Понедельник. Первое сентября.
Я — Агата-Ирма Харрис, мне в душе всегда восемнадцать, и это мой первый учебный день в школе для взрослых. Согласитесь, звучит офигеть как пафосно! Паркуюсь на стоянке и отмечаю про себя, что учащиеся в этом заведении не пальцем деланные. Знаете, разъезжать на премиальном автомобиле двадцать третьего года — не дешевое удовольствие. Хватаю сумку с заднего сидения и выхожу наружу. От непривычки просыпаться рано утром, зеваю. Мне бы не помешала порция горького кофе и один непозволительно калорийный круассан. Вспоминаю этот хорошо знакомый терпкий вкус вперемешку со сладким на кончике языка и невольно тяжело вздыхаю. Оглядываю территорию и в мыслях ставлю галочку с плюсом, потому что пока мне все очень даже нравится. Школа, а напротив нее более-менее приличное кафе, где я как раз таки могу подкрепиться. Но по классике жанра должно что-то произойти и испортить мое, на удивление, отличное настроение. Или кто-то… Тарахтение на всю улицу консервной банки, что едва заезжает на парковку, раздражает за считанные секунды. Назвать это корыто на колесах машиной язык не поворачивается. Девушка за рулем наверняка ошиблась адресом. Или же… Она тотчас глушит мотор, неуклюже покидает салон своей развалюхи и невозмутимо разводит руки в стороны. — Радиатор сдох. — Сочувствую, — скептически выгибаю бровь и сканирую ее с ног до головы. — Тебя сюда как занесло или, быть может, подсказать правильный адрес? — Точно так же, как и тебя, — она подмигивает, достает через окно рюкзак и проходит мимо меня, нарочно грубо задев плечом. — Я, кстати, Мия. Ты идешь? Вот сучка! Но я не возмущаюсь, молча натягиваю на лицо «дружелюбную» улыбку, мол, чистосердечно готова понять и простить невнимательную новенькую. Мия не извиняется, поворачивается и с хитрым прищуром смотрит на меня. — Я Агата. Надеюсь, мы подружимся, Мия, — подаю голос первая. Ага, и в один прекрасный момент я вырву твои крашенные волосы. — Конечно! — она протягивает мне ладонь, и я без раздумий ее пожимаю. Мия внешне вроде бы не выглядит как человек, живущий в трущобах, но ведет себя ничем не лучше, и это уже не говоря о ее крайне небезопасном средстве передвижения… Видимо, она замечает мой вопросительный взгляд и заводит разговор о машине. — Это бывшего. Раритет! Теперь уже моя ласточка, — она с гордостью указывает на нее. Не сомневаюсь. Представляю, с кем она встречалась, если бывший катался на таком «раритете». Максимально странная девушка. Она кажется милой, но на самом деле, как старая ворчливая бабушка, не побоится упрекнуть или даже ударить строптивого подростка за длинный язык. Как вы уже догадались, строптивым подростком с длинным языком в этой истории была я. — Мой пес, Макс, слишком сильно полюбил поездки в этой машине, и я пообещала от нее не избавляться, — продолжает Мия, но я не разделяю ее энтузиазма, потому не могу думать ни о чем, кроме урчащего живота. — Я не знаю, что делать, ведь иногда он не хочет вылезать. Порой я вынуждена ездить с ним на работу в довольно популярное среди молодежи издательство «Сверхъестественное — не приговор». Слышала о нем? — Что, прости? Я готова поперхнуться слюной, потому что полгода назад мне «посчастливилось» повстречать работников этого издательства, и большинство из них — это полностью отбитые люди, которые слепо верят в оборотней, вампиров и прочее. И пишут они статьи не о том, как остеречься, защититься от сверхъестественных существ, чтобы, в конце концов, выжить, а как найти путь к их сердцу. За безобидный вопрос «Что вы курите?» меня безбожно обматерили, тогда что может случиться, если я рискну высказаться в полном объеме? — Я начинающий журналист. Чуть позже расскажу, какими духами надо брызгаться, какой чай пить и какие цветы выбирать, чтобы охомутать состоятельного вампира! — с восторгом щебечет Мия; заметно, что коллеги ей все мозги проели своими глупыми сказками. — Отравленный, — неосознанно озвучиваю мысль. — Что? — недоуменно спрашивает Мия. — Ничего, мы опаздываем. Школа ждет. Не рассказывать же ей сразу о моей бурной молодости и погоней конкурентов за наследством покойной тетушки Аннет. Козырь на то и козырь, чтобы воспользоваться им в подходящее мгновение, а не чтобы