Как стать Волчонком

      Айзек послушно сидел возле ног своего Доминанта, смотря какое-то кулинарное шоу, не оставляя надежды когда-нибудь научиться готовить, пока Питер отвечал на электронные письма, накопившиеся за неделю, иногда поглаживая мальчика по волосам или шее. Опасения Айзека частично подтвердились, Дом стал меньше проводить с ним времени, но не забыл, как боялся парень. Просто Питер вернулся к работе, и саб это понимал и не обижался, ведь каждую свою свободную минуту, мужчина старался быть рядом.       Хотя времени у Дома стало значительно меньше, чем было ещё до больницы. Но тут вина Дерека. Младший Хейл расстался с Кейт и, как понял парень, ему немного сорвало крышу, и он попал в какие-то неприятности. Поэтому его Дом последний месяц тратил все силы на помощь единственному племяннику.       Айзек начал немного засыпать, уже привычно привалившись щекой к бедру своего мужчины, как Дом резко и грубо выругался, немного подскочив на месте.       — Какого хуя?! — закричал Питер, но тут же запустил руку в волосы саба, успокаивающе массирую кожу головы. Он всегда так делал, чтобы мальчик понимал, что злится Дом не на него.       Питер схватил свой мобильный, не переставая материться. Саб, хмурясь, наблюдал за Домом, размышляя, что же могло так вывести мужчину из себя.       — Дэллер! — заорал Питер, стоило абоненту на том конце произнести «Алло». — У тебя провалы в памяти? Нет? Ты кретин? Тоже нет? Тогда дай мне хоть одно логичное объяснение, какого хрена ты отвечаешь на письма Талии?       Айзек с расширенными глазами и приоткрытым ртом следил за мужчиной. Питер даже когда злился, всегда контролировал себя, а что бы кричал, да ещё и не как обычно завуалированно оскорблял, а напрямую нецензурными словами. Айзек был в шоке. Он научился понимать, когда Питер злится по слегка гуляющим желвакам, по немного сощуренному взгляду, по сильнее нависающим векам, по ледяным искрам в глазах. Питер был прав, говоря, что саба тренировали под Доминантов, учили распознавать чужие эмоции, а своего Дома Айзек изучал с особой тщательностью. По малейшим изменениям в мужчине парень мог понять его, и сейчас вечно сохраняющий маску спокойствия Питер был в ярости, которой ранее саб не наблюдал.       Рука в волосах по прежнему мягко массировала его голову, что совсем не сочеталось с гневно орущим владельцем. Айзек слышал, как на том конце телефонной трубки Мэтт что-то трясущемся голосом пытался объяснить Питеру, но парень видел по мужчине, что ему глубоко плевать на слова Свитча, сам звонок и выяснение обстоятельств лишь яростный порыв, который не имеет никакого значения. Ещё до звонка с Дэллером было покончено, и честно признаться, Айзек ухмылялся внутри, уж больно его бесил этот Мэтти.       — Ха, серьёзно?! А я думаю, что сумма с пятью нулями ежемесячно поступающая на твой счёт должна была стереть страх перед моей сестрой! Ты забыл, кто кормит тебя?       Свитч что-то начал говорить, Айзеку показалось, что тот плачет.        — Мэтти, дорогой, — протянул Питер деланно спокойно приторно сладким голосом. — Всем нам свойственно совершать ошибки, мальчик, но не все способны прощать. Я не прощаю, Мэтти. У тебя час, чтобы забрать свои вещи.       И Дом сбросил вызов, тяжело выдыхая и откидывая телефон в угол дивана. Несколько долгих минут от втягивал воздух носом и медленно выдыхал через слегка приоткрытый рот, закрыв глаза предплечьем, как всегда делал будучи сильно уставшим. Айзеку не нравилось видеть своего мужчину разбитым, он хотел помочь, забрать тяжесть, лежащую на его плечах и душе. Он считал, что просто обязан что-то сделать, чтобы Дому стало лучше, легче.       Осторожно переместившись на коленях, парень немного приподнял одну ногу Питера, поставив её пяткой на своё бедро, и принялся мягко массировать стопу. Дом протяжно выдохнул с едва слышным полустоном, откинув голову на спинку дивана. Немного помяв одну ногу мужчины, Айзек проделал тоже самое со второй, замечая, как плечи Дома слегка опустились, расслабляясь.       Не долго думая, саб принялся массировать чужие голени, медленно и осторожно, словно подкрадывался к дикому зверю. Спустя пару минут Айзек проскользил руками по широко расставленным твёрдым бёдрам, прижимаясь губами к правому колену. Тонкие пальчики ловко с лёгким нажимом оглаживали напряжённые крепкие мышцы, распахивая полы шёлкового чёрного халата, открывая доступ влажным горячим губам, плавно поднимающимся от колена вверх по бедру.       