Сангиновый

      Вэнь Кэсин проводит откровенно много времени с Чэнлином, что очень радует Чжан Юйсэна.       Когда он смотрит на них вместе... ну, он видит немного Чжэнь Яна в глазах Вэнь Кэсина. Он становится игривым, у него искренняя улыбка, расслабляется театральная постановка плеч.       Когда он с Чжан Чэнлином, он выглядит чуть более человечным, чем призрак, и Чэнлин очень радуется, что привлёк его внимание.       Это был полезный опыт — наблюдать за Вэнь Кэсином в Долине последние полторы недели. Это был очень пугающий опыт — прийти в Долину, — но, без сомнения, неожиданно очень приятный, потому что они находятся под защитой Хозяина Долины.       Юйсэн думает, что у Чжэнь Яна не было такой привилегии. Ему пришлось сражаться изо всех сил, чтобы выжить в этом богом забытом месте, и только он и здешние стены могут рассказать об ужасах, которые тот пережил.       Он превратился в монстра такого калибра, что теперь сам правит этим местом, и Юйсэн думает, что это самое настоящее чудо, что у него осталось достаточно обрывков души, чтобы искренне полюбить ребёнка и наставлять его. Дразнить его. Подружиться с ним.       Хотя, возможно, это просто черта, которая заложена в его крови, неотделимая от него.       Он вспоминает момент, когда, стоя у постели спящего Чжоу Цзышу, он осторожно спросил Вэнь Кэсина, почему тот выбрал мужчин.       Он изо всех сил старался выразить свою серьёзность, чтобы не звучало так, будто он осуждает. Ему действительно было просто... любопытно.       Пару секунд Гучжу из Долины Призраков пристально рассматривал его, прежде чем понял, что вопрос не несёт в себе негативного оттенка. Он вздохнул, улыбнулся усталой снисходительной улыбкой и сказал:       — Обрезанными рукавами рождаются, Чжан-дарен. Не становятся.       Чжан Юйсэн думает, что, скорее всего, так и есть. И эта доброта к его сыну, которую не смогла искоренить даже тяжёлая жизнь в Долине, — это также просто часть его. То, что нельзя изменить.       При этом он также видел призрака, в которого вырос Вэнь Кэсин. Он видел это на Совете, и он видел это здесь.       Он видел, как призраки Вэнь Кэсина дрожат, когда он проходит мимо, когда у них не остаётся выбора, кроме как взаимодействовать с ним.       Он видел холодный, бездушный взгляд тёмных глаз, который гипнотизирует их, как мышей перед ястребом. Медленная ухмылка, сбивающая их на колени, и ледяной тон, от которого даже стороннему наблюдателю кажется, будто к нему тянутся холодные пальцы смерти, готовые обхватить горло.       Сегодня он впервые видит демона.       С тех пор, как Вэнь Кэсин покинул их, прошло лишь нескольких минут — и началась суматоха.       Поначалу это далёкий непонятный шум. По мере приближения можно различить шаги, крики, возгласы испуга.       Совершенно неожиданно призраки врываются из холла в комнату, где стоят Юйсэн и Чэнлин. Они в отчаянии, в ужасе, спотыкаются друг о друга, пытаясь скрыться от чего-то.       — Бегите! — кричат они всем, кого видят, голоса пронзительные от животного ужаса. — Бегите, бегите!       Последний призрак, прорвавшийся через порог холла, схвачен за воротник, его втягивают обратно, а затем он бесцеремонно летит наружу с огромной силой.       Остальные с криками разбегаются, когда он падает на землю среди них, и Вэнь Кэсин идёт за ним с жаждой убийства на лице, подобной которой Чжан Юйсэн не видел никогда.       — ГДЕ ОН? — ревёт он, это животное существо, это дьявольское порождение ярости, которое носит кожу Вэнь Кэсина.       — Я-я не знаю! Не знаю, пощадите, пожалуйста, Гуч...       — Бесполезный. — Вэнь Кэсин с тошнотворным хрустом давит ногой голову призрака, и тот умирает на месте.       Чэнлин вскрикивает от шока. Юйсэн отворачивает его, глядя широко открытыми глазами на сцену и гадая, что случилось. Это из-за Чжоу Цзышу? Что-то случилось с Чжоу Цзышу?       Звук привлекает к ним внимание Вэнь Кэсина, и, когда его взгляд останавливается на них, он, кажется, даже не замечает существования Чэнлина. Он смотрит на Чжан Юйсэна, смотрит устрашающе широко раскрытыми глазами, в которых нет ничего, кроме инстинкта, ярости и абсолютного безумия.       — Ты.       В мгновение ока он преодолевает расстояние между ними, сильные пальцы обхватывают горло Чжан Юйсэна и вздевают его вверх, прежде чем тот успевает даже попытаться отступить.       — Что ты сделал? — выплёвывает в него Вэнь Кэсин, демон в его глазах, кажется, находится всего в нескольких шагах от того, чтобы вспороть его кожу и полностью вылезти на свет.       Это не Вэнь Кэсин. Это Сумасшедший Вэнь, Гучжу из Долины Призраков. Многие призраки искренне верят, что это не человек, а существо из глубин ада, прячущееся в человеческой коже.       — Ничего, — хрипит он, преодолевая жёсткую хватку за горло. У него нет иллюзий, что он не мог умереть уже от одного этого движения руки. Где-то там внутри Вэнь Кэсин проявляет сдержанность.       — Врёшь! — рычит Вэнь Кэсин. — Вы были последними! Последними, для кого открылись ворота! Кого ты впустил? Что ты СДЕЛАЛ?       — Вэнь-шишу! — Чэнлин плачет, отчаянно и испуганно. — Пожалуйста, остановись! Мы никого не впускали! Это не мы!       Вэнь Кэсин роняет Чжан Юйсэна, как будто он ошарашен где-то в глубине своей головы, хотя бы частично. Он быстро моргает широкими стеклянными глазами, глядя на Чэнлина, как будто впервые замечает его существование.       Чжан Юйсэн кашляет и обнаруживает, что не злится. Он волнуется. Что-то случилось с Чжоу Цзышу. Он не может придумать ничего другого, что могло бы превратить Вэнь Кэсина в это существо, заставить его атаковать вот так.       Что-то очень, очень не так.       — Гэ! — раздаётся голос Гу Сян, и она входит в комнату, таща за собой призрака за воротник. Бедный ублюдок выглядит так, будто у него полностью сломана нога, что, без сомнения, её работа. — Этот что-то знает!       Вэнь Кэсин разворачивается, и призрак задыхается от ужаса, пытаясь вырваться и убежать, несмотря на свои травмы:       — Н-нет! Нет-нет! Не знаю! Я ничего не знаю, не знаю!       Никакие мольбы не удерживают Вэнь Кэсина от нападения на него, излучая насилие:       — Где он?       — Я не знаю! Пожалуйста, я не...       Гучжу из Долины Призраков поднимает ногу и вгоняет её в уже сломанное бедро призрака, от его воя леденеет кровь.       — КУДА. ОН. ДЕЛСЯ?       — Его н-нет! Нет! Они забрали его, пожалуйста, пощадите!       Вэнь Кэсин качается, задыхаясь, будто его погрузили в холодную воду. Он наклоняется, чтобы схватить призрака за воротник, поднимает его на уровень лица. Чжан Юйсэн знает, насколько ужасно быть лицом к лицу с этими расстроенными глазами, и ему жаль плачущее существо, которое сейчас находится на этом месте.       — Кто его забрал? Куда?       — Я-я не знаю! Я не...       Зверь, одетый в кожу Вэнь Кэсина, бросает призрака обратно на пол и тут же ломает ему вторую ногу.       — КТО ЕГО ЗАБРАЛ? — его рёв перекрывает последовавший крик призрака.       — Я не знаю! Пожалуйста, я не знаю! У-учан Гуй! Учан Гуй впустил их! Он дал им м-маски и впустил их, когда мы открыли ворота для гостей Гучжу! Пожалуйста!       «Значит, они всё-таки пришли с нами», — думает Чжан Юйсэн с чувством вины. Когда он смотрит на сына, Чэнлин выглядит опустошенным. Это не их вина, но им кажется, что это так. Это их приход дал этому Учан Гую возможность провести внутрь замаскированных людей с дурными намерениями.       — Учан Гуй… — бормочет Вэнь Кэсин, прежде чем начинает смеяться. Это леденящий кровь звук.       — Уууучан Гуууууй, — напевает он, дрожа от своего холодного веселья. — Как хорошо этот Учан Гуй слушает. Вот крыса. Интересно, умеет ли он так же хорошо прятаться?

