Странники Одиннадцати Пространств. Кто за штурвалом?

Разруха не в клозетах, а в головах. Михаил Булгаков «Собачье сердце» – Как вы воспитали такого хорошего, послушного мальчика? – Ложь, угрозы, шантаж. Анекдот

В Межзвёздном Рукаве рукою Стива профессор Тык избрал планету Асткрон – красивый мир с сине-зелёной атмосферой, серо-голубой почвой, красной и жёлтой растительностью и ярко-зелёными водоёмами. Гигантские города с величественными зданиями, которые напоминают античные земные храмы, сверкают на этом фоне необыкновенной белизной. Кажется, что эту планету вообще не затронули злодеяния йорзе и их союзников. Когда невидимый звездолёт опускается на поверхность Асткрона вблизи одного из центральных городов, впечатление это лишь усиливается. Красивые чистые улицы и пышная растительность не вяжутся с представлением об угнетённом мире. Впрочем, пока не видно жителей этого мира. Только два разумных существа идут по просторной пустынной улице между титаническими зданиями: Стив и Витс, которые приняли облик серых ушельцев – тех самых худощавых гуманоидов с длинными шеями, огромными чёрными глазами и серой кожей, которых одними из первых покорили как раз йорзе. – Стив, напомни, пожалуйста, почему мы сегодня – ушельцы? – обращается к «серому гуманоиду» в голубом полупальто (почти таком же, как у Стива) «серый гуманоид» в скромной белой рубашке (которая подозрительно смахивает на рубашку Витса). – Ты как-то особо и не объяснил. – Дело в том, что именно с Асткрона мы в своё время отправили серых ушельцев в космическое изгнание, которое сделало их такими приятными цивилизованными существами, какими они сейчас являются, – рассказывает замаскированный Стив. – Да, сложно в это поверить, но когда-то серые ушельцы были похожи на орхгов во времена Тримперии: такие же воинственные варвары, которые захватывали планету за планетой и безжалостно уничтожали и порабощали их жителей. К счастью, нам удалось переловить их и отправить на специальный биомеханический корабль. Это не просто звездолёт, но ещё и живой суперорганизм. Управлять им могут только искусственно созданные пилоты-киборги. Внутри корабля они находятся в анабиозе. Найти и разбудить их не так-то просто. А ещё сложнее убедить их взяться за управление – если попытаться сделать это силой, они просто самоуничтожатся. Обманом их тоже не возьмёшь: они очень сильные телепаты. – Почему кораблём могут управлять только они? – Для того, чтобы управлять этим звездолётом, нужно разбудить и его. Пилоты срастаются с кораблём, и активность их нервной системы запускает необходимые реакции. – Срастаются?! – Да. Но это обратимый процесс – при желании пилоты могут снова отделиться от корабля. И они это делают, если понимают, что космическое изгнание не исправило общество. Смысл космического изгнания в том, что общество изгнанных существ оказывается вынуждено эволюционировать в сторону альтруизма, чтобы выбраться. Либо сотрудничество, либо вымирание – третьего пути нет. Так вот, серые ушельцы сумели искоренить свои варварские наклонности, сплотиться, найти пилотов и подружиться с ними. За эту перемену серые ушельцы до сих пор благодарны нам… и этой планете. – О, это здорово! Если это работает… а почему вы не поступили так же с орхгами и паукрабихами? И, собственно, йорзе? Почему не отправили их в космическое изгнание? – Какая-то подкрадская сволочь из них предусмотрительно взорвала наши корабли для изгнания. Мы не успели создать новые. – Понятно. Стив и Витс осматриваются. По-прежнему никого не видно. – И где же все? – задаётся новым вопросом Витс. – Я уже прочитал мысли. Йорзе ввели тут очень строгий распорядок дня. Сейчас никому нельзя выходить на улицу. Но стоит подождать всего пять деминут – и всем наконец-то будет дозволено прогуляться. Можешь пока оглядеться – я-то здесь бывал, и не раз. – Ты участвовал в изгнании серых ушельцев? – Нет, это было задолго до моего вылупления. Витс вглядывается в монументальные строения. Ему даже становится неуютно от их размеров – рядом с ними землянин