Храм Ягуара

Три берсерка выступают из темноты. Костяные доспехи лязгают и щёлкают в могильной тишине. Расстояние между ними и Тео сокращается с каждым шагом. — Как посмертный бис, — сквозь стиснутые зубы шепчет Стилински, прижимаясь к гробнице. — Мы же убили их в прошлый раз! — Непохоже, что они живы, — отзывается Тео, и Стайлз улавливает запах гнили, что источают берсерки. Клинки мерцают энергией, глазницы черны и пусты. Удушливая атмосфера зала закипает, когда Тео уклоняется от первого неуклюжего, но тяжёлого удара. Рэйкен, словно ловкая тень, уворачивается от замахов. Замысловатость доспехов отражает дикую красоту: сплав панцирей, зазубренных шипов и сухожилий. Перчатки — смертоносный букет заострённых костей. Берсерки мертвы, но их питает какая-то сила. Стайлз замечает едва уловимые колебания в их движениях. Нотка раздора в кошмарном марше. Рэйкен сжимает кулаки. Чувство самосохранения гудит в мозгу. Сбежать. Схватить Стайлза и сбежать отсюда, оставляя деда на растерзание этим тварям. Но в прошлый раз берсерки потащились за Дереком в Бикон-Хиллс. Не хватало ещё привезти за собой эти гремящие трупы. Зелёные глаза Тео мечутся, выискивая бреши в доспехах. Это всего лишь марионетки, закованные в кости. Нужно перерезать связки — и броня распадётся, лишится контроля над порабощёнными телами. Берсерки вернутся в первоначальное мёртвое состояние. Среди нависшей угрозы внимание привлекает что-то ещё. Тео слышит быстрый ритм знакомого сердца. Он доносится сквозь страх, метрономом повторяя его собственное сердцебиение. Осознание накрывает Тео: Стайлз напуган ещё сильнее. Тео двигается неторопливо, как хищник, приближаясь к первой громадной фигуре. Берсерки не видят. И кажется, слабо слышат, иначе бы целились Тео в грудь. — Эй, Стайлз, — тянет Рэйкен, стараясь звучать беззаботно. Берсерки окружают его. — Я тут собираюсь сражаться один на один с кучкой раздутых храмовых стражей, а ты даже не взял с собой биту. Тео ловит выдох, слетающий с губ Стилински. Один из берсерков делает выпад, но Рэйкен уклоняется, не переставая фиксировать сердце Стайлза. Стилински наполовину в тени, наполовину в свете фонарика с телефона. Он пожимает плечами, натягивая на лицо ухмылку. — Это не похоже на бейсбольный матч. Но если продолжать следовать этой метафоре, — Стайлз засовывает руки в карманы и пытается изобразить бесстрастность, — то, боюсь, ты не поймаешь мой мяч. Голос Стайлза успокаивает. Взгляд Рэйкена сосредоточен на лёгких движениях сухожилий. — Твоё маловерие ранит. — Тео бросается вперёд. Тело трансформируется, вены под кожей вздуваются, наполняясь сверхъестественной силой. Стайлз обходит гробницу, не отрывая от Тео взгляда, и случайно наступает на руку Джерарда, лежащего на полу. Старик вскрикивает и начинает рыдать. Без единого звука, хаотичными рывками берсерки двигаются вперёд. Скрипят доспехи, скелетное оружие глухо скребёт по земле. Единственный звук, что отражается от каменных стен, — хруст ссохшихся связок и костей. На фоне этого плач Джерарда кажется оглушающим. Один из берсерков поворачивает голову к Стайлзу. Но смех Тео внезапный и резкий, как взрыв в тишине, заставляет его вернуться обратно. Рэйкен привлекает внимание берсерков, чьи мозги повреждены разложением. Если говорить громче, то получится сбить их с толку. — Да ладно, Тео. Ты настолько уверен в себе? — выкрикивает Стилински. — Они выглядят так, будто едят кирпичи на завтрак и кошмары на ужин! — И всё же я здесь, — улыбается Тео и уклоняется от нового взмаха клинка. — Для тебя! — Твоя версия свидания не очень-то романтична! — Стайлз наклоняется, чтобы поднять