Я вернусь

С того момента, как я увидел кончающего Тима Морта, я оказался в персональном аду. Этот парень сводил меня с ума. Просто фактом своего существования в моём личном пространстве. Он словно приоткрыл дверь, на которую было навешано сто замков. Я вспоминал Седрика, Олли Вуда, Снейпа, Бобби и понимал, что я нихрена не гетеросексуал. Просто воспитание Дурслей и ожидание от меня определённых действий и поведения не давали мне шансов остановиться и задуматься, а чего же я по-настоящему хочу. Меня с самого детства загоняли в рамки, втискивали в шаблон, подгоняя под требуемые параметры. И я, боясь разочаровать тех, кто в меня верит, боясь высказать то, что на сердце, боясь опять оказаться отверженным, втискивался, ломался, подстраивался под чужие ожидания. Только вот в желании оправдать чужую веру, я перестал верить в себя. Я стал сам для себя выдуманным чуваком, вроде Санты из торгового центра. Разблокированные реакцией на Морта воспоминания окончательно сломали меня, открывая неприглядную правду – я чёртов гей! Ну, ладно, бисексуал. И дело не в гомофобии, я не страдал ей. Дело в украденном времени. У жены, у себя, у того, с кем я мог бы быть счастлив. И вот пришёл час расплаты. Я жаждал Тима Морта всем своим естеством, желая воссоединится, сделать своим. И это буквально уничтожало меня морально. Парень ничем не давал понять, что он видел, что я его видел. Может, он и не заметил меня, а взгляд в упор был просто положением глаз, бездумным от накатившего удовольствия. Но он был сексуален, горяч, и мне было невыносимо тяжело находиться рядом, не испытывая постыдного возбуждения. А так как Тим, как привязанный, таскался за Джейми, а тот таскался за мной, приходилось мне нелегко. Резкие росчерки ключиц в расстёгнутом вороте рубашки; заправленная за ухо машинально непослушная прядь; выступающая косточка на красивом, по-мужски сильном запястье; облизанные непроизвольно яркие губы; скользящий взгляд тёмных глаз, всегда непрямой, скрытный; дрогнувшие ресницы, девичьи, густые и длинные; румянец на острых скулах; чёткий чеканный профиль. Всё это я подмечал, рассматривая Морта подробнее, чем собственную жену в период самой яркой влюблённости. Парень манил меня, влёк, сводил с ума. Я понимал, что дело не в его бессознательных действиях, а в моём сумасшествии: сексуализация объекта не делает сам объект виновным. И злился я от того, что не могу взять под контроль взбесившееся либидо. Чтобы окончательно не скатиться в пучину безумия, я погрузился в работу, доведя подчинённых до истерики своим рвением: разбор архива, рейды в Лютный, силовые тренировки, отработка схем захвата, летучки и совещания. Что угодно, лишь бы являться домой за полночь, падать в кровать полумёртвым и не пересекаться с демоном, искушающим меня. В итоге сверху пришёл приказ о моём отпуске. Меня буквально выпихнули из аврората домой. Это был пиздец. Неприкаянный, я слонялся по дому, стараясь всеми силами избегать собственного сына и его друга. На третий день вынужденного отпуска, устав отсиживаться в библиотеке, я решил заварить себе чай и вместо того, чтобы позвать Кричера, попёрся на кухню. И застал Тима и Джейми целующимися. Извинившись, я вышел и долго стоял в темноте коридора, у подставки для зонтов, сделанной из ноги тролля, пытаясь успокоить колотящееся о грудную клетку сердце и взять под контроль дыхание. Они... вместе? Почему я не рассматривал такой вариант развития событий? Оба парня привлекательны, легко сошлись, быстро стали близки. Кажется, за своими метаниями я не заметил особенных отношений между моим сыном и его другом. Меня так оглушило этим, что я вообще перестал что-либо испытывать, оказавшись в оке тайфуна. И когда точка тишины сместится, меня снесёт ураганом, ломая окончательно. – Гарольд? – негромко спросила леди Вальбурга. – Что случилось? – Этот мальчик, Тим… – слова давались с трудом. У меня даже губы онемели. – Мальчик? Мне он показался юношей лет шестнадцати. – Да, так и есть. Он целовался с моим сыном, – я звучал жалко. – И в чём проблема? Или это опять лезут твои отвратительные маггловские стереотипы? – Что? А, вы про гомофобию? Нет, дело не в этом. Он мне не нравится… Вальбурга помолчала, тяжело