ощущает себя крохотной букашкой. Все эти гигантские арки и колонны, должно быть, возводили тысячи существ в течение сотен лет… – Все местные жители соразмерны своим творениям, – прочитав мысли Витса, улыбается Стив. – Что гиганты, что крошки. – Гиганты и крошки? – переспрашивает Витс. Тут же из огромных зданий начинают выходить гигантские существа – птицезавры, длинношеие двуногие и двурукие ящеры с мощными птичьими клювами, голубой чешуйчатой кожей и густым зелёным оперением на спине. Рядом со своими постройками они и вправду выглядят естественно – как, например, люди рядом с обычными загородными домами. Но Стив и Витс на фоне этих гигантов смотрятся максимум как мыши по сравнению со слонами. – Они же нас раздавят! – пугается Витс и рефлекторно приникает к терраформу. – Не раздавят, – усмехается Стив, когда Витс смущённо отстраняется от него спустя несколько мгновений. – Если атомников птицезавры не давят, то нам с тобой точно бояться нечего. – И где эти атомники? – А ты посмотри вниз. Витс смотрит себе под ноги и тут же вскрикивает от ужаса: он стоит прямо посередине крохотного города, по улицам которого снуют мельчайшие, с мелкого муравья размером, зелёные существа. Еле-еле землянину удаётся увидеть, что у атомников две руки, две ноги и только один глаз, который, похоже, заменяет им голову. – Ой!!! Ст-тив, он-ни… м-мы их… к-как же… – заикается Витс и замирает, чтобы ни на кого не наступить. – Смотри внимательнее! – смеётся Стив. – Мы, по сути, парим над их городом, потому что стоим на ксеноновом щите. Ксеноновый щит – это как аргоновый, только не годится для защиты от снарядов. А вот для того, чтобы уберечь крошечных атомников от десятков эльхочердов птицезавров, подходит в самый раз. А птицезавры носят ксеноновые щиты на ногах, как обувь, поэтому и нас с тобой не раздавят. – К тому же, птицезавры как-то… осторожничают, – замечает Витс. Действительно, гиганты ступают по вездесущим ксеноновым щитам боязливо, всё время останавливаясь и оглядываясь. Взгляд одного птицезавра падает на «серых ушельцев». Он осторожно приближается и склоняется над ними. – Рады приветствовать вас на Асткроне! – голосом скорее услужливого официанта, чем могущественного титана произносит птицезавр. Не успевает Стив или Витс ответить, как птицезавр оглядывается и разворачивается: – Извините! Здесь хозяева, мы должны… Птицезавр не заканчивает фразу и быстро отходит от «серых ушельцев». – Не будем вылезать, – шепчет Стив Витсу. – Проследим за ними незаметно. Мысли скрывай на всякий случай. «Серые ушельцы» быстро прячутся за ближайшей колонной. Они видят, как к группе птицезавров подходят три йорзе. В отличие от великанов-аборигенов, уверенности и даже наглости им не занимать. – Ну, вы нормально поработали на этой неделе, – покровительственным тоном обращается к птицезаврам один из йорзе. – Но вам надо ускориться, – заявляет второй. – Создателю нужны новые верноподданные. Поэтому на следующую партию кораблей мы даём вам десять дней. – И не говорите, что меньше, чем за двадцать, корабль не построить, – ухмыляется третий. – Если постараетесь, то сможете. – А если будете халтурить, плакали ваши маленькие друзья, – злобно хохочет первый. – Высушим все микробные лужи, и нечем им будет кормиться. – И кто вам болячки ваши великанские лечить будет? – издевательски добавляет второй. – Куда денутся все эти кровонавты, нервонавты и прочие мини-доктора? Мы вам в сосуды точно не полезем, не ждите. – Не надо, пожалуйста! – жалобными и несоразмерно тонкими голосами взмаливаются птицезавры. – Всё, что угодно, только не трогайте атомников! Кажется, ещё чуть-чуть – и гигантские существа падут к ногам своих поработителей. Не дожидаясь этого жеста, йорзе разворачиваются и направляются как раз к тому месту, где только что были «серые ушельцы». В ксеноновом щите открывается окошко, и йорзе склоняются над ним. – Квантовые усилители для мозговзломов нужно снова обновить, – обращается к столпившимся у окошка атомникам третий йорзе. – И чтоб так же чётко