измученного Джерарда с пола. Берсерки, несмотря на грубую силу, не наносят ни одного удара по Тео. Он кружится между ними, превращая их в грозные тени, неспособные за ним угнаться. Рэйкен методично бьёт в одно и то же место под грудиной в доспехах. Но когти не успевают добраться до связок. Стилински приподнимает деда, когда лезвие одного из берсерков вдруг пронзает Тео насквозь. Время замедляется, словно Стайлз оказался в подводной ловушке. Он замирает от жуткого зрелища: Тео, насаженный на скелетный клинок берсерка. Из горла вырывается испуганный стон. Стайлз отпускает руку Джерарда, и старик, задыхаясь, падает обратно на каменный пол. Ранение замедляет движение Тео. Но, похоже, Рэйкен специально его допустил. Пока берсерк замирает, сжимая рукоятку, Тео полосует когтями по его груди. Мелькает яркая вспышка, порыв ветра, а затем — ничего. Броня рассыпается в пыль и растворяется в воздухе. Тео прижимает ладонь к ране, останавливая кровь. Тело борется за восстановление и постепенно скрепляет плоть. Стремительными шагами он огибает врагов. Один берсерк разворачивается, и Рэйкен отработанным движением наносит удар: разрывает связку, что скрепляет доспех. Мгновение — и облако праха колышется в тусклом свете. Тяжёлое дыхание Тео витает по залу. Остаётся последний противник, но у Тео уже достаточно практики. Грубый замах едва не сбивает Рэйкена с ног, но тот уклоняется и на болезненном вдохе сокращает дистанцию. Когти наносят сильный удар в грудину берсерка. Тварь шатается и падает на колени. Грозная фигура распадается на пепельные ошмётки. Стайлз хмурит брови, морщинки на лбу выдают беспокойство. Он задерживает взгляд на животе Рэйкена. Процесс регенерации химер куда медленней, чем у оборотней. Под ладонью Тео чувствует, как сближаются края раны. Заживление идёт кропотливо, в собственном темпе. Надо терпеть. Тео встречается со Стайлзом глазами и ободряюще ухмыляется. Но не похоже, что Стилински преуменьшил серьёзность травмы хоть на секунду. — Давай сюда Джервиса. — Рэйкен сплёвывает кровь и, шатаясь, подходит к гробнице. Стилински даже не поправляет Тео, просто хватает Джерарда за тощее предплечье и тащит к гробнице. — Вроде дышит, — констатирует Стайлз, когда Тео поднимает деда за воротник и сваливает в гробницу, как ненужный хлам. В интонации Стайлза звенят напряжение и беспокойство — и вряд ли из-за старого Арджента, но Тео делает вид, что ничего не заметил. Дрожащим голосом Стайлз произносит испанские слова, которым научил его Крис. Они вылетают изо рта не как заклинание, а как ругательство. Стилински сосредоточен не на магии, что должна принести деду молодость. Всё, о чём он может думать, — это Рэйкен с болезненной, натянутой улыбкой на лице. Он всерьёз верит, что скрывает от Стайлза свою агонию? Тео безжалостно запечатывает гробницу и заключает Джерарда в каменной камере. Громоподобный стук крышки разносится эхом по древнему залу. Вот он, грандиозный финал поездки, который старик заслужил. Вообще-то было бы так прекрасно, если бы за все свои злодеяния дед наконец-то получил заслуженную участь… Но его придётся везти обратно в Бикон-Хиллс на попечение Скотта. Рэйкен садится на пыльный пол и прислоняется спиной к стене, вытягивая ноги. Он снова прижимает ладонь к животу, пульсирующему мучительной болью. Отвращение охватывает Тео при мысли о том, чтобы ослабить фиксацию раны, словно органы выпадут наружу, как только давление прекратится. Перед глазами плывёт. На долю секунды Рэйкен видит маску Марселя и расширитель для рёбер в его руке. Операция по пересадке не проходит вот так… когда ты видишь себя самого в отблеске