Как стать Волчонком

      Айзек проснулся от сильного звона металла. Один из Домов-кураторов стучал по дверям-решеткам их комнат.       — Встаем, ленивые сучки! Вас ждёт прекрасный насыщенный день!       Он так громко кричал и стучал, что у Айзека мгновенно разболелась голова. А может это от того, что не спал почти всю ночь, лишь под утро выключившись от усталости.       — Строимся на выход!       Сабы в комнате нехотя повылазили из кроватей, становясь друг за другом напротив двери. Вчера было темно и не разобрать, но сейчас Айзек мог видеть всех своих соседей. Их было четверо: три девушки, включая рыжую, и парень. Все молчали и выглядели измученными, хотя только проснулись. Решётка открылась, и их вывели, соединяя в один длинный строй с сабами из других комнат.       Шли недолго, и вскоре они оказались в столовой. Никто ничего не объяснял, и Айзек проследовал за другими сабами. Тем же строем все встали за едой, взяв подносы. Получил завтрак — занял стол.       — У вас десять минут! — скомандовал главный Дом, когда вся еда была роздана.       Айзек опять оказался за столом с буйным брюнетом. Парень выругался про себя. Не хотел он находится рядом с этим сабом, слишком много внимания он к себе привлекает, а значит и проблем. А таким образом и он сам мог попасть.       Стараясь не обращать внимание на других и не смотреть по сторонам, Айзек взглянул на свой поднос. Серая овсяная каша на воде, кусок белого хлеба и видимо чай, но такой бледный, что Айзек был не уверен. Каша была почти безвкусная и слизкая, но всё же лучше того, чем кормил его Берт, так что ему не привыкать, он умеет есть, не обращая внимания на вкус. А вот брюнет, как и ожидал Айзек, был крайне недоволен таким завтраком.       — Фу, блять, что за хуйня?! — вскрикнул парень. Айзек сжал зубы и зажмурился, мысленно проклиная этого выскочку. — Вы, что потравить нас хотите?!       Айзек чувствовал, что все без исключения теперь таращились на их стол, и Домы, и сабы. Главный Доминант подошёл к их столу, нависая над брюнетом.       — Какие-то проблемы, принцесса?       Он говорил таким тоном, что можно было подумать, будто и правда интересуется. Айзек знал прекрасно эти издевательские нотки и ничего хорошего ждать не стоит. Но брюнет очевидно не заметил сарказма.       — Да! Это что за дерьмо? Я эту хуйню жрать не буду!       И если до этого Айзек ещё думал, что парень сможет отделаться парой ударов, то после следующего его действия, он мысленно попрощался с брюнетом. Саб просто взял свою тарелку и одним лёгким движением перевернул всё содержимое на ноги Дома. Айзек забыл как дышать. Такой глупости он не ожидал. В помещении послышались испуганные вздохи других сабов. Доминант посмотрел вниз на свои брюки и ботинки, ухмыляясь. И в следующее мгновение брюнет уже лежал животом на столе, прямо в тарелках других сабов. Он дергался и рычал, но Дом крепко держал его запястья за спиной одной рукой, а второй прижимал голову. Подошли другие Доминанты, и вот парень уже в наручниках, а ноги прикованы к ножкам стола. Старший вытащил свой плотный кожаный ремень и без предупреждения начал наносить удары по голой, выставленной заднице парня. Тот заорал во всё горло, и этот крик эхом прокатился по столовой. Айзек попытался встать из-за стола, ему не хотелось находиться рядом с происходящим, учитывая, что красное лицо парня было как раз обращено в его сторону. Но только он попытался сдвинуться, как над ухом раздалось громкое «Сидеть!», и тяжёлая рука приземлилась на его плечо.       Порка продолжалась до тех пор, пока брюнет не стих, сорвав горло, и просто хрипел и содрогался от ударов. Его освободили и поставили на колени перед старшим. Тот схватил парня за волосы на затылке, заставляя поднять голову.       — Лижи!       Голос Дома пролетел по залу, забираясь каждому сабу под кожу. Столько силы было вложено в этот приказ, что Айзеку потребовалось приложить над собой усилия, чтобы не упасть у ног этого Доминанта. А ослабленный поркой брюнет не смог сопротивляться. Он припал ртом к ногам Дома и принялся тщательно вылизывать его обувь, а затем и брюки. Когда он закончил, мужчина снова поднял его за волосы.       — Теперь ты будешь есть только так, как послушный щеночек, и если я буду доволен, то может быть, когда-нибудь я снова разрешу тебе сесть за стол. Понятно?       — Да, сэр, — всхлипнул брюнет.       Айзек хоть и не видел, но знал, что парня сейчас просто разрывает от стыда и унижения. Он сам проходил через подобное. Ему было жалко брюнета, но Айзек считал, что парню ещё повезло, что всё закончилось так. Он подумал, что это наверно из-за номера саба, точнее его категории. Айзек уже понял, что первая цифра на ошейнике обозначала её. У парня была единица, значит ценный, а следовательно никто не будет наносить сабу серьёзные повреждения. Айзек кинул взгляд на избитую задницу брюнета, подтверждая свои догадки. Она была сплошной гематомой, фиолетовая, ярко бордовая, с кровоподтёками, но кожа не разорвана, даже не поцарапана, через неделю всё исчезнет без следа. Айзек сомневался, что будь он на месте брюнета, так бы легко отделался, но проверять точно не собирался.       «Надеюсь, он успокоится», — подумал Айзек, идя за брюнетом, когда их выводили из столовой. Но парень оказался слишком глуп, и уже в обед отхватил новую порцию ремня, но теперь уже по спине. Больше Айзек его не жалел.       После завтрака их разделили на группы и рассадили по классам, на подобии того, где они встречались с директором, но только поменьше. В группе с Айзеком было еще три парня, у всех на ошейниках первой шла двойка. Как и тогда они сидели на коленях, но сейчас им хотя бы дали подушки.       Доминанта их группы звали Эннис. Он был здоровый и высокий, типичный стероидный качок, приблизительно тридцати — тридцати пяти лет с чёрными глазами, широкой квадратной челюстью и бритой почти под ноль головой. Эннис сказал обращаться к нему куратор или тренер. Айзек запомнил, хоть и не думал, что когда-нибудь заговорит здесь. Дальше мужчина рассказывал о распорядке дня: подъем, завтрак, теоретические занятия, обед, дежурство по уборке или в столовой, ужин, свободное время или практические занятия персональные или групповые на усмотрение куратора, отбой.       