***
На улице стоял не очень приятный запах. Святые источники сегодня, как никогда, напоминали, скорее, источники святых канализационных каналов, а не чистую воду, что стекала сюда с Чешуйчатой горы. Рэн сморщился, едва вышел на балкон. Облокотился задницей о подоконник и достал сигарету из упаковки, смотря на к удивлению чистое голубое небо. Внутри юноши царило умиротворение, которое, казалось, не была в силах испортить даже уличная вонь. Юноша положил сверток в рот, вытащил из коробки зажигалку, которую кинул вместе с картонкой себе за спину, едва поджег сигарету. В комнате на кровати валялся спящий малыш, напоминающий скорее котенка, чем будущего Верховного. Такого маленького и беззащитного, ползающего в ненужных и опасных местах, рискуя сорваться и получить серьезные ушибы. Юноша сделал тягу, уставившись себе под ноги. Только после этого поднял взгляд на соседний дом во дворе. Рэн курил, вспоминая вчерашний вечер. Стоило выдохнуть никотин, запрокинув голову и прикрыв веки, как перед глазами мелькнуло: Хэн, что прижимался к нему, сжимая плечи. Юноша усмехнулся. Коснулся своей шеи, где красовался засос. Это оставили мягкие и осмелевшие губы. Те самые, которые, кажется, еще недавно даже целоваться толком не умели. Рэн вновь сделал тягу. На этот раз медленную, долгую, словно желая заполнить свои легкие опасным ядом без остатка свободного места. Вчера малыш старательно готовился к контрольной по математике. К тому самому предмету, от которого лично у самого парня голова шла кругом в не самом хорошем смысле этого слова. Он только радовался тому, что теперь изучал только профильные предметы. А вот Дань Хэн горел точными науками. Рэн выдохнул никотин, опять уронив взгляд под ноги. Рядом с Дань Хэном хорошо, даже слишком. Его невинные зеленые глаза, звонкий голос, уверенность в завтрашнем дне, несмотря на возникшие проблемы. Рядом с ним парень чувствовал себя, словно в море, ощущая вкус свободы. Его пугало, сколько счастья он получал возле мальчишки. Хотелось защитить Наследника, спрятать от злого мира, лишь бы никто не мог омрачить это сияние. …Даже его собственный отец. Стоило только вспомнить Верховного, как внутри всё сжалось. Рэну не верилось в то, как изменился малыш в отношении некогда самого родного ему человека. Раньше он им восхищался, а теперь избегал, словно огня. И это его отравляло, делало несчастным и словно сбивало с пути. Хоть бы можно было его забрать к себе навсегда. Рэн вновь закурил. В голове развернулась мысль: «Забрать к себе? Разве это возможно? Вот попытаться поговорить с его отцом — ещё да. Но тогда придется познакомиться. А там…» Юношу передёрнуло. Был человек, с которым он не хотел никогда встречаться, вот только эта сволочь являлась приемным родителем Дань Хэна. Стоит им пересечься, как можно ожидать совершенно любых последствий: от разрушенной семьи до простого закрытия глаз на существование брошенного родного дитя и запрет на встречи. Вряд ли Верховный допустит, чтобы его сын встречался с напоминанием об идиотском поступке его мужа. Слишком высокомерным был этот человек. Каждая его речь четкая и холодная, каждый взгляд серьёзный и отрезвляющий. Он любил порядок совершенно во всем. До встречи с Рэном Дань Хэн являлся буквально примером для подражания: молчаливый, послушный, строгий староста, лучший ученик. А теперь мальчишка ругался с отцом. Вряд ли после знакомства Верховный позволит им видеться, если Рэн попытается встрять между ними. Да и парень вряд ли сдержится, если пересечется с Инсином. Со сволочью, что бросила его, что никогда не выходила на связь, о котором плакала мама. В ушах всего на миг пронёсся её громкий отчаянный голос: «Ты слишком похож на него, даже глазами и своими деревянными пальцами, что едва способны даже клавиши на пианино перебирать! Пошёл прочь! Не напоминай о нем своим присутствием!» — Можно попробовать? — раздалось невинное, но совершенно неожиданное и заставившее подавиться тягой. Рэн вернулся в реальность, ощутил теплое прикосновение к своей талии, после чего посмотрел в невинные глаза. В голове тут же возникло полное непонимание услышанного и чистое осознание своего плохого влияния на лазурное сокровище Сяньчжоу. То самое, которое прилипло к боку, и пальчики которого считали кубики пресса, вызывая дикий трепет. — Меня? — решил перекинуть тему Рэн, надеясь, что сможет увести её с минного поля. Парень посмотрел в сверкающую довольными звёздочками зелень и отвел сигарету в сторону. В голове тут же возникло: «Ты же астматик, дурень!» Брови подскочили на лоб. В голове мелькнуло совсем не к месту: «как же ты соблазнителен» при виде одной лишь незастёгнутой огромной белой рубашки на хрупком теле. Ладно хоть боксеры натянул… Вот только это не спасло от возникшего внутри Рэна жара, который расползся по телу. Дыхание на миг остановилось. В голове Рэн уже усадил мелкого на подоконник, впился губами в шею, едва сохраняя самообладание, чтобы не оставить засос, потом поцеловал ключицы… Холодный вонючий ветерок остудил горячий пыл. — Сигарету, — произнес уверенно Хэн, и его изящная тонкая рука потянулась за опасным для собственных легких плодом. Рэн застыл, даже не заметив, как малыш выхватил сверток. Стало ясно как белый день: если Верховный увидит первопричину испорченности своего сына, то разорвёт их связь моментально. — Аккуратно, вдохни немного и выдохнуть не забудь… — тут же выпалил старший. Он испугался, что мелкий сейчас просто подавится.***
Рэн облокотился об ограждение балкона, положив на него перебинтованную руку. Тут же поджег сигарету во рту и сделал тягу. Никотин обжег горло. Взгляд пробежался бегло по тихой улице, и глаз зацепился за единственную проезжающую сейчас машину. До ушей дошёл шелест деревьев. Вот только кто-то внизу закричал, перебив едва возникшее умиротворение. Юноша выдохнул никотин, оставив сигарету на весу. В голове впервые отсутствовали мысли, скорее всего, из-за бессилия. Да и не хотелось особо думать, ведь в жизни не осталось ничего, кроме проблем, которыми парень уже сыт по горло. Рэн докурил. Затушил сигарету об ограждение и вернулся в квартиру. Выкинул окурок в мусорку на кухне, а потом отправился в гостиную. Взгляд тут же прошелся по разбросанным бутылкам на полу и книжкам, среди которых проснулся сегодня. Вчера он прогулял день, но постарался хоть что-то сделать по учебе. Вот только сейчас он дома и пропустил несколько пар. Губы чуть приоткрылись, а нога сама собой сделала шаг назад. Только сейчас до мозга дошло осознание: его вчера не было в университете, он не вернул часть долгов, заработал новые и сквозь эту пелену протиснулось окончание месяца… Ему нечем оплачивать аренду квартиры. Захотелось сесть на мотоцикл и сбежать. Так далеко, где его никто не найдёт. Но у его двухколесного друга всё ещё отсутствовало новое колесо. Так что он прикован к месту своего нахождения, а на метро впустую кататься бессмысленно. Грудь начала быстро вздыматься. Глаза забегали по помещению в поисках чего-то ненужного. Может, заложить что-то? Хотя не выход. Только если свой тупой мозг. Как же хорошо было, когда он получал стипендию! На которую можно легко прожить, если учиться. Вот только бюджет Рэн давно просрал, а оплачивал контракт деньгами с гонок… Гонки! Может, попросить у знакомого мотоцикл? Брехня идея. Ему нужен именно его мотоцикл, который хорошо знал. Рэн застыл, не зная, куда ступить и что делать. Появилась мысль влезть в долги, взять займ, кредит или всё-таки найти что-нибудь ненужное и заложить. Юноша двинулся с места, подошёл к дивану, на который упал, распинав бутылки к чертям. Пойти работать? Тогда он не сможет совмещать с учебой. Хотя иронично, и так пары почти не посещал… Выпитое ранее обезболивающее переставало действовать. По телу забегала мелкая дрожь, дыхание к чёрту перехватило. Мышцы начинало сводить. Руки схватились за волосы, начав тянуть их. Захотелось забыться. Лишь бы не думать и не ощущать этот чёртов страх. Может, принять успокоительное? Но оно вряд ли поможет. К горлу подкатила тошнота. Вот только в желудке пусто. Начали болеть ступни, бедра. Боль постепенно растекалась по телу, захватывая все большую территорию. Виски запульсировали. Если примет дозу, станет легче. Всегда становилось… Рэн зажмурился и встряхнул головой. Легче становилось после дозы, но лишь на время. Потом всегда появлялось безумие, и просыпался черт знает где: иногда в чужой кровати с практически всегда больной задницей, а иногда на полу в своей квартире. Он не мог себя защитить в наркотическом опьянении, а тот, кто способен… давно его бросил, потому что сам находился из-за него в опасности. Внутри вспыхнуло обжигающее пламя. В следующую секунду юноша рывком встал и пнул бутылки из-под энергетиков. Раздался грохот. С губ сорвалось «блять!» Негативные эмоции подступили к горлу, начав душить, а щеки вскоре обожгла влага. Юноша начал бродить по комнате, желая выплеснуть комок эмоций. Схватился за грудь, чувствуя, как в ней будто что-то застряло. Раньше у него было всё: любовь, хорошая учёба, а теперь грёбанное ничего! Юноша всплеснул руками, словно кого-то прогоняя. Захотелось за что-то ухватиться. Перед глазами всё поплыло, пожелтело, под носом стало мокро. Мир ушёл из-под ног буквально, выключив свет.***
