Рождество мы встречали на Гриммо всей большой семьёй. Мы с Джинни решили, что если сразу вывалим все события, то шок от них как бы смажется, не будет таким острым.
Поэтому, как только все собрались в гостиной и выпили свои первые бокалы, Тедди официально попросил руки Джейми и тот ответил согласием. После аплодисментов, поздравлений и тостов за помолвку наших детей мы с Джинни, держась за руки, объявили о разводе. Показывая, что мы всё ещё семья и такая "мелочь" ничего не значит. Пока родные пытались переварить ошеломляющую новость, я благодарно поцеловал ладонь Джинн и, вытянув Тима из толпы, поставил рядом и представил как моего партнёра. Его пальцы подрагивали, и я пожал их, бросив на своего Тёмного быстрый взгляд. Реддл держался достойно, глядя поверх голов, вздёрнув подбородок и распрямив плечи.
Надо было видеть лица родных со стороны клана Уизли. Спокойствие сохранила лишь Андромеда. Скорее всего потому, что имела аристократическое воспитание и умела держать эмоции в узде. Впрочем, не удивлюсь, если леди Блэк просветила миссис Тонкс относительно нюансов моей личной жизни заблаговременно. Молли горько плакала, прижимая к глазам платок; Артур с тревогой смотрел на спокойно стоящую рядом с моим любовником дочь; Рон сжимал кулаки и кидал на меня уничижительные взгляды; Гермиона хмурилась; Роза выпалила: "Охуеть", – и во все глаза уставилась на застывшего скалой Тима. Билл и Флёр переглянулись. Мари-Виктуар подмигнула мне и толкнула себя языком в щёку, заставив прыснуть в кулак, маскируя задушенный смех кашлем. Пошлячка! Перси поджал губы и покачал головой. А Джордж подошёл ко мне, хлопнул по плечу и сказал, что надо следовать за своим сердцем, пока не поздно. После он обнял сестру и пожал руку Тиму. Я выдохнул. Всё! Это произошло!
Спасибо Джейми и Джинни, демонстративно поддержавшим Тима. После того как я представил его семье в новом качестве, Джеймс хлопнул Морта по плечу, становясь рядом, а Джин приобняла, показывая, что он принят моими самыми близкими.
Так мы и стояли плечом к плечу, пока остальные члены семьи отходили от шока и пытались переварить и принять новую для них реальность.
И да, мальчики помирились. Джеймс в школе в первые дни сам подошёл к Тиму и предложил нейтралитет. Так как сокурсники живо интересовались, почему же поссорилась эта парочка, что два прошлых года была не разлей вода. Я очень переживал за Тима и всё время держал руку на пульсе, связываясь с ним минимум раз в день и напоминая самому себе наседку. Так что первым узнал об изменениях. Парни даже поговорили через пару недель нейтралитета. О чём именно, ни сын, ни любовник, мне не признались, но отношения между ними после начали постепенно налаживаться, и к Рождеству они вновь нашли общий язык, даже ехали из Хогвартса в одном купе.
На эмоциональных качелях в этот сочельник прокатились все. Тим, испуганный тем, что я откажусь от него, потому что семья Джинни его не примет. Я, ожидающий бури. Тедди и Джейми, переживающие, как родные воспримут их союз: они всё же родственники, хоть и очень дальние. Джин, опасающаяся реакции родителей и Рона на наш развод. Что уж говорить об остальных, для которых услышанное оказалось новостями, причём крайне неприятными (исключая помолвку).
Плачущую Молли увели в библиотеку Артур и Джинни. А оставшиеся родные зачастили к фуршетному столу с напитками, установленному рядом с огромной елью в гостиной.
– Видишь, па, я был прав, когда советовал выставить на стол что-то покрепче пунша, – хмыкнул мне на ухо сын, обняв за плечи меня и Морта. Он не знал, что в пунш я велел Кричеру добавить водки. – Ты как, Тим?