Питер резко и немного больно сжал мальчишьи запястья, стоило им приблизиться к паху. Саб лишь едва заметно вздрогнул, но не прекратил покрывать поцелуями внутреннюю сторону сильного бедра, осторожно поднимаясь вверх к скрытому тонкой тканью боксёров члену.       — Волчонок, — позвал его Дом, сжимая тонкие запястья, заставляя стонать и надеяться, что останутся синяки. Айзек поднял поплывший взгляд, не отрывая губ от мягкой кожи. — Ты собираешься отсосать мне?       — Да, сэр, — прошептал мальчик, щекоча губами мужское бедро.       — Я разве разрешал? — грубо отозвался Дом.       В груди саба что-то больно сжалось, и он вздрогнул, но в следующее мгновение увидел в глазах мужчины языки разгорающегося пламени животного желания, и понял что надо делать.       — Сэр, — шёпотом протянул Айзек, — прошу, сэр, пожалуйста, разрешите мне отсосать Вам, сэр… — мальчик тяжело сглотнул, лизнув бедро мужчины. — Умоляю, сэр… Позвольте ощутить Вас… Я сделаю всё, что Вы захотите, сэр… Пожалуйста, разрешите коснуться Вас…       Айзек, не боясь, в упор смотрел на своего Дома, чувствуя сильное возбуждение, подогреваемое лёгким унижением от своей мольбы. Скажи ему кто-нибудь ещё несколько месяцев назад, что он будет стоять на коленях со стоячим членом и умолять позволить отсосать, Айзек бы рассмеялся и послал нахрен этого шутника. Но вот он стоит и искренне желает, и готов молить и сделать все, что потребуют взамен, лишь бы ощутить чужую твёрдую плоть на своём языке.       В своей короткой жизни, точнее за последние два года, Айзек много раз делал минет. Он не вызывал такого страха, как секс, хоть и часто было больно. В приюте их каждый день заставляли тренироваться до сведённых челюстей, принимая глубоко любые размеры, иногда раздирая глотки до крови. Саб обычно старался абстрагироваться, чтобы ничего не чувствовать, не осознавать, убеждая себя, что всё это происходит не с ним.       Но сейчас стоя перед своим Домом на коленях и умоляя, он хотел запомнить каждое мгновение. Его первый раз с Питером, его шанс окончательно убедить мужчину, что он не боиться, что наоборот желает, что готов стать полностью и бесповоротно Его.       — Руки за спину, — скомандовал Дом, отпуская запястья парня.       Айзек неосознанно моментально выполнил приказ. Пах стяснуло тугим комом предвкушения. Рот наполнился слюной, и саб сглотнул, облизывая пересохшие от желания губы.       — Можно, сэр, пожалуйста… — проскулил саб, изнемогая от ожидания.       — Какой жадный мальчик! — промурлыкал Дом, наклоняясь чуть вперёд и проводя большим пальцем по кромке нижних зубов чуть приоткрытого рта. — Можно, волчонок!       Айзек резко припал губами к выступающей сквозь боксёры головке Дома, немного пососав её сквозь ткань и пройдясь губами по длине, оставляя мокрый от слюны след. Саб больше не мог ждать, сгорая от желания ощутить вкус своего мужчины, он прихватил зубами резинку мешающихся трусов, с силой стягивая их вниз, обнажая желанную плоть.       Член Питера был толстый и ровный, с выступающими вздутыми венами, красиво переплетающими ствол, с крупной тёмной головкой, блестящей от естественной смазки. Айзек осторожно на пробу провёл кончиком языка по дырочке уретры. Он закрыл глаза, перекатывая во рту вкус мужчины. Пряный, терпкий мускус, немного соленоватый и сладкий одновременно. Айзек простонал, довольно улыбаясь, будто ничего вкуснее в жизни не пробовал. Хотя для него так и было.       — Жадный, голодный мальчик! — прошептал Питер, вожделенно смотря на саба.       Глядя на мужчину снизу вверх, Айзек вновь провёл язычком по головке, ещё раз лаская уздечку, обвёл венчик острым кончиком и наконец обхватил губами самую вершину, медленно посасывая и немного вставляя язычок в уретру.       — Не играй со мной, мальчик! — зарычал Питер, сжимая волосы саба в кулак, оттягивая.       Айзек застонал, пуская лёгкие вибрации по нежной плоти, но член изо рта не выпустил. Наоборот стал плавно и тягуче спускаться вниз и назад вверх, пока только посасывая чувствительную головку. Когда хватка в волосах усилилась, так что кожа стала неприятно ныть, парень продвинулся дальше по стволу, чуть втягивая щеки, но не переставая гладить острым язычком уздечку. Питер со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, ощутив влажные губы, тугим кольцо скользящие по его члену, пока саб не уткнулся кончиком холодного носа в его пах, шумно втягивая аромат мужчины, а юркий язык не лизнул его мошонку.       — Бляяя, — протянул Дом, — да у тебя талант, сладкий!       