красных линз. Тео быстро моргает и трясёт головой, отгоняя от себя прошлое. Стилински опускается перед ним на колени, чтобы отодвинуть ладонь Тео и оценить степень повреждения. Но прежде чем он успевает это сделать, свободной рукой Тео хватает запястье Стайлза и дёргает на себя. Застигнутый врасплох, Стайлз теряет равновесие. Крик срывается с его губ, и Стилински упирается в плечо Тео, чтобы не рухнуть на покрытый пылью пол. Оба замирают. Тепло, исходящее от Тео, обжигает Стайлза, отражаясь от его щеки и наполняя внезапным осознанием близости. Жар между ними составляет ошеломляющий контраст с холодными стенами зала. Из глубины гробницы тихо скребётся Джерард. — Прекрати, — шепчет Стайлз в наступившей тишине, надеясь, что Тео ослабит хватку, с которой он держит его за запястье. Но Тео предсказуемо упрямый. Он отворачивается, сохраняя тупой стоицизм, который вдруг наложил на себя после драки. — Я хочу посмотреть. — Стайлз пытается найти более удобное положение и осторожно усаживается на бёдра Тео, стараясь не надавить на рану. Несмотря на все усилия, Рэйкен непроизвольно вздрагивает, сильнее прижимая ладонь к животу, и морщится от всплеска боли. — Прости, — торопливо бормочет Стайлз. Он поднимает руку; пальцы обхватывают подбородок Тео и поворачивают к себе с неожиданной мягкостью. — Не стоит волнений, доктор, — говорит Тео, и взгляд Стайлза опускается на его губы. — Почти затянулось, нечего осматривать. Но ваш интерес так… интригует. — Клянусь, я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать тебе, — язвительно отвечает Стайлз и нависает над ним, сокращая остатки пространства. Дыхание Тео становится всё тяжелее, что противоречит его утверждению о том, что рана уже зажила. В мысли Стайлза проникает тревога — вдруг оружие берсерков было отравлено? Или у Тео гемофобия и он пугается при виде собственной крови? Стайлзу остаётся только гадать: Тео молчит, выражение глаз остаётся насмешливым и непроницаемым. — Слова, слова, — улыбается Тео. — Позволь мне наслаждаться оказанием первой помощи, а не… Поддаваясь порыву, Стайлз прижимается к губам Тео. Рэйкен вздрагивает, заметно опешив, но тут же убирает ладонь от раны и обхватывает Стайлза за талию, притягивая к себе. Стилински стонет ему в рот, когда Тео вталкивает в него язык. Тепло их тел просачивается сквозь слои ткани, прогоняя призрачный холод храма. Пальцы Тео забираются под толстовку Стайлза и взлетают по колонне его позвонков. Стайлз дёргается от дрожи, пробегающей по позвоночнику под рукой Тео. Их поцелуи становятся всё глубже, желание заглушает разум, и они не замечают зловещего трепета, исходящего из гробницы. Дыхание сбивается, сплетается в ритм, заглушая мучительные вопли Джерарда. Запах Стайлза, ощущение его нежной кожи и горячие губы — Тео не может уловить ничего кроме этого. — Ты… там Джерард, — невнятно шепчет Стайлз и судорожно стонет, когда Тео прикусывает его нижнюю губу. Стон сливается с тьмой, клубящейся у гробницы. Обычно присутствие деда сопровождается старческим хрипом. Но в этот раз хрип далеко не слабый. Надрывный вой переходит в нечто животное. — Он в гробнице, какая ему на хер разница? — Рэйкен выпрямляется, не разрывая поцелуй. Однако Стайлз отшатывается, выдыхая тихое «ах». Рука тянется к припухшим губам, размазывая слюну. — Ты целуешься как… — начинает Стайлз, но видит, что губы Тео такие же красные. — Блядь, я… Нужно засечь время. Если старик пролежит там слишком долго, нам придётся возиться с ребёнком. Ты этого хочешь? На мгновение Тео и Стайлз обмениваются понимающими взглядами, представляя одно и то же: младенец с морщинистым лицом