из них — если не все — прибудут раньше них. У них есть в запасе день или около того, чтобы успеть туда до возвращения Хозяина Долины, которому они смертельно боятся не угодить. Он замечает с весёлой улыбкой, что все они, похоже думают, будто он может узнать каждого из них с первого взгляда, несмотря на то, что большинство младших призраков носят в его присутствии одну и ту же форму и маски. Очевидно, он не сделал ничего, чтобы развеять это убеждение. Гу Сян встречает их на полпути, и становится ясно, что что-то не так. Она не такая игривая и язвительная, как привык Чжоу Цзышу, — и он, и Лао Вэнь отмечают это сразу. Несмотря на то, что Вэнь Кэсин пытается расспрашивать, она снова и снова отмахивается от него, говоря, что ничего не произошло и всё в порядке. Она становится более похожей на себя, когда пытается чаще ворчать, но это никого не обманывает. К сожалению, она, кажется, решительно настроена не рассказывать Вэнь Кэсину о том, что у неё на уме. Именно по этой причине, когда однажды ночью Чжоу Цзышу замечает её одну у костра, он садится рядом и смотрит на неё, приподняв брови с вопросительным выражением лица. Сначала она надувается, как и её брат: — Что? Чего тебе? Он закатывает глаза: — Выкладывай, паршивка. — Что выкладывать? Я не понимаю, о чём ты. — Ты всё мрачнеешь и не собираешься рассказывать своему гэ, что происходит. Вот об этом. Гу Сян хмыкает и отворачивается, упрямо приподняв маленький гордый подбородок: — Ничего не происходит. Я не знаю, сколько раз я должна это сказать. — Правда? — спрашивает Цзышу, явно настроенный скептически. — А я полагаю, есть что-то, о чём ты не хочешь рассказывать Лао Вэню, потому что он надуется как петух и будет злиться. Гу Сян фыркает, безуспешно пытаясь не улыбнуться. Она по-прежнему не смотрит на него, но он явно попал в точку. — Ага, — кивает он. — Так я и думал. Я бы солгал, если бы сказал, что он так не поступит. Так что разве это не удача, что я здесь вместо него и есть шанс пожаловаться мне безо всей этой ерунды? Гу Сян поворачивается, чтобы посмотреть на него, сжав губы, а затем, наконец, вздыхает и ведёт себя так, будто это она делает ему одолжение. — Это Цао-даге́, — ворчит она, надув губы. — Тот, кто чудом избежал кастрации за то, что сказал, что хочет жениться на тебе? Она хихикает: — Ага. — И что с ним? ...если бы ты хотела остаться, не думаю, что Лао Вэнь бы сильно возмущался, понимаешь. — Я не могу, — бормочет она. — Глава его ордена — старый тупой придурок. Цао-даге́ сказал ему, что хочет на мне жениться, и у него чуть не случился инсульт. Жаль, что не случился. Он бы этого не одобрил и через миллион лет! Чжоу Цзышу кивает, поджав губы. Да, это действительно похоже на Цзянху. Он хотел бы сказать, что удивлён, но увы: — Значит, твой Цао-даге́ сдался? Гу Сян фыркает: — Нет. Глупый мальчишка устроил драку. Он думает, что сможет убедить его, если приложит достаточно усилий, но... я не хочу быть причиной, по которой они избегают или ненавидят его. Его орден так много значит для него. Так что я... я ушла. Чжоу Цзышу медленно кивает: — ...я полагаю, не сказав ему? Она кивает. Некоторое время они сидят в тишине, прежде чем Чжоу Цзышу вздыхает: — Ты такая же глупая, как Лао Вэнь, разве нет? — Эй! — она взвизгивает, шлёпая его. Это не настоящее возмущение, она улыбается, встаёт, затем надувается и снова падает на своё место. Он ничего не может сделать, кроме как выслушать её: это ей нести эту печаль в груди, и он оставляет её в покое. — Эй, — снова зовёт она, когда он начинает уходить. Затем очень тихо, когда он останавливается, добавляет: — ...спасибо. Цзышу улыбается, раздражённо: — Я просто больше не хочу слышать, как Лао Вэнь брюзжит по этому поводу, вот и всё. Подними себе настроение, прежде чем он сведёт меня с ума, ладно? Он видит улыбку в том, как изгибаются её щеки, когда она смотрит на огонь, и знает, что с ней всё будет в порядке.