Иллюзия Хамелеона

      Ася       После вчерашнего спектакля я не смогла сомкнуть и глаза, обдумывая обвинения Кислова, которыми тот уверенно раскидывался налево и направо. Наверное, теперь соседи, слышащие ту небылицу, решат, что я чокнутая фанатка Кислова. Я и так практически не выхожу из дома, создавая веские причины для сплетен, а теперь так совсем стала звездой своего подъезда. Что теперь обо мне подумают люди, что я безумная сталкерша, заливающая людей бриллиантовым раствором? Или просто чудачка, нежелающая делить парня с другой девочкой? Боже, это уму непостижимо.       С чего вообще Кислов решил, что это я? Мы с его барби соперничаем не меньше, чем с ним, и я ни разу не делала ей ничего такого. Даже Ивану-дураку я не делала ничего из рода вон выходящее, а если и делала, то не специально. Конечно, наверняка, он считает меня законченной тварью, которая способна на такие выходки. Но я не способна. Мне незачем было делать этого, мой враг Кислов, не Анютины глазки. Да и кто в своём уме станет обливать человека зелёнкой, только полный кретин. Я ещё в своём уме, и прекрасно осознаю, что бывает за такие выходки.       То, что он примчался посреди ночи, защищая свою девушку было достойно уважения. Я бы растеклась в лужицу, сделай для меня такое Борис. Но какого чёрта Кислов прибежал защищать барби ко мне, я не понимала, и никогда не смогу понять. Он даже не застал меня, а другого человека, но все равно подумал именно на меня?       Конечно, Ася Станиславовна единственный монстр в нашем городе, на кого ещё думать, только на бедную девочку.       Я потрясла головой, доставая градусник, чтобы проверить температуру. 37,8. Просто блеск. Хотелось плакать от несправедливости. Я болею, а окружающие как с цепи сорвались. Отец с самого утра устроил скандал из-за так и неразвешенной одежды, даже не удосужившись справиться о моём здоровье. Меня это больно укололо, хотелось кричать от злости. У него что, рубашек мало, не может взять другую, совершенно такую же в шкафу? А, ну да, конечно, тогда нужно было бы заставить маму ее погладить, а он не хотел обременять её просьбами на последнем месяце беременности. В таком случае мог попросить меня, ну и тут неудача, он же считает, что я совершенно не способна сделать это правильно. Откуда взялось такое недоверие с его стороны, я не знала. Зато это здорово расстраивало. Быть папиной дочкой, таить в любви и заботе, а в один день лишиться любого внимания и доброго слова — хуже смерти. Я чувствовала себя полной неудачницей.       За окном капал дождь, солнце то появлялось, то пряталось за тяжелыми тёмными тучами. Ветки деревьев проседали от тяжести капель. Я смотрела в окно, полностью готовая к школе, и замазывала синяки под глазами, наблюдая, как птицы улетают на юг. Также, как улетает моя привычная жизнь, растворяясь за пучинами неизвестности. Что теперь меня ждёт?       Кислов пообещал мне устроить весёленькую жизнь. Не сомневаюсь, что он сможет. Учитывая, насколько он уверен в моей причастности, он сделает всё возможное, чтобы я заставила молить о прощении.       Так уже было однажды. В девятом классе. Я тогда по собственной глупости стащила его любимые коньки, которые он считал счастливыми. Почему-то мне казалось это тогда весёлым. А вот Кислов не смог нормально кататься в других. Продул матч, поругался с командой, почти лишился места лидера. Я была в ужасе. Естественно, он понял, чьих это рук дела. Я никогда не была слишком смышленой, когда дело касалось заметания следов, он быстро сумел доказать мою причастность. И, видит бог, лучше бы он тогда меня избил, чем злился. Злость Ивана-дурака — моё самое страшное наказание. Это отличалось от детской шутки, он весь почернел от злости. Обещал мне расплату, и, как всегда, сдержал слово.       Начиналось всё не так уж и плохо, он лишь изрезал мои любимые дорогущие кроссовки для бега канцелярским ножом. И я понимала его, даже не стала жаловаться. Надеялась, что на этом то всё и закончится, но это была лишь верхушка айсберга, ведь его конец крылся куда глубже, чем я могла себе представить.       