Джерарда бесконечно кашляет и орёт. — Нет, — мрачно произносит Тео. — Давай оставим его там навечно и… Рэйкена прерывает оглушительный рёв. Ударная волна срывает тяжёлую крышку с гробницы и отправляет в полёт. Стайлз вцепляется в куртку Тео. Они застывают на месте, уставившись на открытую гробницу. Зрелище перед ними куда страшнее, чем берсерки-зомби. Джерарда больше нет. Старое тело неестественно вытянуто. Куски шерстяного свитера и серых брюк свисают рваными клочьями с длинных конечностей. По коже разбросаны пятна, тёмные и неравномерные. Камуфляж ягуара. Вместо узких губ и седой бороды зияет кровавая пасть. Слюна блестит и стекает вниз, падая с острых клыков. Ум Стайлза собирает пазл. При укусе Кейт передаёт старику инфекцию. Джерард умирает во время ритуала. Магия возрождает труп со сверхъестественным ядом в крови. Стоило об этом подумать прежде, чем бросать умирающего деда в гробницу! — Ста-а-а-а-айлз, — утробно стонет Джерард и бросается вперёд с проворством, неожиданным для такой мерзкой формы. Тео обхватывает Стилински, прижимая к груди, и перекатывается в сторону. Когда когтистая рука рассекает воздух, оба вскакивают на ноги. — Стайлз, — повторяет старик. В чудовищном голосе звучит чистая ненависть. Короткая пауза повисает над залом как прелюдия к хаосу. Дед определённо нацелился на Стилински. Тео не сможет драться и защищать Стайлза одновременно. Он в панике оглядывает зал в поисках какого-нибудь щита. Взгляд цепляется за гробницу. Крышка валяется в паре метров. Шанс невелик, но это единственный выход. Джерард снова несётся к ним, сокращая расстояние с каждой секундой. — Какого чёрта! — орёт Стайлз, когда Тео толкает его, и встречает деда ударом в челюсть. Стайлз отлетает к стене. Из лёгких вышибает воздух, и Стилински закашливается, но не отводит от Тео глаз. Удар Рэйкена сильнее, чем он сам предполагал. Челюсть Джерарда отъезжает с влажным и тревожным звуком, уныло повисая на нитях сухожилий. Массивный язык вываливается изо рта — вялый и рыхлый, как раздавленный грейпфрут. Дед падает на колени, и Стайлз отталкивается от стены, чтобы ударить его ногой в спину. Под подошвой раздаётся хруст, позвоночник Джерарда прогибается внутрь. Дед качается, но не реагирует, словно не чувствует боли. Всё, что его волнует, — язык. Он хватается за него длинными пальцами и пытается засунуть обратно в рот. — Фу-у-у-у, — выдыхает Стайлз и пытается сдержать рвотный позыв. Джерард останавливается. Мышцы напрягаются, и новый чудовищный всплеск ненависти отражается в мутных глазах. Он приподнимается, готовясь к прыжку. Его намерения очевидны: убить Стайлза. Тео вонзает когти в длинный язык Джерарда. Нечеловеческий визг деда раздирает барабанные перепонки. — Стайлз, лезь в гробницу! — кричит Тео. Стилински ошарашенно на него смотрит. Тео тянет Джерарда за язык, но он рвётся, словно толстый канат. Оторванный конец, извиваясь и сворачиваясь, с хлюпающим звуком падает на пол. Старик с прытью разворачивается, кидаясь на Стайлза. Рэйкен успевает обхватить тонкую шею и рывком тянет его обратно, переламывая верхние позвонки. Голова Джерарда откидывается, но тело продолжает корчиться, не желая сдаваться. Вдруг шея выпрямляется с жутким хрустом. Глаза старика фиксируются на Стилински, он пытается произнести его имя, но может только мычать. Длинные худые руки тянутся к Стайлзу. — В ГРОБНИЦУ! — орёт Рэйкен, когда Джерард вырывается на свободу. Тео взмахивает когтями и сдирает клочья кожи с его спины, подсекает лодыжки. Старик падает, но тут же подрывается, опираясь на руки. Выругавшись, Стайлз несётся к гробнице и в спешке забирается внутрь. Тео