После мужчина начал рассказывать об основных правилах взаимоотношений с Доминантами, всё это уже говорили в школе, поэтому Айзек особо не слушал. Его мысли были забиты вечерним практикумом. Он логически понимал, что если первую и вторую категорию сабов нужно оставить не тронутыми, то скорее всего демонстрации будут проводить на тройках. Айзек сомневался, что подобные уроки будут для него безболезненными.       Занятия пролетели быстро, Айзек утонул в своих переживания. Во время обеда корил себя за беспечность и решил больше не витать в облаках, его опрометчивость может вылиться в проблемы, которых он точно не хотел. Он не будет дураком, как брюнет.       Его оставили дежурить в столовой, он должен был всего то мыть посуду. Айзек посчитал это время отдыхом. Как только он закончил, за ним пришёл Эннис. Парень испугался, ведь остальные сабы ещё остались работать, но всё равно немедля пошёл за мужчиной. Айзек следовал за куратором и дрожал, размышляя о своей послушности. Ведь у него в голове даже не возникало мысли перечить или хотя бы узнать, куда его ведут. «Видимо все эти Домы и врач были правы… Берт выдрессировал тебя… », — на этой удручающей мысли Айзек закончил рассуждения о своей покорности так, как они остановились возле медицинского кабинета.       Зайдя внутрь их встретил вчерашний Доктор Мерд. Он поприветствовал Энниса и попросил Айзека лечь на живот на кушетку. Хоть это и звучало как просьба, но саб знал, что не может возражать. В голове опять промелькнули мысли о чрезмерной послушности, и он намерено замешкался, проверяя свои же границы. В душе немного потеплело от осознания, что он ещё не совсем безмолвная игрушка, когда смог выждать пару секунд.       Когда Айзек лёг, как сказано, врач подкатил к нему какой-то громоздкий аппарат с кучей сенсорных кнопок и дисплеем. Саб внимательно смотрел, но не мог понять, что это за штука. Видимо настроив аппарат, Мерд повернулся в Айзеку с каким-то датчиком в руке.       — Это лазер, солнышко, — пояснил мужчина. — Ты очень талантливый мальчик, над тобой хорошо поработали, вот только методы были немного варварские и оставили после себя не очень приятные последствия. Мы будем от них избавляться. Лежи смирно и будь паинькой.       От лживого ласкового голоса и сомнительной похвалы Айзека замутило. Он вздрогнул, когда доктор выдавил на его спину что-то холодное и слизкое, размазывая. Врач прислонил к нему датчик и стал водить. По спине пошли маленькие вспышки, будто тысячи микроскопических иголочек впиваются в кожу. Было неприятно, но не больно, это можно было потерпеть. Саб уже в процессе понял, что доктор удаляет его шрамы, он же говорил что-то подобное ещё вчера на осмотре. Айзек расслабился, скоро эти манипуляции стали даже приятны. Но быстро закончились, и саб заметил, что тихо обречённо вздохнул. Врач вытер его спину, и он хотел встать, но мужчина приказал перевернуться и раздвинуть ноги. Айзек лёг на спину, но ноги раздвигать не спешил.       — Давай, солнышко, не заставляй меня повторять, — снова обманчивое мурлыканье, на которое саб никогда не купится. — Эх, почему вы так любите всё усложнять, — мужчина устало покачал головой. — Эннис, будь добр помоги мне.       — С радость, док, — пробасил куратор, подходя к кушетке.       Он схватил саба за запястья и закрепил его руки наручниками в изголовье. Айзек не решился сопротивляться, только дыхание участилось. Но когда Эннис задрал его ноги за щиколотки вверх, разводя в стороны и приковывая также, Айзек запаниковал и задергался.       Страх изнасилования слишком глубоко сидел в его подсознание. Хоть он и сдался Берту, но мужчину он считал хозяином, тот смог извратить его разум, заставил быть своей куклой, тоже самое он сделал и с его голосом. Только хозяину он должен отвечать, только хозяина он должен радовать и ублажать, только хозяин имеет право использовать его, как тому вздумается. Эти люди не были его хозяевами, Айзек мог дать им отпор. Страх вытеснил всю покорность, что была создана в его голове в качестве защиты. Он вдруг перестал бояться боли, пусть его выпорют, пусть изобьют, но только не это, только не опять, только не трогайте.       — Пожалуйста, нет, — прохрипел Айзек сквозь слезы, которых не заметил.       — Эннис, держи его!       Куратор навалился на бедра извивающегося насколько это было возможно в данной позе саба, и Айзек закричал. Он кричал так, будто всё то время молчания просто копил этот крик, чтобы в один миг оглушить его силой.       — Блять, заткнись!       Эннис ударил его несколько раз в живот, Айзек закашлял и это заставило его прервать сопротивление. Доктор воспользовался моментом и приложил датчик к его анусу. Нежную кожу обожгло, и саб взвыл. Было похоже на то, как отец тушил об него бычки от сигарет. Больно, но не смертельно. Поняв, что врач не собирается проникать внутрь, несмотря на наносимые ожоги, Айзек успокоился, стараясь больше не дёргаться.       — Вот так, расслабься немного, а то я не могу попасть по рубцам, — проворковал врач.       Когда паника отступила, Айзек понял, что мужчина пытался удалить его шрамы также как и на спине. Видимо они образовались из-за частых разрывов. Расслабиться конечно ему не удалось, слишком жгло, но хотя бы он пытался больше не зажиматься. Когда врач закончил, он чём-то смазал анус парню, и тот снова напрягся, но Эннис принялся отстегивать его руки и ноги, и это успокоило.       — Увидимся через два месяца, солнышко, — проворковал врач, когда куратор уже уводил Айзека. — И, Эннис, сегодня не трогать, — удивительно строгим, но с ухмылкой голосом добавил доктор Мерд.       — Умеешь ты обламать, док. Я со вчерашнего дня держусь! — крайне недовольно пробубнил Эннис.       — Терпи, мой мальчик, зато потом вкуснее будет, — доктор засмеялся, Дом зарычал, а Айзек застыл в непонимании.       — Двигайся! На ужин опоздаем! — Эннис больно вытолкал саба в коридор, направляя к столовой.       Конец первого дня прошёл тихо, после ужина, Эннис отвёл его и других парней из группы в комнаты и больше не возвращался до утра.

