Противоречивость стандартам

После слов Филиппа о том что малыш может делать что хочет, Коллекционер отвернулся от друга. Слегка краснея, так просто сдаваться тот не будет, и проверять точно продолжит, но раз это не что-то весомое, то может хоть это будет что-то значить?.... Архивист резко но мягко поцеловал мужчину в губы, к сожалению малыш видел из книги как это делают, конечно, учиться было бы странно. Так что это был просто лёгкий поцелуйчик. Филипп сразу отвернулся, и слегка надавил рукой на малыша, отодвигая его. -Коллекционер...давай пока оставим все это, у нас много других дел, тебе надо ещё хотя бы несколько раз посетить школу и уже поздно, так что...давай спать... Архивист видя реакцию Филиппа не совсем понимал, чего плохого он сделал, но уже понятно было то, что не узнать ребенку сегодня всё, на все сто. Филипп уже лежит в кровати, а Коллекционер всё сидит на подоконнике, смотря на яркие мерцающие звёзды. Сегодня ночь какая-то не такая, небо с зелёным оттенком, звёзды, они, красные? Что происходит вообще?! Резкая новая головная боль. Ребенок резко схватился руками за голову. Филипп как только это заметил сразу не понимал что с ребенком, но потом появилось вокруг что-то непонятное, помехи? Коллекционер начал истошно кричать, а стекло в комнате разбилось. Но из-за напряжения, ребенок лишь сильнее покрывался помехами делящие на синие, красные, жёлтые и белые спектры Коллекционера. Мужчина сразу подскочил с кровати, и начал пытаться успокоить ребенка. Его крик был настолько высоких нот, что скорее назвать можно писком в крике, что казалось, вот - вот ушные перепонки лопнут. Филипп пытался закрыть рот Коллекционеру, но произошло неожиданное. Рука прошла насквозь?! Коллекционер из-за этого лишь начал сильнее паниковать, и все становилось хуже. Даже небо и звёзды начали играть словно в догонялки, они все бегали по небу, разбегаясь по всему темному ковру. Ничего не оставалось, мужчина попытался поцеловать Коллекционера в лоб. Слова что всё будет хорошо и что ребенку просто надо успокоиться, помогали. Коллекционер лишь начал снова плакать, но паника уже утихала, и крик утих. Как и звёзды словно устали, медленно возвращаясь на свои места. Как бы за раз успокоить ребенка? Черт. Зная его чувства есть один шанс и один вариант. Уиттебейн медленно но уверенно поцеловал в губы Коллекционера, так же неумело, но в любом случае лучше чем то, как целовал ребенок. Архивист сразу не понял что происходит, но приняв поцелуй и прикрыв глаза, помехи почти исчезли. Звёзды были как раньше на своем месте. Казалось, поцеловал и отпустил когда архивист успокоился, но Филипп словно даже не хочет прекращать это. Но все же у человека воздух не вечен и пришлось отстраниться. Но Филипп не ожидал того, что отпустив мальца, тот уже будет без сознания. И чуть не упал с подоконника, Филипп успевает подхватить ребенка. Уиттебейн теперь даже молился, как титану так и своему богу, о том что бы малец ничего не помнил. Но кажется сам человек начинал принимать свои эмоции и чувства. Целовать Коллекционера, было приятно. Но все же так нельзя. Перенеся архивиста на кровать, теперь человек не мог уснуть. "Как так можно? И самим влюбиться в ребенка, это противоречит нормам, это неправильно. Но раз полюбил, что делать теперь? В первые за столь многое время я не знаю что делать, как быть, и что будет дальше?" Всё же надо спать, но все ещё сон не идёт. Филипп уже думал о нескольких вариантов, попить молока, или ещё что-то, даже мысли про алкоголь дошли, но все это он не стал пробовать, и просто лег в кровать. Лёжа минут так 10, Уиттебейн всё ещё не как не мог уснуть, часто посматривая на ребенка, было заметно все ещё немного