Иллюзия Хамелеона

      Ваня       Ранним субботним утром я был вынужден столкнуться с отцом за завтраком. Так было всегда. Каждый божий день, кроме каникул, и дней, когда Зуев не ставил тренировочных дней. Обычно я был счастлив, переговариваясь с отцом за чашкой чая, но сегодняшний день отличался от предыдущих. Отец хмуро листал еженедельную газету, не желая обсуждать произошедшее. За что огромное спасибо Асе.       Антон хирург от бога, наш дом завален дорогим алкоголем и шоколадом, который дарят ему пациенты за ещё одну спасённую жизнь. У отца частная клиника, и как бы он не пытался бороться с подарками от пациентов, они всё равно несли ему благодарность, иногда оставляли на ресепшене, чем очень злили отца. Они платили ему достаточно за оказанные услуги, но не могли удержаться от такого незначительного жеста.       В детстве мне это безумно нравилось, практически все шоколадки, что отец приносил к концу недели, раздавались моим красивым одноклассницам. Самые вкусные, молочные, с орешками, естественно, нёс Хамелеону. Как-то раз она умудрилась сломать зуб, пытаясь прожевать сразу две плитки с миндалём. Я изрядно посмеялся с её обжорливости, она не желала делить их с другими девочками. По правде говоря, ей бы и не пришлось. Я был готов отдать ей весь пакет, если бы Ася попросила. Просто попросила. Но эта девочка — самая упрямая на свете. Даже когда ей очень чего-то хотелось, она не могла раскрыть рот. Может быть, будь она немного смелее, мы бы сейчас не оказались в таком положении.       Отец уверенно избегал тем про хоккей, как и про татуировки. Он просто сидел и молчал, пока я продолжал оправдываться, молясь, чтобы сегодняшняя тренировка не стала моей последней. Антон ненавидел моё увлечение, настаивая на изучении медицины. Но медицина была глубоко не интересна мне, я не видел себя на месте отца. Потребуется время, пока он полностью смирится с этим. И если бы прошлая игра была выиграна, возможно, тогда бы он понял, что это не ерунда. Я не хотел даже думать, что будет, если сегодня Антон запретит мне играть.       — Пап, так что там с тренировками, я могу пойти?       Антон откладывает газету, устремляя взгляд в окно. Снова идёт дождь. Сентябрь никогда ещё не был таким дождливым. Отец патологически не любил плохую погоду, называя её предвестником смерти. Это оправдано, учитывая, сколько людей поступают в клинику из-за аварий во время дождя. Наверное, все его мысли сейчас были заняты предстоящим тяжёлым рабочим днём. Домой вернется не раньше двенадцати, снова будет винить себя, что мало времени проводит со мной и мамой. Это одна из причин, почему я так негативно настроен по поводу поступления на медицинский. Я не хочу отсутствовать в жизни своей семьи, как это делает он.       — Что у тебя с Асей? — он бросает на меня короткий взгляд полный непонимания. — Сын, во что ты играешь? У тебя вроде бы есть девушка, но вчерашний день говорит мне об обратном.       Ещё один человек, который видит то, чего нет.       — Взаимная неприязнь, что у нас ещё может быть с Хамелеоновой. Не отходи от темы, я могу пойти на тренировку? — поглядываю на часы, Гена ненавидит, когда игроки опаздывают. Хотя какая разница, запрети отец мне играть, и настроение тренера перестанет меня волновать.       — Я не хочу, чтобы из-за твоего поведения у нас испортились отношения с её семьей.       — Пап, ты серьёзно? Мы с Асей всю жизнь ругаемся, а тебя это только сейчас начало волновать?       — Меня это всегда волновало. Очевидно, что ты к ней неравнодушен. Об одном прошу, не наделай глупостей.       Если бы это сказала мама, я бы посмеялся. Но отец?       — Конечно, я к ней неравнодушен. У нас много нерешённых вопросов, но это наше дело. Возвращаясь к хоккею, я могу пойти, потому что уже опаздываю.       — Ты знаешь моё отношение ко всему этому. Но ты уже взрослый парень, я не могу запретить тебе играть. Единственное, о чём я тебя прошу — не создавай ни себе, ни нам проблем.       