Всю следующую неделю, которую я гордо прозвала неделей страхов, или неделей грехов, он выдумывал разные подлянки и успешно их реализовывал. Всё дошло до того, что он, каким-то образом, стащил контрольную у директора в кабинете, подстроив всё так, словно это сделала я. Ну и прилетело же мне тогда, когда директриса обнаружила пропажу в моем розовом рюкзачке. После того случая мне аннулировали оценки за контрольные по всемирной истории, а в классе у директора установили камеры. Я ещё месяц ходила на отработки, и усиленно драила спортивный зал в качестве наказания.       Б-р-р-р!       Как вспомню, так мурашки по коже бегут.       Неужели впереди меня ждала вторая неделя страхов? В таком случае, лучше сразу убейте меня, потому что выдержать это во второй раз я попросту не смогу. Возможно, даже лишусь своего красного аттестата и золотой медали, уж Кислов постарается.       Выпив две кружки чая с пустырником, и таблетку аспирина, я начала готовиться к первому дню своих пыток. Я уже не так глупая восьмилетка, поэтому первым делом заплела волосы в косу, а потом решила перестраховаться, и завязала её в пучок. Никаких жвачек в волосах, я больше не позволю ему портить мне волосы. Далее поспешила надеть тёмную блузку, потому что последний раз он испортил все мои ручки, они буквально плескались чернилами. Домой тогда я возвращалась в синей испорченной блузке и с испачканным лицом. На одни и те же грабли я не наступлю.       Так, нужно ещё обязательно взять с собой сменную одежду. Кислову не 12 лет, наверняка в его подросшей голове миллион планов, как сделать мне гадость.       Ну, и то, к чему подготовиться было невозможно, а встреча с ними была неминуема — его лучше друзья, паучки. Вовсе не малыши. Вовсе не милашки. Каким размером там вырастают тарантулы? Готова поклясться своим аттестатом, он точно решит притащить его в школу. Сколько их у него я не знала, потому что не была в доме у Кисловых как раз с девятого класса, в котором он их завёл, любитель горячих ощущений. По крайней мере, я отлично знала биологию, и достаточно умна, чтобы понять, что тарантулы не несут никакой опасности для человека, кроме жуткой боли от яда. Говорят, это не больнее укуса пчелы. Но даже к такому укусу я была не готова.       Твердо решив, что при виде мохнатых лапок не свалюсь в обморок, я приняла для себя единственное правильное решение — лишить его удовольствия получить мой страх. Что бы мне этого не стоило, просто сделаю вид, что тоже люблю…тарантулов. Возьму в руку, сдержусь, не буду верещать, может даже взгляну в его огромные паучьи глазки, поглажу шёрстку, а потом кину это существо прямо в лицо его хозяина. Да, точно, именно так я и поступлю. Я смогу. Кислов ещё посмотрит, как манипулировать моими страхами, которые обернуться для него кошмарами.       С этими мыслями я поцеловала маму, и, пожелав хорошего дня, поплелась в школу под зонтом. Папа уже уехал, даже не позаботившись о том, чтобы довести свою единственную дочь в школу.        Ваня       Проснулся я в ужасном состоянии. Всю ночь мне не давала спать Анюта, названивала, закидывая сообщениями, она плакала о том, что любимое платье безвозвратно испорчено, и требовала отыскать негодяя, который сделал это с ней. Про свои предположения в сторону Хамелеона, я благополучно умолчал. Ни к чему Ане разбираться с Аськой. Я сделаю это сам. Ох, как же я отомщу этой занозе.       С кровати я поднялся с твердым желанием, чтобы Настенька сейчас тряслась от ужаса в своей маленькой кроватке. Наверняка она понимает, что её ждёт, и от этой мысли бесята в моей голове начинают кружиться в танго. Как там она говорила, неделя страхов? Будет ей неделя страхов повышенной опасности. Подойдя к зеркалу, я задумался о том, что после моих шалостей Аська закончит школу, совершенно лишённая любых переживаний.       А что, смысл бояться высоты, когда злой Ванечка когда-то пугал скинуть её со второго этажа? Какая радость бояться глубины, когда твой враг однажды скинул тебя с лодки прямо в воду? Отчего переживать за оценки, когда Кислов когда-то подставил тебя перед директором? Зачем переживать, что скажут люди, они и так постоянно судачат о нас.       Интересно, какой была бы моя жизнь без этой занозы?       Серая, мрачная, лишённая эмоций.