Питер не сдержал восторженный комментарий, а у Айзека от похвалы сорвало крышу. Он рьяно принялся скользить ртом по стволу вверх-вниз до основания, останавливаясь в паху и намеренно постанывая, пуская вибрации по головке, распирающей его горло. Слезы стекали по щекам, слюни капали с подбородка, Айзек жадно опускался по члену, вращая головой в разные стороны, издавая грязные, хлюпающие звуки, то увеличивая темп, то снижая до мучительно медленного, заставляя Дома вздрагивать и порыкивать. Иногда он выпускал ствол из горячего плена и проходил языком по длине, играя с головкой и слизывая собственную слюну и пряную смазку, мягко посасывал яички, перекатывая во вру и лаская их.       Айзека унесло. Он с яростью и дикостью вбирал в себя чужой член, что собственное возбуждении было на грани. Его вело от терпкого мускуса, от тяжести мужской плоти на языке и в горле, от грубой хватки в волосах, от рычаших стонов, от осознания, что это он причина этих чарующих звуков.       Саб почувствовал, как член по рту вздрагивает, и глубже пропустил его в горло, застонав и сильнее втягивая щеки, сделал пару коротких фрикций, чужая рука крепко прижала его к себе, зарывая носом в тёмные кудри в паху и удерживая на месте, пока горячая густая жидкость выстреливала ему в горло. Дом утробно застонал, и Айзек вторил ему, когда сперма полилась прямо в желудок. Его скрутило судорогой, и он кончил сразу после мужчины.       Питер держал его в своём паху, а Айзек тонул в блаженстве. Он наслаждался еще твёрдым, толстым членом распирающим его горло и рот, вязкой спермой, стекающей по горлу и немного вытекшей из уголка рта, его вело от вкуса, немного горького, но такого желанного. Он слышал тяжёлое дыхание своего мужчины, ощущал тёплую ладонь в своих волосах. Он чувствовал себя невероятно счастливым и благодарным за то, что Дом позволил ему познать своё удовольствие. Удовольствие, доставленное им.       Питер довольно быстро отстранил саба от себя, Айзек выпустил член изо рта, тут же принявшись вылизывать его по длине, осторожничая с очень чувствительной сейчас головкой. Когда почти опавший ствол и мошонка были чистыми от слюны и остатков спермы, мальчик поднял поплывший взгляд на Дома, пошло облизывая красные припухшие губы и слегка улыбаясь. Питер протянул ладонь и погладил саба по щеке.       — Ты прекрасен, мальчик! — немного сипло проговорил мужчина. — Ты был великолепен. Такой старательный, такой отзывчивый! — хвалил его Дом, а Айзек уплывал, закрыв глаза и ласкаясь о ладонь на щеке. — Иди ко мне, ты заслужил награду.       Дом потянул его за плечо на себя, и саб немного приподнялся на коленях, но ощутил, как что-то неприятно стекает по животу. И тут парня накрыло осознание. Он настолько утонул в удовольствии, что забыл, не заметил, как кончил. Кончил без разрешения.       Туманная дымка в глазах мгновенно рассеялась, сменяясь страхом. Не позволительная ошибка. Грубое нарушение всех правил. Своеволие. Дерзость. Айзек уставился на Дома глазами полными ужаса. Питер нахмурился на внезапное изменение в сабе.       — Малыш, что случилось? — стараясь звучать спокойно, спросил мужчина, недоумевая, что могло так испугать мальчишку.       — Сэр, я… Простите, сэр… Я не знаю, как так вышло… Мне было так хорошо, сэр…       — Айзек, — строго прервал саба Питер, надеясь остановить накатывающую на парня истерику.       — Я… Я кончил, сэр…       Айзек виновато опустил голову, не видя удивленного взгляда Дома. Питер тихо усмехнулся, смотря на поникшего мальчика. Он был поражён. «Когда я успел вытащить счастливый билет? Чем я заслужил это маленькое невинное чудо?». Мужчина и не думал злиться, он пребывал в восторге от саба. От его чувственности, открытости, покорности. Его волчонок — удивительно отзывчивый мальчик, и белёсые потеки на его ставшем заметно рельефном прессе тому подтверждение. Разве Питер мог сердиться на него? Он был под неизгладимым впечатлением от саба и горд собой, что смог заслужить такой уровень доверия.        Вязкие капли, стекающие по упругому животу мальчишки к гладкому паху, заставили член вновь напрячься.       — Ну, что ж, — протянул Дом, наклоняясь к сабу и протягивая руку к его торсу, собирая пальцами остатки чужой спермы, — ты был непослушным мальчиком.       