Какие там проблемы я ему создаю, я не знал. Одно было ясно: старик даёт зеленый свет. Это самое важное.       — Спасибо, пап, — вскакиваю со стула, на ходу бросая посуду в мойку. — Правда, спасибо.       — Не спеши так, я подвезу тебя.       Дорога до зала заняла не больше двадцати минут. Весь путь никто из нас не проронил и слова. Пожелав отцу хорошего дня, и выслушав его извинения по поводу позднего возвращения, я захлопнул дверь машины, радостно влетая в здание. Я шёл и видел, как негодует Зуев, что капитан его команды смеет опаздывать на субботний прокат. Будучи готовым к его замечаниям, я не растерял своего хорошего настроения. Главное, что Антон позволил продолжать играть, остальное мало меня волновало.       На тренировке Паша и Егор снова затеяли разборки, не знаю, какое яблоко раздора появилось между ними на этот раз, но что-то с этим нужно было делать, иначе нашей команде придёт конец, чего я уж точно не хотел. Слишком многим я пожертвовал, чтобы парни разрушили всё из-за пустых недомолвок.       — Паша, Мел, — объявляю, стуча клюшкой по льду. По лицу струйкой стекает пот, сказывается наказание Зуева за опоздание. Я здорово поработал. — На следующую тренировку можете не приходить, — чётко заявляю, откидывая перчатки в сторону. Зуев обращает на нас внимание, но не спешит вмешиваться. Мы сами решим этот вопрос.       — Какого чёрта, Кис? — хрипит, подъезжая ближе. Плавно скользит, коньком разрезая лёд. Паша не плохой вратарь, потерять его — заметная утрата для команды, но если он так и продолжит цепляться к Егору, его деятельность с Волками будет окончена, собственно, как и Мела. Порой проще найти двух новых талантливых игроков, чем положить все силы на примирения, и лишиться всей команды.       — Если планируете и дальше мериться достоинством, можете валить из команды.       Егор молчит. Знает, что не прав.       — Ванёк, да мы же шутя… так, разминаемся. Не бери в голову.       — Из-за вас мы продули прошлую игру, для тебя это шутка? Ты совсем охренел?       Долго выяснять отношения не пришлось. Парни пожали друг другу руки, пообещав, что это было в последний раз, когда они устраивали разборки на льду. Хотят бить друг другу морды — пожалуйста. Но за пределами команды.       — Что с тобой? — шмыгает носом Кудинов, привлекая внимание. — С Аней поругался?       — Илья, отвали, а, — прошу, похлопывая друга по плечу. — Сейчас вообще не до этого.       Кудинов талантливый нападающий. Но его любовь к моей бывшей всегда бесила меня. Если он так сильно хотел её, нужно было брать. Не думаю, что Аня бы отказалась, учитывая то, как она жаждала любви. Думать о Макаровой не хотелось.       Ещё больше не хотелось думать про Хамелеона. Зато этого очень хотел Боря. С первой минуту нашей тренировки он то и дело пытался завести разговор про Асю, на что я умело закрывал глаза. Долго бегать не получилось, под конец тренировки Хенкин всё же прижал меня на корту, перегородив путь под предлогом, что нужно серьёзно поговорить.       — Слушай, Кис, это же ты мне те записки подкинул? Ну, Настены.       — Забей, Хенк, это между мной и Асей.       Казалось, что только ленивый не хотел обсуждать наши с Хамелеоном отношения.       — Вот всегда ты так. Но очевидно, что это и меня касается, не находишь?       — Говорю же, не лезь. Эти записки она по дурости писала, сомневаюсь, что сейчас ей есть до этого дела.       — Это ты решаешь?       Меня порядком начинало подбешивать поведение друга.       — Чего ты хочешь? Встречаешься с Анжелой, вот и встречайся дальше. Аська тут причём?       — Просто её чувства… в 9 классе ты плёл, что она меня разлюбила, пытается забыть, но на деле я вижу другое.       Вздыхаю. Я отлично помню, как убеждал Борю в том, что Хамелеон к нему равнодушна, когда, на деле, она утверждала об обратном.       — Хенк, это же Аська, мы сейчас из-за неё будет ругаться?       — Думаешь дело в ней? Ты ведешь себя, как придурок. Знаешь, если тебе нравится девочка, не обязательно пугать её паукам, или что похуже. Вы же как кошка с собакой, а как сцепитесь, так страстью за километр веет.       — Херню нести не нужно, — срываюсь, не выдержав этой глупости. — Я с Аней, забыл?       — Что-то по тебе не видно, чтобы ты горевал из-за вашего расставания.       — Потому что она это не серьёзно.       — То есть, если Ася, к примеру, начнёт с кем-то встречаться, тебе будет плевать? — Хенк вскинул бровь, нарочито заставляя меня злиться.       — Я буду только рад.       Мы с Хенком были уже в раздевалке, когда половина других парней рассосалась по душевой, смывая с себя пот и усталость. Впереди их ждали три выходных. Это несказанно радовало, приносило облегчение.       Зуев устало вошёл в раздевалку, усаживаясь на скамью. За ним вошёл какой-то незнакомый парнишка. Я знал всех местных хоккеистов, которые тренировались в зале, но этого я видел впервые.       — Кислов, — рявкнул Гена, подзывая к себе. — Это ваш новый игрок. Крайний нападающий, — ввёл в курс дела тренер, массируя виски.       Я окинул парня взглядом. Брюнет, в потертых джинсах, испачканных черных кроссовках. Он больше походил на местного наркомана, чем на спортсмена. У него были жуткие синяки под глазами, он словно не спал уже пару суток. На лице парня растянулась ухмылочка, он был не очень рад новой команде. Я не знал, каков он в игре, но первое впечатление о нём было странным. Словно этот парнишка принесёт нам немало проблем. Боря без особого интереса оглядел брюнета, после чего хмыкнул, протягивая ему руку для рукопожатия.       — Я Алексей. Алексей Городецкий.       — У вас ещё будет возможность познакомиться, Лёша перевёлся в вашу школу недавно. Будет учиться в вашем классе.       Эта новость меня не обрадовала. Хотя, по большому счёту, мне было плевать на новенького. Главное, чтобы он хорошо играл, остальное не имеет значения. Пожав ему руку, которую он задержал чуть дольше положенного, я отвернулся, снимая влажную форму. Тело предательски ныло от усталости, хотелось войти под душ и забыться. И я был близок. Почти скрылся в душевой, когда низкий голос новенького догнал меня, вгоняя в ступор.       — Я бы хотел быть капитаном команды, — сообщил Городецкий, обращаясь к Зуеву. — Это то, что у меня лучше всего получается.       Медленно развернувшись, я заметил, как он не спускает с меня взгляда, прожигая своей надменной улыбочкой.       — Не гони лошадей, малец, — засмеялся Гена, ободряюще похлопав того по плечу. — У Волков уже есть капитан.       — В таком случае, я не против, чтобы выбрали нового, — надменно произнёс парень, отвешивая тренеру ухмылочку.       Я потёр лицо. Ну, начинается.       Ася       Все выходные мне не давала покоя та самая посылка. Меня трясло от переполняющих эмоций. В душе я обреченно надеялась, что это запоздалая и неудачная шутка Кислова. Но головой понимала — Ваня на это не способен.       Ночью на понедельник, я не могла уснуть, ворочалась в постели. В голову лезли разные мысли. Недавно Анюту облили зелёнкой, теперь я получила эту странную коробку. На подпорках разума крутился один единственный вопрос: кому это нужно?       Кто настолько не в себе, чтобы вытворять подобное?       Я бы солгала, если бы сказала, что не ощущаю страха. Да меня всю трясло от мысли, что кто-то способен убить птицу, а потом прислать её в мой дом с угрозами. Не хочу даже думать, что бы было, найди её мама.       Наверное, стоило показать отцу, спросить совета. Но я не могла. Наши отношения слишком натянутые в последнее время. Вдруг он бы решил, что я специально делаю это, чтобы привлечь внимание?       