♡♡♡
J’aime, j’aime, j’aime quand tu cries, Quand tu cries mon nom Dans tout Paris Будильник Кевина заставляет Жана открыть глаза и недовольно сощуриться от солнца, бьющего в окна. Какой идиот вообще придумал солнце по утрам? Но будильник продолжает играть, Жан поворачивается и вдруг замечает, что на Кевина мелодия совсем не действует. Он так же спокойно спит. Жан усмехается. Теперь ясно, почему Кевин так часто опаздывает на пары: наверняка будильник просто не может до него достучаться. Жан тянется через Дэя, чтобы выключить будильник, а после обнимает парня, пытаясь не заснуть снова. Просто смотрит на его лицо, вглядывается в отточенные черты, будто нарисованные художником, и не может сдержать улыбку. Кевина не будит даже этот пристальный взгляд. — Mon cœur, — мурлычет Жан, приподнимаясь на локтях и протягивая ладонь, чтобы пальцами взлохматить волосы Кевина. Тот что-то недовольно бурчит, зарывается лицом в подушку, но кончики его ушей внезапно краснеют. Жан замечает это и тихо хихикает. Потом садится на кровати и кладет ладонь на плечо Кевина, не теряя надежды. — Аmour, я бы хотел успеть позавтракать, прежде чем нам надо будет выходить. — Чувствуй себя как дома и разбуди меня за пятнадцать минут до выхода, — бормочет он неразборчиво, куда-то в подушку, и Жану даже требуется пара секунд, чтобы понять. — Non, даже слышать не хочу, — он резко качает головой, — так не пойдёт. Вставай. — Давай ещё полежим, — Кевин поворачивается к нему с сонной улыбкой, а потом притягивает обескураженного Жана к себе, заставляя того лечь ему на грудь. Теперь пальцы Кевина — у Жана в волосах, в комнату падает теплый солнечный свет — такой редкий для ноября, — и ему хочется заморозить момент, чтобы он длился вечно. Ему тепло, комфортно и спокойно. Немного уменьшают уровень спокойствия мысли о семинаре по макроэкономике первой парой, но это не особенно имеет значение, когда рядом — Жан и тепло его тела. — Мы должны вставать, — бормочет вдруг француз, и Кевин лишь закатывает глаза. Тогда Жан с трудом заставляет себя высвободиться из объятий и стаскивает с Кевина одеяло. Тот недовольно стонет, переворачиваясь на спину. И Жан, кажется, решается на запрещённый ход: ставит одно колено по другую сторону тела Кевина, оказываясь ровно над ним. Его серые глаза отливают чем-то темным, и в них играют хитрые огоньки. Кевин прерывисто вздыхает, внимательно наблюдая за его действиями. И тогда Жан просто садится на его бедра, опуская ладони на плечи. Черт. — Ты думаешь, так я встану быстрее? — Кевин слабо улыбается. Его пальцы ложатся на бедра Жана, заставляя его кожу покрыться мурашками. — Ну, так по крайней мере интереснее, — голос Жана становится на тон ниже, и это невозможно не заметить. Кевин смотрит на него, поражаясь, как он может выглядеть так чертовски красиво даже утром. — Интереснее, но в тысячу раз труднее, — выдыхает он, чувствуя болезненное напряжение внизу живота. Жану тоже не нужно даже двигаться, чтобы ощутить под собой стояк Кевина. От этого его улыбка становится шире. — Тебе… помочь? — спрашивает он вдруг вкрадчиво. Кевин, кажется, давится воздухом. — Что? — спрашивает он хрипло, думая, что слишком испорчен, но ухмылка Жана доказывает обратное. — Ну, если мы прямо сейчас встанем, у нас даже будет время на то, чтобы… разрешить эту проблему, — Жан сдвигается на сантиметр назад, просто чтобы Кевин понял, о чем речь. И тот понимает — резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы, пытаясь не выдать смущение. Ему хочется стянуть с Жана футболку, коснуться его кожи губами, сделать хоть что-то, только не