Никто

      — Если хочешь знать моё мнение, то ты поступаешь глупо.       Так говорит Лиза, стоя возле окна, за которым опять идёт снег. Её белая кофта сливается с белым двором снаружи. Она пришла, чтобы рассказать: у неё есть мнение. Ведь важность мнений безмерна. Делиться ими уместно всегда и везде. Оценку, концентрат мнения, она ставит с удовольствием.       Обмануть Виолетту легко, но в этом случае не выходит.       — Может быть. Может быть, и глупо. Только тебя это всё не касается, и я по-прежнему не понимаю, зачем ты пришла.       — Чтобы поговорить. Извиниться. Виолетта, я поступила неправильно…       — Когда стала распускать сплетни?       — В том числе. Вообще-то сплетни, как ты выражаешься, я распускала только про Гассион. Ей ли не всё равно? Её без меня уволили. Кажется, это из-за Риты Жуковой. У Риты родственники какие-то важные оказались… Честно, я ни при чём. Хотя и молчать о том, что Гассион позволяла себе, не могла. За такое нужно осуждать, Виолетта. Ты смотришь на неё через розовые очки, потому что, видите ли, нашла для себя в ней кумира, но реальность совсем не так хороша, как тебе до сих пор кажется.       Виолетта держится, чтобы не перебить Лизу, не повысить голос и не выставить из квартиры. Она решила, что выслушает — и что не начнёт ссору. Затем Лиза уйдёт; а скоро и пути их, без того разные, разойдутся.       У них не будет дружбы на расстоянии. Виолетта решила и так.       Но слушать делается всё трудней.              Лиза продолжает:       — Если честно, я ещё много наговорила на эмоциях. Очень много. Ты знаешь, у меня так бывает. Тогда я ненавидела вас обеих. Особенно её.       — Почему? Что она тебе сделала?       — Не мне. Тебе, Виолетта. Ты даже не понимаешь этого! Впрочем… есть и другая причина, личная. Ты ведь была моей самой близкой подругой, пока не поступила в консерваторию. Ты стала другой, когда связалась с Гассион. Она сильно на тебя повлияла. Как я могу относиться к ней после всего этого? Склонила тебя чёрт знает к чему, испортила все твои планы… Виолетта, ведь ты так старалась поступить, для тебя это было так важно!.. И что теперь? Из-за какой-то твари… Подумай: Гассион сделала это специально. Точно специально! Из зависти. Все знают, что она хотела быть концертирующей пианисткой, но из-за своей шизофрении не справилась. Она всем нам завидует. Мы молодые, и у нас всё впереди. У тебя всё впереди, Виолетта. Гассион поняла, что ты талантливая. Может, даже талантливее неё; вот и сделала так, чтобы ты ушла из консерватории. Гассион старая манипулятивная сука, но не дура. А ты записалась в её фанатки и ничего не видишь, не слышишь!       На этой части монолога Виолетта всё же высказывается:       — Хватит. Ты не будешь стоять в моей комнате и поливать Гассион грязью. Для этого у тебя есть консерватория. И подружки. Я — не твоя подружка.       — А кто ты?       — Никто. Разговор мне неприятен, а тебе пора домой.       Лиза не уходит. Виолетта сидит в кресле и чешет за ухом кота. Тот мурлычет. В нём происходящее не отзывается.       Кот на коленях не даёт Виолетте встать и сломать Лизе нос.       Елена бы этого не одобрила.       — Прости, — говорит Лиза. — Меня опять занесло. Только ведь это всё правда. Это правда о твоей Гассион. Я же хочу как лучше; я пытаюсь образумить тебя. Пока не поздно… Пока из-за неё, абсолютно того не достойной, ты не сломала себе жизнь. Ведь ты занимаешься именно этим! Гассион затянет тебя на дно. Уже убедила бросить учёбу…       — Никто меня не убеждал. У меня есть свои причины.       — Какие? Ты их даже не можешь назвать!..       — Могу, только не хочу. Я не хочу рассказывать о своих делах сплетнице.       — Об этом я бы точно не стала болтать.       — Нет оснований верить.       — Она промыла тебе мозги!       От сопрано Лизы у Виолетты звенит в ушах.       Ей всегда было тяжело слушать высокие голоса. Может быть, это следствие детства, прошедшего под аккомпанемент воплей братьев и сестёр, которые множились в геометрической прогрессии. Лиза до омерзения напоминает одну из них.       Сейчас Виолетта предпочла бы услышать голос Е. А. Гассион. К вокалу он не пригоден, хотя и может быть чист в интонациях, зато вряд ли заберётся выше середины первой октавы.       Кот спрыгивает на пол и уходит. Без мягкой шерсти под пальцами, которую можно перебирать, Виолетта всё-таки не выдерживает.       — Уходи, Лиза. — Она идёт в прихожую, чтобы распахнуть перед Лизой входную дверь.       Сделать это было нужно ещё до того, как Лиза проникла в комнату. В гости её Виолетта не приглашала, о чём напоминает с вежливо-дружелюбной улыбкой. От напряжения внешние реакции разлаживаются и подходить случаю перестают.       — Да подожди ты, выслушай! — требует Лиза.       — Уже выслушала. Достаточно.       — Я волнуюсь за тебя, Виолетта! Я вижу, что происходит! Сама ты не видишь, а я…       — Повлиять не можешь. Иди.       — Ты всё ещё моя самая близкая подруга, и…       — И это Гассион — манипулятивная? — Виолетту пробирает неуместно весёлый смех. — Лиза, оставь меня в покое. Друзья не ведут себя так, как ты.       — Ты говоришь это на эмоциях. Но постарайся услышать: ты не должна бросать учёбу. Не должна отчисляться из консерватории. Думай своей головой.       — Спасибо за совет. В последний раз говорю: уходи, иначе я тебя выставлю.       После этих слов Лиза уходит. Виолетта запирает дверь. Наконец-то тишина! От Лизы у неё болит голова. Пожалуй, сейчас она не хотела бы говорить и с Еленой. Она успокаивает себя медленной соль-минорной прелюдией из «Хорошо темперированного клавира», которую исполняет в манере, перенятой то ли у Гульда, то ли у Гассион, и возвращается к тому, чем занималась до вторжения Лизы — к наведению чистоты.       Квартиру она сдаст в аренду. Нужно придать ей товарный вид. Вымести из углов шерсть. Всё вымыть.       Работы предстоит много, и Виолетта берётся за неё с одушевлением. Через несколько часов она без сил упадёт на кровать. Станет трудно, почти невозможно думать обо всём, что лезет в голову, хотя обдумано сотни раз, снова и по кругу: о Лизе, о консерватории, о шумном, со всех сторон избыточном городе, о фортепианной карьере и о скоротечности бытия.       Тогда Виолетта предпочтёт строить планы, важное место в которых занимает Е. А. Гассион.