– Нормально, – безэмоционально ответил Том. Он размеренно дышал и выглядел совершенно спокойным, но я знал, чего ему стоит этот независимый вид. Джеймс тоже заметил, что это наиграно.
– Расслабься, друг! Максимум дядя Рон чего-нибудь учудит, а остальные сейчас перетрут по углам и всё. Вы им, конечно, подкинули пищу для разговоров, зато каникулы пройдут нескучно.
– Мне бы твой оптимизм, – вздохнул я, глядя, как Рон опрокидывает в рот полный бокал виски, и поморщился. Кажется, скандала не избежать. Друг явно накручивает себя. – У Кинга случилась истерика, когда он увидел мой новый патронус. "А вдруг все подумают, что ты новый Тёмный Лорд", – передразнил я, понизив голос.
– Что, так и сказал? – ахнул сын.
– Проорал, Джейми. Проорал. Я думал, у него пломбы вылетят и сосуды в глазах полопаются. Скоро выборы, он на нерве, а тут я со своими закидонами.
– И каков итог вашего "разговора"?
– Да какой может быть итог? Я тоже за словом в карман не полез. Да и с хрена ли мне сдерживаться? Лучше я оторвусь на Кинге, чем поймаю инсульт или инфаркт. Так что я высказался и по поводу его загонов относительно Тьмы и Света, и напомнил, что не ему, сыну шамана, практикующего вуду, навешивать на меня ярлыки, и пригрозил немедленной отставкой, раз он мной так недоволен.
Джеймс фыркнул. Кингсли мог в частной беседе говорить мне что угодно, но без меня за спиной выборы он проиграет однозначно. Джеймс отлично об этом знал. Том хранил молчание, и я знал почему. Тёмный хотел убивать. Я видел это по тому, как дрогнули его ноздри и сжались руки.
– В общем, прооравшись и немного стравив эмоции, Кинг запретил мне пользоваться защитником в общественных местах. Запрет разумный, на самом деле, я его поддерживаю, о чём я Шеклболту, естественно, говорить не стал. Но стребовал виру за оскорбление, а именно увеличение зарплаты на двадцать процентов.
– Кинг себе язык не откусил за нецелевое использование бюджетных средств?
– Может, и откусил, я не проверял. Но руку мне жал так, словно сломать хочет.
– Ладно, па, я пойду к Тедди. Рад, что всё позади. Тим, держись, наши тебя только обсосут по углам, но глодать не будут.
Джейми хлопнул нас по плечам и ушёл к Люпину, о чём-то с улыбкой разговаривающему с Андромедой.
– Детка, – я повернулся, глядя на сосредоточенного Реддла. – Ты ведь помнишь, кто ты тут для всех?
– Тим Морт, студент седьмого курса Хогвартса. Сирота. Твой... партнёр. – Реддл повернулся ко мне и прошептал: – иногда я жалею о прошлом. Круцио лучше тысячи слов.
– Не в этой жизни, Тимми, – я заглянул в глаза и, слава Древним, не увидел там злости. Только возмущение: – и каким бы ни был Кингсли Шеклболт, но для послевоенной Британии был единственной альтернативой.
– Единственной альтернативой был бы ты! – возразил Том.
– О, нет! Уволь меня от этой ответственности! Да и будь я сейчас Министром Магии, я бы точно не смог себе позволить ни развестись, ни завести любовника.
Том поморщился от последнего слова. Ничего, этот статус с ним ненадолго.
Ужин прошёл в напряжённом молчании, но тем не менее мы все сели за общий стол. Даже Рон. Ближе к десерту все разговорились, расслабившись, а Молли перестала промокать платком глаза.
Правда Рон чуть всё не испортил: когда все переместились в гостиную с кофе и дижестивами, он задержал меня в столовой и попытался набить лицо, но я не дал, сам врезав ему от души. Зря я, что ли, убивался в спортивном зале аврората, пока друг жрал тёщины пироги? Стравить напряжение оказалось приятно, и я окончательно расслабился.