всё работало, без помех! – резко добавляет первый. – Кстати, о мозговзломах, – шепчет Стив. – Посмотри-ка на крышу вон того здания. Эту полусферу я ни с чем не спутаю. Мозговзлом. – Н-не в-вижу, – мямлит Витс, тщетно вглядываясь туда, куда показывает Стив. – А, для тебя она не такая контрастная, у тебя же трёхцветное зрение. Тогда просто поверь мне на слово. – Пяти дней вам за глаза хватит, – бросает тем временем второй йорзе. – Иначе несдобровать вашим дружкам-переросткам! – рявкает третий. – Не будет у вас больше ксеноновых щитов, и вас любая козявка раздавит! Я уж молчу про астероиды, которые у вас тут часто падают… Писклявые голоса крошечных существ сливаются в жалобный хор: – Пожалуйста, нет! Не трогайте птицезавров! Мы всё сделаем! Йорзе переглядываются, обмениваются довольными надменными ухмылками и уходят. – Всё ясно, – с интонацией врача, поставившего несомненный диагноз, произносит Стив, выйдя из укрытия. – Зависимость птицезавров и атомников друг от друга, этот уникальный симбиоз – их слабое место, и йорзе использовали его, чтобы у них развилась выученная беспомощность. – Они действительно убивали тех и других за неповиновение? – интересуется Витс, покинув укрытие по знаку Стива. – Не думаю, что йорзе претворяли в жизнь свои угрозы. Обрати внимание: они и сейчас все без оружия. Им невыгодно убивать своих верноподданных, если подумать. Я уверен, что это всего лишь слова. – Слова? Но почему им тогда поверили? Ну, я ещё понимаю – атомники: они маленькие и хрупкие, обидеть их может каждая букашка… но птицезавры? Любой из них мог одним когтем раздавить сразу десятка три йорзе и даже не заметить этого! Но йорзе достаточно одной угрозы, чтобы эти великаны чуть ли не ноги им целовали! Как такое возможно? Стив вдруг резко поворачивается к Витсу и говорит ему необычайно серьёзным голосом, без всякой привычной насмешливости и лёгкости: – Весь ужас, Витс, в том, что беспомощность – состояние легко достижимое. Величайшая сила запросто превращается в величайшую слабость. – Величайшая сила? – недоумевает Витс. – Любовь. Любовь к ближнему в самом широком понимании. Вспомни, когда ты сам ради любви готов был сражаться с противником, который был сильнее тебя в тысячу раз! В этом её сила. И в этом же её слабость – по собственной воле ты шёл почти на верную смерть! – Ст-тив, т-ты чт-то-то п-путаешь. Я т-теб-бе не рас-сказ-зывал, н-но… – Я знаю. Ты умеешь любить, Витс. Ты не разучился это делать. Да, когда-то ты глумился над самим понятием любви, но преодолел это. Новая любовь придала твоей жизни смысл. – О чём ты?! – неожиданно чисто и громко поражается Витс. – Веншамея мне… ну, да, довольно симпатична, но я не могу сказать, что я её люблю! Вообще-то, она мне симпатична не больше и не меньше, чем, скажем, Леод или Млем… и я ещё не делал ничего такого выдающегося ради неё! Лукавая улыбка возвращается на лицо Стива: – А кто говорил о Веншамее? Землянин впадает в ступор: – О ч-чём или о к-ком т-ты в-вообще? Я нич-чего н-не п-понимаю! – Ну и дурак ты подкрадский, что я тебе могу сказать! – смеётся Стив. – Ладно, давай-ка подкинем спасительную идею нашим беспомощным аборигенам. Если от угроз перейти, наконец, к делу, они горой встанут друг за друга. Знаю, о чём ты думаешь: не недооценивай атомников – вместе они не слабее птицезавров. Превратим величайшую слабость обратно в величайшую силу! С этими словами «серый ушелец» в голубом полупальто снимает с пояса вполне традиционный для представителей этого вида короткий гормет с фиолетовым клинком и отдаёт его «сородичу» в белой рубашке. – Вон того птицезавра видишь? Пырни-ка его горметом несколько раз. Да, кожа у них не настолько толстая, как кажется, фиолетовый клинок возьмёт. А я займусь атомниками. Я подсмотрел, где йорзе окошко в щите открывали. Витс непонимающе уставляется одновременно на Стива и на гормет. – Что? Пырять горметом… ты с ума сошёл?! – возмущается землянин. Стив ничего не отвечает. Зрачки его меняют форму с круглой на амебоидную, а голос приобретает звенящий