Запах пороха. Маэда Рэн вдохнул его и ощутил сильное наслаждение. Звук приглушенных выстрелов из-за наушников приносил только истинное наслаждение. Парень посмотрел на юношу, который учился стрелять. Взгляд метнулся на мишень, где уже сияло несколько дырок вокруг центра. Уроки давали о себе знать. Рэн сделал шаг к Хэну, когда тот положил свой пистолет на столешницу. Они находились в профессиональном тире. Когда-то Наследник мечтал научиться стрелять по-настоящему, что вызывало внутри старшего только смешок. Сразу видно — гены. Дань Мэй, бабушка Хэна, являлась профессиональным стрелком. Настолько хорошим, что ей её легендарную винтовку по имени «Вектор» подарил сам Винсентт Ойн. Это был в своё время ещё один ходячий стрелковый монстр, который выполнил не одно задание по устранению важных военных людей Белобога во время первой войны. Рэн обнял мелкого, который тут же отдался в объятья, буквально растаяв в них. Старший вдохнул душистый запах густых чёрных взъерошенных волос. Почему-то именно сейчас он вспомнил их расставание, когда назвал Хэна политической шлюхой и копией своего отца. После того случая мелкий состриг всю свою длину. Юноша не удержался и обнял мальчишку только крепче, будто тот мог сбежать. Внутри всё начало рвать на части. Казалось, что если отпустить Хэна, то он просто рассыплется. Рэн уткнулся носом в пряди только сильнее и зажмурился. Их расставание произошло на берегу реки на западе Стоков. Рэн тогда хотел побыть один, отходя от очередной дозы. Он мечтал разорвать этот порочный круг по возвращению к наркоте в моменты слабости. Вот только лишь она помогала ему жить дальше, быть сильным и идти вперёд. Хотя сейчас юноша понимал, что уже в тот момент само его существование катилось к чёрту, и решительный шаг Хэна стал очередным ударом. Сейчас руки обвели талию мелкого и буквально прижали к себе, запирая его в свой замок. Дань Хэн принадлежал только ему. Мелкий запрокинул свою руку назад, коснулся волос Рэна, зарывшись в них своими пальцами. Вот оно, счастье…***
Рэн резко распахнул глаза. Сердце бешено стучало, а перед глазами оказался только холодный деревянный пол. Как он оказался тут? Почему не на диване посреди учебников, где уснул вчера? Взгляд коснулся окна, за которым уже светло. За секунду пришло осознание. Чёрт, неужели он проспал?! И почему без одежды… Юноша попытался подняться с пола, вспомнив свой сон. Виски обдало сильной болью, закружилась голова. Он чуть не навернулся опять, когда встал на ноги. Коснулся ноздрей и почувствовал что-то мокрое. Глянул на пальцы. Вид свежей крови на белом бинте совершенно не обрадовал, а заставил только отчаянно простонать. Если ляжет в больницу, то проблем станет в несколько раз больше. Юноша отправился в ванну, где умылся и подумал о том, почему ему приснился Дань Хэн. И, что ещё смешнее, почему они находились в тире. Ведь малыш действительно хотел научиться стрелять и иногда жалел, что не сможет пойти служить, как все. А Рэн на это только выгибал бровь и молился, как бы замедлить время, чтобы двадцать семь у него наступило когда-нибудь не в этой жизни. Рэн оттолкнулся от раковины, выключив воду, и отправился в свою комнату. Лишний раз смотреть на разбитое зеркало ему не хотелось. Одной лишь мысли об этом хватило, чтобы перебинтованную руку охватила фантомная боль. У Дань Хэна тоже травмирована правая рука… Внезапная мысль поселилась в голове. Вот только малыш, в отличие от него, не мог ей пользоваться. Хотя взамен у него есть вполне рабочая левая. Амбидекстр всё же. Почему-то эта мысль успокоила. Рэн протёр своё лицо, потом схватился за всё ещё влажные волосы. Физически ему плохо, ментально тоже. Юноша подошёл к тумбочке и схватил свой телефон. Он проверил уведомления: Сильвер Вульф в бешенстве, Элио тоже волнуется и Вельт напомнил про отработку… Нужно взять себя в руки и отправиться в университет. Парень упал на кровать, положил руки на колени, согнувшись пополам. Если останется дома, то приобретёт только больше проблем. И что за чёрт его только дёрнул вернуться к учёбе? Вроде бы Элио… Но в голове, к удивлению, возник Хэн. О чем они разговаривали в пятницу? В последнюю встречу перед аварией. Рэн начал дышать слишком часто. Перед глазами вновь поплыло, а головная боль отвлекла всё внимание на себя. И как ему в таком состоянии учиться? Может, от одной не станет хуже? И он хотя бы соображать начнёт нормально. По крайней мере организм точно перестанет выть. Юноша встал с кровати и вскоре надел на себя университетскую форму. Едва на плечах оказался пиджак, как голове мелькнула насмешливая мысль: «Словно действительно собирался посетить пары». Хотя костюм просто находился ближе всего к юноше. Но в подтверждение проскользнувшей в голове фразе Рэн собрал свою сумку, окончательно отрезая себе путь к отступлению. В подъезде, заперев не желавшую закрываться дверь, на первом этаже в ящике юноша увидел корреспонденцию. Пришлось её взять и убрать в сумку. В голове возникла мысль, что в их время бумажные квитанции бесполезны, но тут же мелькнул ответ: «это отчетность». Уведомление на телефоне можно проигнорировать, а вот бумажкой легко утереть нос бедняге. На улице в нос тут же ударил не очень хороший запах. Рэн прокашлялся, стараясь теперь дышать пореже. Взглядом коснулся своего мотоцикла, который ждал замены резины. Опять мелькнула мысль: «Кто ж дёрнул тебя защищать Хэна?» Парень ударил себя по лбу и направился в сторону метро, мысленно извиняясь перед своим двухколесным другом. Юноша идёт к станции очень спешно, жалея, что в этом районе редко ходят автобусы. Рэн достал свой телефон, открыл мобильный банк, где сразу же увидел свои последние сбережения. У него оставалось на еду, может, даже на оплату коммунальных платежей хватит, но уж точно не на аренду и оплату университета. Парень вполне мог бы пнуть сейчас ограждение сбоку или вылить на какого-то прохожего свою злость. Но это не поможет ему в решении проблемы. Ему нужны деньги и срочно. У него нет времени искать работу и ждать выплаты до десятого числа следующего месяца. Сердце забилось часто-часто, а мысли скакали от одной идеи к другой: напиться? Не поможет. Наркота тоже, только обезличит счет и вряд ли желудку это понравится вместо еды. По телу побежала дрожь, грудь оказалась в сильных удушливых тисках. Рэн даже не заметил, как набрал номер знакомого и приложил мобильный к уху. Шли гудки. Долгие и мучительные. В голове мелькнула мысль обратиться за помощью к Хан Ци. Но юноша только сплюнул, забивая эту идею в самый дальний угол. Уж лучше нажраться и оказаться на улице, чем обратиться за помощью к этой дряни. — Маэда-кун, ты ещё не удалил мой номер? — этот чжуминский диалект, эта издевка ударили по лицу. Юноша сморщился и поборол в себе желание скинуть вызов. — Проблемы с мотоциклом? — прозвучало правдивое предположение. Юноша не знал, что сказать, и, кажется, уже даже забыл, для чего звонил. Он набрал номер одного из Хозяинов улиц, о, Великий дракон. Рэн определенно себя закапывал, буквально подписывал контракт, который будет сложно разорвать. Как когда-то давно ему предложил один из людей с Улиц попробовать наркоту, чтобы хотя бы на пару минут забыться от раздиравшей его тогда боли… Кажется, эти пара минут обратились нечаянно в года и разрушили совершенно всю его жизнь. — Маэда-кун… — в голосе мужчины явно появилось волнение, и Рэн едва сдержался, чтобы не сморщиться от отвращения. Только наигранной жалости ему сейчас не хватало. — Мне нужны деньги, — выпалил юноша, решив не ходить вокруг да около. Елозить всё равно бессмысленно и убегать тоже. На той стороне звонка последовала усмешка. К горлу подступил вопль, но он застрял в нем. — Сколько? — голос стал серьёзным. Рэн замер, боясь сказать цифру. Ещё хуже оказалось представить, какую работку ему могут подкинуть. Улицы — это не детский сад. Люди с них не станут жалеть оплошавших людей, от них нельзя сбежать, а долги возвращать им тяжело. К тому же Стоки целиком и полностью находились под их контролем. Пришлось сделать глубокий вдох и озвучить цифру, буквально сдаваясь. Ему нужны сейчас деньги, буквально чтобы выжить. Аренда, коммуналка, дешевая еда и наконец мотоцикл. А там сможет вернуться в гонки, где его, может, собьют в каком-нибудь из ближайших заездов. Это будет лучше, чем на него потом выйдут опасные люди и то ли шею свернут за что-то, то ли предложат работу с хорошими деньгами, но где ошибка будет стоить жизни. — Мало просишь, зная, в каком ты дерьме, — в голосе отозвалось словно непонимание, но при этом в нём читалось ещё что-то… буквально говорящее: «я рад, что ты просто хочешь перебиться, вот только удержишься ли перед искушением, видя лёгкую дорогу?» Рэн не смог сдержать смешок. Он уже шагал по лёгкой дороге, и дело не в кратком пути до станции метро. Юноша подумал о гонках, о скорости, о свободе, которую чувствует, играя буквально со смертью. В них победа приносит деньги, а проигрыш либо оставляет просто ни с чем, либо забирает последнее. Парень уже и забыл, как попал в Карьер, где часто проходят подпольные турниры, но дико радовался, что один мелкий и некогда очень дорогой ему зеленоглазый мальчишка, которого засунул туда, открестился давно от этого опасного мира. — Осуждать будешь? — рявкнул Рэн и поднял голову, только сейчас оценив улицу, по которой шёл. Легкие начало печь, а дыхание сбилось. Он теперь буквально бежал до станции из последних сил, вот только ноги стали каменными. — Я придумаю что-нибудь, — произнёс мужчина спокойно. — Ты просишь не так много, чтобы сесть в дерьмо. Но мало, чтобы не попросил впоследствии больше, — констатировал мужчина факт. Разговор закончился, и Рэн теперь просто спешил в университет.***