Потерявшего сознание Рона Кричер левитировал в свободную спальню Гриммо, проспится – поговорим. Я объявил, что Уизли нехорошо и он ушёл спать. Если кто и подозревал истинную причину "нехорошего" состояния Рона, то никак не показали своей осведомлённости. Молли и Артура окончательно утешила Джинни, присев между родителями на диван и что-то втолковывая им с серьёзным видом. А вот душеспасительной беседы от Гермионы мне не удалось избежать.
– Гарри Джеймс Поттер! – начала подруга, зажав меня в углу у камина, и уперев руки в бока. Но я срезал её на взлёте.
– Ещё и лорд Блэк!
Гермиона сбилась с настроя. Опустила руки, заглянула мне в глаза.
– Ты всё же принял род, Гарри?
– Да, Герм.
– Из-за
него?
– Скорее потому, что мы с Джин развелись. Главой в таком союзе меня бы Блэки не приняли.
– Но печать ведь...
– Её не получил Джейми, но она всё равно оставляет на носителе след. Это не важно всё, на самом деле. Дело ведь не в роде, а в том, что страсть ушла. И ушла она раньше, чем появился Тим.
– Х-м-м... Ты меня, конечно, прости, Гарри. Но я видела, как жадно он смотрел на тебя на вокзале в июне. Когда вы пригласили его к себе. И думаю, это он тебя соблазнил.
– Да, я ему нравился. Но я нравлюсь многим. Как и ты. Как Джинни. Нас ведь останавливает от измены не популярность, востребованность или клятвы у алтаря, а верность и любовь к партнёру. Моя любовь к Джинни переродилась в иное чувство. И к чему весь этот разговор, Герм? Я всё равно не оставлю Тима.
– Он меня смущает, – призналась Гермиона. – Всё время есть ощущение, что я его уже видела. Тревожное такое ощущение.
– Это маловероятно, – выдохнул я, удивляясь интуиции подруги. Тайну личности Тима я не собирался открывать никогда и никому.
– Ты правда влюбился?
– У меня сменился патронус.
– Ох, – Гермиона прижала руку ко рту.
– Поттер! – на нас налетела Джинн с бокалом шампанского, спасая от неприятного разговора. – Подарки когда будем открывать?!
– Утром.
– Я не доживу. Хочу свой сразу после первой звезды и она уже взошла. У меня на него грандиозные планы на ночь.
Джин сегодня в ударе.
– Пошли, я положил его под ёлку.
Кивнув Гермионе, глядящей на нас со странным выражением лица, я повёл Джин в гостиную.
То, как я снимал слепок со своего члена, стоит отдельной истории, в которой фигурировали Тим, гипс, презерватив и артефактор, которому мы за разрешение наложить Обливиэйт после заплатили больше, чем за само изделие.
Заглянув в плотный пакет, Джин восторженно взвизгнула:
– В вишенках!
– Это идея Тима.
– Поттер, ну зачем было портить мне радость!
– Я хотел в ромашках.
– Фу! Какая безвкусица.
Твоему-то во вкусе не откажешь! Ладно! Раз так, пойду поцелую нашего нового члена!
***
Утром сонный затраханный Тим – я соскучился – сидел под ёлкой и распаковывал подарки. Открыв очередной, он завис, а потом застонал.
– Что там?
Он развернул ко мне дощечку, и я увидел сертификат в рамке за стеклом, свидетельствующий, что Тим Морт теперь является
новым членом семьи Поттер-Блэк-Уизли. И да, эти слова были выделены жирным шрифтом.
– Джиневра ведь никогда не устанет от этой шутки?
– Не-а. Тебя это беспокоит?
Тим задумался, а потом качнул головой.
