Ради Высшего Блага

      Прошло больше двух недель после поражения Слизерина в матче за кубок по квиддичу. Теперь Гарри по-настоящему понял, что означает быть Слизеринцем. Представители змеиного факультета слышали разные неприятные комментарии от остальных учеников. Больше всего оскорблений исходило от Гриффиндорцев, которые не теряли своего шанса побыть лучшими в принципиальном соперничестве.       Но была ещё одна игра по квиддичу, в которой Когтевран победил с небольшим перевесом Пуффендуй. Гарри присутствовал на этой игре, сидя в секции Слизерина с несколькими учениками своего факультета. Смотря игру в квиддич, темноволосый мальчик решил на следующий год попробовать свои силы в отборе, чтобы попасть в команду факультета.       Гарри несколько раз летал вместе с Кассиусом Уоррингтоном, и старший мальчик сказал, что у него определённо есть талант. Когда Кассиус говорил об этом первый раз, Гарри на несколько секунд позволил себе помечтать, что именно благодаря ему Слизерин бы выиграл кубок по квиддичу. Он знал, что этого, возможно, никогда не произойдет, но какая-то его часть хотела попробовать свои силы в честь памяти своего отца, который был одним из лучших игроков в квидичче.       Кассиус Уоррингтон предложил Гарри помощь, чтобы первокурсник занял свободное место ловца на следующий год. Гарри с осторожностью спросил, что хочет Кассиус в ответ на эту услугу. Спустя три месяца Гарри понял одно единственное правило. В жизни ничего не даётся просто так и всегда нужно пытаться быть лучшим. В другом случае ты так и останешься внизу магической иерархии. А этого темноволосый мальчик не хотел. Он был никем на протяжении десяти лет, когда жил у своих родственников, и возвращаться к тому образу жизни не хотел.       Кассиус предложил услугу в будущем, которая будет равнозначна его. Гарри согласился. Теперь раз в неделю они со старшим мальчиком летали на его метле. Для Гарри это были полтора часа настоящего отдыха от всего. Только летая в воздухе он забывал не только об учёбе, но и переставал быть сосредоточенным и бдительным.       И вот Гарри возвращался после очередных полутора часов полётов в библиотеку, чтобы посидеть со своими товарищами первокурсниками, которые решили побольше узнать о школьных оценках и экзаменах. Через две недели должны начаться экзамены за первый семестр, и впервые в жизни Гарри немного переживал за свои оценки.       Здесь в школе не было Дадли или его родственников, которые запрещали бы ему учиться лучше кузена. Но здесь были записи о том, какими блестящими учениками были его родители. И вот сейчас, сидя с остальными друзьями в библиотеке, он впервые в жизни поставил перед собой цель.       Как оказалось, в школе оценка «Превосходно» была не редкостью. Обычно много учеников могли получать эту оценку, но были и такие, которых называли вундеркиндами. Вундеркиндом называли ученика, который мог получить оценку «П+». В этом столетии «П+» получили только восемь учеников. Минерва МакГонагалл удерживала эту оценку на протяжении своей учёбы в Хогвартсе в конце 1940-х и начале 1950-х годах по трансфигурации с первого курса и нумерологии с третьего. Аластор Муди получил её несколько раз в 1950-х годах по защите от тёмных искусств. Беллатрикс Блэк сделала то же самое в середине-конце 1960-х.       В 1970-х годах четверо учеников Хогвартса смогли попасть в этот список. Так совпало, что двое из них оказались родителями Гарри. Его мать получала «П+» в чарах, а его отец — в трансфигурации, на протяжении семи курсов. Бартемиус Крауч-младший достигал с четвёртого курса оценку «П+» по защите от темных искусств. И последний, к удивлению Гарри, был Снейп, который каждый год получал оценку «П+» по зельям, а после СОВ, и по защите от тёмных искусств. После окончания школы родителей Гарри и профессора зельеварения в Хогвартсе ученики больше не получали оценку «П+». Чтобы получить «П+», нужно было не только усовершенствовать сам экзамен в конце года, но и провести во время него персональную демонстрацию, выходящую за рамки самого экзамена. Даже тогда это было всё ещё на усмотрение профессора, который преподавал, деканов факультетов и директора школы. И только после их решения ученик мог получить эту исключительную оценку. Гарри был полон решимости добавить свое имя в этот прославленный и престижный список.       