Последняя пара. Аудитория погружена в тишину, которую разрывал едва слышимый редкий шелест листов и щелканье клавиш, доносящееся со стороны преподавателя. Рэн поставил локоть на стол, облокотившись лбом о собственный кулак. Свободной рукой делал запись. Перед глазами всё плыло. Сфокусироваться не получалось, так как все буквы прыгали и скакали. Дыхание стало частым и дрожащим. А взгляд коснулся на мгновение записи на доске. Разглядеть что-то на ней оказалось сложно. Однако именно там написано задание. Пара тянулась. Кто-то уже вставал изо столов, сдавал тетради и уходил. Кажется, Рэн в какой-то момент просто остался один. Сердце бешено стучало, со всей силы ударяясь о рёбра. Виски пульсировали. «Кап». Юноша продолжил писать. Посмотрел в учебник в поисках нужной информации. В ушах появился гул, словно выл сильный ветер. Руки пробила чёртова дрожь. Рэн пытался прочесть информацию, понять её, но смысл слов ускользал. «Кап». — У тебя кровь… — раздалось рядом тревожное и перебитое эхом. Рэн сделал вдох, продолжая пытаться что-то прочесть. Посмотрел на свою тетрадь и только потом заметил что-то алое на листе справа. Попытался вытереть. Последняя пара в университете прошла через головную боль. Мысли путались. Брови оказались сильно стиснуты. — Может, скорую? Тебе плохо?! Мир начал переворачиваться. Но юноша сумел ухватиться за угол стола, чуть приподнялся и медленно выдохнул. Вновь бешеный стук сердца. Взгляд сфокусировался на деревянном паркете. Стало просто нечем дышать. В ушах появился звон, но резко всё прояснилось. Взмахом руки Рэн вытер кровь с лица. — Нужна помощь? — раздалось тревожное со стороны. — Маэда-кун? — полное волнения от преподавателя. Рэн выпрямился, облокотился о спинку стула. Посмотрел на потолок и натянул уголки губ. К горлу начала подступать тошнота. — Тебе стоит пойти домой, а еще лучше к врачу, — произнес господин Вельт. Рэн сглотнул и посмотрел на встревоженного мужчину. — Всё хорошо, — ответил юноша хрипло. Взгляд коснулся испачканной тетради. В груди стало горько, ведь он даже задание доделать не успел. — Ты едва держишься, Рэн, — продолжил господин Вельт. Но в ответ ему последовал отрицательный кивок с явным намеком на «не стоит волноваться». Прозвучал звонок. Он ударил в уши. Рэн схватился за волосы и медленно выдохнул. Чуть подался вперёд, поставив свои локти на стол. В виски начало ударять постепенно осознание: ему нечем прикрывать недавние прогулы, старые косяки только начал исправлять, а теперь ему явно требовался врач. — Иди домой, потом сдашь это задание, — произнёс господин Вельт. Рэн согласно кивнул и зажмурился. Пришлось послушаться. Юноша не понимал, как дошёл до первого этажа, а там и до входных дверей. Он едва перешагивал с ноги на ногу, цеплялся взглядом за всё подряд: двери, стены, стенды. Стоило толкнуть дверь в фойе, а там и ведущую на крыльцо, как в нос ударил свежий воздух. Тот самый, который столь сильно требовался сейчас организму. Рэн подошел к ограждению и начал спускаться, опираясь о него. Возможно, он привлек к себе слишком много чужого внимания. По крайней мере чужие взгляды ощущались тяжелым грузом на плечах. Но даже огрызаться сил не осталось. Каждый вдох приносил облечение. Каждый шаг давался с трудом. Время словно замедлилось. Взгляд цеплялся за структуру тропинки. Стоило только ступить за университетские ворота, как раздался звонок. Юноша вытащил телефон и увидел незнакомый номер. В груди появился холод, который обжег, а потом пришло осознание. Скорее всего, это по поводу работы. Нужно сбросить и искать другие пути. Улицы никого никогда не забывают. Вот только вместо логичного и правильного юноша сделал совершенно обратное. Ответил и приложил телефон к уху, надеясь получить отказ. Хотя знал: молиться тщетно, иначе бы ему вряд ли вообще звонили. — Сегодня я буду в баре «У Дань Шу», — раздался спокойный голос, и вызов тут же закончился без дополнительных объяснений. Рэн уставился на экран. Смотрел на него до тех пор, пока тот не погас. Но тут же высветилось сообщение от Сильвер Вульф. «Как твоё самочувствие?» — один лишь вопрос, на который хотелось ответить «дерьмо». Но Рэн просто убрал со вздохом мобильный в карман и прикрыл глаза, сморщив лоб. Что теперь делать? Идти на встречу? Именно в «У Дань Шу» он устроил драку, после которой получил проколотое колесо. А может, пойти просто домой? Рэн коснулся пульсирующего виска, начал массировать его. Если попробует наркоту, то болеть голова перестанет. Должно стать легче. По пути в «У Дань Шу» как раз есть пара торчков с дешевым порожком… Рэн встряхнул головой и посмотрел вдаль своей дороги. Ему нужна работа, а не наркота. Выполнит один единственный заказ от Ли Рана, главы улиц, починит колесо и наконец сможет зарабатывать, как обычно. Главное — сделать всё правильно. Телефон издал гудок от уведомления. Возможно, писала Сильвер Вульф. Она рассказывала, что выходит на практику и мама ей подпишет нужные бумаги. Девушка заканчивала последний курс по своей специальности. В отличие от Рэна, которому нужно пережить годовую практику. Но сначала получить к ней допуск. Юноша пришёл на станцию метро. Дожидаться нужного поезда пришлось в душном помещении, пребывая буквально в толпе. Стоять стало просто тяжело, хотелось присесть, но тогда он мог пропустить нужный маршрут, и ему придется ждать следующий. Поезд приехал. Стоило только присесть на мягкое сиденье, успев проскочить, как Рэн задремал, облокотившись об ограждение рядом с дверью. Ему снилась пустота, тяжёлая и омерзительная. Из неё хотелось вырваться, но ему помог голос диктора, который объявил нужную станцию. Рэн распахнул глаза, увидел напротив в окне знакомые иероглифы. В следующую секунду пришлось побежать на выход. Сон помог прийти в себя, стало чуть легче. По крайней мере голова перестала болеть. Но не мышцы. Опять длинный эскалатор, люди, охрана. На улице Рэн отправился к остановке с четкой мыслью, что ему нужен только бар и Ли Ран в нём. Автобус пришлось ждать какое-то время, которое юноша потратил на изучение домашнего задания в электронном журнале. Предметов было немного, но работы хоть отбавляй. Появилась мысль закинуться, чтобы пережить очередную бессонную ночь. Язык возжелал ощутить давно забытый вкус. Пришлось сделать вдох. Он не мог себе гарантировать, что после дозы не захочет ещё и что вообще будет заниматься, а не съебется. Тем более на наркоту нужны деньги. Те самые, которые приходилось экономить. Рэн чуть не пропустил автобус. В него пришлось буквально запрыгнуть. Юноше оказалось всё равно на дорогу, главное, что ехал. Вышел на остановке через несколько улиц и отправился к «У Дань Шу». По пути попалось достаточно много людей, кто-то шёл в бар, кто-то, наоборот, явно уходил из него. Взгляд зацепился за подворотню. Рэну ничего не стоило отправиться туда. По телу побежали мурашки от мыслей о возможных последствиях. Юноша резко посмотрел в противоположную сторону и зацепился взглядом за вывеску. Попытался ускориться, лишь бы не сойти с пути. Мысли сфокусировались вокруг одного лишь Ли Рана и его возможной работы. Вряд ли это могло быть что-то опасное. Рэн подошел к нужной двери, толкнул её, и в нос тут же ударил запах алкоголя и специй. Юноша вошел в полный гула зал. Оценил внезапно музыку, которая сегодня в «У Дань Шу» была достаточно хорошей, а не тошнотворной. Взгляд прошелся по залу, зацепился за знакомые лица, отчего губы изогнулись в оскале, и в конце концов поймал Ли Рана. Мужчина заплел волосы в косу, которая лежала на плече, и в ней виднелись седые пряди. Рэн невольно вспомнил, что сам начал белеть… чертовы гены семьи Такэда. Юноша подошел к барной стойке, за которой сидел Ли