Когда всё же удалось сомкнуть глаза, мне снились кошмары. В них Ваня душил меня, а над нашими головами кружились окровавленные вороны, истошно крича от боли. Проснулась в холодном поту, дрожа от страха. По щекам текли горячие слёзы. Сегодня ночью я впервые в жизни ощутила мерзкий холодный страх, окутавший всё тело. В комнате всю ночь горел свет. Отдышавшись, я всё же смогла взять себя в руки. Кто бы это ни был, он просто хочет запугать меня.       Если это правда так, то ему это удалось.       Собравшись в школу, я на всякий случай закинула в рюкзак перцовый баллончик. Будь у меня пистолет, и его бы взяла.       В школе всё было спокойно, хотя я и пыталась быть молчаливой и не обращать внимание на Кислова, он делал всё возможное, чтобы вывести меня.       — Что, в молчанку играешь? — не выдержал он после второго урока. Раскинувшись на стуле, Кислов уставился на мои нервно теребящие кромку юбку руки.       — Ни во что я не играю.       — А мне кажется, играешь, киска.       Повернувшись, я наконец-то заметила его изучающий взгляд. Хотелось спросить про коробку, но отчего-то не решалась.       — Тебе что, скучно? — я вскинула бровь, немного расслабившись. — Я слышала от Риты, что новенький игрок претендует на твоё место.       Улыбка тут же спала с его лица, уступая негодованию. Что, не ожидал? У всего есть уши, Иванушка-дурачок. Я даже смогла рассмеяться, впервые за сегодняшний день. Всё-таки перепалки с ним делали меня очень счастливой.       — А ты то уши развесил, думал, будешь всегда капитаном?       — Закрой-ка рот, Хамелеонова.       — А что? — очаровательно хлопаю глазками, обвивая его руку своей. Придвигаюсь ближе, чтобы лучше чувствовать эту растущую злость внутри него. Он напрягается, выпрямляясь. — Кто тебе ещё правду скажет, если не я?       Он кивает головой. Теплая ладонь накрывает мою вторую руку, отчего я едва дергаюсь, не ожидая ответных действий. Неотрывно смотрим друг другу в глаза.       — Я смотрю, тебе снова захотелось ярких ощущений, могу устроить.       Едва улыбаюсь, покидая его личное пространство.       — Нет уж, спасибо. Я не намеренна больше играть с тобой.       — То есть, по-твоему, мы играли? — ухмыляется, закидывая руку мне на плечо. Я жмурюсь от внезапного тепла, окутывающего тела. Не тороплюсь отодвигаться, позволяю ему это близость. — И как же наша игра называлась?       — Да называй это как хочешь, Кис…       Резко повернув голову, встречаюсь с его карими глазами. Когда он успел так приблизиться?       — Впрочем, не важно, так что ты думаешь про Лёшу?       Леша. Этот брюнет, сидящий сейчас за первой партой. Конечно же я сразу признала в нём того самого бармена. Было даже весело увидеть его посреди класса. Кто же знал, что он наш новый одноклассник. Я мило поприветствовала его, и больше мы не говорили. Мне не было дела до того, что теперь он будет учиться с нами, но после того, как Рита на перемене рассказала мне то, что вычудил этот Городецкий, мне захотелось получше узнать его. Парень не промах. Наконец-то появился кто-то готовый поставить Ванечку на место.       — Лёшу? — раздосадовано выплюнул Ваня, окидывая брюнета взглядом. — Смотрю, ты времени зря не теряешь. Что, решила, что он твой принц на белом коне?       Я хмыкнула, улыбаясь прямо ему в лицо. Это уже интересно.       — А почему бы и нет? Он красавчик, к тому же, я ему нравлюсь.       Я не лгала, этот парень ещё в первую нашу встречу в кафе, на выходе, подсунул мне свой номер телефона, который я удачно потеряла. Но кто помешает мне узнать его снова?       Кислов фыркнул.       — По твоему мнению ты нравишься абсолютно всем, даже бомжам, — недовольно выплёвывает слова, хмурясь.       