*****

      Новый день начался также как и первый, только брюнет больше не поднимал шум, а покорно ел свою кашу возле ног главного куратора. Дальше лекции, на которых не было ничего нового, обед, затем Айзека снова поставили дежурить в столовую уже до конца смены, а после ужин. Но спокойствие саба было нарушено, когда Эннис, разведя других сабов по комнатам, объявил, что у Айзека сегодня персональный тренинг. Он понятия не имел, что это значит, но не ожидал ничего хорошего.       Эннис провёл его на второй этаж, по пути им встретилось несколько других Домов, их кинутые в адрес его куратора фразы пугали саба, слишком откровенно звучало «Не переусердствуйте, Эннис!», «Решил научить его говорить?», «Я следующий». В голове также всплыл вчерашний разговор мужчины с доктором о запрете. Айзек понял, куда и зачем его ведут, но почему-то странно надеялся, что все обойдется.       Эннис как оказалось привёл его в свою комнату. Она была чуть больше его с другими сабами, огромная кровать, пара тумбочек, стол, шкаф, окно. Никаких изысков, даже стены такие же бежевые, как в коридорах.       — На колени, — скомандовал Дом, и парень опустился.       Айзек смотрел, как мужчина стягивал с себя футболку, затем брюки и носки, но видел он не это. Он видел себя, сломанного, в глубоких трещинах, которые были наскоро и ненадёжно заклеены с помощью ДжиДи и врачей в центре. А сейчас они вновь расходились, и он слышал их треск и хруст.       Эннис брал его долго и не раз, но на удивление не повредил. Видимо за это ему бы влетело. Айзек давно не чувствовал себя целым, может вообще никогда, но в ту ночь, в нём опять что-то надломилось. Те остатки к сопротивлению, что еще оставались в нем, постепенно истощались. Но Айзек решил, что пока в нём есть хоть что-то, он будет пытаться. Глупо, наивно, безнадёжно, но всё же по-другому он не мог. Потом корил себя, усмехался, что еще брюнета считал глупым, а сам делает не лучше, но не мог иначе.       Конечно, Эннис в итоге его связал, избил и сделал всё, что хотел. Но это было не самое страшное, как оказалось. Даже с Бертом было проще. Тот насиловал, унижал, издевался, он сделал из Айзека покорную для себя куклу, но заканчивал и оставлял в покое. Он мучал тело и перестраивал разум. Но душу никогда не трогал.       Эннис был куда изощрёнее. Когда мужчина закончил, он не отвёл Айзека обратно в комнату, он оставил его в своей постели. Освободил руки и ноги, протёр полотенцем, напоил, даже следы от наручников смазал заживляющей мазью. Айзек не понимал, что происходит. Эти странные действия вывели его из спасительного транса. Он таращился на Дома, от испуга дыша через раз. Мужчина аккуратно приподнял его на руках, будто он ничего не весил, и укрыл одеялом. Айзек боялся пошевелиться. Эннис залез в кровать следом, прижал его к себе спиной. Он гладил его по груди нежно и ласково, шептал, какой он хороший и замечательный, какой прекрасный и красивый мальчик, и вскоре заснул так и не выпустив саба из объятий.       Айзек же в ту первую ночь не сомкнул глаз. Он помнит, как слезы бесшумно катились по его щекам. Этот мужчина вывернул его наизнанку, разворотил его душу и достал самое сокровенное, его главную слабость, его поводок, который он спрятал после Итана. Теперь он пойман, он привязан, и Эннис может управлять им, как захочет.