Ран. Он попивал светлое вино из красивого острого бокала. Мужчина словно не из этого мира, ему явно стоило бы находиться среди знати. Хитрые зеленые глаза, изящные движения. Единственное: всю красоту портил шрам от ожога в половину левой стороны лица. — Садись, — произнёс Ли Ран отстраненно и поставил грациозно опустошенный бокал вина. Рэн послушался и, скинув портфель и уложив его рядом со своим стулом, сел. Он посмотрел в высокомерные зеленые глаза. Хозяин улиц подозвал к себе бармена, попросил налить еще. Только сейчас юноша подметил, каким расслабленным он казался. Из-за этого парень буквально разучился дышать, он всмотрелся в за секунду охладевшие глаза. Захотелось сбежать. К тому же к ним словно приковалось множество взглядов, из-за чего стало невыносимо. — Какую работу ты хочешь предложить? — выпалил Рэн, не желая долго здесь задерживаться. Ли Ран усмехнулся. Его веки чуть прищурились, а взгляд теперь испепелял новую жидкость в бокале, словно та могла сейчас загореться. Бармен ушел в сторону. — Мне нужно, чтобы ты отвёз Хан Ци письмо, — произнёс мужчина отстраненно, юноша чуть не упал. Вовремя схватился за край столешницы. В груди стало холодно. Дар речи сбежал, оставив в голове ворох мыслей. Чтобы он и отвёз этому подонку письмо?! Да ни за что! Рэн стиснул брови, хотел что-то рявкнуть, но внезапный вопрошающий… хотя нет, издевающийся взгляд Ли Рана заставил всем словам застрять в горле. — Тебе необязательно ему что-то говорить. Только отдать письмо, и пятьдесят тысяч будут твоими, — пояснил безучастно мужчина, взяв бокал, который приложил к своим губам. Рэн медленно выдохнул, туша в себе ядовитое пламя. Он даже представить оказался не в силах, как мог появиться перед Хан Ци. Да и в принципе ему не хотелось даже видеть его! Вот только деньги нужнее. Мотоцикл сам себя не починит, квартплата сама себя не оплатит, как и коммуналка. А про платеж за обучение в университете только молчать приходилось. — Где подвох? — процедил Рэн, не веря в простоту миссии. Он почувствовал вонь сыра в мышеловке. Юноша наклонил голову в сторону, когда Ли Ран отпил своё вино. Даже это мужчина делал так, словно присутствовал на каком-то балу среди высокопоставленных старейшин. Чуть приподняв голову, тем самым задрав подбородок, и опустив свои веки. Это так напомнило Дань Хэна. Стало больно. Веки сами собой распахнулись. А мираж мальчишки рассыпался, когда Ли Ран поставил чуть початый бокал на столешницу. Зеленые глаза посмотрели на мальчишку со спокойствием. — Хочешь знать подвох? — спросил мужчина, и Рэн невольно кивнул, поджав губы. Ли Ран посмотрел в юные глаза, и его взгляд смягчился, став буквально отеческим. — Я бы сказал, что его нет. Но твой отчим задолжал мне денег, — ответил спокойно, без наигранных ноток. Рэн медленно выдохнул, прикрыв веки. Чтобы Хан Ци и влез в долги? Какого черта? У него же достаточно сильная адвокатская контора, которая зарабатывала просто дохрена. Хотя отчим какое-то время подумывал о расширении и ради этого мог обратиться к лицам. Как тут юноша встряхнул головой, отгоняя ненужные вопросы. Он не общался с отчимом достаточно давно, чтобы теперь совершенно не знать о его делах. — Почему я должен отнести письмо, а не твои почтальоны или взыскатели? — прошипел юноша, совершенно не понимая происходящее. Работа казалась слишком простой, пускай и давила нещадно на эго возможной встречи с отчимом. — Тебе напомнить правило? — произнёс Ли Ран с усмешкой и поставил бокал на столешницу. Его взгляд всего на миг ушёл в сторону бутылок, а потом вернулся к юноше. Рэн замер, уже предполагая дальнейшие слова. — Меньше знаешь — крепче и безопаснее спишь. Это правило гарантировало частично безопасность исполнителя. Ведь если поймают, то он сможет сказать только то, что ему произнесли. А остальное будет считаться домыслами. Но самое главное: в выигрыше всегда работодатель, ведь о нем ничего не скажут лишнего. Рэн закусил губу, ощутив сухость во рту. Взгляд устремился на полупустой бокал. Только сейчас юноша понял, в какой они находились обстановке. Бар «У Дань Шу» находился на территории Улиц. Чёртовой мафии. Они обсуждали работу на публике, пускай и состоящей из всякого сброда. А значит, Ли Ран не боялся, что о них пойдут слухи. Но зачем ему это? Неужели в данном деле нет ничего такого примечательного? Хотя просто отдать письмо — это же не так уж опасно. Правда, для Рэна это значило всё-таки много. Всё-таки встречи с Хан Ци он не искал, а скорее даже избегал. — Тебе нужно всего лишь отнести письмо Хан Ци. — Мужчина вытащил из внутреннего кармана жилета конверт, который лёг на столешницу. Рэн уставился на него, чуть прищурившись. — А потом позвонить мне, мы вновь встретимся, и я вручу тебе твои деньги, — добавил он мягко, словно говорил о конфетках. Рэн тем временем сглотнул. Почему-то его взгляд уставился на зеленый глаз со стороны шрама. — И всё же почему я? — не удержался Рэн и краем зрения заметил, как к нему подтолкнули конверт. Сердце тут же пропустило удар. Пальцы зачесались подхватить кусок бумаги и побежать к Хан Ци. Но плохое предчувствие заставляло сидеть смирно. Ли Ран натянул уголок губ. Мужчина посмотрел на свой бокал и начал водить кончиком указательного пальца по грани. Взгляд зеленых глаз расфокусировался. Его мягкая улыбка притягивала, а взгляд говорил о доброжелательности. Ли Ран посмотрел на мальчишку, окончательно перестав напоминать опасного человека. — Тебя он примет радушнее, — произнёс он, кивнув. Рэн посмотрел на конверт, который манил к себе, и дрожащая рука сама потянулась за ним. Но застыла в сантиметре от неё. — Я так не думаю, — выпалил Рэн, отдернув руку. Он посмотрел на Ли Рана в сомнениях. В груди всё кричало о том, что затея дерьмо и нужно искать другой выход. Мужчина в ответ вздохнул, положил руку на стол, а в его глазах появился тревожный блеск. — Уже нашёл место работы?***
Рэн вышел из бара, крепко держа во вспотевшей ладони конверт. В ушах заела, словно пластинка, фраза: «Ты можешь не выполнять мою просьбу». Юноша не смог сдержать смешок. Он отправился к остановке, слыша бешеный стук своего сердца. Взгляд упал под ноги, а свободная рука сжимала крепко лямку рюкзака. Если доставит письмо, то ничего не потеряет. Всего лишь встретится с ублюдком, который насрет в душу. С тем самым, который в его первую практику сломал всё желание учиться, который обесценил весь труд будущего юриста. В голове звоном билось каждое слово Хан Ци: «Хватит нести глупости» или «только и можешь, что перебивать, не слушая более опытных людей». Но не это самое страшное. А то, что стоило его идею озвучить кому-то другому, как Хан Ци видел в ней потенциал. Но если подобное озвучивал именно Рэн, она становилась оплотом ужасной стратегии. Хан Ци дал ему практику, о которой мечтал бы любой будущий юрист: работа с настоящим делом, посещения суда, ведение судебного процесса, а не простое просиживание штанов. Грудь начало разрывать, глаза зажгло и, кажется, по щекам потекли слёзы. Как раз в один из дней, находясь в безысходности после очередного удушающего дня в офисе отчима, Рэн впервые попробовал то, что помогало ему двигаться дальше, но постепенно начало разрушать. Без сильнодействующего успокоительного он бы сломался ещё тогда. Рэн пришёл на остановку. Достал мобильный и нашел номер телефона Хан Ци. Хотел было позвонить ему, но вспомнил их последнюю встречу, когда этот выблядок захотел поговорить с ним о практике. Виски запульсировали. Вновь захотелось тошнить. Если позвонит, то у отчима появятся вопросы. Причем огромные. Рэн встряхнул головой. Откинул идею с письмом подальше. Ли Ран сказал, что срок до конца предстоящей субботы. А значит, можно попытаться выкрутиться без выполнения столь сомнительной идеи.***