… Всё-таки Аська здорово развлекала меня своими проказами. Парни в нашей школе были слишком скучными и спокойными, а я в детстве был тем ещё непоседой, Хамелеон со своей неприязнью просто спасла меня от скуки. Грустно это осознавать, но, вероятно, я буду даже скучать по ней после выпуска. Эти мысли портили мне всякое настроение. Хотя, задавшись целью, я могу поступить в тот же институт, что и она, и тогда её ад продолжится. Я могу преследовать её везде, куда бы она ни шла, и это будет настоящим наказанием.       Могу даже специально жениться на Хамелеонше, но тогда наши жизни будут навсегда связаны. Даже любопытно, сколько бы мы продержались, не поубивав друг друга. Занимательно, а если бы у нас появились дети…       Я качнул головой, отгоняя безумные раздумья прочь. Что-то меня понесло не в том направлении, с чего бы это ей соглашаться выходить за меня? С чего бы мне хотеть этого?       Извини, Ася, давай поженимся, чтобы и дальше портить друг другу жизнь? Смахивает на бред больного. Я всегда такой, если не высплюсь, а сегодня мне определенно не дали этой возможности. И кто, собственная девушка.       Времени оставалось мало, открыв стеклянный террариум, я заботливо вынул из него Брауни, оттряхнув её мохнатые лапки от песка. Потом повторил то же самое с Гонщином.       — Простите, ребята, сегодня вам придётся поработать, — произнес, пытаясь не смеяться. С рук на меня глядели четыре огромных чёрных глаза, сверкая недовольством. Вряд ли Брауни, или Гонщик, мечтали оказаться средством в достижении цели испугать Асю, но другого выбора она мне не оставила. После моих любимцев, она столкнется со вторым моим злодеянием, а потом я добью её третьим, конечно, если к тому моменту она уже не сбежит домой в слезах. Если сбежит, я прощу её выходку. Не буду же я из-за испорченного платья Анюты мстить ей, как чертов психопат.       Поместив животинок в маленький контейнер, в котором заранее проделал дырочки для естественной вентиляции, я поспешил закинуть рюкзак за спину, и отправиться в школу. Благо, на улице лил дождь, и отец добродушно взялся меня подвезти.       В классе практически никого не было, и я сначала решил, что Аська ещё не пришла, успел расстроиться, но проследовав до нашей третьей от окна парты, увидел её рюкзак. Позлорадствовал с секунду и принялся как можно скорее переселять Брауни и Гонщика.       — Давайте, сладкие, это не продлится долго, я вам обещаю, — погладив мохнатую спинку своей любимицы, я пустил ее полазить в рюкзак Хамелеонши, Гонщина специально посадил во второе разделение, которое как раз пустовало, чтобы Аська не сразу нашла моих детишек. Посмеявшись, я стал довольно наблюдать, как класс заполняется одноклассниками. До звонка оставались пять считанных минут. Я закусил губу, отворачиваясь к окну. Не мог дождаться, когда же Аська юркнет в свою сумки и оглушит одноклассников своим истошным криком.       Но всё произошло совсем не так, как я себе это представлял. Вместо Хамелеона, к нашей парте подбежала растрепанная Рита, чье лицо было испачкано тушью. Она быстро поприветствовала меня, сбив с толку, и, схватив кожаный рюкзак Аси, уселась на противоположную парту, засунув в него пятерню. Я не успел среагировать, чтобы не позволить ей этого сделать. Не знаю, что такого она хотела найти в сумке у Хамелеонше, но ей посчастливилось стать обедом для Брауни. Я зажмурился от громкого возгласа Риты, она тут же отбросила рюкзак на пол, а я посинел, надеясь, что с тарантулами всё хорошо. Верещала девушка так, словно Брауни всё же её цапнула от неожиданности. И правда, на пальце Риты блеснула алая кровь. Я зажмурился. Неловко вышло. Под шумок поднял Аськин рюкзак, укладывая его на стул.       На крик сбежался весь класс, даже Ася, которая перепугано глядела то на Риту, то на меня, точно что-то подозревая.       — Рит, что случилось? У тебя кровь идёт!       Аська выглядела испуганной. Я почти сожалел о своём решении.       — Там! — закричала девушка, указывая на сумку. — У тебя в портфеле паук огромный! Вот такой! — Рита помахала руками, намекая на размер Брауни.       Я хмыкнул.       — Не придумывай, не такая уж она и большая, — решив, что шанс на то, что Ася всё ещё может найти Гонщика остался, я нехотя вытащил Брауни с рюкзака, демонстрируя перед одноклассниками.       — Кислов! — заорала Хамелеонова, подлетая к нашей парте. — Я так и знала! Ты не отличаешься креативностью, балбесина! — долбанув меня по затылку, девушка выхватила Брауни у меня из рук. На секунду я решил, что она сейчас раздавит бедную ни в чём неповинную паучиху, но Ася лишь аккуратно посадила её к себе на ладонь. Она даже нашла в себе силы погладить её мохнатую спинку, от чего у меня отвисла челюсть.       — Жаль, что твой хозяин полный идиот. Заставил тебя так страдать, да? — мне показалось, что она сюсюкалась с моим тарантулом.       — Настя, ты чего, выброси его! Он ядовитый! — верещала Рита, а Хамелеон не слушала её, усаживаясь за нашу с ней парту.       — Ядовитый здесь только его хозяин, а он просто испугался.       — Она, — поправил я, почесав пульсирующий затылок. — Это она. Брауни, её так зовут.       Ася недовольно свернула глазами, возвращаясь к мохнатой паучихе, которой, кажется, та пришлась по вкусу намного больше, чем Рита.       — Да ты, оказывается, девочка, — Аська аккуратно провела пальчиком по её голове. — Значит твой хозяин в двойне кретин, раз подвергает такую очаровашку опасности. Может, забрать тебя у него, как ты думаешь?       Я, в конец опешив от её неоднозначного поведения, протянул руки к Брауни, спасая ту от Хамелеонши.       — Кислов, ну ты и придурок! — сообщила Рита, будто бы я и сам не понимал.       — Прости, Рит, она не ядовитая…       — Чем ты вообще думал, засовывая её к Асе? Ты совсем голову потерял уже, подонок! — не унималась защитница Аси, а я уже мысленно пожалел, что не вытащил Гонщика, за которым как раз потянулась Ася, ища книгу по алгебре.       — Ась, подож… — раздаётся звонкий крик, настолько сильный, что у меня начинает шуметь в ушах. — Подожди, там ещё один… Впрочем, ладно.       Хамелеон отпрыгивает от парты на метр, снося всё вокруг. Верещит так, как не верещала даже Рита. Я прикрываю лицо рукой, наблюдая, как девушка испуганно врезается в математичку, сбивая ту с ног. Приехали.       Женщина что-то кричит, но мы не слушаем, прожигая друг друга взглядом. Приходится спрятать тарантулов обратно в контейнер и, схватив их под мышку, плестись за математичкой в кабинет директора.       Просто космос. Я же именно этого и хотел.       — Алла Семёновна, нет, вы посмотрите на этих убийц у него в руках, Кислов с Хамелеоновой перешли любые границы дозволенного. Я не потерплю, чтобы эти двоя, срывали мне урок. Как можно было додуматься притащить в школу тарантулов, Кислов, у тебя совсем мозгов нет?       — Вы ещё спрашиваете, — не молчит Ася. — Я тоже прошу принять меры против Кислова, он…       — Молчать! — срывается директриса, ударяя тяжелой книгой по столу. — Вы оба меня уже достали! Я никогда не встречала таких шкодливых детей, как вы! Вам уже не 10 лет, должны хоть немного включать свою голову! Кислов, Хамелеонова, оба наказаны, и родителей ко мне в понедельник!       — Но…       — Никаких но! Прочь отсюда, и тарантулов своих заберите! Нет, не забирайте, заберете после уроков, а пока они побудут… со мной. А сейчас, пошли вон! Оба!       Ася       — Ну что, рад? — срываюсь на крик, пихая Кислова в грудь. — Ты безмозглый идиот, из-за тебя мы оба наказаны. Нельзя было придумать что-то более креативное? Мало было одной, он притащил второго! — я била его, пока мои руки не были перехвачены, а спина впечатана в холодную стену.       Меня спасло дождливое утро. Девочки изрядно промокли, и их макияж был испорчен. Рита караулила меня у двери в уборную, оказывается, она как на зло, забыла свою косметичку дома, а у меня как раз всегда на эти случаи в рюкзаке была запасная. Я разрешила ей взять косметичку в моём рюкзаке, пока сама заканчиваю с промокшей причёской. Но через пять минут услышала её истошный крик, и тут же бросилась в класс. Рита сидела с покусанным пальцем, пока Кислов держал в руках серое недоразумение, которое, как я и думала, было предназначено для меня. Гадёныш. Схватила я это создание, от которого тряслись коленки, и хотела сразу же швырнуть ему в лицо, как и готовилась. Но жалобные глазки заставили меня передумать. Казалось, что тарантул перепугался даже больше, чем Рита. А потом и вовсе оказалось, что это девочка, Брауни. Мне стало её настолько жаль, что Кислов использует животное, дабы попугать меня, что я не сдержалась, и погладила её мягкую головку.       