Но больше всего Гарри удивился восьмому ученику, который был вундеркиндом среди вундеркиндов. Звали этого вундеркинда Том Марволо Реддл. На первом курсе 1938 года, Том Реддл получил оценку «П+» по трём предметам: чарам, зельям и защите от темных искусств, чего раньше никто и никогда не мог сделать.       Совсем давно, ещё до появления Реддла, это было достигнуто Альбусом Дамблдором в 1893 году, когда теперешний директор школы получил оценку «П+» по чарам и трансфигурации.       Реддл превзошёл рекорд самого Дамблдора со своими тремя «П+». Подвиг, который он повторил в следующем году. К концу третьего курса он добавил к этому списку трансфигурацию. На СОВ Реддл получил «П+» в древних рунах, нумерологии, чарах, защите от тёмных искусств, зельях и трансфигурации. Это побило предыдущий рекорд Альбуса Дамблдора, который получил исключительную оценку в древних рунах, нумерологии, чарах, защите от тёмных искусств и трансфигурации. И после нескольких минут раздумий его друзей, об этом таинственном ученике, Гарри вспомнил, что уже слышал фамилию Реддл. Неужели это был тот самый Реддл, который разговаривал со змеями в подземелье? ***       Сразу после библиотеки Гарри в одиночестве направился в комнату с трофеями. Он был уверен, что должен найти в этой комнате какое-то упоминание об этом таинственном ученике. Со множества фотографий на Гарри смотрели выпускники школы, которые счастливо махали ему руками. Но не все счастливо улыбались ему, были и такие ученики, которые с грустью оборачивались назад и смотрели на старый замок. Гарри мог их понять, он и сам привык к этой школе.       Хогвартс стал для Гарри не просто школой, где он мог научиться использовать свою магию, как остальные ученики, но и настоящим домом. Он с уверенностью мог сказать, что этот замок — его первый настоящий дом.       Гарри присмотрелся и увидел выпуск 1978 года. Он сразу узнал своего отца, который стоял посередине с другим высоким парнем, который был подписан как Сириус Блэк. Возле них стояло несколько девушек, и Гарри не потребовалось много времени, чтобы узнать свою маму. Рыжеволосая девушка как будто знала, что на неё сейчас смотрел её сын. С её красивого лица пропала радостная улыбка, и лицо выражало только грусть.       Гарри оторвал свой взгляд от фотографии и задумался об этом. Наверное, все ученики были обеспокоены тем, что происходило за стенами этого замка. Ученики выучились и отправлялись во взрослую жизнь, надеясь, что она будет счастливой и полной значимых событий. Но вместо этого их всех ждала война. Каждый из этих учеников сделал свой собственный выбор в гражданской войне магической Британии. Некоторые выпускники умерли от рук Мракоборцев, которым под руководством Бартемиуса Крауча было разрешено применять убийственные заклятия. Или их смерть пришла от рук Пожирателей Смерти во главе с самим Лордом Волан-де-Мортом. Но были и такие, кто сидел в Азкабане, как, например, Сириус Блэк. Гарри узнал, что Блэк убил больше десяти магов и волшебника по имени Питер Петтигрю. Как оказалось, Петтигрю вместе с Блэком и его родителями учился на Гриффиндоре. «Не только слизеринец был Пожирателем Смерти,» — подумал Гарри, представляя лицо Уизли если сказать об этом ему.       Гарри опустил голову и достал волшебную палочку. Быстро направив её на фотографию, он сделал взмах и тихо проговорил: — Джеминио.       Перед ним появилась копия фотографии выпускного класса его родителей. Только на копии ученики не махали руками. Они стояли неподвижно, напоминая Гарри обыкновенную маггловскую фотографию. Но ему было всё равно. Главное, у него была фотография его родителей.       