Новый день, а проблемы старые. Юноша едва заставил себя просто присесть на своем излюбленном диване и схватился за раскалывающуюся голову. Вчерашний вечер он совершенно не помнил. Единственное: взгляд зацепился за конверт на толстой тетради, что находилась на кофейном столике. Во рту пересохло. Рэну нужно встретиться с Хан Ци только ради денег, и совершенно необязательно смотреть этому человеку в глаза, достаточно просто отдать конверт. А что будет потом — уже неважно. Юноша согнул и обнял свои колени, положив на них голову. Стало сложно сфокусировать свои мысли, а может, просто не хотелось. Что его ждёт завтра? А послезавтра? Нужно ли ему доучиваться или стоит всё бросить? Всё равно диплом вряд ли получит, с его-то долгами… Но тут в голове отозвались слова Сильвер Вульф: «Почему тебе не хватает мозгов понять, что не представляй ты из себя ничего, тебя бы уже давно вышвырнули». Неужели она права? Он столько времени бегал по преподавателям, пытался хоть что-то сдать. Хоть кто-то отказал ему? Даже господин Вельт не сделал этого… Губы юноши резко скривились. Из груди рвался смешок над собой, над ситуацией, над всем. Будь он простым балластом, последней циферкой в университетских отчетах перед комиссией просвещения, то его бы убрали уже давно. Но кому он нужен? Кто за него держится? Куратор? Кажется, именно Элио промывал ему как-то мозги. Рэн спустил свои ноги с дивана. Посмотрел на ступни и закусил губу. Нужно вставать и собираться. Ехать в чёртов университет, вновь подавать признаки жизни. Главное, не свернуть по пути в переулок, где легко найдёт способ забыться и вновь упасть низко, показывая всю свою безмозглость и неисправимость. Юноша встал, но тут же покачнулся. Смог сохранить равновесие и зацепиться взглядом за телефон, что лежал рядом со стопкой тетрадей. А потом посмотрел на ноутбук, который купил на собственные скопленные со стипендии деньги. Простое напоминание о том, кем он когда-то был. Рэн принял холодный душ, который бодрил. Ледяная вода обжигала, а он стоял под ней, словно проверяя, сколько протянет. А потом вылез и посмотрел на разбитое зеркало, которое стоило бы снять при возможности. Тут же разбитая рука напомнила о себе фантомной болью, а царапины засаднило. Пришлось взять себя в руки, чтобы пойти собираться. Он ходил, словно тень, без цели и хотя бы смысла для того, чтобы ехать сегодня в универ. Вроде как там будет открытое занятие у господина Вельта. А ещё нужно сдать курсовую. Ту самую, которую пришлось сочинять буквально на коленке. На улице оказалось жарко, хотя ещё было раннее утро. Рэну не верилось, что он встал без будильника. Обезболивающее притупляло боль. А свежий воздух будто бы дарил силы для того, чтобы идти. Кулаки непроизвольно сжимались до боли. Мысли же вертелись возле наркоты, которая способна облегчить нынешнее состояние. И только на подкорке мозга крутилось очевидное: уйти с правильной по мнению общества тропы означает провалиться в бездну. Вновь пары, задания и косые взгляды. В обед Рэн подошёл к фонтану. Стоило только взглянуть на дракона, как он вспомнил про монетку, которую предложила кинуть ему Сильвер Вульф. И вот рука потянулась за мелочью в кармане, но остановилась в один миг. Просто замерла в сантиметре, и ладонь тут же вспотела. Взгляд испепелял драконью пасть, и глаз оценивал возможную траекторию полёта монетки. Слишком высоко. У него просто не получится докинуть. Юноша сделал шаг назад. Коснулся своей седой пряди. Взглядом нашёл тропу, по которой отправился в курилку. Слишком сильно захотелось заполнить свою кровь хотя бы никотином. Что это даст? Облегчение. Он ходил словно по бездне, плыл в тошнотворном пространстве, едва ли находя в себе силы просто чтобы шагать. В виски забила кровь, солнце начало испепелять волосы. Нужно оказаться поскорее в тени, а то к горлу поползла тошнота. Рука крепко сжала рюкзак. Взгляд же направлен на асфальт. До курилки пришлось идти несколько минут. Стоило только зайти в неё, вдохнуть отравленный воздух, как, с одной стороны, стало легче… Хотя нет. Просто привычно. Ведь с другой — в округе находились люди, с которыми он мало общался. Они тут же покосились на Рэна, из-за чего юноша поспешил отойти в сторону, сесть на скамью и закурить. Юноша достал телефон, зашёл в чат к Сильвер Вульф и спросил у неё «как дела?». Она имела полное право послать его, но вряд ли это сделает и напишет, когда освободится. Наверняка сейчас ломала какое-нибудь приложение или игру, так как практику проходила чисто формально и у неё куча свободного времени. Никотин помог расслабиться, если это можно так назвать. Но лёгким почему-то стало тяжело, и в горле начало першить. Рэн покинул курилку, отправился на пару. Идя по тропе в тени к своему корпусу, он зацепился взглядом за Дань Хэна вдали. Мальчишка общался со своими друзьями, поедая что-то на траве. Наследник постоянства сидел в своей любимой позе лотоса и уплетал лапшу палочками. Его перебинтованная рука тут же бросилась в глаза. Из-за неё упаковка лапши, должно быть, с креветками, стояла на траве. Стало тоскливо. Хэн больше молча слушал друзей, даже не подозревая, что кто-то его рассматривал. Такого маленького, худого, чуть отстранённого от мира. Звонкий голос Март почему-то доходил до ушей и резал перепонки. Эта девчонка всегда была излишне громкой. Опять пары, монотонная болтовня преподавателей. И в конце концов открытое занятие, на котором Рэн едва находил в себе силы слушать господина Вельта. Но со временем вслушался, даже начал чувствовать прилив вдохновения и различных мыслей. Он словно открыл второе дыхание, из-за чего минуты перестали тянуться. Рэну стало интересно спросить преподавателя. Господину Вельту это явно понравилось, а Сяо Джинг, его одногруппник, даже рассмеялся. — Узнаю тебя прежнего, — шепнул юноша. — Иди нахер, — выпалил парень и посмотрел на свои записи, удовлетворившись ответом преподавателя. Только всему хорошему настает всегда конец. Вот и открытый урок завершился словно слишком быстро. Пришлось собирать монатки, а потом отправляться прочь. Сяо Джинг говорил о теме занятия, а Рэн его слушал, иногда отвечал. Вот только взглядом юноша зацепился за Дань Хэна. Увидеть его здесь показалось достаточно странным. Что здесь забыл наследник? В груди все померкло. — Как думаешь, к чему способна привести революция? — внезапно поинтересовался Сяо Джинг. Рэн вздрогнул, и с губ сорвалось совершенно спонтанное: — К катастрофе, — голос оказался хриплым. Парню захотелось побыстрее покинуть аудиторию, которая в один миг показалась ему слишком тесной и душной. — С тобой можно согласиться, — ответил Сяо Джинг, и Рэн не смог подавить смешок. Несмотря на появившуюся боль в висках, тяжёлое дыхание и едва двигающиеся ноги, он мог соображать. Революция никогда не приводила ни к чему хорошему. История знала много примеров, когда при свержении короля стране не становилось лучше, а происходило совершенно наоборот. Это как провести операцию на той же ноге после перелома. Всегда требуется время на адаптацию и исцеление. Просто имплант заменяет собой родную кость, но не гарантирует, что человек теперь будет быстрее бегать. Монарх или президент — это по сути одно и то же, только во втором случае людям дают ощутить себя причастными к управлению страной, хотя выборы могут являться настоящей фальшью. — Сяньчжоу просто это не нужно, — кинул Рэн со вздохом, и в ответ послышался смешок. — Я пойду, — добавил юноша, посмотрев на Сяо Джинга. — Хорошо.***
До библиотеки юноша буквально дополз. Во время работы над заданиями у него то желтело в глазах, то обрывалось дыхание. Руки трясло. В виски било так, словно кровь жаждала проделать дыру, через которую вырвется наружу. И ещё голову то и дело посещала мысль о доставке письма. У Рэна осталась буквально пара дней для этого. Взгляд невольно коснулся Хэна, перейдя с учебника с прыгающими на странице иероглифами. Мальчишка выглядел сосредоточенным. Можно было подумать, что ему сейчас проще, всё-таки рожден в правящей семье, родители его не гонят в самостоятельную жизнь, а дают время стать окончательно взрослым. Вот только пережить аварию не так уж просто. Рэн закусил губу и вернулся к своему учебнику. В ушах зазвенело. Мысли окончательно перестали складываться во что-то единое. Юноша понял, что больше ничего не сможет сделать, если не отвлечется, и решил отправиться домой. Он кое-как, фактически в спешке, собрал свои вещи. Закинул сумку на плечо. Вот только, пройдя всего несколько метров, мир перед глазами перевернулся. Стало темно. До ушей дошёл грохот, после которого наступила тишина. В кровь выплеснулся адреналин, и юноша вскочил, резко распахнув глаза. Взгляд упал на старый шифоньер с наклейками на дверях. Дышал юноша часто. Мальчишка коснулся, сморщившись, своих пульсирующих висков. Кажется, ему снился очень страшный сон, где он едва сводил концы с концами. Да ещё пытался слезть с такой гадости, как наркота! Да чтобы ему пришлось хотя бы посмотреть на неё?! Фу! Грудь тут же заполнилась отвращением. Рэн посмотрел на свою школьную форму. Зеленый поглаженный жилет висел на плечиках на дверце шкафа вместе с рубашкой и брюками. Завтра он впервые пойдёт в старшую школу. Сердце пропустило удар. Взгляд перешёл на внутреннюю сторону собственных ладоней. Он начал потихоньку успокаиваться. Пришлось начать через силу контролировать своё дыхание. А потом ещё нужно умыться, привести себя в порядок, лишь бы не нервировать опекуна. Главное, чтобы тот не зашёл… Дверь распахнулась без предварительного стука, и кровь застыла в жилах. Раздалось холодное, констатирующее, фактически режущее слух: — Проснулся? Рэн сглотнул. По телу побежали мурашки. Нужно поднять голову, хоть что-то сказать, посмотрев в глаза чудовища. Но вместо этого его чуть затрясло, а дышать стало просто тяжело. — Собирайся, — буквально выплюнул. Как и всегда. — У тебя запись, — напомнил мужчина, явно распыляясь. Юноша чувствовал, как в нем выжигали дыру. Пришлось через силу кивнуть, подать знак внимания. Рэн