Одной рукой Питер подцепил подбородок Айзека, вынуждая поднять на себя влажные блестящие глаза, поражающие своей небесной синевой, такие преданные и покорные, готовые принять всё, что уготовил для него мужчина. Пальцы второй руки, мокрые и вязкие от мальчишеского семени, Дом поднёс к беззащитно раскрытым припухшим губам, сочным и влажным, будто смазанным вишней, запах которой излучал саб. Парень сразу понял, что от него требуется, и провёл мягким, нежным язычком по пальцам Питера, собирая свою сперму, как ещё недавно слизывал чужую с мужского ствола. Член Дома дёрнулся, а в паху вновь разливался жар. «Какой же ты волшебный, волчонок!», — пронеслось в голове Питера.       — Видимо, мне придётся наказать тебя за непослушание, — лукаво промурлыкал Дом, голос отдавал хрипотцой от накатывающего возбуждения.       Айзек взглянул в глаза мужчины, понимая, что ему не грозит ничего страшного, наоборот в лукавых вспышках во взгляде Дома читалось, что ему это наказание ой как понравится.       — Да, сэр, — прошептал саб, — Прошу… Ой!       Айзек взвизгнул, когда Дом резко потянул его на ноги, а потом закинул себе на плечо. Саб немного дёрнулся, но Питер предупреждающе, чтобы успокоить, шлепнул по торчащим возле его лица ягодицам. Дом отнёс его в свою спальню и немного грубо бросил на кровать, вырывая из груди тяжёлый вздох. Мужчина сел рядом и похлопал по коленям. Айзек легко, игриво улыбнулся и, словно большой кот, растянулся на коленях Дома, задирая круглую задницу и вытягивая руки и ноги на кровати. Питер сжал его маленькие, упругие ягодицы, идеально помещающиеся в ладони, будто под них и созданные.       Немного помассировав попку саба, делая её слегка стыдливого розового оттенка, Питер со звонким хлопком шлепнул раскрытой ладонью по правой половинке. Айзек охнул от неожиданности, но тут же расслабился, чувствуя, как тепло разливается от места удара. Спустя пару секунд рука опустилась и на левое полупопие мальчика. Больше Питер не давал сабу передышек, громкие, звенящие удары атаковали подрагивающуюся задницу, делаю бледную кожу сочно розовой, сияющей. Тепло переростало в жар, и скоро Айзек начал ерзать на мужских коленях, потираясь вновь стоящим и сочащимся членом. Дом надавил свободной ладонью на поясницу саба, успокаивая, и прекратил жгучие шлепки.       — Прекрасно! Потрясающий цвет! — шептал Питер, оглаживая пылающие половинки мальчишеских ягодиц. — Встань!       Приказ стал неожиданным для саба. За последние почти два месяца Айзек уже привык и, будучи честным с самим собой, полюбил порку или спанкинг в исполнении Дома, и обычно Питер доводил его до беспамятства, не отпуская, пока саб не начнёт выть и умолять от огня и желания, поглощающих его тело. Поэтому столь нежданной стала эта остановка, прерывающая начинающее набирать силу возбуждение.       — На кровать на колени, грудь вниз, руки вытяни по бокам!       Айзек принял требуемую позу, ощущая, как прохладный воздух ласково пробегает по горящим ягодицам и открытой, выставленной напоказ промежности и сжимающейся от холодка дырочке. Саб больше не стыдился и не боялся раскрывать себя перед Домом.       Последнее время Питер приучал его к анальным ласкам, показывая, что нет ничего страшного, что это не обязательно больно, скорее наоборот может быть очень даже приятно. Айзек научился кончать лишь от стимуляции простаты. Дом старательно вырабатывал в нём эту привычку последние полтора месяца, не давая притрагиваться к члену. Сначала осторожно пальцем, постепенно добавляя второй, затем третий. Позже он начал использовать различные игрушки, шарики и пробки. Первое время Айзек вздрагивал и зажимался от каждого прикосновения, но после первого оргазма стало намного проще. Сейчас он по-прежнему замирает от первого касания, но мгновенно расслабляется и не испытывает и доли страха, вздрагивая скорее на рефлексах.       Питер несколько минут что-то доставал из комода справа от входной двери. Наконец найдя всё необходимое, Дом вернулся к сабу, складывая вещи на тумбочку возле кровати. Голова Айзека была повёрнута в противоположную сторону, поэтому он не мог видеть, что на этот раз приготовил для него мужчина. Он даже не думал над этим, просто знал, что Питер не причинит ему вреда, а в остальном он всецело доверял мужчине и полностью отдавал себя. В такие моменты все мысли исчезали, и становилось легко и спокойно.       Дом застегнул мягкие кожаные манжеты на его запястьях и щиколотках, скрепляя правую руку с правой ногой, и тоже самое с левой стороны. Айзек закрыл глаза, понимая, что лёгкие волны добрались до него и начинают медленно укачивать в своих объятиях.       — Ты как, волчонок? — проводя скользким пальцем между раскрытых ягодиц, участливо спрашивал Дом. — Цвет?       — Зелёный, сэр, — отозвался саб, простонав, когда влажный палец начал плавно растягивать его дырочку.       — Умница, сладкий! — оглаживая тугие, гладкие стеночки внутри парня, хвалил Дом.        Он наслаждался покорностью и открытостью, отмечая, что мальчик впервые не вздрогнул от проникновения. Питер аккуратно добавил второй палец, замечая участившееся дыхание саба. Он осторожно разрабатывал узкую дырочку, гладя ее края и внутри, но не прикасаясь в простате. Член Айзека истекал смазкой, яички поджались, он начал подаваться бёдрами назад, стараясь поглубже насадиться на пальцы Дома, дабы получить удовольствие. Но Питер не собирался потакать его желаниям. Он покинул жаркое нутро под недовольный стон.       — Какой же ты нетерпеливый! — мужчина резко и больно шлепнул саба по и так горящей заднице, вырывая виноватый, жалобный скулёж.       Налив смазки на небольшую латексную пробку, Дом прислонил её к расслабленной дырочке парня и аккуратно ввёл внутрь. Она не была слишком широкой, а длины хватало как раз, чтобы упереться в простату. Айзек блаженно выдохнул сквозь приоткрытые губу, ощутив желанное прикосновение к чувствительной точке, которую Питер оставил без внимания.       Дом вернулся обратно к комоду, доставая из-за спинки подготовленную ещё три назад ротанговую трость. Он уже давно хотел опробовать её на Айзеке, но не был уверен, как тот воспримет, судя по шрамам на ладонях и ягодицах порка тростью была частым наказанием в приюте.       — Малыш, — ласково позвал Питер саба, проводя рукой по тёплым розовым ягодицами, — Я хочу кое-что попробовать.       Дом протянул трость так, чтобы парень видел. Глаза мальчика немного расширились, Питер заметил его участившиеся дыхание и напрягшиеся плечи, лёгкая пелена во взгляде чуть рассеялась.       — Если ты скажешь «нет», я не рассержусь, и мы попробуем что-нибудь другое, — успокаивал саба мужчина.       — Зелёный, сэр, — странно уверенно ответил Айзек. — Я желаю всё, что Вы мне можете и хотите дать. Я доверяю Вам, сэр. Вы мне не навредите.       От оказанного доверия в груди Питера что-то сжалось, он просто должен верить в Айзека, как тот верит ему. Дом наклонился и мягко поцеловал припухшие губы мальчишки, нежно сминая их своими.       Мужчина отстранился от саба и зашёл за его спину.       — Помни про цвета и стоп-слово. Назови его? — ровным голосом спрашивал Дом.       — Холодильник, сэр.       Питер приложил трость к ягодицам саба, поглаживая и примеряя место для удара. Он видел, как лопатки Айзека поднимаются немного выше из-за частоты дыхания. Решив не мучать парня ожиданием, Дом взмахнул, и ротанг встретился с нежной кожей. Под протяжный стон на ягодицах стала проявляться яркая ровная полоса, бледная внутри и сочная, ядовитая по краям. Жгучая боль спустилась ниже, прожигая мыщцы и разливаясь по телу. Айзек жадно хватал воздух ртом, казалось, что боль парализовала всё тело.       Питер вновь взмахнул тростью, и новый удар прошёл вибрацией по его руке. Ротанг отпрыгивал от упругой задницы, оставляя красивый симметричный след на двух полушариях. Айзек не сдержал вскрика и сильно зажмурился, боль волнами распространялась по мышцам. Маленькие капли пота выступили по позвоночнику, переливаясь в свете настенных ламп.       Новый глухой вжих обжёг кожу на правой стопе. Маленькие пальчики поджались до побеления, и первые слезы полились из глаз саба. Айзек потерялся в противоречивости ощущений. Пробка внутри давила на простату при каждом вздрагивании от укусов трости, разливающаяся по телу тупая боль сливалась с острым удовольствием, подкидывая парня словно на качелях, высоко вверх и вновь опуская вниз.       Два удара по ягодицам — один по стопе, два по ягодицам — один по стопе. Розовые полосы на ногах и более яркие, с бордовыми и фиолетовыми кровопотеками на заднице, такие ровные будто нарисованы по линейке. Последний удар оставил красивую десятую линию на нежной, пылающей попе. Айзек закричал в горло, протяжно, громко, долго, выплескивая всю боль, что копилась внутри.       Питер отбросил трость, подошёл к сабу, ловко растегивая карабины на манжетах, сел на кровать и притянул мальчика на себя, заставляя оседлать свои колени и крепко прижимая к груди. Айзек ревел, шумно и грязно, всхлипывая и воя, размазывая слезы и слюни по плечу и шее Дома, обвив ее руками. Он судорожно вздрагивал и трясся. Питер одной рукой поддерживал саба за талию, поглаживая влажные бока и спину, а второй вжимал его голову в свою шею, запустив пальцы в мокрые, спутанные волосы и массируя.       — Ты умничка, волчонок! Такой молодец! Это было сложно, но ты потрясающе справился. Я тобой невероятно горжусь! Ты самый лучший саб! Мой хороший мальчик! Мой прекрасный волчонок! — укачивая в объятиях, шептал Дом.       Айзек успокаивался долго, Питер успел начать переживать, что перестарался и зря вообще всё это затеял, что саб не готов был к такой интенсивной, глубокой боли. Постепенно он начал расслабляться в тёплых, успокаивающих объятиях, утопая в заботе и безопасности. Дыхание превратилось в мирное сопение, кудрявая макушка заняла место на сильном плече, а тонкие пальчики вырисовывали узоры на лопатках Дома.       — Волчонок? — позвал Питер, когда ему стало казаться, что мальчик засыпает. — Малыш, ты так?       — Хорошо, сэр, — расслаблено и протяжно ответил Айзек. — Очень хорошо…       — Ты чудо, сладкий! — Дом оставил поцелуй на влажном от пота лбу мальчишки. — Я горжусь тобой! Ты самый лучший для меня!       — Правда, сэр? — с трепетом в голосе, Айзек поднял голову, робко смотря из-под опушённых пшеничных ресниц на Дома.       — Конечно, малыш! — мужчина нежно поцеловал дрожащие пухлые губы. — Для меня не существует кого-то лучше тебя. Никто не сравниться с тобой. Ты мой единственный! Самый прекрасный, самый красивый, самый отзывчивый! Мой сказочный волчонок! — шептал Питер сабу в губы, мягко проводя по ним своими.       Он не понимал, откуда все эти слова берутся в голове, но сейчас хотелось нежности для Айзека, хотелось закутать его в тёплые, крепкие объятия, говорить всякие приятные, ласковые глупости, хотелось доказать, как он нужен и ценен. Парень начал постанывать и несмело отвечать на поцелуи, слегка двигая бёдрами. Его опавший член вновь наливался кровью и многозначительно упирался Дому в живот.       — Сэр, — протянул саб, — пожалуйста, сэр, сделайте меня своим… Я хочу полностью принадлежать Вам… Я не боюсь… С Вами я ничего не боюсь!       Питер не мог больше отказывать ему, да и не хотел. Слишком сладким, слишком желанным, горячим и нужным был Айзек. Он резко перевернул парня на спину, а сам навис сверху, не разрывая поцелуй и ловя блаженный стон. Дом впился губами в тонкую кожу на шее саба, оставляя бордовые круги, что так шли ему, медленно спускаясь вниз по желанному телу. Острым языком мужчина приласкал стоящую горошинку маленького розового соска, оттягивая пальцами его брата. Мальчик выгнул спину дугой, протяжно выдыхая воздух из лёгких и подаваясь в жаркий плен чужого рта. Питер не собирался растягивать удовольствие. Они и так слишком долго томились в бесполезном ожидании. Прикусив нежный сосок, Дом провёл широкой ладонью по рёбрам саба и животу и, просунув руку между призывно разведанных бёдер, подцепил края пробки. Айзек застонал громче и нетерпеливее, стоило Питеру слегка вытащить плаг и вогнать его обратно. Мальчик беспорядочно оглаживал ладонями мужские плечи, несильно впиваясь ноготками, когда Дом играл с пробкой внутри него, заставляя скулить и желать большего. Желать себя.       — Умоляю, сэр… Хочу принадлежать Вам… — взмолился саб.       — Ты мой! — зарычал мужчина, оставляя укус на стыке шеи ключицы и вытаскивая из парня плаг, откинув его куда-то в сторону, сразу же заменяя его двумя пальцами.       Айзек вскрикнул, боль от зубов Дома и удовольствие от его умелых рук подбросили его высоко в мягкие облака. Питер ласкал пальцами упругие, гладкие стеночки, невесомо оглаживая чувствительный бугорок, заставляя саба хныкать и молить.       — Какой же ты сладкий, волчонок! Ты даже не представляешь, как ты прекрасен! Мой самый лучший мальчик! — шептал Дом, вылизывая ухо саба, наслаждаясь его податливостью и отзывчивостью.       Он осторожно вставил третий палец в мягкую, расслабленную дырочку, обводя большим растянутые, припухшие края. Мальчик задрожал, а Дом прихватил зубами, тряссущуюся губку, притягивая Айзека в глубокий поцелуй. Сил сдерживаться больше не было, хотелось ощутить это жаркое нутро, хотелось владеть и обладать. Питер вытащил скользские от смазки пальцы, обхватил ими свой член, смазывая, и приставил влажную головку к горячей пульсирующей дырочке.       Айзеку не нравилась пустота внутри, он желал быть заполненным. Заполненным Питером. Так он чувствовал себя целым. И Дом, наконец-то, даст ему это. Он задержал дыхание, когда нежная головка махнула по его жаждующей дырочке.       Старый страх всплыл в подсознании. Ощущение тяжёлого, тучного тела, вдавливающего его в грязный матрас, жуткий пробирающийся под кожу смех, вонь — смесь перегара, крови и пота.       «Нет! Этого нет!».       Есть только Питер. Горячий, сильный, надежный. Страстные губы, властный язык, ласкающий его собственный, сильные пальцы, сжимающие бока и оставляющие яркие следы, крепкие покатые плечи под ладонями, бархатная кожа, чарующий аромат мускуса и кофе. Он с Питером, он в безопасности.       Гладкая головка скользнула с распахнутую дырочку. Дрожь пробежала по телу саба. Айзек закинул голову назад, выгибаясь всем телом, твёрдый член медленно погружался в его нутро, заполняя, присваивая, подчиняя. Утробный рык Дома вибрацией отдавался в горле. Не было разрывающей боли, не было ножей желающих выпотрошить его изнутри. Чувство целостности затопило саба, когда Дом полностью погрузился в него.       — Мой чудесный малыш! — шептал Питер, проводя языком по адамовому яблоку, а Айзек не смог сдержать блаженный стон.       Свобода.       Несбыточная мечта осуществилась. Он чувствовал себя лёгким и живым. Страхов больше нет. Питер избавил его от них. Он освободил его.       Лёгкий толчок вновь пустил дрожь по телу. Ещё. Мало. Слишком мало.       — Нетерпеливый мальчишка! — ухмылялся Дом, прикусывая саба за подбородок.       Айзек подался бёдрами, насаживаясь на член. «Как же хорошо!». Обхватывая руками хрупкое, нежное тело и крепко сжимая, Питер резко подался вперёд, вбиваясь в податливое нутро. Мальчик вскрикнул, впиваясь ногтями в чужие плечи. Длинные, юношеские ноги обвили талию Дома, сжимая бока. Питер зарычал и больше не мог себя сдерживать. Он присваивал, подчинял, помечал, вколачивая саба в кровать, оставляя укусы и засосы на доверчиво подставленной нежной шее и плечах. Айзек стонал и скулил, так сладко, так восхитительно, так пленительно.       Мальчик полностью отдался в его руки, отдал всю власть над собой. Но и его пленил. Питер был порабощен щуплым мальчишкой с тяжёлой судьбой, с кучей проблем, с неправильным восприятием мира и себя. Он сумел пробраться сквозь железную броню Дома и вырвать его холодное сердце, заставляя снова биться в тонких худых ладошках, располосованных бледными шрамами.       — Единственный! Мой! Волчонок! Такой тугой! Такой горячий! Самый лучший!       Каждое слово опаляло жаром его мокрую кожу. Айзек сгорал под Домом. По коже проходили электрические разряды от каждого мощного толчка, меткого удара, точно попадающего прямо по чувствительной точке внутри. Жадные губы впились в его слабые и искусанные, рот заполнился чужим властным языком с привкусом металла. Рычание, стоны, крики, шлепки, они тонули в какофонии звуков и ощущений.       — Сэээр… — протянул саб, на секунду сумев освободиться из плена мужских губ. — Я… Я…       — Кончи для меня, волчонок! Давай!       Оглушающий крик наполнил комнату. Айзека подкинуло высоко вверх, выгибая в сильный руках, перекрывая дыхания, отключая сознание. Утробный рык вторил крику мальчишки, гладкие стеночки сжали натруженный член, лишая его хозяина всех сил к сопротивлению. Питер излился горячей вязкой спермой, окончательно присваивая мальчишку, на лице которого расплылась благодарная широкая улыбка.

*****

      Утро встретило Айзека ноющей поясницей, саднящей задницей и тупой болью в мышцах. «Как же охуенно!», — подумал саб, потягиваясь в жарких объятиях своего Дома.       Питер утыкался носом ему в загривок, протестующе заворчав. Айзек ещё немного полежал, наслаждаясь теплом крепкого тела, но организм требовал срочное посещение уборной.       Дом проснулся от копошений мальчика, старательно пытающегося его не разбудить. Он резко притянул саба обратно к своей груди, вырывая испуганный визг. Айзек был такой плюшевый, тёплый, уютный. Его не хотелось отпускать. Их тела идеально соединялись, каждый изгиб подходил, будто пазлы, находя своё место.       Тяжёлая ладонь поднялась вверх по впалому животу, нежно, но с напором и предостережением не вырываться. Маленький сосок быстро оказался зажат между немного шершавыми пальцами, отзываясь окрепшей горошинкой. Дом оставлял тягучие, влажные поцелуи на плечах и загривке саба под томное дыхание и едва слышные стоны. Айзека хотелось ласкать, нежить, любить.       Мальчик выгнулся в пояснице, упираясь мягкими ягодицами в уже давно не мягкий член Дома, заставляя рычать и прикусить кожу на плече. Одна властная рука на шее, вторая спустилась от груди к паху и собственнически обхватила ровный, упругий мальчишеский член. Питер медленно водил ладонью по чужому стволу, насладжаясь каждым глухим стоном. Пах стянуло возбуждением, но и потребность, от которой Айзек проснулся, тоже давала о себе знать. Особенно когда Дом надавил на его пах, властно вжимаясь в его саднящую задницу.       — Сэр… — прохрипел саб, — я сейчас…       — Какой чувствительный мальчик! — шептал Питер, очень близко ощущая собственное возбуждение, а маленькая вертлявая задница лишь подстегивала его.       — Я сейчас… Сейчас…       — Давай, волчонок…       — Я сейчас описаюсь, сэр! — закричал саб, сильнее вжимаясь в пах мужчины.       — Аррр…       Питер чуть не спустил на спину мальчишки, так сильно он вжался в него, но тут же осознал суть сказанных слов.       — Хахаха… Малыш… Хаха… Ты чудо. Ты знаешь? — Питер не переставал смеяться, утыкаться лбом в плечо Айзека.       — Не смешно, сэр. Только если вы не желаете попрактиковать золотой дождь, — усмехнулся саб, игриво шлепнув Дома по руке, что так и не отпустила его член.       — Только если ты попросишь, мой грязный мальчишка! — коварно прошептал мужчина, выпуская член и слегка надавливая сабу на низ живота.       — Ай, ай, ай… — заверещал Айзек и, брыкаясь, выскочил из объятий Дома, скользя голыми стопами по полу.       — Это жестоко, сэр, — наиграно насупился саб, надувая ещё припухшие губки и складывая руки в замок на груди.       — Что ж поделать, волчонок, ты живёшь с садистом! — самодовольно усмехался Питер, приподнимаясь на локтях на кровати, приваливаясь к спинке.       — Хм, как удачно, что я явный мазохист! — мальчик игриво подмигнул Дому, развернулся и, немного хромая, покинул комнату.       — Маленький чертёнок! — довольно улыбаясь, прошептал мужчина.       Питер потянулся, вытянув руки к потолку. Тело немного ломило от долгого сна, но такое пробуждение ему нравилось. Он слышал, как по коридору в сторону лестницы шлепают босые стопы.       — Волчонок, сделай кофе! — крикнул Дом, надеясь, что саб его услышал.       «Главное, чтобы готовить не начал», — усмехнулся про себя Дом, вновь вытягиваясь на кровати.       Ему ужасно не хотелось вставать, как и отпускать от себя мальчишку. Питер уже и не помнил, когда последний раз просыпался в таком приподнятом настроении. Эйфория затопила его, отдаваясь покалыванием в мышцах. Воспоминания о податливом, ластящимся, благодарном мальчишеском теле стянулись упругим комом в паху. Черт, как же он хотел его! Теперь от точно не отпустит саба ни на шаг, пока не насладится им вдоволь. Как же можно было быть таким дураком? Он чуть не отказался от парня! Чуть всё не разрушил своими выдуманными страхами и опасениями. Нет, больше он не повторит такой ошибки. Мальчишка его, и Питер никогда его не отпустит.       Неудовлетворенный член дёрнулся, оставляя блестящий след на животе. «А чего собственно ждать? Он мой, хочу и беру!».       Мужчина подскочил с кровати, не утруждаясь в поисках одежды, и чуть ли не в припрыжку вышел из комнаты на поиски саба. Воодушевленный мыслями, как бы шикарно смотрелся Айзек, распластанный на кухонном столе и сладостно стонущий под ним, Питер спускался по лестнице.       — О, малыш, спасибо, ты всё-таки сделал кофе! Если ты ещё и завтрак заказал…       Питер прервал сам себя, замечая осунувшуюся фигуру Айзека, укутанную в плед с низко опущенной головой и дрожащими плечами. Саб сидел на высоком стуле за кухонным островком, рядом стояла не тронутая чашка кофе, которую мальчик крутил трясущимися тонкими пальчиками.       «Неужели дропнулся?», — подумал Питер, пересекая гостиную и подходя к сабу.       — Волчонок, что случилось? Ты замёрз?       Дом протянул руку, дотрагиваясь до голого участка кожи на шее Айзека, желая развернуть к себе лицом и понять, что заставило парня дрожать. Но мальчик резко подскочил со стула, практически опрокидывая его, и как ошпаренный попятился от прикосновения, пока не упёрся в стену.       — Айзек, — строго и не понимающе протянул Питер. Реакция саба на прикосновение сильно разозлила и испугала одновременно.       — Доброе утро, сэр! Ваш кофе. Чёрный, с двумя кубиками сахара, как Вы любите.       Питер замер, не отрывая взгляда от Айзека. Его мальчик жался в стену, сильнее заворачиваясь в пушистый плед. Голос за его спиной прозвучал, как гром, заставляя внутренности сжиматься. Его обладатель явно наслаждался сложившейся ситуацией. Вздохнув полной грудью, Дом развернулся.        Прозрачные глаза без стеснения хищно скользили по его обнаженному телу, оставляя неприятный вязкий след. Ехидная улыбка привычно расплылась на красивом лице, юркий язычок ласкал пухлые яркие губы.       — Здравствуй, Тео.