*****

      Следующие несколько месяцев были тяжелыми для Айзека. Эннис использовал его как персональную игрушку, избивал, насиловал, унижал. Парень научился справляться с этим ещё при Берте, но вот к постоянной нежности со стороны своего мучителя он был совсем не готов. Сопротивляться становилось с каждым разом всё сложнее. Иногда он ловил себя на мысли, что даже ждёт этих ночей. Айзек ненавидел себя за эту слабость. Он очень устал бороться сам с собой. Ласка и тепло, то самое сокровенное, что было в его жизни, стали самой страшной пыткой.       Айзеку негде было спрятаться. Когда желание вновь ощутить тепло становилось слишком сильным, и он боялся, что сам попросит куратора взять его, лишь бы опять уснуть в тёплых объятиях, саб провоцировал, нарываясь на наказание. Его отправляли в одиночную комнату, такую маленькую, что даже сесть не представлялось возможным. Паника накрывала его сразу же, стоило металлической двери закрыться, и сметала собой пугающие и ненавистные мысли и желания. После он проводил два дня в лазарете, наслаждаясь спокойствием, хоть и знал, что долго оно не продлится.       Эннис умерил свой пыл в начале февраля после новогоднего аукциона. Многих сабов продали и привезли новых. Куратор нашёл себе новую игрушку, и Айзек вначале радовался. Но потом одиночество накрыло его словно волной. Он ужасно раздражался. Особенно бесила парочка новых сабов, которые ко всему прочему были ещё и его соседями по кроватям.       Парень и девушка, Вернон и Эрика. Он высокий, темнокожий, с идеальной фигурой, пухлыми губами, широкими скулами. Она миниатюрная блондинка с огромными карими глазами, шелковистыми волосами и небольшими ямочками на щеках. Они были словно горячий шоколад и взбитые сливки. Так и вызывали желание. Ещё и с единицами на ошейниках.       Но Айзека злили не их внешность или класс, а то что они были друг у друга. Почти все сабы в приюте сбивались в кучки, они спали вместе, крепко прижимаясь на тесных кроватях холодными ночами и согреваясь, жалели друг другу после наказаний, успокаивали, помогая пережить боль, просто слушали друг друга и делились переживаниями. Айзек привык видеть такие группы сабов, но между этими новенькими было что-то особенное. Их касания были слишком интимными, взгляды трогательными и полными заботы, в их словах слышалось волнение и беспокойство за друг друга. Для этих двоих не существовало больше никого кроме них.       И всё это ужасно злило Айзека. Почему всегда то, что он желает, находится рядом, но так далеко? Его как будто дразнят. Айзек всегда был один, да и сейчас в приюте он не смог найти себе если не друга, то хотя бы поддержку, как была у других. Все, что было ему доступно, это ненавистные ночи в объятиях своего насильника. Из-за отсутствия речи он не мог наладить контакт с другими сабами, Берт даже после смерти держал его в своей власти.       Айзек пытался заснуть, его трясло и ломало от одиночества и отвращения к себе из-за дикого желания оказаться в кровати куратора. Благо двери запирались на ночь, ведь парень не был уверен, что не сорвался бы в комнату к тренеру. Он лежал и пытался придумать, как бы снова попасть в одиночку, чтобы это выглядело не нарочно. Он готов терпеть приступы клаустрофобии и её последствия, лишь бы ломка прекратилась.       «Ты гребаный наркоман!», — внутренний голос просто орал в голове, заглушая все остальные мысли.       Но Айзек не мог сосредоточиться не только из-за голоса внутри. Бесящая парочка сегодня была необычайно активна. Айзек не слышал, о чем они говорили, но этот мягкий шепот отвлекал и, казалось, что ломка усиливается.       Он понял, что Эрика была чем-то расстроена, а Бойд её успокаивал, крепко прижимая к своей горячей шоколадной груди. Айзек пытался не слушать сабов, но не мог, вскоре активно начав прислушиваться к разговору. В какой-то момент Эрика довольно громко всхлипнула и её шепот стал громче.       — Они же просто делают из нас шлюх?!       Ее голос звучал так возмущённо, будто она искренне верила, что это заведение будет учить их чему-то другому. Видимо Эрике в детстве не говорили о месте сабов каждый день, как Айзеку. Бойд что-то шептал подруге, но девушку это не успокоило.       — Все эти занятия, они ужасны! Бойд, они же не будут нас насиловать?!       «Вас не будут», — ответил девушке в своей голове Айзек.       — Я не хочу ни с кем быть! — слышно было, что плач сабы набирает обороты. — Я не пойду больше на эти извращённые тренинги! Они не смогут меня заставить делать, то что я не хочу!       Айзек не сдержался и засмеялся над наивностью сабы. И видимо довольно громко.       — Ты над чем ржешь? — пробасил Бойд.       А любое другое время Айзек бы проигнорировал агрессию в свою сторону, к тому же по факту он сам был не прав, подслушивая чужой разговор, но вот сейчас в стычке с Верноном он увидел возможность отвлечься от ломки.       Айзек заметил, что в окружении одних сабов боль от попыток говорить была не так сильна, поэтому собравшись силами ответил:       — Вы смешные… — вышло ломано и хрипло, но главное ясно и боль можно было терпеть. — И наивные…       — А ты типо прошаренный? — язвительно спросила Эрика. — Ну же открой нам истину!       Айзек тяжело вздохнул, не хотел он ничего объяснять этим голубкам, да и при всё желание не смог бы. Сложно понять, через что он прошёл тем, кто всю жизнь прожил, оберегаемый родителями, словно самое ценное сокровище.       — Запомните… Вы… и я… Шлюхи и вещи… — разделяя слова, Айзек пытался донести до сабов то, что в него вбили Доминанты. — Чем быстрее вы… кхе-кхе… примите это, — челюсть уже горела и пульсировала, — Тем проще будет дальше…       Айзек тяжело сглотнул и подавил стон, закончив фразу. Сабы молчали, парень хмыкнул и отвернулся, надеясь, что смог донести до парочки эту истину.       Парень вздрогнул, когда через несколько минут на его плечо легла маленькая теплая ладошка.       — Тихо, — успокаивал шёпот, и юркое обнаженное тело проскользнуло по его боку и развалилось перед ним.       Эрика смотрела на него своими невероятно большими глазами и положила ладошку на щеку.       — Я Эрика, — тихо представилась девушка, слегка поглаживая его пальцами.       — Айзек, — прохрипел саб и сморщился от боли.       — Тшш, — она накрыла тонкими пальчиками его губы. — Ты не можешь говорить?       Айзек привычно кивнул.       — Это твой Доминант с тобой сделал?       Он снова кивнул. Эрика убрала руку с его губ и запустила пальцы в волосы. Айзек, привыкший относится ко всему с осторожностью, не понимал, что хочет девушка, но не мог сопротивляться её ласке, слишком сильно он ее желал.       — Мне так жаль…       Глаза саба расширились от басистого шёпота сзади, а по телу пробежали мурашки, стоило мягким губам прикоснуться к его плечу.       — Расслабься, мы не они, мы не сделаем больно.       Айзек прикрыл глаза, позволяя шепчущим губам Бойда скользить по его плечам. Он почувствовал нежную ладонь на своей груди, лёгкое, невесомое поглаживание, вызвало облегчённый выдох. Чужая, более тяжёлая рука легла на его талию и выводила плавные круги по впалому животу и паху, но не позволяла себе больше. Горячие влажные губы накрыли его сухие, и Айзек растворился в ощущениях.       — Не плачь, — убеждали губы, — Мы будем рядом, мы тебя не оставим!       Айзек отпустил себя. Сабы гладили, ласкали, обнимали, целовали его. Руки, ноги, губы, языки, всё смешалось. Они сплелись в один большой тёплый ком. Они были друг у друга. Они были едины.       Айзек не помнил как заснул, проснулись они каждый на своей кровати. Парень почувствовал надвигающуюся панику, что ему всё это приснилось, но стоило взглянуть на Эрику и Бойда, увидеть их нежные улыбки, как сразу все волнения отступили. Он больше и впервые в жизни не один.