хватает деда за голень, плоть лопается под когтями, разрываясь на лоскуты. Рэйкен швыряет Джерарда в сторону и несётся к Стайлзу. Старик катится по полу в дальний конец коридора, вздымая за собой вихрь пыли. Тео с усилием поднимает тяжёлую крышку и водружает на гробницу, закрывая Стайлза внутри. Едва крышка с лязгом опускается, как Джерард уже рвётся в бой, движимый неестественной жизненной силой. Но внезапно он замирает, словно Стайлз оказался вне пределов его досягаемости. Бешеный взгляд летает по комнате. Гробница надёжно защищает Стайлза. На Тео накатывает прилив облегчения. Он тяжело выдыхает, радуясь передышке. Рука скользит по животу, натыкаясь на гладкую зажившую кожу вместо зияющей раны. Тео поднимает глаза на растерянного Джерарда, который крутится на месте, выискивая Стайлза. Очевидно, что кости деда мгновенно срастаются при переломах, но обезглавливание точно должно прекратить его существование. — Эй, Джейкоб! — зовёт Тео, привлекая внимание деда. Джерард поворачивается к нему, словно только что осознал, что Рэйкен здесь. В ответ на дразнящий вызов Джерард бросается на Тео. Но Рэйкен не двигается, наблюдая, как искажённая фигура приближается к нему. Боль расцветает в груди, когда когти Джерарда зарываются в плоть. Тео обхватывает ладонями голову деда, впиваясь пальцами в череп. По лицу старика прокатывается тошнотворная волна шока, выпучиваются глаза. Длинные когти вонзаются глубже, подбираясь к рёбрам Рэйкена. Тео сжимает руки, и с тошнотворным звуком череп Джерарда трескается. Тело обмякает и опускается на холодный пол. Спотыкаясь, Тео добирается до гробницы и берёт ритуальный кинжал, что валяется рядом. Дед ещё дёргается, голова рывками поворачивается туда-сюда. — Чтобы я ещё хоть раз потащился со Стайлзом в какой-нибудь храм… — произносит Тео. Несмотря на кошмарную ситуацию, тон наполняется мрачным юмором. Тео вытирает пот со лба и принимается отделять голову старика от туловища мощными ударами кинжала. День выдался просто ужасным — даже по меркам Рэйкена. Закончив, Тео задирает край чёрной футболки, вытирает испачканные кровью руки. Он поправляет кожаную куртку и пинает голову деда на другой конец зала. — У тебя там всё в порядке? — Рэйкен подходит к гробнице, собираясь сдвинуть крышку, но оттуда не доносится никакого ответа. Сердце Тео начинает биться быстрее. — Стайлз? Тео берётся за край массивной каменной крышки. Плита тяжёлая, но плечи и разум Тео больше тяготит беспокойство. Сильным толчком он сдвигает препятствие в сторону и сталкивается со взглядом испуганных карих глаз. Это Стайлз, но ему не больше десяти лет. На Тео обрушивается шквал эмоций. Как будто его решил посетить призрак прошлого, но реальность происходящего отрицать невозможно. Стайлз выглядит не менее ошеломлённым. Он разглядывает лицо Тео и явно ждёт объяснений, которые Тео не может подобрать. — Что за на… чёрт, — запинаясь, шепчет Тео. Разум бешено вращается, соединяя факты. Ритуал подействовал на Стайлза и, похоже, забрал его память. А значит, Стайлз не помнит… ничего, что связано со сверхъестественным. И ничего, что было после отъезда Тео. Карие глаза блестят под слабым светом. Губы слегка подёргиваются — и это предвестник того, что он вот-вот заплачет. Но Стайлз сдерживается. Он напрягается, молчаливо выражая готовность защищаться. Непреодолимое чувство нежности охватывает Тео. Видеть Стайлза таким, каким Рэйкен его оставил когда-то давно — маленького и нервно-хрупкого… это вызывает болезненные воспоминания. Тео сглатывает комок в горле и протягивает руку, но Стайлз резко отстраняется. — Эй… это я, Тео, — Рэйкен