***

      Сознание — вещь нечёткая, мимолётная. Он то приходит в себя, то вновь уплывает, пытаясь осознать, но ему так и не удаётся открыть глаза.       Он чувствует неровности и уклоны дороги, слышит скрип колёс. Значит, он в повозке.       Он слышит голоса над собой, когда кто-то появляется и исчезает, улавливает предложения и обрывки слов здесь и там.       — ...очень слаб…       — ...как это произошло…       — ...может быть, он не в своём уме, не удивляйтесь, если...       — ...явно использовали в своих интересах...       — ...для полной уверенности понадобится врач...       Как бы он ни старался, Чжоу Цзышу не может удержаться в сознании надолго и снова засыпает.

***

      Когда он наконец просыпается по-настоящему, он больше не в повозке. Он понимает это сразу: нет ни движения, ни неустойчивости, ни звука колёс или лошадиных копыт.       Он лежит в постели, она мягкая и роскошная, но она не пахнет Лао Вэнем.       Он стонет, моргая открытыми глазами, и пытается понять, что его окружает, несмотря на то, насколько вялым и усталым он всё ещё себя чувствует.       Помещение богатое и дорогое. Он не узнаёт эту комнату, но узнаёт манеру обстановки и вкус декораций. Он и так знает, кто стоит за его похищением, но даже если бы не знал — одна эта комната выдала бы его.       — Цзышу, — говорит его кузен, голос довольный и низкий, как в разговоре с инвалидом. Так говорят с кем-то, кто лежит на больничной койке.       Он поворачивает голову, переводит взгляд — и вот он. Хэлянь И, его двоюродный брат, улыбается ему и приближается к его постели, как будто думает, что похищение его из постели чжицзи не является непростительным преступлением.       — Цзышу. Ты проснулся, слава богу. Теперь ты в безопасности, Цзышу. Я забрал тебя.