Прыскаю со смеху. Отличное сравнению. Учитывая, что это Кислов — принц помоек. Никогда не забуду, как одна бездомная мадам предлагала ему свои услуги в обмен на триста рублей. В целом, мог бы и согласиться. Жаль только, что у него не оказалось ни денег, ни уверенности. Он тогда схватил меня за руку, и мы быстро убежали. Это нужно было видеть, впервые Кислов был так испуган. И испугала его милейшая женщина, просто мечтающая об одной бутылке водки. Я даже не уверена, что именно она ему предлагала. Возможно, она просто хотела попугать нас. И у нее это получилось. Надеюсь сейчас её положение изменилось в лучшую сторону, давно её не было видно. Жаль, Ваня потерял такую фанатку.       — Зря ты так, — спокойно произношу, — хочешь поспорить?       — Ася, на кой чёрт мне спорить с тобой? Мне твои шашни с этим идиотом, ой, извиняюсь, Городецким, не интересны.       Конечно, он прав. Вряд ли его волнуют мои отношения с кем-либо. Он спит и видит, как избавиться от меня.       — Всё понятно, ты боишься.       — Киска, я ничего не боюсь. Хочешь спор? — рычит, краснея. — Давай поспорим.       — Давай, а на что? — улыбаюсь, протягивая ему ладошку.       — Если он не пригласит тебя на свидание, допустим, к пятнице, ты сыграешь со мной в шахматы… на раздевания.       Улыбка моментально спадает с моего лица.       — Это не честно. Я даже не умею играть.       — А что такое? — ухмыляется Кислов, качая головой. — Неуверенна в себе?       — В таком случае, если выиграю я, ты выполнишь любое моё желание.       — Как хочешь, — произносит, протягивая руку, чтобы закрепить спор.       Я не рассчитывала, что всё случится так быстро. Оставшиеся уроки я обдумывала наше соглашение, не зная, зачем пошла на это. На трёх переменах мне пришлось то и дело подходить к Алексею, который ни с кем не общался, лишь сидел, уставившись в телефон. Он оказался весьма приятным в общении. Кажется, я и правда нравилась ему, потому что уже к концу шестого урока, он уверенно подошёл к нашей парте и заявил о том, что хочет пригласить меня в кино сегодня вечером. Я удивленно хлопала глазами, замечая, как удивился Ваня. Он то думал, что Городецкий будет наседать на него с целью поделить место капитана, а он решил иначе.       Вежливо согласившись, мы договорились о времени. Покидывая класс, парень заботливо пожал мне руку, одарив улыбкой.       — Ты проиграл, Кислов! — радостно выкрикиваю, как только двери за Лешей закрываются. — Ой, как же сладок вкус победы.       Ваня сидел, уставившись в одну точку.       — Удачи на свидании, — недовольно фыркнул он, прежде чем схватить рюкзак, и покинуть класс.       Ваня       Желание огреть Асю чем-нибудь тяжёлым росло в небывалой прогрессии, когда Городецкий по-хозяйски лапал её, а она смотрела на это, потупив глазки. Сама невинность. Меня тошнило от её притворства.       Я не ожидал, что наш глупый спор закончится сегодня, ещё и с таким исходом. Видимо Городецкий был настроен серьёзно. Иначе было не объяснить его сияющих звериных глаз, когда он смотрел ими на Хамелеоншу.       Аська — полная дура. Она даже не знает этого Алексея и так просто согласилась на свидание с ним.       Думать о том, что они будут делать на этом свидании, не хотелось. Пусть делает, что хочет. Меня это никак не касается. Повторял я себе, мерея свою комнату шагами. Ходил туда-сюда. Не в силах выбросить из головы её ликующей улыбочки.       Аська пойдёт на своё первое свидание. Вероятно, с моим новым врагом.       По непонятной причине, меня это раздражало. Не хочется признаваться, но я не желал, чтобы Хамелеонова шла на свидание с другим парнем. Не то, чтобы я ревновал её, просто было странно, что Ася будет наедине с каким-то незнакомцем.       Наверняка Городецкий сейчас выбирает последние места в кинотеатре. Наверняка полезет к ней целоваться. Конечно, она ему не откажет.       Чёрт.       Гадость.       