Сначала я даже обрадовалась, что больше не боюсь пауков. Но потом чёрт дернул меня полезть в рюкзак за книгой, как я наткнулась на ещё два, точно таких же глаза, тарантул запаниковал у меня под пальцами и резко зашевелился, а у меня чуть не остановилось сердце. Сколько у него ещё этих тарантулов? Я начала биться в истерике, воображая, что теперь по всему моему телу ползают мохнатые пауки. Дошло до того, что своей истерикой, я не хило так снесла с ног математичку. Собственно, так мы и оказались у директора. А теперь меня ждал серьезный разговор с отцом, когда тот обо всём узнает. Даже подумать страшно, что сделает мне отец. И всё из-за этого недоумка!       — Клянусь, если ты сейчас же меня не отпустишь! — я визжала, извиваясь под его хваткой, как загнанная в ловушка змея. — Я такое тебе устрою, что тебе и не снилось!       — Заканчивай кричать, уроки идут, Ася!       — А, уже Ася, а как же сучка? А как же Фиона?!       Я и не собиралась прекращать бить его по груди. Слабо, конечно. Я же не садистка какая, чтобы наслаждаться человеческой болью.       — Слушай, я переборщил, ясно? — перехватив мои кулачки, он крепко сжал их, пригвоздив над моей головой. — Я сам всё объясню твоим предкам, не переживай.       — Не переживать? — я усмехнулась. — Да ты мне двух тарантулов подсунул, как уж тут не переживать? А всё из-за чего, Кислов, из-за того, что кто-то твоей любимой мордашку испортил?       — Прекрати!       Наверное, со стороны наша с ним поза выглядела весьма интимно. Я, прижатая задницей к стене его телом, мои руки над головой, и его рука на моей талии, чтобы не брыкалась. Кислов был настолько близко, что незнающий человек мог решить, что мы целуемся. Его кудрявая чёлка застилала мне глаза, приходилось сдувать её, чтобы не нарушать зрительного контакта.       — Нужно было мне поверить, когда я говорила, что это была не я, понял?       Он согласно кивнул. А я увидела в его глазах раскаяние.       — Я уже понял, что это не ты.       — Да, и как же ты это понял?       — Анюте только платье испортили, не лицо, как ты сказала.       — Вот как? — я злобно топнула ногой по его кроссовкам. — Даже как-то жаль, нужно было, чтобы вам обоим в глаза зеленки плеснули.       Кислов оскалился, то ли от боли, то ли его это веселило. Мне же было совсем не весело. Я уже представляла, как он отпускает меня, а я со всей мощи бью ему между ног, а потом даю дёру, куда глаза глядят.       — А ты добрая, Аська.       — Отпусти меня, Иванушка-дурачок, сейчас же!       Отпустить меня он так и не успел. Со стороны послышался чей-то голос, благодаря которому мы отскочили друг от друга чуть ли не на метр. Я испуганно отдёрнула задравшуюся юбку и вылезшую из неё блузку.       — Я так и знала, что вы оба не просто так собачитесь! — заорала Макарова, топая каблучком на встречу к Кислову, чтобы отвесить ему звонкую пощёчины. — Я так и знала, что она тебе нравится! Ну и гад же ты, Ваня! Целовать эту… — Анюта с ненавистью меня оглядела, — целовать эту проклятую девку прямо у меня на глазах! С меня хватит, между нами всё кончено. Больше никогда не звони мне!       Я прикрыла лицо руками. Он из-за неё пытался отомстить мне, попался в немилость директору, и от неё же за это получил по морде. Какая ирония.       — Знаешь, Кислов, мне тебя даже не жалко.       — Заткнись уже, Хамелеонова, — просит, потирая щёку. — Достала, стерва.       — Твой словарный запас всё пополняется и пополняется, — порадовалась за него я. — Так глядишь, завтра проснусь шлю…       — Я сказал тебе закрыть рот!       — Сам закрой рот!       Он снова гневно двинулся в мою сторону. Понимая, что больше не желаю играть в эти игры, я со скоростью света развернулась и ринулась в класс, подальше от этого идиота.       Но в классе меня ждало ещё более изматывающее событие. Второе баловство от мистера Ивана. Надеюсь, последнее. Потому что этого я уж точно ему не прощу. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Теперь то, его отец точно узнает…