Гарри направился налево, просматривая фотографии прежних выпускников. И вот он нашел фотографию с выпуском 1945 года. Почему-то сразу Гарри присмотрелся к темноволосому парню одетому в школьную форму факультета Слизерин. Через несколько секунд Гарри увидел надпись, и его интерес моментально поднялся к этому парню. Это был ученик, который побил рекорд самого Альбуса Дамблдора и стал одним из лучших учеников, когда-либо учившихся в этой школе. Гарри смотрел на темноволосого парня по имени Том Марволо Реддл, замечая, что тот отличался от всех остальных учеников на фотографии.       Первое, что привлекло внимание Гарри, так это маленькая улыбка на его губах, которая, как подозревал мальчик, была фальшивой. Через несколько секунд Том Реддл обернулся и посмотрел с грустным выражением лица на замок позади себя.       Слизеринцы, которые стояли рядом с ним смотрели на своего товарища со странными выражениями лица. Гарри в последний раз посмотрел в синие глаза Тома Реддла и отошёл, чтобы посмотреть, чего ещё достиг этот парень. Гарри нашёл имя Реддла в списке школьных старост. Он был и старостой факультета, и старостой школы. А вот в квиддич Том Реддл не играл. Гарри нашел три кубка, которые выиграли Слизеринцы во время учёбы Реддла и его имени не было на кубке. Зато было имя Абраксас Малфой. Гарри знал, что так звали деда Драко Малфоя.       Гарри уже собрался выйти из комнаты трофеев, когда его внимание привлёк большой золотой щит с надписью «За особые заслуги перед школой», а внизу было имя Том Марволо Реддл. Гарри внимательно осмотрел щит, но не нашёл ни единого слова, за что Реддл получил эту награду. Посмотрев на щит несколько минут, Гарри обернулся и вышел из комнаты, напоследок посмотрев на огромный золотой щит. ***       Наступил декабрь, который принёс с собой настоящую зиму. За следующие две недели было три снегопада, из-за которых ученикам пришлось использовать магию, чтобы пробраться по заснеженным тропинкам к теплицам на уроки травологии. По выходным некоторые ученики выходили на свежий воздух, чтобы поиграть в снежки. Среди этих учеников не было Слизеринцев, которые отказывались делать что-то вместе с Гриффиндорцами или, тем более, что-то маггловское.       Сегодня Гарри был один в библиотеке, потому что девушки решили отдохнуть от учёбы и провести время в своих комнатах, а Забини отправился в совятню, чтобы отправлять письмо своей матери.       Гарри как раз просматривал книгу по чарам, когда за его спиной раздался высокий писклявый голос: — Я рад видеть, что вы проявляете интерес к теории чар.       Гарри чуть не вскочил со стула, но ему удалось сохранить большую часть своего самообладания. Флитвик, очевидно, заметил это, потому что посмотрел на Гарри с маленькой улыбкой. — Мне очень жаль, Гарри. Я не хотел вас пугать. — Все в порядке, профессор, — сказал Гарри, чувствуя, как его сердцебиение замедляется до нормального уровня. — Я просто не ожидал вас здесь увидеть, не более. — Хотите верьте, хотите нет, но в этой библиотеке очень много книг, — улыбнулся Флитвик. — Я сомневаюсь, что даже Альбус приблизился к тому, чтобы прочитать их все. Я тоже трачу некоторое время, читая книги отсюда.       Гарри медленно кивнул и посмотрел на профессора, который присел напротив него за столиком. — Вы блистательный ученик, Гарри. Я знаю, что Минерва тоже сказала вам об этом, и я не сомневаюсь, что Квиринус сделал тоже самое. — Гарри слегка покраснел, но Флитвик либо не заметил, либо был слишком вежлив, чтобы указать на это. — Вы исключительно талантливы. Я бы даже сказал, что у вас есть интуитивное чутьё в магии, которое я редко замечаю в учениках. Мне нравится вас учить, но ваше положение в моём классе должно быть намного выше, чем оно есть сейчас.       Гарри почувствовал, как в его груди нарастает беспокойство, когда он с тревогой посмотрел на Флитвика. — Разве я не хорошо учусь, профессор? — О, вы учитесь превосходно, — усмехнулся Флитвик, — но должны быть гораздо лучше. Сейчас, когда мы разговариваем, мне кажется, что вы находитесь на том же уровне, что и мисс Грейнджер, может быть, чуть выше её. — Это хорошо или плохо? — обеспокоенно спросил Гарри. — Вы один из двух лучших учеников в моём классе, Гарри.       