– Учитывая, что в первую встречу после того, как выяснились все обстоятельства, я ожидал, что мне расцарапают лицо – то нет, не беспокоит.
– Джинни классная.
– Я помню её сопливой девочкой, которая писала мне с ошибками про свою любовь к великому Гарри Поттеру, отчего меня тошнило ванилью. Я хотел её убить.
– Том!
– Прости, – поднял руки Тим примиряюще. И улыбнулся. – Но я помню её и защищающей тебя в "Норе", когда ПСы чуть не сожгли её в 1997. Так что я тоже немного люблю Джинни отголоском твоих чувств. Не злись, пожалуйста.
Я не злился. Просто расставлял рамки. Злиться на свою любовь – увольте. Отъезд Тима в Хогвартс дался мне тяжело, я даже не ожидал, что буду так тосковать в разлуке. Мы переписывались через связные блокноты и болтали по парным зеркалам, но это всё было не то. Познав гармонию с близким, даже вытянутая рука кажется огромным расстоянием. Я скучал по запаху, по вкусу, по взгляду. По необыкновенному, уникальному, невосполнимому чувству неодиночества.
И ведь я даже навестить его не мог, чтобы не дискредитировать нас обоих.
Эти три месяца разлуки стоили моему отделу тонн Умиротворяющего бальзама и два рапорта об увольнении, потому что я, чтобы хоть как-то отвлечься, люто дрючил подчинённых. Министр Кингсли дал мне неприлично большой отпуск на Рождество, прямым текстом сказав, что если я вернусь из него таким же бешеным, он таки меня уволит.
Но я радикально решил эту ситуацию: Тим сдаст экзамены экстерном в Министерстве, доучившись дома. И с этих каникул в Хогвартс уже не вернётся. Я больше не хочу испытывать гложущий голод пустоты. К тому же, когда я объявлю о разводе, на Тима придется шквал негодования.
На нашу разлуку Тим мне не жаловался, но я видел, как он осунулся, и как жадно впитывал черты моего лица, когда мы разговаривали по парным зеркалам.
Тим призвал очередной свёрток, и я напрягся. Артефактор сделал это кольцо по моим эскизам. Вставленный туда воскрешающий камень я решил вернуть истинному наследнику – всё же семейная реликвия Мраксов.
Морт открыл коробочку и замер. Осторожно вытащил кольцо. Пальцы у него подрагивали.
– Unum sempiternum, – прочёл он вслух выгравированное на внутренней стороне. Поднял на меня растерянный взгляд. – Это то, о чём я думаю?
Вместо ответа я встал на одно колено и спросил:
– Ты согласен стать моим окончательно?
– Да... Да!
От силы выплеснувшейся магии всё в доме на миг поднялось и зависло в воздухе, а потом грохнуло на пол. Наверху раздался визг, кто-то заматерился.
***
Я сидел в кабинете над бумагами, когда ко мне заглянул секретарь.
– Мистер Поттер, к вам миссис Уизли.
А, чёрт!
– Приглашай, Уолли. И подай нам, пожалуйста, чай.
Но, на моё облегчение, это оказалась не миссис Молли Уизли, а миссис Гермиона Уизли. Храните Древние моих защитников. К задушевному разговору с Молли я был морально не готов. Матриарх большой семьи искренне расстроилась, что её любимый зять оказался мудаком.
Гермиона впорхнула в кабинет, кивнула открывшему ей дверь секретарю и уселась в кресло для посетителей.
– Рон? – без приветствия спросил я. Гермиона всё ещё была моим близким человеком, в отличие от её мужа. Хоть общались мы не часто вследствие загруженности работой.
Утром после Рождества нам с Уизли поговорить так и не удалось. Друг, не прощаясь, свалил камином, бросив жену и дочь. И даже подарок не забрал. Я передал его потом с остальными Уизли, от бутылки хорошего Огденского рыжий точно не откажется. И я не ошибся. Подарок Рон не вернул.