наклоняется, его голос звучит мягко и успокаивающе, — всё в порядке. Безразмерная красная толстовка облегает Стайлза складками мягкой ткани. Он совсем… маленький. В выражении лица нет никакой взрослой насторожённости, которая обычно прочерчивает морщины на лбу Стилински. Только страх, смешанный с любопытством. Тео не знает, что сказать и как реагировать. Знает только, что должен не напугать Стайлза ещё сильнее. В этот момент Рэйкен осознаёт, как выглядит. Футболка, пропитанная кровью, прилипает к телу. Лицо в красных брызгах. Вид отнюдь не обнадёживает, а скорее травмирует ребёнка. — Стайлз… Лав, — начинает Тео и морщится от грубости своего голоса, — это выглядит странно, но я уже всё уладил. Ты в безопасности. В безопасности. Это же Тео отправил его в гробницу. Рэйкен прикусывает нижнюю губу. Стайлз пытается соединить сострадательное выражение во взгляде Тео с его видом. Столкновение между заботой в его глазах и окровавленной одеждой приводит Стайлза в замешательство. Он с подозрением щурится. — Ты в крови! — вырывается у Стилински. Он хотел задать вопрос, но это прозвучало как обвинение. Тео выглядит таким… растерянным. Стайлз хочет успокоить его, но не понимает, откуда берётся это желание. Голова невозможно тяжёлая. Почему Рэйкен так смотрит? Словно Стайлз смухлевал. Они во что-то играли? Стайлз не помнит. Стайлз помнит лишь то, что недавно умерла мама, а Тео пробрался к нему в комнату после похорон и провёл с ним всю ночь на кровати, переплетая их пальцы. И говорил-говорил-говорил… что он никогда не оставит Стайлза. Тео обещал. До этого он никогда и не лгал, но теперь-то Стайлз знает, что его рот может только пиздеть. Семья Тео свалила из города, а он даже не попрощался со Стайлзом. Даже не позвонил. Бросил. Кажется, Тео сделал что-то ещё, что-то плохое, очень плохое, Стайлз пытается вспомнить… теперь у Стайлза есть только Скотт. И Лидия, да. Стайлзу плевать на Тео. Ресницы слипаются от слёз, и Стайлз быстро моргает. — Уйди, полудурок, — произносит Стилински и ударяет Тео в грудь. Рэйкен перехватывает его запястье, и Стайлз изумлённо смотрит на руку Тео… она больше, чем рука Стайлза. Тео вообще больше. Он намного выше. И он… Стайлз разглядывает его. Из всего, что знакомо Стилински на этом красивом лице, только родинка на левой щеке, и глаза — зелёные и прищуренные. Стайлз узнаёт эти черты, но они словно искажены временем. Возрастом. Тео выглядит старше. — Ты что с собой сделал? — Стайлз заворожённо смотрит, как съезжаются брови Тео. Они намного гуще, чем Стайлз помнит. Это Тео и не Тео одновременно, так не бывает. У него щетина. Какая щетина у десятилетки? Тео не десятилетка, это невозможно. Рэйкен хмурится, и Стайлз хмурится тоже, повторяя за его мимикой. Нужно найти логичное объяснение. Это не Тео, это родственник Тео. Старший брат или дядя. Нет, невозможно в точности повторить внешность. Тогда это клон. Это клон Тео, да. Как было в «Звёздных войнах». Какой-то учёный свихнулся и сделал армию из клонов Тео. Он стал прототипом, как Джанго Фетт. Это красивая теория, но маловероятная. Современный мир ещё не научился делать таких правдоподобных клонов, а в перемещение во времени Стилински не верит. Всему этому есть естественное объяснение, а не сверхъестественное. Всё выглядит пугающе неправдоподобно, но Стайлз знает: это не клон и не родственник Рэйкена. Это Тео. Тот самый, потому что нельзя подделать такие мелочи, вроде улыбки или взгляда. Пальцы Тео сжимаются крепче. Ногти аккуратные, розовые, овальной формы. Он никогда их не грыз. У Тео вообще нет вредных привычек. И он не отвлекается на уроках, как Стайлз. Зато он — причина отвлечения Стайлза. Ладонь Тео тёплая. Это хорошо, потому что вокруг холодно. Сильно пахнет пылью, сыростью и металлом. Кровь. От Тео пахнет кровью. — Так, пойдём. — Рэйкен подхватывает Стайлза на руки, как какую-то девчонку. — Ты совсем… — возмущённо выпаливает Стайлз и вцепляется в жёсткую ткань кожаной куртки. Стайлза на руки берёт только папа. Обычно он переносит Стайлза в комнату, если он засыпает ночью на диване в гостиной, дожидаясь его с работы. И папа делает это осторожно, а Тео идёт так быстро, словно Стайлз ничего не весит. И с такой силой прижимает его к себе, будто Стайлза собираются отобрать. Больше похоже на похищение. Тео берёт телефон с каменного выступа. Стилински выглядывает из-за его плеча, осматривая стены. Помещение выглядит как кошмарный подвал в старом замке. На полу лежит чьё-то покорёженное голое тело. По спине пробегают мурашки, и Стайлз невольно прижимается к Тео. Там что… труп? Тео уносит Стайлза с места преступления? Стайлз соучастник чего-то ужасного? Может, Стайлз ударился головой или у него амнезия? Вдруг Стайлз сделал что-то плохое и теперь у папы будут проблемы? — Что ты натворил? Убил его? — поражённо произносит Стайлз, и Тео издаёт смешок. — Ты снова стал мелким и, похоже, откатился в сознании, раз назвал меня «полудурком». Но погляди-ка, всё равно первый подозреваемый у тебя всегда я. Стайлз смотрит на гробницу, из которой его вытащил Тео: каменная крышка большая и выглядит неподъёмной. Тео открыл её с такой лёгкостью, словно это пустяк. Такую громадину не сдвинуть одному человеку простым движением. Это… неправильно. — Я стал мелким? — переспрашивает Стайлз. Рэйкен ловит его взгляд и останавливается посреди узкого коридора. Тео определённо разглядывает его — пугающе досконально, словно Стайлз детальная картинка, которую Тео нужно запомнить. Стилински чувствует, как начинает жечь щёки. Наверняка он позорно краснеет, но отворачиваться не хочет. Ведь тогда Тео подумает, что Стайлз проиграл. Стилински хмурится и упорно смотрит в ответ. — Ты как оленёнок, — задумчиво изрекает Тео, и у Стайлза открывается рот. Может, этот Тео и взрослый, но он реально… полудурок. — Сам олень, — быстро выдаёт Стайлз, и Рэйкен смеётся. — Что тебя оскорбило? — спрашивает он, снова прижимая Стайлза к себе. Тео уверенно идёт вперёд по коридору и выходит в новый зал. — Глаза у тебя огромные, карие и блестящие. Хочешь заплакать, да? — Не хочу. — Стайлз делает медленный вдох, чтобы подавить всхлип. Нет, он не будет плакать. Не перед Тео, он же его засмеёт. Нужно просто разобраться в ситуации, и всё. — Где мы? Рэйкен определённо размышляет над тем, что сказать. Подбирает слова, чтобы не выдать лишнего. Того, что, вероятно, может напугать Стайлза. От этого только страшнее. — На экскурсии в Мексике, — беззаботно объявляет Тео. — Наш гид внезапно скончался и не успел передать ценные знания. Старый противный дед с больными лёгкими. Много кашлял. Не стоит грустить об этом муд… человеке. Стайлз вскидывает голову и ударяется носом о подбородок Тео. Колючий. — Оставишь гида там? — спрашивает Стайлз и трёт кончик носа. — Вдруг он не умер? Нужно оказать первую помощь… — Да, ты любишь оказывать первую помощь, — усмехается Тео, — но сейчас есть дела поважнее, чем воскрешение старого уеб… козла. Нужно увезти тебя домой. К твоему отцу. — Тео успокаивающе похлопывает Стайлза по спине и сильнее прижимает к себе. Стайлз чувствует ровный ритм его сердца. — Мы позвоним шерифу, когда выйдем на улицу, договорились? Скотту позвоним тоже. А потом поедем в Бикон-Хиллс. Всё в порядке, не надо переживать за гида. Лучше гляди в