Я упал на кровать, зарываясь в одеяло. Как-то в девятом классе, празднуя с Хамелеоновыми восьмое марта в их доме, мы с Асей выпили немного шампанского. Для меня этого было мало, чтобы напиться, а вот для неё в самый раз. Тогда Ася начала кидаться тортом, говорить про чувства к Боре, чем неимоверно раздражала. Хотелось заткнуть её. Выбить эти глупости из её головы. Она испачкала мне вещи, полезла, чтобы исправить ситуацию, но сделала только хуже. Я не смог сдержаться тогда, хотя уже встречался с Аней, и не должен был целовать Асю. Но я целовал. И делал это с большим удовольствием. Не будь она изрядно пьяна, и, желая этого поцелуя, также, как и я, не знаю, чем бы это всё кончилось.       Я всё ещё помню сладость её мягких губ. И очень надеюсь, что этого не помнит она.       А сегодня вечером эту девочку будет целовать другой парень. Она уже не в девятом классе, и вряд ли им нужно останавливаться лишь на поцелуях… Мысль о том, что она может дать ему куда больше, чем мне того хотелось, причиняла боль. Я не хотел этого. Видимо отец прав, и я неравнодушен к этой девочке-кошмару.       Выйдя из душа, я всё ещё не мог найти себе места. Хотелось позвонить Ане, и пригласить ее в тот же кинотеатр. Но что-то меня останавливало. Ввязываться снова в отношения с Макаровой, чтобы следить за Асей, было не правильно, и я быстро отсёк эту идею.       Проверив телефон, обнаружил, что мама Аси звонила мне пару раз. Взглянув на часы, я понял, что уже почти восемь вечера, поспешил перезвонить женщине. Света переживала за дочь, потому что Ася решила игнорировать маменьку и не брать трубку. Это разозлило меня ещё больше. Чем они там так заняты, что она не может ответить беременной матери, бестолковая? Вот получит она у меня завтра в школе. Тем не менее, в голову закрадывались нехорошие мысли. Мы даже не знаем этого Городецкого, может Асенька неспроста не берет телефон?       — Чёрт, Хамелеон… — мне она тоже не ответила. Ни спустя один, ни спустя пять звонков.       Пришлось быстро одеваться и ехать к проклятому кинотеатру, в котором они должны были смотреть фильм. Где я там буду её искать, я не знал. Зачем мне вообще её искать? Потому что её мать места себе не находит, конечно же. Вовсе не потому, что ужасно хочу, помешать им сблизиться.       В любом случае, в кинотеатре их не оказалось. Вокруг близлежащего парка, и даже нескольких кафешек, которые я ответственно проверил, их тоже не было. Я шёл и шёл, не переставая набирать её номер. Если Городецкий ещё не успел что-нибудь с ней сделать, то ей не жить, я лично сдеру с неё шкуру за такое поведение. Ладно, она меня игнорирует, но родную мать?       Я бродил по окрестностям еще полчаса, и уже хотел звонить её отцу, как моя пропажа сама нашлась. К великому счастью. Сидела на автобусной остановке, воткнув в уши наушники, и пропускала автобусы один за другим.       Мне понадобилось немало времени, чтобы пересилить своё желание как следует наказать её за выходки. Вместо этого, я набрал её маму и успокоил, сказав, что она со мной, и я скоро приведу её домой. Потом снова позвонил ей, наблюдая, как эта наглая стерва поднимает телефон, смотрит на его экран, и, без зазрения совести, сбрасывает звонок.       Теперь точно её убью. Я чувствовал себя котом, у которого отобрали любимую игрушку, и не отдают. Злым, желающим получить своё, пускающим когти, готовым причинять боль.       Медленно подкравшись к остановке, хватаю её за руку, заставляя дрожать от неожиданности. Разворачиваю в свою сторону, и пару раз хорошенько встряхиваю её за плечи.       — Кислов? — удивленно вскрикивает, обхватывая мои плечи, чтобы не упасть. — Ты что тут делаешь?       Тяжело дышу, оглядывая её с ног до головы. Странно, она совсем не выглядит, как девушка, собравшаяся на свидание. Синие джинсы, кроссовки и теплая осенняя куртка. На ней даже макияжа нет, а волосы собраны в высокий хвост. Она словно вышла в магазин, а не к парню на свидание.       Было бы куда хуже, надень она своё любимое персикового цвета платье, которое едва прикрывало её стройные ножки. Прекрасно знаю, как она обожает его. Ещё бы, моя мама дарила ей его на восемнадцатилетие. Я лично выбирал его, оббивая пороги магазинов, желая выбрать самое эффектное. О таком нельзя говорить вслух, но, кажется, когда выбирал его, довольствовался своими фантазиями. В любом случае, она не смела надеть его к кому-то другому.       — Это ты что тут делаешь? Твоя мать уже морги начала обзванивать.       Конечно, я утрировал, но попугать эту бестолковую очень хотелось.       — Что? Я только недавно с ней разговаривала!       Наконец отпускаю её, слегка отталкивая от себя.       — Ты же на свидании должна быть, чего шляешься где попало?       Стыдливо отводит взгляд в сторону, провожая ещё один проезжающий автобус.       — Я не смогла пойти…       — Ты не смогла, или Городецкий вовремя понял, с кем связался, и решил слинять?       Присев, Ася рассказала о том, что поругалась с отцом, и пришлось всё отменить. После чего она дождалась его ухода, и слиняла из дома, чтобы подышать воздухом и подумать.       — Вань, спасибо, что отправился искать меня.       — Хамелеонова, забей, твоя мать переживала, — говорю, пытаясь скрыть свою хитрую улыбку. В душе торжествуя от мысли, что у них ничего не получилось. И не получится.       — Я весь день хотела спросить тебя…       — Да? — удивленно хмыкаю, — Мне показалось, ты весь день меня активно игнорировала.       — Ничего я не игнорировала.       — И что ты хотела спросить?       — Скажи, это ты мне подкинул мертвого ворона?       Моё сердце перестает биться. Я не ослышался? Мёртвого…что?       — Вот сейчас совсем не смешно, киска.       И, правда, смешного мало, у Аси плохое чувство юмора. Если она решила поиздеваться, то зря. Вместо объяснений, Ася достаёт телефон, открывает галерею, и показывает мне фотографию, на которой изображена птица с каким-то бумажками на крыльях. Выглядит пугающе. Мне становится не по себе. Что за чёрт?       — Это ещё что за хрень? — не сдерживаюсь. — Ты где это нашла?       — Знаешь, мне было бы куда спокойнее, если бы сказал, что это ты подкинул мне его под дверь. Но, учитывая твою реакцию, думаю, это, всё же, не ты.       — Ася, ты с ума сошла? Я похож на маньяка? К тому же, написано для Анастасии, но я никогда не называл тебя так, ты же не любишь… Я имею в виду, что написал бы для Хамелеона. Черт, нет, Аська, я бы никогда не прислал бы тебе такое, слышишь? — пытаюсь оправдаться, словно действительно приложил к этому руку. — Хочешь не верить — твоё дело. Но я не садист, чтобы убивать птицу ради забавы.       — Я верю тебе, — обнадеживает своими словами, опуская голову к коленям. — Но было бы проще, сделай это ты. Теперь не знаю, что и думать.       — Ты отцу говорила?       — Вань, давай не будем, я как-нибудь сама разберусь с этим. Просто хотела убедиться, что это не ты.       Напрягает её спокойствие. Как с этим можно разобраться, даже не зная, чья эта идея, убивать животных и подкидывать под двери?       — Ну, и как ты планируешь разобраться? Ты девчонка, с тобой всё, что угодно может случиться.       — Не знаю! Я не знаю, ясно? — на нас оборачиваются люди, и я понимаю, что обсуждать это в столь людном месте плохая идея. Нужно отвести её домой и всё как можно тщательнее обдумать.       — Вставай, мы идёт домой, — говорю, хватая её за руку. Не хочу ни минуту больше здесь оставаться. — И пока не выяснится, что это за хрень, одна из дома не ногой, поняла? Проси отца подвозить тебя до школы с утра. А после уроков я буду провожать тебя.       Ася хмыкает, ели поспевая за мной.       — Спасибо, конечно, за заботу, но в последнее время мы с отцом не в лучших отношениях, чтобы я его о чём-то просила.       Приходится снова обернуться, чтобы врезаться в неё гневным взглядом.       — Не будь такой упрямой, это не шутки, поняла?              — Поняла, перестань хватать меня, облапал всю! — вопит, пытаясь скинуть мои руки. Я улыбаюсь, крепче сжимая их на женских плечах.       — Я ещё даже не начинал тебя лапать.       