просто смотреть, но Жан не позволяет ему сдвинуться. Пальцы Кевина сжимаются сильнее на его бедрах. — Я встану, если ты с меня слезешь, — бормочет он. Жан ухмыляется, а потом склоняется ниже к его лицу, заглядывая в глаза. — Точно? — Обещаю, — выдыхает Кевин почти с мольбой. Тогда Жан осторожно перекидывает через него ногу и встает на пол. Уже через секунду Кевин — рядом с ним, притягивает к себе за талию и сжимает край его футболки в напряженных пальцах. Жан кивает, и его футболка летит на кровать. Кевин целует его в шею, прижимаясь всем телом, и Жан чувствует, как ему не хватает воздуха, потому что лёгкие горят от эмоций. На Кевине нет ничего кроме футболки и нижнего белья, поэтому его кожа быстро покрывается мурашками, но мерзнуть ему некогда — Жан, чуть колеблясь, вдруг кладет пальцы на резинку его боксеров. — Идем, — Кевин мягко берет его за запястье, нехотя отстраняясь, и молнией направляется к ванной. Две минуты спустя на них обрушиваются горячие струи воды, и Кевин целует Жана, прижимая его к стене, выложенной плиткой. Тот тихо стонет, пытаясь не потерять сознание от переизбытка эмоций, но наконец решает взять дело в свои руки. Он мягко толкает Кевина к противоположной стене, с улыбкой наблюдая за удивлением на его лице. И под горячей водой, которую по температуре превосходят лишь его прикосновения, ему не составляет труда опуститься на колени и сделать то, что он пообещал, — помочь. Его длинные пальцы обхватывают бедро Кевина, срывая у того с губ тихий стон. И Жану даже не нужно прилагать много усилий, чтобы у Кевина перехватывало дыхание, а сам он отчаянно пытался ухватиться пальцами за гладкую стену. Когда Кевин наконец стонет имя Жана особенно громко — так, что тот тоже весь дрожит, — ему приходится ухватиться за стойку для душа, чтобы не упасть. Уже через секунду Жан стоит рядом, поддерживая его за талию, и ждёт. И Кевин мягко притягивает его к себе, осторожно целуя в губы. Времени на завтрак все же не остается, по дороге в университет они успевают только зайти за кофе, — но всё это не имеет значения, потому что тело до сих пор горит от жадных касаний, отпечатки пальцев будто оставили следы, и когда Жан садится за парту, прикрывая глаза, то почти отчетливо ощущает горячее дыхание Кевина на губах.♡♡♡
— Я не думал, что на третьем курсе снова влюблюсь во французский язык, — Кевин покачал головой, дописывая упражнение. Они вдвоем сидели в кофейне за столиком в углу, где встретились, чтобы сделать домашнее задание, и выяснилось, что делать это с кофе и печеньем, к тому же — вместе, гораздо интереснее. — Я и не знал, что можно влюбиться ещё сильнее… — Всегда можно, — усмехнулся Жан. Кевин хитро посмотрел на него. — Вообще-то это был намек. Ну, знаешь, причина, по которой я снова влюбляюсь во французский… Жан смущенно покраснел. — По-моему, влюбиться в язык стоит, чтобы его было интереснее учить, — ответил он, не глядя на Кевина. — Конечно. Это со мной ещё на первом курсе случилось. А сейчас — уже из-за тебя, — Кевин с улыбкой склонился обратно к своей тетради, аккуратно записывая перевод с английского на французский. К ним подошел бариста, ставя их заказ на столик: Жан взял себе латте с корицей, а Кевин, изменяя своим привычным традициям, капучино. Корица на кофе Жана попала на ободок большой кружки, поэтому, когда он сделал первый глоток, немного осталось на его губах. Кевин замер с улыбкой, и Жан тоже застыл в непонимании под этим пристальным взглядом. — У тебя тут… корица, — пояснил Кевин, протягивая ладонь и осторожно проводя пальцем по губе Жана. Тот, кажется, даже перестал дышать, глядя