взмолился, чтобы его оставили одного. Ему нужна тишина, нужно единение с самим собой. Вот только к нему шагнули, нет… буквально подлетели. Его схватили за подбородок, стиснув до боли щеки, и заставили посмотреть на себя. — Даже посмотреть на меня не хочешь? — в глазах отчима блеснула сталь, а внутри Рэна вспыхнуло пламя. Если что-то скажет, то рискует навлечь беду. Ему хватило вчерашнего, когда все его мечты просто разрушили. В очередной раз сказали, что он никто и ничто. И если бы у него не вышло поступить в нужную старшую школу, то от него и мокрого места не оставили бы. От одной лишь фразы «старшая школы имени Дань Мэй» хотелось тошнить. От одних лишь слов о везении, достоинстве, причислении себя к высшему обществу подступал к горлу омерзительный ком. Завтра он окажется среди наглецов, не знающих боли и страданий. Среди ублюдков, готовых с упоением издеваться над слабыми. — Я смотрю, — произнёс через силу мальчишка. Ожидание в глазах старшего начало томить. Что ему ещё сказать? Извинения? — Просто задумался. — Приходилось держать голос, лишь бы не показывать слабость. Бровь опекуна выгнулась, губы изогнулись в усмешке. — Ты умеешь думать? Надоело его слушать, надоело продолжать его игру, в которой Рэн заведомо проиграл. Хан Ци не отступит, просто ещё раз воткнет нож в итоге в едва бьющееся из-за ран сердце. Нужно прекращать эту игру, чем раньше, тем лучше. — Если вы меня не отпустите, то я опоздаю из-за вас, — констатировал факт юноша, и в глазах Хан Ци появилась искра: полная холода, несущая проблемы. Рэн не успел отскочить, когда с подбородка соскользнули пальцы. Не успел прикрыть лицо, и щека приняла удар. Из-за чего из глаз брызнули слёзы. С губы потекла чёртова кровь. — Чёртова шлюха, — холодное и режущее. Но ударившее посильнее пощечины. Если попытается ответить, то как его слова опять воспримут? Спокойно или как вот сейчас?.. А это слово… «Шлюха». Из-за него по телу побежал ток, из-за него только сильнее захотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. — Хватит меня так называть, — почти что шепот. Хан Ци встряхнул руку, словно пытался убрать с неё грязь. Рэн это заметил краем глаза, и от этого стало тошно. С тех самых пор, как… мозг просто отказался это вспоминать, но по телу поползли склизкие мурашки. Глаза зажгло от появившейся влаги. С тех пор, как опекун узнал одну очень неприятную правду, жизнь мальчишки окончательно обратилась в ад. — Не я начал это, — в голосе мужчины упрёк. А Рэн икнул, буквально проглотил внезапно подоспевшую тошноту. Хан Ци это заметил, в его глазах зажглось ещё более сильное пламя. Захотелось послать этого человека. Чтобы он ушёл и больше никогда не подходил. — Просто оставьте меня… — вновь шёпот, а мальчишку схватили за подбородок. Хан Ци приблизился к лицу юноши на адекватное расстояние, но стиснул его щеки до боли. Сердце ухнуло, а уши приготовились услышать нечто очень плохое. — Как я могу оставить будущую шлюху одну. В один миг мысли отключились. Кулак полетел в лицо быстрее, чем юноша успел подумать. Но это принесло чёртово удовлетворение. Вот только в следующий миг его до боли схватили за волосы. А потом стало темно… …И слишком тихо. Дышать приходилось через рот, так как нос оказался чем-то забит. Голова начала болеть. Юноша открыл глаза, потихоньку осознавая происходящее и переваривая ранее увиденное. Кажется, то был просто сон. Но концовка у него казалась слишком хорошей. В ней он сделал то, что так и не смог совершить в реальности. Внезапно взгляд поймал Хэна, который смотрел на кого-то. Что он тут делал? Разве Рэн не должен был находиться у себя дома? Но тут зашевелилась извилина в голове. Они сейчас в библиотеке. Пришлось отмотать воспоминания назад, попытаться вспомнить, что происходило до кошмарного сна. Кажется, он после открытого урока отправился в библиотеку. Юноша попытался сжать кулаки, но ему едва хватило сил, чтобы просто чуть поджать пальцы. Только сейчас Рэн понял, что на его шее находилась чья-то ладонь. Такая нежная, прям как и раньше, но ставшая чуть больше со старых времён… Да, Дань Хэн определённо подрос. Юноша не смог удержаться и коснулся изящных длинных пальцев. Тут же парень встретился взглядом с искрящейся зеленью. Опять, как тогда. Как наследник мог волноваться о нём? Обычном, скорее, даже гнилом простолюдине, который изуродовал его душу? Его тошнотворное милосердие, которое он раздавал то ли по глупости, то ли… нет, вряд ли ради игры в хорошего мальчика. Чёртова искренность, в которую тяжело не влюбиться. А ещё это сожаление, горечь. Из-за них становилось тошно. Как же не хотелось жалости в свою сторону! — Прости… только и смог сказать Рэн, подбирая дальнейшие слова. — Я… — он осёкся. — Просто молчи, — резкое и беспрекословное, похожее на приказ. Внутри зажглась злая ирония. Как же Дань Хэн сейчас был похож на своего отца, когда тот подводил итоги квартала и оказывалось, что некоторые старейшины сильно проебались. Юноша встал изящно, плавно и быстро. Потом осмотрел зал, и его жестокий взгляд упал на какого-то студента, отчего сердце пропустило удар. Тот парень напоминал статую, полную отвращения. — Что уставились?! Дел других нет?! — рявкнул, сжав кулак. К удивлению, это тут же отрезало внимание публики. И после этого Дань Хэн будет говорить, что не может быть правителем? Да из-за его слов люди чуть не телепортировались на свои места. — А тебе даже отсутствие зависимости мешает учиться нормально. Эти слова кольнули что-то очень живое в душе. Рэн чуть приоткрыл губы. Постепенно голову начинало разрывать от боли, из-за чего юноша не стал даже пытаться понять происходящее. Единственное: захотелось присесть, надоело лежать. Но стоило только чуть приподняться, как его плечо крепко сжали и, надавив на него, уложили обратно. Прям как тогда, когда Хэн пытался сбить у него температуру, а Рэн не желал сидеть на месте. А сверлящий взгляд мальчишки только сильнее напомнил о старых временах. Он так и кричал: «Ты с ума сошёл?! Можешь хоть немного подумать о себе?!» — Ты куда? Вновь ебануться хочешь? — прошипел Наследник, словно змея. Мат из его уст заставил сердце пропустить удар и окончательно потеряться в мыслях, почему Дань Хэн волновался о нём. Тем более именно он бросил его, должен был ненавидеть, должен был избегать, чем занимался очень даже хорошо. Но поток мыслей оказался перебит появившейся библиотекаршей со стаканом воды. Рэн плохо помнил, как его потом дотащили врачи до скорой. Почему-то Хэн следовал за ним, хотя не был обязан. Вот что за мальчишка? Ответа на данный вопрос не находилось, и вся эта ситуация казалась такой забавной… Юноша лежал на кушетке с заткнутым ваткой носом и думал о Наследнике постоянства, а не о своем состоянии. В один миг захотелось разучиться мыслить, лишь бы не думать больше о нём… О лазурном мальчике, которого все любили и которого опорочил ничего не достойный человечишка. Так странно. Рэн коснулся всё ещё очень тяжелой рукой своего виска. Захотелось остановить машину, вернуться домой и спрятаться под одеяло, словно маленький ребенок. Или ощутить мягкие прикосновения Хэна, как в момент, когда его рука лежала ласково на шее. Юноша прикрыл глаза, желая абстрагироваться от происходящего.***
Рэн проснулся ровно в тот момент, когда ему натирали зону в локте возле вены. Стало холодно, и юноша отдёрнул руку. Но врач крепко сжал предплечье, потянул его, заставив раскрыть внутреннюю часть локтя. С губ парня слетело недовольство. Он через силу разлепил свои тяжелые веки, и взгляд коснулся иглы, которая в этот момент вошла в кожу. Юноша шикнул. Посмотрел в глаза медсестры и внезапно встретился с ней взглядом. Девушка недовольно покачала головой, поджав крепко губы. Она буквально говорила: «Как так можно?! Заняться нечем, кроме как на наркоте сидеть?!» Парень резко отвернул голову, чувствуя, как прерывается его дыхание. Вчерашний день он помнил смутно. Казалось, будто всего этого вовсе не было. Вот только он находился в больнице. В голову ударило осознание, из-за которого сердце пропустило удар, и Рэн схватил с тумбочки телефон. Медсестра в этот момент молча ушла. Взгляд коснулся высветившейся на экране даты. Сердце ухнуло. По телу побежали холодные мурашки, а к глазам подкатила влага. Он не сможет отнести цветы в храм. Юноша шикнул, словно змея. Швырнул мобильный на стол и схватился за голову, крепко зажмурившись и запрокинув в следующую секунду подбородок. Из уголков глаз что-то потекло. Пускай его мать в гробу перевернется от возложения цветов к алтарю в лофинском храме, но бабушка… Ей было всё равно на расовые распри, по сути, одного народа. Захотелось вырвать из своей вены иглу и пойти выписываться. Лежать сейчас в больнице у него не было ни возможности, ни хотя бы права. Вот только стоило чуть сдвинуться в желании приподняться, как в глазах всё пожелтело, а дыхание спёрло. Пришлось аккуратно лечь