глядя на меня, а потом выдала: – Я думаю, ты лжёшь. И хорошо, если лжёшь мне. Но если ты врёшь ещё и себе… – Что вы имеете в виду, леди? – холодно уточнил я. То, что мы нашли с леди Блэк общий язык, не отменяло того, что язык этот был острым. – Он нравится тебе. И это тебя пугает. Не надо бояться того, что неизбежно и предопределено. Это звучало как приговор. Я замер, пытаясь проанализировать слова леди Блэк. С тем, что я хотел поганца, я кое-как смирился. По крайней мере, признал этот факт. Но, кажется, леди права. Тим Морт влёк меня больше, чем предполагает под собой похоть. Он привлекал меня как личность. Умный, хорошо воспитанный, но имеющий чёткую позицию, не стесняющийся её отстаивать даже перед теми, от кого в некоторой степени зависел. Что ж, кажется, я попал. И пугают меня мои чувства не только их неуместностью и табуированностью, но и силой. Я никогда никого не желал так одержимо, не мучился такой жаждой обладания. И всё это не имело значения, раз у Морта отношения с моим сыном. Я вышел в ноль. Поблагодарив Вальбургу за правильно заданный вопрос, я отправил Джинни патронуса. Пора разрубить этот гордиев узел. Моя жена достойна правды. Хотя бы части её. Решение побыть вне семьи казалось мне единственным выходом из грехопадения. Попрошу Джинн о перерыве в наших отношениях, извинюсь перед Тедди, что порчу ему отпуск, и свалю на виллу. Может, там меня отпустит порочная страсть? С глаз долой – из сердца вон. Миссис Поттер сейчас на сборах, обкатывает новую метлу. Она уже не играла за «Холихедских гарпий», она их тренировала. Жаль портить жене хороший день, но портить дальше её жизнь я не намерен! Ответный патронус от Джинн сообщил мне, что она скоро будет дома. Приняв решение, я вновь спрятался в библиотеке и, чтобы не маяться в ожидании, раскрыл дневник Альнатака Блэка о его путешествии в Южную Америку и тупо уставился на витиевато выписанные буквы. Неожиданно текст увлёк меня, и я с облегчением нырнул в чужие приключения, напоминающие художественный рассказ. Скрипнула дверь, и я поднял голову. Со сборов жена вернулась раскрасневшаяся и возбуждённая, с порога начав фонтанировать эмоциями: – Гарри, метла потрясающая! Тренировка была сорвана к дракклам. Девчонки визжали, почти все перепробовали метлу. Она за сегодня видела больше женских кисок, чем Драко Малфой на последнем курсе! Я пал духом. Вся моя решимость скукожилась и, скуля, уползла в тёмный угол. Счастливая Джинни была так прекрасна, так восхитительна! И портить этот редкий, ценный момент... Я ощутил себя мудаком в квадрате. – Джинн! – Ой, да ладно тебе. Мальчишек всё равно дома нет! – А где они?! – растерялся я. Кажется, за своими переживаниями я пропустил их уход... – Ушли камином к Тедди. Джейми горит желанием похвастаться метлой. И я его понимаю! Крестнику метлу я тоже купил. День рождения у него в апреле, но я решил не дарить подарок накануне важных экзаменов, так что просто отправил деньги и торт, пообещав, что подарок будет летом. ЖАБА Люпин сдал превосходно и сразу из Хогвартса отправился на виллу «Де Маре», которую я приобрёл три года назад. Каникулы на вилле и деньги были моим подарком крестнику за отличные оценки. – Люпин уже вернулся? – удивился я. Что ж, значит, позориться перед крестником не придётся. И осознал, что утонув в своих метаниях, я совсем упустил события из жизни своей небольшой семьи. Джинн фыркнула. – Да, утром прислал Джейми патронуса, что уже в Лондоне, у бабушки. – О, Мерлин, сочувствую Андромеде. Мальчишки там устроят бедлам, – пробормотал я. – Тим за ними присмотрит, – улыбнулась Джин, проводя по моему предплечью рукой. – У нас есть пара часов, милый. Взбудораженная жена желала секса. Я же сомневался, что способен сейчас на что-то большее, чем оральные ласки. Поэтому сделал вид, что намёка не понял и очень обеспокоен своими детёнышами: сыном и крестником. Раздрай чувств не давал мне сосредоточиться. А упоминание имени Морта заставило сердце болезненно сжаться. – Тим? Старший среди них, вообще-то, Тедди. – А Тим самый ответственный. Ну да, он очень ответственно сегодня сосался на кухне с моим сыном. Внутри закипало новое для меня чувство. – Они целовались, – выдал мой глупый