на Кевина с неестественным вниманием. Дэй тоже замедлился, не убирая ладонь со скулы Жана и глядя на него в ответ. Вокруг было тихо, а укромный уголок, в котором они расположились, и вовсе был не виден из основного зала. И вдруг Кевин, уловив в глазах парня напротив какую-то искорку, приблизился, глядя с ожиданием, и быстро накрыл его губы своими, увидев согласие в глазах напротив. Жан ответил на поцелуй так мгновенно, словно предвидел, и их поцелуй стал чуть глубже. — Я даже не спросил, извини, — пробормотал Кевин, улыбаясь, когда отстранился. Жан закатил глаза. — Я вообще удивлен, что это случилось только сейчас, — фыркнул он. Настала очередь Кевина закатывать глаза — но перед этим он ещё раз коротко поцеловал Жана, чтобы тот улыбнулся. Вернуться к домашнему заданию после такого было крайне трудно, но Кевин заставил себя сделать глоток кофе и перелистнуть страницу учебника. Какими же чертовски мягкими оказались его губы. Именно такими он их себе и представлял. Целоваться на прохладном сентябрьском ветру было ещё интереснее, и именно за этим занятием они провели весь остаток вечера, пока Кевин провожал Жана до общежития, и после, когда они сидели в сквере неподалеку, потому что совсем не хотелось расходиться. — Ладно, мы ведь всё равно увидимся завтра, — сказал наконец Жан, когда они встали, потому что сидеть становилось уже прохладно. — Но до завтра — ещё целая ночь, — Кевин закатил глаза, переплетая их пальцы и притягивая парня к себе. Хотелось обнимать его каждую свободную секунду, держать за талию, чувствовать тепло его тела рядом с собой. Кевин настолько истосковался по тактильности, о необходимости которой даже не подозревал, что сейчас ухватился за эту возможность как за последнюю. — Мне завтра к двенадцати. Тебе? — Тоже, — тот хитро прищурился. — Значит, можем встретиться пораньше и вместе позавтракать, — Жан смотрел на Кевина чуть сверху, потому что, хоть со стороны их разница в росте была заметна не сильно, вблизи она ощутима. — Ладно, — легко согласился Кевин и, прежде чем отстраниться, провел ладонью по спутанным волосам Жана. — Так уж и быть, можешь идти, у тебя ведь наверняка есть куча дел помимо меня, — фыркнул он, но в глазах стояла добрая улыбка. — До завтра, — Жан на прощание коснулся его губ в осторожном, но настойчивом поцелуе, а после махнул рукой и направился ко входу в здание. Всю дорогу до дома на лице Кевина играла улыбка. И правда: почему он не сделал этого раньше? Сейчас поцелуи с Жаном ощущались уже так же правильно, как тот факт, что они вообще знакомы и проводят время друг с другом. Кажется, впервые за несколько лет осень показалась Кевину не самым мрачным временем года.♡♡♡
— Так вы меня не пропустите? Мой друг чертовски долго собирается, я ведь замерзну, если буду ждать его на улице, — Кевин заискивающе улыбается охраннику общежития, в котором живет Жан, но тот смотрит недоверчиво. — Знаем мы ваших друзей, — ворчит он, — идете к друзьям, а потом соседи жалуются на шум за стенкой… Кевин едва удерживается от смеха, но улыбается лишь шире. — Что вы, я ведь правда к другу. — В какой комнате ваша девушка? — охранник переводит на него усталый взгляд. Тут Кевину уже не удается удержаться от смешка. — Но это буквально друг. Жан Моро, четыреста семнадцатая, — отвечает он ровным тоном, хотя ему стоит огромных усилий сохранять его ровным — особенно когда он наблюдает, как меняется выражение лица охранника. Он проверяет что-то в своей базе данных и наконец кивает, пропуская Кевина через турникет. — Спасибо! — сияет тот, направляясь к лифту. На улице — поздний декабрь, но