обратно. Губа оказалась надкушена, и как же хотелось, чтобы происходящее оказалось простым нелепым сном. Или ночным кошмаром. Вот только всё это реальность, и его ждали вполне себе очевидные последствия. Когда медсестра пришла убирать капельницу, Рэн дремал. Юноша проснулся от чужих шагов. Его голова трещала совместно с пульсирующей шейной артерией то ли от недосыпа, то ли от бредовых сновидений об отчислении, бабушкином разочаровании, выселении на улицу и прочем. Медсестра аккуратно вытащила иглу из вены. Словно не она до этого ругала взглядом юношу. Рэн со вздохом посмотрел на девушку, которая разбирала конструкцию. Нужно было сказать, что он не может находиться сейчас здесь, ведь ему нужно возвращать долги и посетить храм. Если он не возложит цветы, то впоследствии будет съедать себя заживо бесчисленное количество раз. — Мне нужно уходить, — прохрипел Рэн и попытался сесть. Вот только у него тут же пошла кругом голова, а дыхание словно остановилось. Мягкие руки медсестры тут же коснулись его плеч, заставляя лечь обратно. — Куда? Вы с ума сошли? — выпалила девушка, а юноша закатил глаза, когда его затылок коснулся подушки. — Мне нужно учиться… — начал было он, но его заткнул острый взгляд медсестры. Из-за него сердце буквально ухнуло. — Если вы сейчас покинете стены больницы, то поверьте, учиться вам больше не придется. Потому что на том свете никакие дипломы не требуются! — выпалила девушка на одном дыхании и отправилась на выход, таща за собой конструкцию для капельницы. — У вас, молодежи, две крайности: плевать напрочь на учебу, либо пытаться в ней захлебнуться, — категорично подметила девушка. Внезапно она остановилась и посмотрела с сожалением на юношу. — Господин Маэда Рэн, поверьте, если вы сейчас выйдете из стен больницы, то можете проснуться уже в стенах реанимации. Подумайте об этом, — отчеканила медсестра. — Так что лежите и отдыхайте, это вам сейчас нужнее, — закончила она и вновь отправилась прочь, на этот раз больше не проронив ни слова. Рэн проводил её взглядом, чувствуя себя в смятении. Она бы говорила правильные вещи, будь он не в долгах, как в шелках. Учёба, здоровье, мотоцикл и, чёрт его побери, невозможность почтить память предков. Чёрт! Юноша зажмурился, схватился за волосы, чувствуя, как его начинает трясти. Ему не удалось сдержать всхлип. После истерики наступила пустота. Взгляд коснулся окна, за которым сияло голубое небо и летали птицы. Должно быть, Дань Хэн будет читать речь. Так хотелось посмотреть на него вживую и убедиться, что с ним всё в порядке, что произошедшая авария ничего с ним не сделала. Рэн вспомнил, какими душистыми были длинные волосы Дань Хэна. Как в них можно было путать свои пальцы. Но после дня их расставания мальчишка состриг их. Всю длину. Должно быть, ему сейчас накладывали локоны для традиционной причёски. В потоке мыслей юноша вспомнил про письмо. Сегодня крайний день по его доставке. Чёрт! Не выполнит заказ — не получит денег. Нужно выбираться из этой больницы, даже если придётся встретиться с Хан Ци. Но зато потом возложит цветы бабушке. Рэн встал с кровати. К удивлению, ему хватило сил на это. Должно быть, помогла сегодняшняя капельница. Он смог дойти до стойки медсестры, где девушка заполняла какие-то бумаги. Её взгляд резко поднялся на парня и оказался столь жестоким, словно сама мать смотрела на провинившегося ребёнка. — Почувствовали себя хорошо и решили, что здоровы? — голос девушки холодный и стальной. Он буквально сверлил дыру во лбу. — Вовсе нет. — Юноша отрицательно качнул головой. Нужно убедить медсестру, что ему выписка действительно нужна. Она же может его отпустить, просто дав бумагу о снятии с неё ответственности, если с ним что-то случится. Но почему-то Рэну внезапно показалось, что перед ним не такой человек. — Что «нет»? — голос медсестры не дрогнул. Она явно устроила немой допрос. Вся смелость тут же вылетела из груди, оставив за собой только дрожь. Во рту пересохло. В один миг захотелось оказаться в мягких объятиях бабушки, чтобы она сказала что-то хорошее и ласковое, что обязательно придаст сил. Когда у него была температура, мама продолжала работать, и только Маэда Ирис могла бросить все дела. Иногда она даже сидела в одной комнате с ним, разбирая всякие бумаги, сидя за письменным столом под одинокой лампой. Стоило мальчишке только сказать, что ему плохо, или просто привстать из-за усталости от лежания, как она подбегала к нему, укладывала обратно и говорила что-то вроде: «Не делай глупостей».***
Шумная улица из-за кучи народа. Приходилось маневрировать между людьми, словно они препятствия. Уши не обращали внимания на гул. К тому же, всё равно готовая треснуть голова не была готова разбирать обрывки фраз. Всё, что требовалось сейчас Рэну — это поскорее встретить Хан Ци. Рука постоянно тянулась к письму в кармане во внутренней части жилета. Взгляд коснулся начавшего вечереть неба. Скорее всего, скоро начнется шествие, которое придется пропустить. Но ничего страшного. Главное сейчас достать деньги, возложить цветы до конца дня. А там ему уже будет всё равно на своё состояние. Взгляд зацепился за одну из вывесок на дальнем здании. Она принадлежала конторе отчима, о которой мальчишка уже почти забыл. По телу побежала дрожь. Вряд ли Хан Ци сегодня отдыхал. Он слишком сильно любил работу и отдавался ей даже в выходные. Как же Рэн любил его отсутствие в стенах дома. Юноша ускорил шаг. Вскоре зашёл вовнутрь офисного здания и начал подниматься наверх. Дыхание стало настолько частым, что стало просто сложно дышать нормально. Перед глазами появились звёздочки, и пришлось ухватиться за поручень на втором пролете, чтобы не упасть. Ещё шаг. Он почти добрался до нужного коридора. Следующий шаг. Взгляд коснулся двери из пролёта. Третий шаг. Ноги подкосились, и Рэн начал падать. В голове отозвалось ясное: «Вы можете проснуться в стенах реанимации…» — голос медсестры стал пощечиной. В голове мальчишки бил колокол: «Только не сейчас! Сначала отдать конверт, потом посетить храм с цветами и лишь после можно хоть на тот свет!» Юношу кто-то подхватил и усадил на ступеньки. Этому человеку юноша оказался очень сильно благодарен, хотя то прикосновение ударило в голову, вызывав толпу склизких мурашек. У юноши не оказалось сил, чтобы поднять голову, только лишь обнять колени и смотреть вниз. — С тобой всё хорошо? — голос, полный волнения — и тем же самым стал причиной появления кома в горле. Рэн резко ушёл в краску, мысленно ударил себя, вспоминая одну из причин, почему ненавидел контору отчима. Юноша не смог подавить смешок. Чуть покачнулся, отведя взгляд в противоположную от мужчины сторону. С губ под напором растекшегося по телу яда сорвалось язвительное: — А такой твари всё ещё хватает совести работать юристом? Повисла тишина, которую никто из них не хотел разрывать. А Рэну и вовсе хотелось развернуться, уйти, а после навсегда забыть дорогу сюда. В груди юноши повисло облегчение, когда тот мужчина пошел прочь, но все равно желание идти к Хан Ци окончательно провалилось. Иначе почему на его пути уже появился столь дурной знак. Понадобилась пара минут, чтобы собраться с силами. Юноша поднялся, опираясь рукой о поручень и чувствуя себя чуть легче. Он отправился к нужному ему офису с чётким осознанием, что отчим ему не будет рад. Рэн вышел в коридор, дошёл до поворота и в конце концов достиг нужной ему двери. Кулак замер в сантиметре от вертикальной поверхности. Сердце било по рёбрам, словно в мольбах уйти отсюда. Но юноша стучит в дверь, ожидая проблем. Всего пара секунд понадобились для того, чтобы начать планировать пути к бегству. Он мог кинуться прочь и скрыться, словно мелкий хулиган. Или же натянуть улыбку, с которой встретит отчима. Но все идеи треснули, едва открылась дверь, а за ней появилось чудовище: ростом ниже на голову, однако мерзопакостное и любящее грязные игры в суде. — Что тебе, Рэн? — холодный голос и стальной блеск в глазах, с которыми пришлось пересечься взглядом. Бровь мужчины выгнулась, когда сам юноша будто бы разучился говорить. — Тебе передали письмо, — выпалил Рэн. Лицо мужчины резко вытянулось, а его взгляд проследил за трясущейся рукой юноши. Мальчишка вытащил письмо, сунул его отчиму. А потом, не дожидаясь реакции, отправился прочь. Ноги несли его вперёд, желая скрыться подальше от возможной грязи в его сторону. Но в спину донеслось, словно нож: — Не забудь отсосать своему хозяину! Кулаки хрустнули. Юноша сделал слишком глубокий вдох. Ему захотелось развернуться, подбежать к Хан Ци и врезать ему. В голове он давно уже разбил ему морду. Но в реальности бежал прочь, чувствуя, как к глазам подступала влага. На улице же он шёл совершенно бесцельно, даже не понимая, что произошло. Рэн дошёл до скамьи на площади. Сел на неё, согнувшись пополам. Его трясло. Если примет дозу, то станет чуть легче. В голове хотя бы прекратится балаган, а дыры в груди станут менее заметны. Доза. Как давно он её не принимал? Уже сбился со чёта, когда тело готовилось отправиться за ней. Во рту пересохло. Мозгами он понимал, что это неправильно, что это не решение. Но грудь начало разрывать, из глаз хлынули слёзы, а руки схватились за волосы. Ему стало плевать на прохожих. Стало плевать на всё. Из людского гула до ушей доносились разговоры о шествии, бумажных фонариках, посещении храма и самое главное: о скорой речи Наследника. В какой-то момент в груди просто стало пусто, и Рэн вспомнил про отчёт Ли Рану. Он достал телефон, набрал номер трясущимися пальцами и промахиваясь по кнопкам. Приложил мобильный к уху, и пошли гудки. Долгие и тяжелые. — Ты как? — раздалось сочувствующее. — Выполнил всё, — Рэн буквально выплюнул это, и раздался в ответ вздох. Тяжелый, странный и тягучий. — Давай встретимся в одном магазинчике… — в голосе появилась усталость.***
