Your army boys | call of duty

König. — Прости, пожалуйста! — жалобно кричишь ты, убирая влажную бордовую ватку подальше от кровоточащей раны солдата; губы рефлекторно сходятся в уточке, и ты осторожно дуешь на пострадавшую плоть широкой грудной клетки мужчины. Он никак не реагирует, лишь изредка жмурит глаза и задерживает дыхание — рана хоть и ножевая, но очень глубокая, без твоего вмешательства, возможно, Кёниг бы уже умирал кровопотери! Однако, зная и понимая это, мужчина не смел произнести и звука твоём присутствии, он не мог показать слабость при объекте воздыхания (и неважно, что ты родом не знаешь о его чувствах). Тем более, кто он такой, чтобы жаловаться? Другие врачи буквально клеят подорожник и отправляют обратно на передовую; а ты же — оставляешь до последнего, трепетно озаряешь обеспокоенным взглядом и всегда одариваешь солнечной улыбкой, насколько бы все не было плохо... Кёниг это ценил больше всего. Загадывая в твои бездонные глазки, солдат находит для себя покой и тепло; он готов тонуть них вечно, чтобы только ты так нежно прокалывала его упругие мышцы медицинской иглой, чтобы только ты гладила его по плечу, чтобы только ты, в конце концов, так близко находилась к его обнажённому телу. — Ну... Вроде всё... — бормочешь, сосредоточенно осматривая осматривая торс Кёнига, который так трепетно смотрит на тебя. — Ich liebe dich... — Чего?! — Спасибо тебе огромное! — Кёниг резко вскакивает с места, притягивая тебя за талию, наклоняясь, чтобы его голова оказалась в изгибе твоей тонкой шеи. — Я побежал. Мужчина скрывается за стенами лазарета, а на твоей щеке горит розовым румянцем легкий поцелуй, который ты ощутила через тканевую маску. Soap: — Ты себя не бережёшь... — устало шепчешь ты под нос, даже не надеясь на то, что мужчина услышит твое тихое беспокойство о нем. — Я солдат. — Довольно произносит Соуп, — Было бы странно, если с поле боя я бы возвращался «чистым». — Это было бы лучше для тебя... Быстрыми отточенными движениями твои пальчики выполняют кровавую работу по удалению пули из верхнего покрова тканей — она засела не глубоко, но место опасное, игнорировать нельзя. В области ребер Соуп ничего не чувствует, поэтому ты можешь спокойно покопаться «под сердцем» мужчины, вытаскивая мелкие осколки металла, впившиеся во внутренний эпителий. Остается совсем ничего: зашить рану, подлатать и отправить Соупа в другое отделение, а то этот обаятельный мужчина просто соблазнит тебя на рабочем месте! Изредка поглядывая на уже давно изучение черты лица, ты тихо удивляешься про себя тому, что даже в такой ситуации — после сложной перестрелки, тяжёлого, не по боюсь этого слова, почти смертельного ранения, саркастичных шуток Гоуста — на лице МакТавиша все еще блестает улыбка, а в глазах горит жизнерадостная искра. — Ты всегда такой довольной, когда тебе простреливают бочину, а, сержант МакТавиш? — с ноткой хитрости мурчишь ты, наблюдая за реакцией мужчины на внезапный вопрос, облокачиваясь на руку. — Только когда попадаю после к тебе, мисс Т/ф... Ай, твою мать! Больно же! — Чтобы жизнь малиной не казалась, Соуп! — хихикаешь, отпуская болевую точку. Уж лучше он будет приходить к тебе каждый день, чем однажды не появится вовсе.