*****

      Эннис продолжал иногда забирать его на ночь, но больше Айзек не сомневался в себе. Эти фальшивые ласка и забота Дома больше не туманили его разум. Сабы не врали ему, даря успокоение, их нежность и тепло были настоящие, искренние, а не лживыми и извращенными как с куратором. Теперь он знал разницу и больше не позволит себя обмануть.       Друзья никогда не спрашивали у него, где он был ночью. Вид Айзека был более, чем красноречив. Они лишь сильнее прижимались к нему ночами, лишь нежнее и осторожнее оглаживали его избитое тело, целуя каждый синяк, будто стараясь забрать его боль себе. Он плакал в заботливых объятиях, растворяясь в чужих руках и губах, и всё становилось неважным.       Айзек понял, что дорожит этими людьми. Он уже не представлял, как сможет прожить без их поддержки. Хрупкая, но бойкая Эрика. Скрытный, но уверенный Бойд. Эти сабы стали его опорой в этом месте. Он был благодарен им, он любил их, он так боялся их потерять.       Так прошло два месяца. Эту ночь Айзек снова провёл в комнате Энниса. Куратор был особенно активен, и саб просто валился с трясущихся ног. Но никто не даст ему поблажку, так что он семенил в конце очереди на завтрак, надеясь что Эннис не захочет его сегодня и у него будет свободное время, а затем и ночь в объятиях друзей.       Получив еду, Айзек занял своё уже привычное место за столом рядом с Эрикой. Он обеспокоенно смотрел на поникшую девушку, не обнаружив Бойда рядом.       — Его наказали, — не поднимая головы от тарелки, прошептала саба.       Общаться между собой им было запрещено, поэтому Айзек не мог узнать подробности, но почувствовал как волны беспокойства поднимаются в груди. Эрику и Бойда ещё ни разу не наказывали. Сабы слушались Айзека, хоть временами и неохотно, но это помогало не попадать в неприятности. И вот стоило ему отлучиться, как Бойд вляпался. Оставалось надеяться, что не сильно. Немного успокаивало, что у саба единица на ошейнике, значит хотя бы не покалечат.       Когда завтрак закончился, сабы построились и направились на выход из столовой. Парень сзади Айзека замешкался, и куратор толкнул его, подгоняя. Саб в свою очередь влетел в спину Айзеку, а тот в Эрику. Девушка взвизгнула, останавливаясь, и обернулась на Айзека. В её в миг заблестевших глазах стоял страх. Он не сразу понял в чем дело, зависнув на выражение лица подруги, пришёл в себя только от крика старшего куратора. Опустив глаза в пол, Айзек увидел кусок хлеба, лежавший между ним и Эрикой. Он нахмурился и вновь посмотрел на девушку. Та дрожала и поджимала губы, стараясь не разреветься.       — Я спрашиваю, кто?       Старший Дом орал и брызгал слюной. Айзек отвернулся от Эрики, делая шаг к куратору.       — Я, куратор, — прохрипел саб.       Дом бегал глазами между Айзеком и Эрикой. Парень боялся, что мужчина не поверит ему и накажет девушку. Он не мог допустить этого. Сам не понимая почему, но он чувствовал ответственность за друзей. Он не мог позволить, чтобы их сломали как его. Они слишком чисты и невинны. И Айзек хотел, чтобы так и оставалось.       Секунды раздумий старшего Дома тянулись бесконечно долго. Айзек смотрел на мужчину, не сводя глаз в ожидании приговора. Услышав наконец-то заветное «на колени», саб практически свалился на пол, облегчено выдыхая. Чтобы с ним не сделали, он справится, главное, что Эрика спасена.       Куратор приказал принести розги и уже через несколько минут ходил кругами вокруг покорно стоящего Айзека, толкая речь о послушании и наказании, разрезая воздух взмахами тонким прутом. Он ощутил лёгкое дежавю, примерно два года назад он также стоял в спортзале школы в окружении людей, ожидая наказания. Айзек помнил, как боялся и как стыдился. Сейчас те страхи казались глупыми.       — Вытяни руки, 3.38!       Замедлив секунду из-за воспоминаний, Айзек выполнил приказ.       — Ладони внутренней стороной вверх! Я научу тебя держать свои руки при себе!       Свист, а за ним удар. Руки качнуло, но он быстро вернул их в исходное положение. Скоро саб почувствовал, как прут разрывает нежную кожу, как ладони становятся влажными. Свист заполнил собой всё помещение, или это только Айзеку так казалось. Он стискивал зубы и жмурился, но куратор приказал смотреть, чтобы лучше запомнил. Он не считал удары, в голове звучал только свист. Скоро он перестал чувствовать ладони и не мог контролировать крик и слезы. Когда капли крови просочились сквозь пальцы и упали на серую плитку, куратор нанес последний удар.       Айзек тяжело и громко дышал, вздрагивая всем телом, хоть и дрожали только руки. Он положил их на колени, плечи заныли от исчезнувшего напряжения.       — Надеюсь, это будет урок для всех вас! — кричал старший Дом.       Слова до Айзека доносились как из-под толщи воды, слишком громко кровь билась в висках.       — В одиночку его и три дня без еды!       Айзек практически не помнит того, что было дальше. Очнулся он как всегда в лазарете с перемотанными ладонями, кое-где на бинтах проступала кровь. Руки пульсировали как воспаленные нервы, а он думал, останутся ли шрамы. Он позже узнал, что провалялся в отключке сутки. Ещё день врач продержал его в больничном крыле, и только после отбоя он вернулся в комнату.        Эрика бросилась ему в ноги, стоило куратору закрыть решетку. Она плакала, утыкаясь ему в колени, и бессвязно шептала извинения.       — Прости меня… Прости! Я такая дура! Ты не должен быть наказан из-за меня! Я… Прости… Я больше… Хмык… Никогда…       Айзек провёл перемотанной бинтами ладонью по её волосам, желая успокоить.       — Просто… Бойда наказали… Я хотела… Помочь…       Айзек не знал как успокоить подругу. Её слезы разрывали его сердце. Он любил её яркую улыбку и сияющие глаза и не желал видеть на светлом личике боль и страдания. Он наклонился и поцеловал её в макушку.       — Всё хорошо, — прохрипел саб, зарываясь носом в блондинистые волосы.       Слыша, что всхлипы Эрики стали тише, Айзек поднял голову в поисках человека, мысли о котором не давали ему покоя эти два дня. Бойд сидел на кровати напротив, поджав к груди и обхватив руками свои колени, слегка раскачиваясь. Уверенный и сильный, сейчас он выглядел маленьким и беззащитным. Айзек нахмурился и тихо позвал друга. Стоило имени слететь с губ, как саб подорвался со своего места и прыгнул на Айзека, крепко обнимая и пыхтя в шею. Саб положил руку на плечи парня, слегка поглаживая.       — Бойд… — тихо позвал Айзек.       Ему надо было увидеть взгляд парня, надо было узнать, что с ним всё хорошо, что ему не навредили. Вернон оторвался от его шеи и поднял голову. Айзек ощущал чужое горячее дыхание на своих губах. Ему дико захотелось к ним прикоснуться. Он не стал себе отказывать и поцеловал саба, нежно, бережно, уверяя, что он рядом. Айзек оторвался от Бойда, когда почувствовал мягкое касание тонких пальчиков на своей щеке. Эрика смотрела такими жалостливыми глазами, что в груди всё сжималось. Он накрыл губы девушки своими, она облегчено выдохнула ему в рот и углубила поцелуй. Айзек понимал все, что она хотела ему сказать без слов. Он отвечал, уверяя что не злится и не обижается, что рядом чтобы не случилось.       Эту ночь они почти не спали, слишком соскучились, слишком больно им было в эти дни разлуки, они извинялись, прощали, успокаивали и поддерживали. Айзек никогда не чувствовал такой покой и умиротворение. Он вновь чувствовал отголоски счастья.       Через месяц Эрику и Бойда продали на весеннем аукционе, а в груди Айзека зазияла огромная чёрная дыра.

*****

      После потери друзей, Айзек увядал на глазах. Силы к сопротивлению покинули его. Судьба раз за разом жестоко издевалась. Каждый раз когда он думал, что хуже быть не может, ему давали надежду, которую он так наивно принимал, чтобы затем ударить ещё больнее, ещё безжалостнее, ещё беспощадней. Айзек потерял стремление к жизни. Даже Эннис перестал брать его. Он сказал, что с таким же успехом можно трахать овощ. Айзек отметил про себя, что сравнение довольно точное.       И так худой, он не мог есть, почти не спал, падал в обмороки после пары ударов плетью. Он практически перебрался в больничное крыло. Его пичкали какими-то лекарствами, сначала таблетками, но они не задерживались в организме, в итоге парень ежедневно лежал под капельницами, которые должны были поддерживать в его теле жизнь, которую он больше не хотел.       Айзек не пытался больше сблизиться ни с кем из сабов. Боль от потери друзей была слишком сильна. Он до сих пор фантомно чувствовал их губы, руки, утешающие и дарящие такое короткое и призрачное, но счастье. Ему снились яркие и реальные сны, где они были вместе, рядом, спасали друг друга от жестокости и одиночества. Но наступало утро, и боль потери обрушивалась на него словно цунами, уничтожая в нём все остатки живого.       Через пару месяцев Айзек выглядел как живой труп, коим он себя и ощущал. Даже при Берте он ещё чувствовал что-то, он имел своё мнение, хоть и держал его при себе, он находил поводы для радости и улыбок, при всём насилии и боли, он хотел жить. А теперь не было ничего. Темнота в груди, чёрная и непроглядная.       Директор сказала ему, что если он не возьмёт себя в руки и не приведет себя в надлежащий вид, его отправят в лагерь. И если в начале за счёт его мордашки и «потрясающей» способности она видела в нём перспективы, достойные вложений, то сейчас тратить на него деньги, она больше не намерена, а шансы, что кто-то обратит внимание на его серую тушку с каждым днём становились всё меньше.        На Айзека был неплохой спрос. Потенциальных покупателей и правда интересовала его приобретенная особенность. В первый месяц после появления его анкеты на сайте около десяти Доминантов оставили заявки, обычно такой интерес был только на сабов первой категории. Но все отказывались стоило увидеть огромные рубцы на спине парня. Директор сняла его анкету, решив, что когда со шрамами будет покончено, она сможет поднять на него цену и окупить месяцы простоя. К концу весны от шрамов остались небольшие светлые полосы, требовалось ещё несколько сеансов лазера, что бы их почти не стало, но в принципе уже было и так вполне прилично.       В начале лета директор восстановила его анкету на сайте. Как она и ожидала, желающие не заставили себя ждать. Она решила провести неофициальный мини аукцион с одним единственным лотом. Восемь потенциальных покупателей собрались в приюте в начале июля. Вот только вместо светловолосого высокого саба с круглыми голубыми глазами и персиковой бархатной кожей перед ними предстало серое нечто, истощённое, скрюченное, полуживое. Доминанты тогда закатили скандал миссис Блейк, обвиняя ее во лжи и угрожая снять с поста. Чем все закончилось и как директору удалось выкрутиться, Айзек не знает, он потерял сознание почти сразу, как Доминанты начали кричать, не сумев устоять под гневными волнами их силы.       