Небольшой сувенирный магазинчик в одном из районов возле заповедника встретил Рэна гулом. Здесь собралось множество людей, которые готовились к празднику и наверняка думали купить фонарики для шествия или простого запускания в небо. Рэн огляделся, зацепился взглядом за упаковку с фонариком. Ноги сами собой поднесли его к стеллажу, возле которого находилась небольшая семья. Рука схватила упаковку, а взгляд начал рассматривать пока сложенный фонарик. Если купить ещё и фитиль, то юноше будет необязательно посещать храм с цветами. — Сегодня предполагается чистое небо, — прозвучало совсем рядом. Юношу передёрнуло от голоса Ли Рана, и парень поспешил убрать упаковку на место. По телу побежали мурашки, а взгляд коснулся мужчины. Брови тут же упали вниз. Хитрые зелёные глаза не предвещали ничего хорошего. Повисло напряжение. — Пап! Я хочу такой фонарик! — раздался писклявый девичий голос. Ли Ран резко обернулся, посмотрел на девочку, которая держала в руках упаковку с изрисованным изящными рисунками изделием. Губы мужчины тут же изогнулись в мягкой улыбке, а в глазах сверкнула невиданная ранее нежность. Рэн точно мог сказать, что между ними произошёл немой диалог. Внутри юноши образовалась пустота, когда Ли Ран взял из рук девочки упаковку, чуть осмотрел её и согласно кивнул. — Конечно, Ада. — Ли Ран посмотрел на дочь, начал трепать тринадцатилетнюю девочку с яркими карими глазами по голове. Она совершенно не была похожа на отца и внезапно посмотрела на Рэна. На её лице появилось изумление, а бровь выгнулась. — Это моя дочь, — объяснил он и посмотрел на юношу, окончательно перестав напоминать Хозяина улиц, став обычным отцом. — Я Рэн, — ответил юноша в растерянности. Девочка согласно кивнула и взяла отца за руку. Ли Ран посмотрел в сторону кассы, потом на свою дочь, которой вернул упаковку. — Ада, сходи за фитилём и оплати, — произнёс мужчина чуть радостным голосом и вручил ей свою карту. Рэн проводил взглядом побежавшую девочку, приоткрыв губы. — Давай выйдем на улицу, — предложил он. Юноша замер, потом встретился взглядом с внезапно охладевшей зеленью. — Хорошо, — Рэн кивнул, резко начав себя ощущать маленьким нашкодившим ребёнком. Он отправился за мужчиной на выход, к удивлению, в сторону запасного, и успел помахать в приветствии пожилой продавщице. Они вышли на задний двор, где Ли Ран тут же облокотился спиной о стену, достал пачку сигарет и посмотрел на мальчишку с предложением присоединиться. Рэн качнул головой, отказываясь. И так дышать было тяжело. На миг ему показалось, что его хотят прибить. — Почему из больницы сбежал? — голос мужчины стал вовсе злым. Хозяин улиц закурил, запрокинув голову. А юноша вспыхнул в груди и на лице. Ещё только отчитываний от совершенно чужого человека ему не хватало! Да и к тому же его совершенно не должно волновать его здоровье в данную минуту. Рэн хотел было ответить, но ему не дали сказать даже слова. Мужчина плавно взмахнул рукой, выставив её в жесте «молчать». Недовольная искра в зелени вызвала толпу мурашек. Появилось желание сделать шаг назад. Ли Ран поджал губы. Глаза Дань Хэна сияли точно так же, когда он злился. Только поджимал губы он мягче, а рукой махал редко. По крайней мере не в приказном тоне уж точно. Юноша приоткрыл губы, чувствуя, как замерло собственное дыхание. Под гнётом взгляда старшего хотелось просто стать лужицей, лишь бы не огрести. И это так странно. Чего он боялся? Гнева? Злых слов? Лишения денег? — В твоем состоянии бежать из больницы было совершенной глупостью. — Ли Ран словно отчитывал в проебе или напоминал излишне гневного отца. По крайней мере зеленые глаза уже сто раз сделали дыру во лбу. Рэн вновь хотел что-то сказать, возмутиться, но мужчина не опускал свою руку, и это нервировало. Со средней школы в Сяньчжоу учат специальные жесты, которые показывает Верховный старейшина, чтобы привлечь внимание. Но некоторыми из них пользовались старшие по званию в отношении подчиненных, а учителя — учеников и студентов. — Я заплачу тебе и надеюсь, что вылезешь из ямы. Но не смей настолько похуистично относиться к своему здоровью. — Мужчина наконец опустил руку, и Рэн только после этого смог вновь начать дышать, в том числе поднять взгляд с неё на зеленые глаза. Юноша проглотил всё своё недовольство и забрал деньги, которые ему вручил Ли Ран. Взглядом мальчишка тут же начал пересчитывать купюры. — Сегодня в заповеднике должно быть красиво, советую именно там отпускать фонарик в небо. — Сразу же после этих слов Ли Ран выкинул сигарету в мусорный бак, затушив её о стену, и отправился в магазинчик. Рэн смог только крепко сжать трясущиеся руки, проводив мужчину взглядом. Потом пересчитал деньги. От сердца отлегло: ему заплатили не больше и не меньше оговоренной суммы, а значит, может пока не волноваться сильно какое-то время. Юноша отправился за фонариком. Купил простенький, а ещё не забыл про фитиль. Всё, о чем он мог думать дальше, так это как добраться до заповедника. Шествие наверняка вот-вот дойдёт дотуда. Возможно, даже получится взглянуть на Дань Хэна издали.***
Рэн почти уснул под речь Верховного старейшины. Он её слушал вдали, за толпой, усевшись на скамейку. Сильвер Вульф, что ещё какое-то время назад была готова убить его, просто теперь сидела в телефоне и играла в какую-то игру. Юноша помнил, с каким трепетом отпускал фонарик в небо. Он стоял на обрыве, смотрел в небо, следил за тем, как огонёк вверху, отправленный руками малыша, летел всё выше и выше, а следом за ним стремились другие, вроде бы точно такие же, но более блеклые. Рэн не заметил, как улыбнулся своим воспоминаниям и, кажется, вновь оказался там. Но тут его толкнули в плечо, заставив резко открыть глаза. Он посмотрел на полыхающую от злости подругу. Наверное, вновь придумывала очень злую речь. — Хватит меня ругать за уход из больницы, — огрызнулся Рэн и посмотрел на опустевшую сцену. Толпа, что ещё недавно находилась возле нее, начала расходиться. Юноша чуть сморщился, начал искать зачем-то взглядом Верховного и нашёл же ведь! Мужчина повис на шее своего мужа под звук взрыва фейерверка. Того самого, от которого Инсина там явно передёрнуло. Рэн закатил глаза и встал со скамьи, желая поскорее скрыться. Он не был готов сейчас сталкиваться с родным отцом, до этого Хан Ци хватило и его пожелания отсосать Ли Рану. — Ты куда? — голос Барбары оказался недовольным. Юноша посмотрел на неё, закатив глаза и чуть наклонив голову в сторону. — В тишину, — огрызнулся он. Сильвер Вульф вдохнула, а парень зашагал прочь, и ей пришлось последовать быстренько за ним, чтобы не отстать. Вот только чей-то вопль заставил замереть. Они оба застыли посреди дороги, посмотрев в сторону весьма странного шума. Крик и паника охватили всю фестивальную зону, и толпа направилась в одном направлении. — Что там? — удивилась девушка и переглянулась с другом. Рэн чуть поднял голову, и его челюсть упала при виде вставшего вдали Дань Хэна. Ноги сами понесли его вслед за толпой. — Эй, ты куда?! — рявкнула Барбара. Юноша начал обходить людей в толпе. Всё, о чем он думал, так это о Дань Хэне. Его силуэт начал проглядываться сквозь кучу застывших в округе тел. Парень остановился ровно за несколькими людьми перед тем, чтобы окончательно вылезти наружу. Всё, на что он мог теперь смотреть — это на Дань Хэна возле его друзей. Ошалелый взгляд Наследника постоянства направлен на труп возле него. Рэну едва хватило духу посмотреть вниз, чтобы увидеть, как маленькая девочка трясла мужчину с дыркой в сердце. В груди по ребрам что-то с силой ударило, и из тела вышли остатки воздуха вместе с силами. Отчаянный голосок малышки молил папу проснуться. Но мужчина пал случайной жертвой, совершенно неосознанно спася чужую жизнь. Взрывы фейерверков стали сюрреалистичными, явно лишними и тошнотворными. С данной секунды они словно отмечали сохранение жизни наследника, а не важное торжество. Кажется, по ветру начал разноситься запах пороха.