ещё не слишком холодно. Снег идёт и тает почти сразу. Сегодня в университете — вечеринка по случаю Рождества, и Жан попросил Кевина зайти, так как тот был уже на месте, а Жан ещё не был готов выходить. Кевин поворчал, но, конечно, согласился — и вот он уже стучит в дверь комнаты на четвертом этаже. Жан открывает спустя секунду — и тут же лишает Кевина дара речи своим внешним видом. Он нервно прочищает горло, открывает рот, но, окинув француза взглядом ещё раз, понимает, что сказать ему нечего. Жан, мать его, Моро стоит перед ним в черных штанах из лаковой кожи и в алой шелковой рубашке. Кевин забывает даже о том, что ему нужно дышать. — О, Боже, — выдыхает он, заглядывая в светящиеся глаза Жана. Тот, кажется, счастлив, что смог произвести такое впечатление; серые глаза смотрят с непривычной радостью и огоньком. — Можно просто Жан, — фыркнув, отвечает он, чем вызывает взрыв смеха у Кевина. — Слушай, я так и не придумал, какую рубашку лучше надеть с этими штанами. — Честно? Не знаю, я смотрю на эти штаны, и у меня напрочь отбивает способность здраво мыслить, — Кевин качает головой. — Но это сочетание, красный с черным, господи, тебе настолько идёт… — Ты меня смущаешь, — смеется Жан, а потом начинает …нет, он совершенно точно издевается… расстегивать рубашку. Кевин наблюдает за ним, боясь сделать вдох. Тяжело сглатывает, когда он аккуратно вешает рубашку на спинку стула и берет другую — белоснежную и такую же шелковую. В два шага Кевин оказывается рядом с ним, его ладонь — на талии, обжигает голую кожу, и Жан смотрит на него в ответ. Серые глаза темнеют, словно в них начинается шторм. — Personne ne m'a jamais regardé comme ça auparavant, — шепчет он так, словно это секрет, и у Кевина внутри что-то скручивается в тугую спираль. — Я готов смотреть на тебя так хоть каждый день, — ухмыляется он, а после тянется за поцелуем — резким, порывистым, таким, словно им вот-вот предстоит разлука. И уже через пару секунд Жан оказывается прижатым к стене, а поцелуи становятся глубже, и горячее дыхание вздохами и стонами разлетается по комнате. — Мы точно опоздаем, — бормочет Жан, но в его голосе нет беспокойства — лишь глухое смирение и удовольствие. — И плевать, — выдыхает Кевин, спускаясь губами на шею Жана, и тот втягивает воздух сквозь зубы, чтобы сдержать стон. Вдруг Кевин отстраняется, почти вызывая у Жана недовольный вздох, и опускает ладонь ему на грудь. — Я могу?.. — Всё, что угодно, — он даже не уточняет: просто слепо доверяется. Тогда Кевин снова касается губами его кожи возле ключиц, только теперь делает это настойчивее — и довольно хмыкает, когда замечает, что остался отчетливый след. — Вот теперь ты можешь надеть белую рубашку, чтобы это, — он проводит пальцами по краснеющей коже, — выделялось ярче. — Кевин, — тихо смеется Жан, качая головой, а потом просто притягивает парня к себе, чтобы чувствовать его всем телом, и снова целует, пока не начинают болеть губы.♡♡♡
Рождественская вечеринка проходит неплохо, но Кевин смешит Жана до слез тем, что отказывается пить — потому что, оказывается, он в принципе никогда не пьет. В итоге Жан весь вечер подшучивает над Кевином, предлагает купить ему детское шампанское, но при этом — находится рядом каждую минуту, ловит каждую возможность коснуться, улыбнуться или быстро поцеловать. Вечером они возвращаются, и Кевин решает, что Жану в не самом трезвом состоянии будет гораздо лучше провести ночь не в одиночестве, — поэтому они едут в квартиру Дэя. Пьяный Жан — оказывается, забавное зрелище. Ещё в лифте он начинает приставать к Кевину, а тот со смехом отвечает