впечатлить человека, страдающего тотальным эскапизмом. Школа для взрослых? Предполагаю, что никто из присутствующих, как и я, не знает, что это и для чего. В пятницу я устроила себе вечер сильной и независимой женщины и купила бутылку вина. Рэйчел, верный собутыльник, уехала в Стокгольм из-за срочно возникших дел, и мне пришлось самостоятельно справляться с горем. Рыдать было запрещено, но Александр, бывший парень, такая редкостная и одновременно любимая скотина, что я не сумела сдержать слез. Мы расстались. И без него так пугающе одиноко, что создается ощущение, что стены в квартире с каждым днем сужаются, заключая меня в коробку. Я не в курсе, где он, чем занимается и грызет ли его так же, как и меня, наш разрыв. Но в душе теплится надежда, что Александр прокручивает в голове нашу дурацкую ссору, что неравнодушен ко мне, ибо невозможно вмиг вычеркнуть несколько лет совместной жизни. Так вот. Звонок в дверь отвлек меня от самобичевания, и я с бокалом в руке, едва перебирая ногами в мягких тапочках в форме ананаса, которые подарил мне Алекс, поплелась приветствовать нежданного. Но курьер без лишних слов всучил мне конверт и, кивнув на прощание, ушел. Конечно, мне было жутко интересно, поэтому я поставила фужер на пол и принялась распечатывать письмо. Отправитель назвал себя «Неизвестный», от того и более интригующим было содержание.Агата-Ирма Харрис! Жизнь плывет по течению, но согласись, порой хочется изменить ежедневную схему «работа—дом—работа» и вернуться ненадолго в прошлое?
— Хочется, — с усмешкой призналась себе.У меня, Неизвестного, есть для тебя выгодное предложение — пять дней в школе для взрослых. Как ты смотришь на то, чтобы забить на рутину и насладиться моментом в кругу незнакомых или, наоборот, отлично знакомых людей?
Пьяной мне эта идея показалась гениальной, и я немедля побежала заполнять анкету, случайно опрокинув красное вино на ковер. Везение — мое второе имя. Неизвестный, честно говоря, заморочился с организацией: создал сайт для участников с дополнительной информацией и — чтобы мы не волновались — отметил локацию. Это было школьное помещение, которое в настоящее время посещали дети, однако для нас, учеников постарше, предназначался второй корпус, когда-то заброшенный, теперь — полностью отремонтированный. Любопытный факт: всем, чтобы было спокойнее, открывали имя одного знакомого человека, который стопроцентно будет присутствовать. Я облегченно выдохнула лишь тогда, когда получила сообщение от моего школьного приятеля и по совместительству одноклассника Брэндона. Он уверил меня, что беспокоиться не о чем, вместе мы точно дадим отпор кому угодно. — Надеюсь, я не увижу бывшего, — внезапно выплевывает Мия. Я резко торможу перед входом, а она начинает заливисто смеяться и, слегка похлопав меня по плечу, отворяет дверь. — Расслабься. Я тоже очень надеюсь, что не увижу ни ее, ни своего бывшего. Нам обещали развлекательную программу, а не пять советов, как восстановить отношения. Сердцебиение отчего-то учащается, ладони непроизвольно потеют, и я с осторожностью следую дальше по длинному коридору, что навеивает картинки из школьного прошлого. — Наша аудитория должна находиться в конце коридора, — отзывается Мия, и ее звонкий голос отбивается гулким эхом от стен здания. — Здесь жутко, ну или мы пришли первые. Мурашки предательски бегают по коже, в горле образовывается мерзкий ком, хоть и школа выглядит престижно и не вызывает страха, но я чувствую подвох… Интуиция подсказывает уматывать, сверкая пятками, но вместо этого я мчусь навстречу приключениям. — Пути назад нет, — неожиданно для себя хватаю Мию за ладонь и шагаю вперед. В случае чего у меня есть перцовый баллончик и складной нож, которым я не умею пользоваться. Зато он есть! Возможно, наличие этих предметов в моей крошечной сумочке говорит о том, что я параноик, но знаете, лучше быть параноиком, чем трупом в лесу. — Пошли, — утвердительно кивает Мия. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три… Мы нагло вваливаемся в класс и застываем с Мией на месте. Я с усилием сглатываю, а мое прекрасное несчастье пялится на меня и с широкой улыбкой произносит: — Давно не виделись, каттен. Я соскучился. Блядский боже, куда я попала?