рот. – Кто? – округлила глаза Джинни. – Джейми и Тим. – Хм… Я думала Джеймсу нравится… Джинни широко раскрыла глаза в изумлении, а меня качнуло на эмоциональных качелях. – Кто?! – Тедди. Теперь выпучил глаза я. В смысле Тедди?! А к чему этот поцелуй? Как я мог пропустить момент, когда между сыном и крестником возникли чувства?! Что вообще происходит?! Чёртова работа, чёртов Тим Морт, чёртов старый похотливый козёл, неожиданно проснувшийся во мне! – О… Я не знал. Джинни захихикала, вводя меня в диссонанс. Я требовательно посмотрел на жену. Она пожала плечами. – Джейми почему-то решил, что ты будешь против. И страшно скрывал свои чувства от тебя. – Да с чего?! – возмутился я. С Джейми у меня всегда были доверительные, близкие отношения, и я очень тяготился, что испытываю порочную страсть к его другу в том числе и потому, что это словно бы отдаляет меня от моего сына. Оказывается, сыну тоже было что скрывать. И это оказалось крайне обидным: я не давал своему ребёнку повода к недоверию. – Не знаю. – Джинн коснулась моего сжатого кулака, погладила его, утешая. – Может, потому что Тедди фактически вырос с ним? – Слушай, никто ведь не осуждал Фреда и Джорджа. Так с чего же мне препятствовать отношениям сына и крестника? Их родство настолько далёкое, что я даже сейчас не припомню колена, в котором они пересекаются. Обида и непонимание всё ещё кипели во мне, заглушая, отодвигая другие эмоции. – По твоей бабушке Юфимии Блэк, – уточнила Джинн, разминая мне плечи. – Гарри, наш мальчик имеет право на тайны. О, да! Учитывая, сколько тайн у его отца. – Тогда зачем он целовался с Тимом? – спросил я и поморщился. Мой вопрос прозвучал так беспомощно. Джинни всё ещё была моим лучшим другом, и я искал у неё ответов и утешения, хотя давно не имел на это права. – Да какая тебе разница? Беременности нам опасаться не стоит, а остальное пусть решает сам. Им обоим уже по шестнадцать. Поймав ладонь жены, я поцеловал с благодарностью выступающую косточку. Она всегда легко смотрела на жизнь, и это свойство меня поражало. Мы оба прошли через страшные обстоятельства, но во мне они навсегда поселили фатализм, паранойю, тревожность и неистребимое чувство вины. Джинн же так и не растеряла этой лёгкости и простоты. – Ты права. Обида на сына отпустила, но внутри всё словно кислотой залило. Теперь я умирал от ревности! Озвучить своё решение, что нам следует некоторое время пожить раздельно, я так и не смог. Унылое говно и тряпка!

***

– О, Мерлин! Джинни выгнулась, запрокидывая голову и царапая мою грудь. Мышцы влагалища вокруг члена сократились ритмично-волнообразно. Я закрыл глаза. Перед внутренним взором стоял совершенно другой образ, делая мой финал ярким и заставляя меня сразу после оргазма застонать от злости. Блядь… Блядь! Жена опала на мою грудь. Её киску ещё сжимали отголоски испытанного удовольствия. Поцеловав меня в плечо, Джин сказала: – Ты великолепен! Мне было так дурно, что я не нашёл слов в ответ. Просто сжал Джинни в объятиях, не давая ей поднять голову и заглянуть мне в глаза. Она сразу всё поймёт... Мы лежали так до тех пор, пока мой опавший орган не выскользнул из неё, а я не справился с эмоциями. Когда жена устроилась на моём плече, я обдал нас Очищающим. – Может, отправим на море детей или сами уйдём на «Де Маре»? – мурлыкнула Джин, проведя коготком по моему предплечью. – Почему отдельно? – вяло спросил я. Мне было всё равно. – Нет, я вовсе не против, расслабимся. Но ты раньше никогда не хотела проводить лето на море без Джейми. – Он повзрослел. Ему надо больше личного пространства. – Ты из-за того поцелуя? – сообразил я. – Или из-за Тедди? – В том числе, – ответила Джин не уточняя, что же она имеет в виду. Мерлин, как я устал! От вранья, от ненужной мне страсти, от самого себя! – Давай просто спросим у него, когда он вернётся от Люпина. Если он захочет провести без нас пару недель, надеюсь, он скажет прямо. Я поцеловал Джин в висок и осторожно снял её голову с плеча. – Ты куда? – Посижу над отчётами... – Гарри, тебя насильно отправили в отпуск! Насильно, понимаешь! Расслабься, наконец! – Отчёты сами себя не сделают, – буркнул я, собирая по полу раскиданную одежду. Смотреть в глаза жене было стыдно.