на его поцелуи, но когда за ними захлопывается дверь квартиры, дело принимает уже гораздо более серьезный оборот. Но Кевин вдруг останавливает его мягким прикосновением, и Жан трезвеет в считанные секунды. — Я хотел с тобой поговорить кое о чем. Но я так долго оттягивал, что придется делать это сейчас. Ну, по крайней мере ты точно ответишь мне честно, — Кевин обнимает Жана за талию, притягивая ближе, и тот внимательно смотрит в глаза в ожидании продолжения. — Ты говорил, что не полетишь во Францию на Рождество, так? — в ответ он получает кивок. — Я каждое Рождество уезжаю в родной город, и этот год не будет исключением. — Я найду, чем себя занять, — Жан тут же выдает улыбку, но Кевин быстро качает головой. — Конечно, я не сомневаюсь, и тем более не говорю о своей незаменимости, — на этих словах Жан фыркает, — но я… Я хотел пригласить тебя отметить Рождество с нами, — осторожно выдает Кевин, наблюдая за реакцией. Лицо Жана становится сначала удивленным, а потом — обеспокоенным. — Спасибо, правда, но я наверняка буду лишним. Я ведь не член семьи, да я вообще никто, почему ты думаешь, что… — Там только мой отец, — тихо перебивает его Дэй, — конечно, в прошлом году с нами была еще его… Ну, скажем, партнерша, но я не знаю, вместе ли они до сих пор. С тобой будет гораздо веселее. И мой папа тоже пригласил тебя, я у него уже спрашивал. Видимо, последний аргумент оказывается наиболее весомым. Жан хмурится, но уже не так неуверенно. Он явно пытается придумать причину отказаться, потому что ему неловко, но причин как будто не находится. — Жан, — осторожно зовёт Кевин, а после опускает ладонь на его скулу, заставляя посмотреть в глаза. — Пожалуйста, не говори, что ты никто. Это ни в коем случае не так. Ты мне стал слишком дорог за эти месяцы, чтобы я мог такое сказать. — Взаимно, — Жан выдыхает ему в губы, а после прикрывает глаза. — Если вы правда не против, и если… — Малыш, если я уже пригласил тебя и обсудил это с отцом, я не могу быть против, — перебивает его Кевин, и от такого обращения Жан даже теряет дар речи. — Хорошо? — Хорошо, — на лице француза — сплошное смущение, и он не может сдержать улыбку, — как ты меня назвал? — Если не нравится, больше не буду, — бормочет Кевин, отводя взгляд, но Жан тут же мягко целует его, притягивая в объятия. — Я сказал, что мне не нравится? Я просто хотел услышать это снова, — пьяному Жану явно проще выражать свои мысли. Кевин усмехается, тянется к его уху, чтобы поцеловать в висок и губами спуститься по линии челюсти. — Я понял, — шепчет он, а после увлекает Жана в поцелуй и тянется к пуговицам на его рубашке, находя простой и соблазнительный способ закончить этот неловкий диалог. Но Кевин уже знает, каким словом будет будить Жана следующим утром.♡♡♡
— Ты уверен, что нам можно быть здесь? — пробормотал Жан, когда дверь выхода на крышу многоэтажного дома захлопнулась за его спиной. Кевин, идущий впереди, обернулся с ухмылкой. — Нельзя, конечно. Но какая разница? Тут такой вид на город. Жан подошел к нему, стоявшему недалеко от края, и его вдруг пронзило холодное осознание: они были знакомы с Кевином меньше месяца, и хотя последние пару дней только и делали, что без конца целовались и исследовали тела друг друга, вряд ли Жан мог доверять ему настолько, чтобы выйти с ним на крышу двадцать пятого этажа. Но что-то в Кевине указывало на то, что ему можно доверять. И Жан доверял, снова и снова. Вот и этим вечером: когда Кевин сказал, что хочет показать ему что-то очень красивое, Жан ни секунды не раздумывал. А теперь они стояли на крыше, возвышаясь над городом, сияющим