оба, чтобы ничего не пропустить. Или ты часто бываешь в ацтекских храмах? В интонации Тео кроется нечто безмятежное, словно ситуация вполне нормальна. Стайлз смотрит по сторонам. Он будто попал в фильм ужасов, где режиссёр серьёзно озаботился декорациями. С потолка свисает паутина. Неровные сырые стены отражают слабый лунный свет, что пробивается сквозь узкие щели в каменной кладке. Тео спешно проходит по очередному коридору и оказывается в более современном помещении. В окнах выбиты стёкла. Тео направляется к выходу. Похоже, экскурсия ему надоела. Сухой ветер пустыни мгновенно обдувает лицо. После затхлого воздуха храма ветер кажется освежающим. Широко раскрывая глаза, Стайлз с немым изумлением оглядывается вокруг. Сплошной песок и разрушенные постройки. Рэйкен резво спускается вниз по ступеням. — Я могу сам! — восклицает Стайлз. — Я могу сам ходить, Тео! Рэйкен хмыкает в ответ и продолжает спуск, словно Стайлз не способен самостоятельно преодолеть коварную лестницу. Когда они достигают подножия, Стайлз видит джип мамы, припаркованный рядом. В карих глазах читается замешательство. — Папа что, разрешил тебе взять нашу машину? — Да, это было так мило с его стороны, — отзывается Тео и садит Стайлза на капот. — Ключи у тебя где-то здесь. Посмотри в карманах. Стайлз опускает взгляд, неуверенно разглядывая большие джинсы. Они и не свалились только потому, что Тео нёс его на руках. Стайлз бы точно спустился с лестницы уже без штанов. Может, и хорошо, что Тео его не поставил на ноги. Неловко, но старательно Стайлз принимается рыться в карманах, извлекая кучу всего. Рэйкен терпеливо наблюдает за ним, прижавшись плечом к дверце джипа. Стайлз достаёт скомканную салфетку с номером телефона, конфетный фантик, пару монеток и батарейки… Стайлз поднимает глаза и смущённо смотрит на Тео. Наверное, его уже задолбало ждать. Но Рэйкен лишь улыбается и кивает ему, мол, продолжай. Стайлз выкладывает последние находки на капот. Пару пластырей и мятную жвачку. Странно, зачем она здесь, ведь Стайлз не любит такую жвачку. Её любит Тео. В конце концов Стайлз вытаскивает из кармана ключи от джипа. — Нашёл! — Стайлз торжествующе поднимает ключи. Он протягивает руку, чтобы предложить их Тео, но вдруг останавливается. Взгляд устремляется вдаль, на точку за горизонтом, где разлетается золотистой лентой рассвет. Воспоминание накрывает Стайлза. Вот он сидит на водительском сиденье джипа, а Тео — на пассажирском. Вывеска ветеринарной клиники отражается в лобовом стекле, наполняет кабину жутким зеленоватым светом. Стайлза охватывает смесь разочарования и тревоги. Тео говорит… говорит… врёт. Ладонь Тео ложится поверх руки Стайлза. — Лав, ты в порядке? — Голос Рэйкена прорывается сквозь наваждение. Тон ласковый, тёплый. Такой же, как в памяти. Стайлз моргает, возвращаясь к реальности, и неуверенно передаёт ключи Тео. Солнечные лучи мягко окрашивают небо и путаются во вьющихся каштановых волосах Стайлза, создавая ореол вокруг его головы. Он пытается закатать длинные рукава толстовки. Красный цвет кажется слишком ярким в сравнении с его бледной кожей. Стилински выглядит таким неоспоримо милым и… неуместным в подобной обстановке. Его напускная серьёзность кажется просто комичной. — Я сяду спереди. И ты мне не запретишь! — строго говорит Стайлз и возмущённо округляет глаза, когда это вызывает у Рэйкена смех. Улыбка Тео такая искренняя, отчего на сердце у Стайлза становится немного легче, чем раньше. Стайлз очарованно наблюдает за ним. Такого Тео он не видел давно. Он вообще… уже очень давно не видел Тео. — Да, солнце, — отвечает Рэйкен, — ты сядешь спереди.