металлический оттенок: – Может быть! Витс вдруг чувствует, что против своей воли приближается к тому самому птицезавру, на которого ему указывал Стив. И рука человека сама поднимается… а затем резким движением вонзает гормет в ногу гиганту. Из раны тут же начинает сочиться бордовая кровь. – Ой! За что? Что ты делаешь?! – вскрикивает птицезавр. – Что происходит? Что происходит??? Что со мной??? – отчаянно кричит Витс и оборачивается в сторону Стива. А терраформ уже открыл окошко в ксеноновом щите над атомниковым городом и одним движением набирает в правую руку целую толпу атомников. Левой же рукой Стив делает совершенно определённые пассы… Да, он управляет руками и ногами Витса с помощью телекинеза. – Хватит! Отпусти нас, пожалуйста! – пищат атомники в руке Стива. – Жалкие козявки! – рявкает терраформ. – Стоит мне сжать кулак – и от вас ничего не останется! Мне никто не помешает! Тем временем рука Витса наносит ещё несколько глубоких ран птицезавру. Гигант всё сильнее чувствует боль, а Витс – замешательство и… Беспомощность! Как, оказывается, просто её ощутить – достаточно потерять контроль над собственной рукой! А если контроль теряется над миллионами жизней?.. Миллионами жизней, за которые ты в ответе?.. Миллионами жизней, которые ты… любишь? Осознав всё это, Витс решает подыграть Стиву: – Смотрите, атомники! Я в сотни раз меньше птицезавра, но я могу его убить! И вы ничего не сможете с этим сделать! Стив подмигивает Витсу и отпускает его руку. Но человеку не приходится снова ранить птицезавра: в мгновение ока всё его замаскированное под серого ушельца тело облепляет огромное количество атомников. – Прекрати, иначе ты не сможешь дышать! – вопит кто-то из атомников. Угроза вполне реальна: ещё чуть-чуть – и множество атомников плотно забьёт Витсу нос и рот… Тем временем решительность просыпается и в птицезаврах. И быстрее всего – в том, которого ранил Витс. Тем же движением, которым Стив собрал атомников, он огромной рукой хватает самого терраформа и подносит прямо к клюву: – Не смей обижать атомников! Не заставляй меня тебя давить! Стив звонко смеётся: – Ага, значит, серых ушельцев не боитесь, а каким-то ничтожным йорзе кланяетесь? Вы сильнее, чем кажетесь. А они – слабее, чем кажутся. Птицезавр задумчиво ставит Стива обратно на землю, а атомники слезают с Витса. – Но они – наши хозяева… – доносится неуверенный голосок какого-то атомника. – Их нельзя трогать, – вторит другой птицезавр, оказавшийся неподалёку. – А вы попробуйте как-нибудь на досуге! – усмехается Стив. – И убедитесь в том, что вы не такие беспомощные, какими они хотят вас видеть. – Вы по-настоящему любите друг друга, – произносит Витс. – А любовь – это величайшая сила. Птицезавры и атомники обмениваются заботливыми взглядами и начинают негромко переговариваться между собой. А Стив подходит к Витсу и по-отечески обнимает его. – Молодец, ты всё правильно понял, – улыбается терраформ. – И всё-таки, Стив, – робко обращается Витс к Стиву, когда мягко выходит из его объятий, – что ты имел в виду под моей новой любовью? Когда это я сражался с кем-то, кто в тысячу раз меня сильнее? Я ничего не понял. – Подсознание твоё уже давно в курсе. Стив отворачивается от Витса и жестом призывает его следовать за ним. – И ты мне не скажешь, что там задумало моё подсознание? – допытывается Витс. – Скажу вот что. Вы с Веншамеей стали бы очень хорошей парой, на самом деле. Но одно другому не мешает. Витс резко останавливается. Стив не сбавляет шаг и еле слышно посмеивается. – Что ты несёшь, Стив?! – не выдерживает Витс. Стив театрально разворачивается и, щёлкнув пальцами, отчеканивает: – Свет и правду! В очередной раз Витс получает от Стива вместо ответа на животрепещущие вопросы только новую порцию каши в голове и лукавую терраформскую улыбку. И всё же, он не чувствует себя от этого беспомощным, как ещё недавно ощущали себя забитые птицезавры и атомники. Маленькая сегодняшняя победа дарит Витсу уверенность в том, что рано или поздно он разгадает загадки Стива.