ночными огнями, и от зрелища действительно захватывало дух. — Как думаешь, в такой обстановке поговорить — самое то? — вдруг спросил Кевин. — О чем поговорить? — встревожился Жан. — Я просто не совсем понимаю, что между нами, — Дэй неожиданно вздохнул. — Мне… Помнишь, мы немного затронули эту тему, когда впервые ходили на свидание? Но сейчас все это как будто немножко больше, чем просто свидания и общение, не находишь? — Согласен, — Жан повел плечами, не понимая, чего от него ждут. — Ты… Может, будет логично, если мы начнём отношения? Я… Извини, я знаю, прошло совсем немного времени, но это будут отношения, которые никого ни к чему не обязывают, — во взгляде Кевина стояла мольба. Жан, не выдержав, осторожно взял его ладони в свои. — Просто хорошо проводим время. Но при этом — мы вместе. И… — Все хорошо. Я не против, — заметив, что Кевин начинает чересчур переживать, Жан мягко перебил его и улыбнулся. — Хорошо. Пусть будет так. — Отлично, — Кевин не сдержал улыбку, выдыхая с облегчением. — Если что-то будет не так, говори, ладно? Я давно ни с кем не встречался, честно говоря, и надеюсь, что не утратил навык заботиться, — он тихо усмехнулся, а потом, высвободив ладонь, притянул Жана к себе за талию. Тот обнял его в ответ. За спиной Кевина простирался город, который подмигивал желтыми огнями фонарей и автомобилей. Прохладный вечерний ветер развевал волосы, и все ощущалось так правильно, что внутри что-то закручивалось в приятно тянущий узел, а лёгкие наполнялись кислородом сверх нормы. Жан положил голову на плечо Кевина и прикрыл глаза, ощущая, как тело расслабляется от приятного чувства комфорта.♡♡♡
— Твой отец — просто лучший человек, с которым я познакомился за последнее время, — восхищается Жан, когда Кевин заводит его в свою комнату и закрывает за собой дверь. Они оба садятся на большую кровать, и уже через пару секунд Жан оказывается в объятиях Кевина. — Что, лучше меня? — смеется Дэй. — Ну, знаешь… — тянет Жан с улыбкой, за что получает мягкий толчок в ребра. — Если без шуток, то он просто очень классный. Конечно, не знаю, как он обычно ведет себя, когда вы вдвоем, но мне кажется, что тебе с ним очень повезло. — Да, — Кевин тепло улыбается. — Ты прав. — Мой отец живет отдельно уже несколько лет, они с мамой в разводе, — рассказывает Жан, разглядывая стены. — И он, конечно, не знает о том, что я гей. Не представляю, что будет, если узнает. — А мама? — тихо спрашивает Кевин. В его голосе — грусть. — Она знает. Правда… Ну, если бы я мог отмотать время, я бы, наверное, ей не стал говорить, — Жан морщится. — Мне было восемнадцать, я впервые сильно влюбился, так это было ещё и взаимно. И мне захотелось с ней поделиться. — Она, видимо, отреагировала не очень радостно? — Ну, она хотя бы попыталась натянуть улыбку, — Жан с усмешкой пожимает плечами. — То есть её первая реакция была лучше, чем все остальное. Она не сказала спасибо за доверие, не поздравила меня, но попыталась за меня порадоваться. А уже потом, когда она поняла, что это, видимо, не просто детское увлечение и любопытство, начались все эти лекции… — Она правда думает, что можно заставить тебя испытывать чувства к девушкам? — фыркает Кевин. — Да нет, она говорила даже не об этом, — голос Жана ровный, но Кевин видит, как он напряженно сжимает челюсти. — Почему-то для нее гей — это обязательно ещё и наркоман, который трахается со всеми подряд. И для неё слово «гей» неотделимо от слова «СПИД», — он тихо усмехается. — И именно о безопасности она говорила больше всего. Как будто я каждую неделю ходил по клубам и искал кого-то на одну