Ася наклоняет голову набок, изучающее проходясь по мне взглядом. Меня это веселит. В последнее время мы постоянно оказываемся в опасной близости друг к другу.       — Снова за своё, нарываешься ведь? — нагловато произносит, кусая губы. — Скажи, нравится со мной ссориться? Скажи: да, Асенька, нравится. Жить без тебя не могу.       Я ухмыляюсь, не в силах оторваться от её серых глаз.       — Да, Асенька, нравится. Жить не могу без наших перепалок, — игриво кидаю, отпуская её. Совершенно не случайно задеваю своей рукой её ладошку, и тут же отдергиваю себя. — А теперь топай домой, иначе придётся тебя нести.       Ася хмурится.       — Ещё чего? Анюту свою на ручках будешь таскать, а я принцесса чужого спектакля.       — Вот оно что? — мычу ей вслед. — Кто виноват, что у тебя даже парня нет, приходится мне за него отдуваться.       — Ой, ой, ой! Можно подумать, больно нужно! К тому же, я многим парням нравлюсь.       — Например? — усмехаюсь, — тем, кто тебе вместо роз дохлых птиц шлёт?       Хамелеонша резко разворачивается, гневно одаривая меня взглядом.       — Думаешь, я не могу кому-то нравится?       — Почему же, можешь, для каждой Фионы всегда найдётся свой Шрек.       Она недовольно хмыкает, чем только больше веселит меня.       — Ещё посмотришь, что мой парень будет тем ещё красавчиком. Будешь потом смотреть фотографии с наших свиданий и локти кусать.       — Ага, от счастья. Может, наконец-то отлипнешь от меня. Я уже устал постоянно спасать твою задницу.       — Отлипну, не переживай. Как только найду себе парня, добавлю тебя везде в чёрный список.       — И как же тогда будешь слать мне фотографии счастливых отношений?       — Найду способ!       — Не проще ли просто ходить на свидание со мной, тогда даже трудиться не придётся. Я первым буду видеть эти фотографии.       Она останавливается, недоверчиво поворачиваясь ко мне лицом. Мы с минуту смотрим друг на друга, словно впервые видим.       — Ты бы себя сейчас видела, Хамелеон. Глазки то забегали, — улыбаюсь, вызывая румянец на щеках. — Я точно видел, ты застеснялась. Отрицай, сколько хочешь, но я тебе всё-таки нравлюсь.       — Не говори глупостей, что мне в тебе может нравиться? Я смотрю, что тебе без Анечки совсем скучно стало. Пора бы призадуматься о новой девушке.       — А смысл? Пока ты рядом ошиваешься по уши в меня влюбленная, у них нет шанса.       — Боже, — мычит, закрывая лицо руками. — Когда у меня появится парень, я с тобой общаться перестану, понял? Скучать ещё будешь!       Меня начали раздражать эти глупые разговоры про непонятного парня, которого она так мечтает встретить.       Что, не будет со мной общаться? Будет отправлять счастливые фотографии, занесёт в черный список?       Я ей покажу другого… парня.       Резко поддавшись вперед, мои губы врезались в её рот в жадном поцелуе. Ася попыталась оттолкнуть меня, но я успел перехватить её ладошки, некрепко сжав. Вместо этого, настойчиво притянул её за затылок, продолжая терзать губы. Вскоре её руки обмякли, и я отпустил их, переместив руки к её лицу, чтобы было удобнее целовать, проникая языком в горячий рот. Не знаю, что с нами случилось, но вскоре Ася ответила на поцелуй. Пальчиками зарылась в мои волосы, и тогда я совсем слетел с катушек. Лучше бы она этого не делала. Теперь хотелось целовать её вечно, ощущая на своих губах мятную жвачку, которую она, вероятно, жевала до нашего поцелуя. Не знал, что нас ждет после этого, поэтому не спешил отпускать её, даже когда воздуха в легких оставалось на пределе, продолжал целовать. Так девушек целуют в двух случаях: когда любят, и когда боятся, что это их последний поцелуй.       Оторвавшись, я прижался к её лбу, пытаясь восстановить дыхание. Её глаза были всё ещё закрыты, и ресницы на них подрагивали.       Человек не должен тонуть от поцелуя, но я тонул.       Ещё раз прикоснулся к её губам, мягко целуя, после чего, едва смог отпустить её.       — Иди домой, Ась.