– Вылакал твой подарок в одно лицо под ёлкой у камина, поорал, что ты гандон, поплакал. Завтра придёт мириться.
– Ок.
Зашёл секретарь с подносом, выставил чашки и чайник, печенье в вазочке и вышел.
– Ты чего пришла, Грейнджер? Не про Рона же мне рассказать.
– Я хочу уйти от него.
– Блядь...
Привычная картина мира пошатнулась, и я вдруг понял своих близких, обескураженных нашим с Джинн разрывом.
– Как ты решился?
– Я понял, что страсть ушла, когда Джейми было всего шесть, а нашему браку семь.
– О, господи...
– Не думай, я не влюбился в кого-то другого, просто в какой-то момент понял, что одиночество предпочитаю компании Джин. Я ощущал себя таким говном! Джинни же не виновата! Она чувствовала охлаждение между нами, старалась это исправить.
– Поэтому вы больше не завели детей?
Я кивнул и поморщился. Вспоминать про это было неприятно.
– Она хотела, а я – нет. Потому что знал, что рано или поздно уйду. Тим стал последней песчинкой, что выкатилась из-под камня, застывшего на краю обрыва.
– Как ты сохранил с Джин отношения?
– Исключительно благодаря ей.
– Не верю! Такие вещи один не вытянет.
Я пожал плечами. Доказывать что-то Гермионе я не собирался. Расскажу как есть, а какие она сделает из рассказанного выводы – её выбор.
– Я до сих пор люблю её и уважаю, она мой друг. Я для неё оказался выше обид и злости. И считаю, что исключительно реакция Джинни на ситуацию позволила нам разойтись, не теряя друг друга.
Гермиона долго молчала, задумавшись.
– Знаешь, я была уверена, что вы проживёте вместе до конца жизни. Не Билл с Флёр, которые постоянно бурно ссорятся. Не Перси и Пенелопа и не мы с Роном, а вы. Вы всегда были партнёрами, а не соперниками или оппонентами.
– Ты разочарована?
– Нет. Это другое. Я завидую вам. Вашей смелости, свободе и умению оставить за бортом мелкие недостойные чувства.
– Любовь всё побеждает, как сказал когда-то Дамблдор.
– Да. Кто мог подумать, что то, что казалось высокопарным бредом – правда жизни...
– Так что ты решила, подруга? Да и с чего вдруг ты вообще решила развестись?
– Он меня бесит! Иногда, – я поднял скептически бровь. – Ладно, часто! У меня много претензий. И вообще! Мы не похожи.
– Я это заметил, – хмыкнул я.
Так-так, судя по страсти, с которой Гермиона всё это произносит, это не конец отношений, а небольшой кризис. Что-то Рон расслабился. Надо будет намекнуть ему, что стоит добавить перца в их ставшую пресной жизнь.
– В том смысле, что мы радикально разные. Вы с Джин всегда были на одной волне, действовали как команда. Когда Джейми и Тедди подросли, они стали полноправным членами вашей семьи. Мы же с Роном не такие. Да и с Розой мне сейчас тяжело – подростковый бунт и всё такое.
– Просто ваша любовь сильнее, – заметил я.
– Думаешь? – вскинулась Гермиона. В её словах звучала надежда.
– Несовпадающим людям сложнее уживаться, но тем не менее вы сделали это. Несмотря на разный менталитет, разные цели в жизни, вы до сих пор вместе. А мы с Джин, совпадающие в чувстве юмора, взглядах на жизнь, сексе, не удержали любви. Может, не стоит торопиться, Герм? А вспомнить, что ты любишь Рона не за что-то, а вопреки?
Гермиона уставилась в пустоту, нахмурилась, поджала губы. А потом просияла. Вскочила, перегнувшись через стол, обняла меня порывисто и убежала, не прощаясь. Удачи вам, миссис Уизли!