ночь. — Ужас, — Кевин сочувственно качает головой. — Я бы в твоей ситуации, конечно, тоже не хотел рассказывать. Ну, у меня такого не было. Имею в виду, такой реакции. — А как он отреагировал? — на лице Жана появляется улыбка. Он не спрашивает о матери: запомнил из какого-то старого диалога, когда Кевин вскользь упомянул, что его мать погибла, ещё когда он был ребенком. — Ну, начнём с того, что до восемнадцати лет я встречался с девушками и даже знакомил двух из них с отцом, — усмехается Кевин. — Поэтому у него даже не было повода для подозрений. Но потом… Ну, в общем, я давно замечал за собой подобное, но не был уверен, и тут вдруг влюбился в парня. Это хорошее время было, только это было не взаимно. Так что когда я одним вечером пришел домой в стельку пьяный и явно чем-то расстроенный, отец на следующий же день стал спрашивать, что за девушка посмела меня отшить. Ну, я и рассказал, — Кевин тихо смеется. — Он, конечно, был удивлен, но вроде как улыбался. Поблагодарил, что я ему рассказал. Сказал, что не имеет права осуждать. Не знаю, может, если тебе нравятся и парни, и девушки, родители относятся к этому более спокойно? — он пожимает плечами. — Да, это точно, — замечает Жан. — Но меня, кстати, поддерживает сестра. — У тебя есть сестра? — Кевин переводит на него удивленный взгляд. — Да, она просто живет с отцом. Ей семнадцать. — У меня никогда не было братьев или сестер, — Кевин восхищенно качает головой, — и каково это? — Ну, честно? Пока мы жили вместе, мы друг друга ужасно бесили. Потом, когда разъехались, стали скучать, — Жан улыбается. — Ладно, когда будешь у нас, познако… — начинает он, но вдруг резко замолкает и смотрит на Кевина. Тот не может сдержать улыбку. — Извини, я слишком много додумываю за других. Мне не стоило этого говорить. Я просто… — Эй, всё хорошо, — Кевин мягко берет его за руку, — я рад, что ты это сказал. Это показывает, что тебе важны наши отношения и что ты не хочешь, чтобы все заканчивалось на том, что у нас уже есть. Если ты хочешь — конечно, я приеду, — он смотрит с теплом и улыбается. У Жана вдруг начинает щипать в носу. — Спасибо. Мне правда важен ты, — отвечает он, а потом обнимает Кевина, пряча лицо в его шее. Кевин прижимает его к себе в ответ, просто позволяет Жану лечь к нему на грудь, и это тепло друг друга, прикосновения тел — все, что им сейчас нужно. Впрочем, Кевин не отказывается, когда Жан начинает покрывать поцелуями его шею, прокладывая дорожку вверх, к линии челюсти и переходя на губы. Мягкие и почти невинные поцелуи быстро переходят в глубокие, такие, которые заставляют Кевина задыхаться и ощущать тяжесть внизу живота, поэтому он останавливает Жана прикосновением к талии и прижимается к его лбу своим. — Завтра утром отец уйдёт на работу. У нас будет время, — говорит он с ухмылкой, и Жан понимающе кивает, возвращаясь к спокойным поцелуям. Иногда кажется, что Жан живет только благодаря тому, что примерно раз в пять минут как-нибудь касается Кевина, и эти прикосновения заменяют ему кислород. Кевин не представляет, как он выдерживает полуторачасовые пары в университете, не задыхаясь при этом, и уж тем более — как выносит более долгую разлуку. Но в часы, когда они вместе, Жан всегда ищет повод коснуться. Кевин никогда не против: он знает, что это его язык любви, и ему приятно, когда он чувствует тепло его тела. Но ещё он боится, что у Жана просто есть страх — потерять всё, — и поэтому с каждым днем Кевин стремится снова и снова доказать ему, что он рядом, что он ценит и дорожит. И от этой взаимной поддержки они становятся ближе друг к другу с каждым днем.