Гарри немного нахмурился, не понимая профессора Флитвика. — Тогда, как же я могу быть лучше? — Потому что, при всем уважении к мисс Грейнджер, вы не должны быть на одном уровне с ней. Мисс Грейнджер удивительно умна, у неё блестящая память. Временами я вспоминаю вашу мать, глядя на мисс Грейнджер, — сказал Флитвик, переведя взгляд с Гарри на книгу, лежавшую перед ним на столе. — Чего у неё нет, так это ваших врождённых способностей. Вы очень далеко продвинулись в практической части заклятий, но в магии есть нечто большее, чем размахивание палочкой и создание заклинаний. Понимание магии так же важно, как и её использование. Это то, что позволяет вам продвигаться дальше, как волшебнику. Это то, что позволяет вам развиваться, взрослеть и по-настоящему овладевать магией. — Разве моя теория не хороша, сэр? — спросил Гарри, понимая о чём говорит профессор чар. — Она… более чем сносна, но всё же очень далека от того, что я ожидал бы от кого-то с вашими способностями. Ваши оценки по-прежнему исключительны только благодаря вашей практике, мистер Поттер. Всё, что я говорю — это то, что у вас есть потенциал стать великим волшебником. У вас есть потенциал, чтобы быть намного выше, чем обыкновенный среднестатистический волшебник. У вас есть потенциал, которого вы никогда не сможете достичь, если не приложите усилий, чтобы по-настоящему понять магию. Мне бы не хотелось, чтобы такой потенциал, который встречается очень редко, пропал даром, и я уверен, что другие ваши профессора сказали бы вам тоже самое.       Гарри задумался над словами профессора и решил, что он говорит правду. Только на прошлой неделе Гарри с лёгкостью выполнил назначенную ему работу по трансфигурации. Профессор МакГонагалл похвалила его. Она наградила его баллами и даже начала сравнивать с отцом, который, как уже знал Гарри, был вундеркиндом в этой области магии. — Если ваша теоретическая работа когда-нибудь сравнится с практическими способностями, вы, несомненно, станете самым талантливым учеником, которого я когда-либо учил. — Я постараюсь, профессор, — сказал Гарри, глядя в лицо профессора чар. — Я сделаю всё возможное, чтобы лучше понять магию. — Очень хорошо! — тепло улыбнувшись воскликнул Флитвик, вставая со стула. — Приходите ко мне, если у вас когда-нибудь возникнут вопросы. — Профессор… Раз вы заговорили… Я хотел к вам подойти, когда все разъедутся на каникулы, — медленно начал говорить Гарри, но увидев, как профессор чар кивнул головой, мальчик продолжил немного увереннее: — я случайно узнал, что вы несколько раз становились чемпионом мира по дуэлям… В общем, я хотел попросить, чтобы вы немного потратили своё свободное время со мной… Я понимаю, что это… Гарри замолчал, когда увидел, как профессор Флитвик поднял правую руку вверх. Темноволосый мальчик хотел опустить голову, но передумал. И вместо этого посмотрел в серые глаза профессора чар. — Подойдите ко мне, Гарри, после Рождества. Возможно, я смогу немного помочь сыну своей любимой ученицы, — сказал профессор Флитвик, на прощание улыбнувшись грустной улыбкой, и покинул библиотеку, оставив Гарри в одиночестве. ***       Урок зельеварения проходил в холодном подземелье, где ученикам приходилось как можно ближе наклоняться к своим котлам, чтобы погреться возле огня. Сегодня все ученики работали самостоятельно на уроке зельеварения. Гарри налил во флакон образец своего дыбоволосого зелья и отнёс его профессору Снейпу. Темноволосый мальчик собирался уже выйти из класса, когда услышал позади себя голос декана Слизерина: — Поттер! Останьтесь здесь.       Отношения Гарри и Снейпа после первого урока зельеварения в сентябре можно было точно описать как однообразные. Когда это было возможно, казалось, что Снейп пытался притвориться, что Гарри вообще не существует в классе. Сначала Гарри подумал, что это откровенно несправедливо, но со временем привык к этому отношению. Ученики, которые носили Слизеринскую форму получали баллы и комплименты, если можно было их так назвать от мастера зелий. Гарри, с другой стороны, редко слышал хоть слово в свой адрес от Снейпа. Это было лучше, чем ужасное обращение с Гриффиндорцами, но Гарри вовсе не был против того, чтобы получить такое же привилегированное отношение, которое получали все остальные члены факультета Слизерин.       