помех, архивист сейчас выглядит как мертвый, бездыханное тело что просто валяется на кровати, не желая начинать разлагаться. Опять же понять жив ли ребенок нет возможности, человеческих признаков жизни всё равно нет, и быть не может. Филипп даже спустя час не спит, все время следя за ребенком, все это так странно. После освобождения архивиста сразу все не так как раньше, все по другому. До этого Уиттебейн бы даже и не подумал о чувствах, ему вообще было плевать на этого полубога, лишь бы помог, а потом пошёл бы на свояси с моста, снова быть, уже, навсегда один. А сейчас когда ребенок на свободе, его можно трогать, прикасаться, заботиться и играть если тот заставит. Теперь, представляя как тот бы мучился в заточении внизу моста, где никого бы не было. Это даже приносило боль, теперь не было желания даже оставлять ребенка одного. За этими мыслями, Филипп все же уснул. На утро Уиттебейн проснулся из-за лёгкого удара по лицу, но чем-то мягким. Открыв глаза тот увидел архивиста что хитро улыбался оскалив зубы, а в руках была подушка. Филипп не выспался за это время, сколько времени вообще? Солнце только начинает выглядывать из-за горизонта леса, что было видно из окна. Человек пригляделся к архивисту, что-то с ним не так, на нем все ещё появляются помехи. Но он был милый, что с ним теперь? И нафига тот так делает, пробуждение от этого отнюдь не радостное. -и что это было Коллекционер? Сколько время вообще? — грубый голос, уже наполняющийся злобой, покрывали воздух звуком. -веселое пробуждение! — Коллекционер посмотрел в окно, на солнце, слегка обжигающее глаза, но кажется ребенку было все равно на это. — сейчас 5:36 с добрым утром — снова улыбка до ушей. Новый и резкий, но лёгкий удар подушкой мужчину, но на этот раз ребенок не стал забирать её оставив на лице друга. Филипп сразу от злости взял ту же подушку и кинул ее в Коллекционера, она была немаленькой, так что ребенок оказался на полу, но тот хохотал. Что вообще творит этот черт!? И как он определил по солнцу точное время? Угадал или сказал приблизительно? Призвав свиток, нет, он прав, время 5:37 за это время уже прошла минута. В эту минуту Коллекционер замолчал, но на кровать не запрыгивал. Но все же появившись на кровати, с ним кажется все было нормально. Что с ним было тогда? -филипп что вообще было? — тихо промычав, малыш просто упал на мужчину, словно не спал всю ночь вместо человека. -коллекционер с тобой все хорошо? Ты меня разбудил тем что ударил несколько раз подушкой. Как ты себя чувствуешь? И что было вчера с тобой? —в голосе не было волнения, переживаний, снова просто вопросы, с небольшим интересом. -мне кажется что я чувство боли теперь запомню на всю жизнь...как вы люди с этим живёте? И разве я бил? Это глупо так будить, ну или раньше да я так делал, но с сестрой. Она запретила потом так делать, ведь это не приятно. Как она говорила по крайней мере. Чувствую...вроде нормально, но устал не знаю почему... А что было? Помню лишь сильную боль в голове и.... — Коллекционер сразу вскочил, и сев посмотрел на Филиппа в притык - ты поцеловал меня! Ты знаешь что тогда это все значит?! Мы же...останемся друзьями? Верно? — теперь Коллекционер снова переживал. Филипп лишь вздохнул и погладил мальца по голове, ответ было дать трудно, выбор теперь стоял перед тремя вариантами. Признать что чувства есть у двоих, просто сказать что дружба будет как прежде или сказать что это лишь у Коллекционера такое, но все же дружбе конец, точно не будет. От этих мыслей оторвало одно, из-за того что архивист переживает, у него снова появились эти помехи. Всё же вздохнув, Филипп принял решение. И приняв сидячее положение, поцеловал ребенка снова в губы.