Миссис Блейк дала ему время на восстановление до осени, и если он не начнёт приходить в норму, его ждёт лагерь. Айзек думал, что вся его жестокая жизнь как раз и вела его в это жуткое место. Где ещё ему закончить свои дни. Ад давно ждал его, тренировал, и вот он готов туда спуститься. Для борьбы не было ни сил, ни желания, он просто смирился и был даже немного рад, что скоро всё закончится, ведь он так устал.       Первый испытательный месяц подходил к концу. На улице стояла невероятная жара, такая, что от асфальта исходил пар, будто земля и правда горела. Кондиционеры не справлялись, сабы впервые были рады отсутствию одежды, хотя и это не спасало. Айзек дежурил в холле, мыл полы, с трудом держась на ногах, больше опираясь на швабру, чем действительно работая. Безумно хотелось поскорее закончить и встать хоть на минуту под холодный душ, чтобы смыть с себя липкий пот и дать телу немного охладиться. Жара выматывала, сабы уставали быстрее обычного, а кураторы были злее и требовательнее. Все ждали захода солнца как манну небесную.       В холле стояла тишина, и если обычно тут часто слонялись покупатели или инвесторы, или разные общественники, то за сегодняшнюю смену саб не увидел ни одного постороннего человека. Поэтому появление компании из четырёх мужчин привлекло внимание всех. Они буквально влетели в стеклянные двери, громко смеялись, толкали друг друга и кажется не замечали никого вокруг. Охранники перегородили им путь, когда мужчины добрались уже почти до середины холла.       Айзек стоял в нескольких метрах, с любопытством разглядывая странных гостей. Они были сильно пьяны, у двоих в руках было по бутылке виски. Все Доминанты в дорогих костюмах и туфлях, молодые, немного за тридцать или около того. Они были такими громкими, что в тишине, царившей в холле, саб слышал каждое их слово.       — Господа, в чем проблема? — возмутился один из Доминантов, когда охранники встали у них на пути. — Мы с друзьями хотим развлечься!       — Покиньте здание, это не место для развлечения, — ответил один из охранников, разводя руки в стороны, тем самым перегораживая путь пытающимся пройти дальше мужчинам.       — С каких пор бордель не место для развлечений? — возмущался один из Домов.       — Это приют, а не бордель! — повысив голос, ответил охранник.       — А какая собственно разница?       Айзек хмыкнул на эту ремарку, ведь сам он думал что-то подобное. Он перевёл взгляд на обладателя последнего развеселившего его вопроса и завис, открыв рот. Мужчина стоял чуть в стороне от других Домов и охранников. Его друзья выглядели хоть и дорого, но как-то потрепанно, их волосы были взъерошены, галстуки расслаблено болтались на шеях, пиджаки сняты и волочились по полу, рукава рубашек засучены, Айзек видел взмокшие подмышки и капли пота на их лбах.        Но этот Доминант выглядел словно не имел никакого отношения к этой компании. Его темно шоколадные волосы были зачесаны назад и лежали волосок к волоску. Костюм сидел по фигуре, подчёркивая сильную шею, широкие плечи и узкую талию. В отличие от друзей, он стоял прямо, держа спину ровно. Если бы Айзек не видел, как он делает глоток виски из зажатой в руке бутылки, и предположить бы не смог, что мужчина может быть пьян.       Смешок Айзека привлек внимание, и шикарный Доминант устремил на него взгляд. Саба будто оглушило взрывной волной. Пронзительные синие глаза уставились на него из-под приопущенных бровей, немного сужаясь, будто изучая. Саб чувствовал, как его дыхание учащается под этим пронзительным взглядом, но не мог оторвать глаз от волевого лица мужчины. Айзеку хотелось смотреть на него. Ему хотелось подойти ближе, чтобы лучше разглядеть прямой нос, широкою челюсть, точечные скулы. Захотелось дотронуться до идеальной с лёгкой рыжиной щетины. Тонкие губы изобразили ухмылку, ямочка на подбородке дёрнулась, и Айзек очнулся, понимая, что его спалили. Оторвавшись от рассматривания губ и посмотрев в глаза мужчине, саб вздрогнул и опустил голову и взгляд в пол, выпрямился и свободную от швабры руку убрал за спину. Он явно выказывал покорность этому Доминанту, вот только получилось всё неосознанно, его тело само среагировало на силу, исходящую от мужчины.       Айзек тяжело дышал, его сердце билось с такой мощью, что казалось проломит грудную клетку. Он ощущал, что Доминант смотрит на него, пока его друзья продолжали спорить с охранниками. Айзек почувствовал тяжесть внизу живота и как его тянет приятной болью. Он не испытывал возбуждения со временем Итана, и никогда просто от взгляда. Его член начал подниматься, а щеки залились румянцем. Гормоны видимо дали какой-то сбой, потому что всё о чем думал саб, это упасть на колени, подползти к мужчине и потереться о его сильное бедро.       «Что за херня?!», — Айзек просто орал мысленно, пытаясь успокоить разыгравшийся организм.       — Хватит! — бархатный голос прервал спор, грозивший перерасти в драку. — Извините за ошибку, господа! Мы уходим!       Доминант развернулся и ровной походкой направился к выходу, его друзья, шатаясь, двинулись следом. Айзек позволил себе бросить взгляд на широкую спину, но в следующее мгновение хрипло взвизгнул от пронзившей его спину боли.       — Ты какого хера тут в позу встал! Быстро за работу! — закричал Эннис и нанёс ещё один удар плетью по его плечам.       Краем глаза Айзек увидел, что Доминант остановился на секунду в дверях, наблюдая за развернувшейся сценой, но сразу же растворился за стеклённой дверью в спускающихся на землю сумерках.