Поэтому Гарри удивился, что в пятницу после их двойного урока его позвали остаться. Это было совсем не похоже на Снейпа, основанного на тенденции притворяться, что Гарри не существует. Слизеринец вдруг задумался, не произошло ли что-то катастрофическое. Он не мог понять зачем ещё Снейп мог попросить его остаться в классе. — Вы хотели поговорить со мной, сэр? — вежливо спросил Гарри, когда последним вышел из класса Драко Малфой, напоследок презрительно улыбнувшийся темноволосому мальчику.       Губы Снейпа скривились, когда он посмотрел на Гарри: — Так уж случилось, Поттер, что вы Слизеринец… Я ваш декан, поэтому у меня есть обязательства спросить вас… Вы решили остаться в школе на каникулы или хотите вернуться к своим родственникам?       Гарри внимательно посмотрел на декана. Он знал, что ученики могут остаться на каникулы в школе. Даже больше, он сам хотел это сделать. Но как он узнал, по слухам ходившим по Слизерину, этим занимается староста. Тогда почему его лично спрашивал Снейп? — Я хотел бы остаться в Хогвартсе, сэр, — ответил совершенно честно Гарри, глядя в чёрные глаза декана. — Хорошо. Вы можете идти, Поттер. Но каникулы это не повод, что нужно нарушать правила. Это…       Снейп не успел договорить, как кто-то громко постучал в дверь. Декан направил палочку на дверь, и через секунду на пороге стояла взволнованная Паркинсон, смотревшая со слезами на мастера зелий. — Профессор Снейп. Лонгботтом использовал магию на Драко. Драко нужна помощь… У Гарри от услышанного расширились глаза, и он быстро спрятал улыбку на своем лице. Темноволосый мальчик заметил, как лицо Снейпа от удивления стало непроницаемым. Но по быстрому шагу Гарри понял, что возможно у Гриффиндорца были неприятности или у Малфоя, если Слизеринец нарушил какое-то правило факультета.       Гарри несколько раз слышал от друзей, как Снейп лично отчитывал Малфоя в своём кабинете, подальше от остальных учеников. Несмотря на то, что Снейп был крёстным отцом Малфоя, блондину часто перепадало от декана за плохое поведение. Гарри быстро взял свою сумку и направился следом за Снейпом, чтобы через минуту увидеть перед собой лежавшего Малфоя, со сломанным носом и прыщами на лице. Блондин старался не плакать, но Гарри все же заметил несколько мокрых капель на его бледных щеках. Но как оказалось, не только Малфой был проклят. Теодор Нотт стоял на коленях неподалеку от Малфоя в окружении нескольких улиток. Гарри от удивления открыл рот, когда Нотт выплюнул улитку из своего рта. Крэбб и Гойл были не проклятые, но они стояли с опущенными головами перед профессором МакГонагалл. Симус Финниган и Дин Томас стояли в противоположной стороне от Слизеринцев с несколькими царапинами на своих лицах. Но Гарри смотрел только на Невилла Лонгботтома, который в ответ смотрел прямо на него. Гарри кивнул ему, и увидел, как Гриффиндорец улыбнулся. — А теперь вы все пойдёте в больничное крыло, и там вас встретит директор Дамблдор, которому вы все расскажете, почему устроили безобразную драку в коридоре, — сердито сказала профессор МакГонагалл.       Гарри смотрел, как заместитель директора быстро наколдовала носилки, на которые положила Нотта и Малфоя. Снейп тем временем с помощью своей палочки левитировал бессознательное тело Рона Уизли. Невилл Лонгботтом шёл самым последним среди всех. Когда он проходил мимо Гарри, Слизеринец услышал, как Лонгботтом тихо проговорил: — Спасибо. Я у тебя в долгу. Я проучил Малфоя за его слова, в адрес моих родителей.       Гарри не успел ответить, как Лонгботтом быстро направился следом за профессором Снейпом с Гермионой Грейнджер. — Ты не представляешь, что пропустил, Гарри, — услышал он возле себя голос Трейси Дэвис. — Почему пропустил? Я уверен ты мне расскажешь об этом, верно? — спросил Гарри у девушки, которая в ответ с улыбкой кивнула головой.