*****

      Айзек не хотел просыпаться, впервые после Эрики и Бойда он проспал всю ночь. Ему снились яркие синие глаза и игривая ухмылка, разжигающие давно забытые желания.       Парень не был удивлён, когда Эннис отвел его не на завтрак, а в кабинет к миссис Блейк. Он решил, что женщина передумала кормить его лишний месяц и отправит в лагерь, ведь улучшений состояния Айзека не было. Он уже привычно вошёл в кабинет и опустился на колени на жёсткий ковёр перед столом директрисы. Домина встала со своего места, подошла к сабу и грубо обхватила его подбородок, вынуждая поднять голову. Взгляд Айзек оставил опушённым, как и положено по вбитому в голову регламенту.       — Поздравляю, 3.38, тебя купили!       Айзек не смог подавить шокированный вздох.       — Сама удивлена, — хмыкнула женщина и отпустила его лицо.       Айзек нахмурился, не веря в услышанное. «Это что очередная злая шутка судьбы?». Он уже смирился с близкой смертью, как с избавлением от страданий, но видимо кто-то сверху ещё не наигрался с ним. Сколько ещё он должен мучиться, что бы уже наконец получить долгожданную свободу?       — Смотрин не будет, твой договор уже подписан. Думаю, увидев тебя в живую, он быстро вернёт назад. Знаешь, так даже проще, не придётся заполнять кучу бумажек и объяснять, почему я отправляю тебя в лагерь.       Его купили даже не взглянув?! Айзек был растерян. Сабы стоили не маленьких денег, даже такие порченный, как он. Какой человек может так раскидываться деньгами, даже не видя что покупает? В любом случае долго его не продержат, директриса права. Просто очередная небольшая задержка перед лагерем, вот и всё.       — Все твои документы переданы твоему новому хозяину. Машина уже ждёт тебя.       «Что уже?». Айзек растерялся, не зная, что делать дальше.       — Эннис, проводит тебя. Хм, до скорой встречи, 3.38!       Миссис Блейк вернулась за свой стол и продолжила изучать какие-то бумаги, больше не обращая на саба никакого внимания. Его куратор пристегнул поводок к ошейнику, и Айзек поднялся с колен. Эннис повёл его по коридору к центральному выходу. Саб слегка тормозил, и Дом сильно дёргал его.       Айзек понял, что боится. Он думал, что смирился со скорой смертью, но сейчас понял, что есть вещи и пострашнее. В голове всплыл образ покалеченного саба в коляске в первый день в приюте. Кто знает, что будет делать с ним этот новый хозяин. Айзек устал от боли, унижения и насилия. Он хотел, чтобы всё закончилось. Каждый раз, когда саб думал, что хуже быть не может, судьба доказывала ему обратное, принося всё больше и больше страданий. Вдруг и сейчас это просто очередной уровень её извращенной игры? Айзека затрясло от мысли, что его так просто не отпустят, что не видать ему желанной свободы.       Слезы жалости к себе и обиды наполнили глаза, когда Эннис вывел его на улицу, двигаясь к припаркованному внедорожнику. Мелкие камни кололи босые ноги, горячий воздух обжёг и без того сухую кожу, мокрые дорожки расчертили щеки, когда дверь машины открылась, и куратор затолкал его в чёрный кожаный салон.       Сзади было много места и Айзек уселся на коленях, свернувшись почти клубком, утыкаясь лбом в ноги. Скоро дверь снова открылась, пуская в прохладный салон тёплый воздух, и кто-то занял место рядом с парнем. Машина тронулась.       Айзек боялся поднять голову и встретиться с новым хозяином. Слезы тихо лились из глаз. Его трясло от неизвестности.       — Ты слишком худой.       Бархатный голос прокатился по всему телу. Айзек перестал дышать.       «Не может быть!!!».       — Это надо исправлять, сладкий.       Он вздрогнул, почти подпрыгивая, когда ощутил тёплые пальцы на своей голове.       — А волосы мне твои нравятся, их мы точно оставим.       Лёгкий «хм» завершил фразу, и Айзек решился убедиться, что не спит. Он осторожно, боясь потерять мягкое касание, поднял голову и ахнул, встретив сияющие синие глаза и самодовольную ухмылку.       Вчерашний Доминант, кто подчинил его лишь взглядом, кто пробрался под кожу и в его сны, сидел в паре сантиметров от него, зарывшись в его волосы. Айзек не верил. Должно быть у него горячка и глюки. Но мужчина был более чем осязаем. Он провёл пальцами по его щеке и подцепил подбородок, чуть закидывая голову саба вверх.       — И долго ты там будешь сидеть?       Айзек не знал, что ответить или сделать, лишь растерянно моргал слипшимися от слез ресницами.       — Иди ко мне, мальчик.       Доминант похлопал ладонью по сиденью рядом. Айзек не понял, как оказался сидячим рядом с мужчиной, тело реагировало раньше мозга.       — Ложись, голову сюда.       Дом дотронулся до своего бедра, и саб аккуратно лёг на бок, укладывая голову куда было сказано.       — Умница, мальчик!       От похвалы и сильной руки, нежно массирующей его голову, по телу Айзека пробежала тёплая волна, в животе снова разрастался тугой ком.       — Поспи. Нам ехать около часа.       И Айзек послушно закрыл глаза, мгновенно проваливаясь в спокойный сон.