Миледи.

      Вода, немного зелени, чтобы разбавить вкус, совсем немного масла для текстуры и… Её кровь. Чего-то не хватает, потому что цвет не тот. В её голове оно вязкое и чёрное, а здесь водянистая и бурая. Клей добавить она не рискнула, мало ли они отравятся, а ей ещё нужны живыми. В конце концов в одиночку управлять кораблём невозможно. Стефан пошёл на поправку очень быстро, хотя и выкашлял достаточно какой-то дряни. Крысы съели остатки из бутылки и подохли. Команду это насторожило, но Грэй успокоила их, что дело только в дозировке и люди в опасности быть не могут. — Что это за лекарство такое? — Капитан поморщился после выпитого, словно никогда не пил крепкого алкоголя. — Микстуры отвратнее в жизни не пробовал. — Прото-Нрамуш, сир. — Прото что… — «Прото» означает прототип. Это с греческого. Прототип — праобраз итоговой вещи. — Оно не готово? — Оно не идеально, но готово. Не страшитесь. — А Нрамуш? Что это значит? — Слёзы ночи. Это элдан. — Грэй сказала это совершенно спокойно, но краем зрения заметила взгляд мужчины и замерла. Моргнула пару раз, но его полностью озадаченное лицо не изменилось. — Что? — Это… Как в сказках что ли? — Не знаю. Я просто слышала это слово во сне.       «Не раскрой тайн обрядов детям человеческим, ибо используют они их во вред тебе» — снова этот голос, казалось, он молчал целую вечность прежде, чем заговорить о заповедях. Женщине не понравилось, что предупреждение пришло с опозданием. Её связь с подсознательным архивом слабеет? Сейчас, смотря на задумчивого капитана, ей бы хотелось, чтобы он ничего не слышал. Может, тогда не было бы так нервно. — Вы не подумайте, миледи, Вам ведь просто понравилось слово из сна… — Неожиданно начал первым мужчина и только оперся о борт, заглядывая в воду на другой стороне. Всё равно третий день штиль. — Просто, я думал, мало ли, неужели я не один слышал странные сказки в детстве. — Странные? — Ну… Другие странно на меня смотрели, когда я пересказывал истории деда… Мол, Давным-давно… Жил небесный народ Элдан, у нас их прозвали эльфами… И вот вроде как они создали всё светлое… И философский камень. Нрамуш… — Вы думаете… Это возможно, сир? — Она спиной опирается о тот же борт неподалёку и пытается увидеть ответ в мимике морского волка, но наблюдает только возростную усталость. — Всё же, его пытаются создать уже столетия… — Вы ведь живы… Каменный человек… Этот… Популюс… А, хрен с ним. Самоцвет. Во. В Византии, кажется, нашли фонтан с неясным веществом, кажется… Что-то чëрное, вязкое, как дëготь и если выпить… Становишься как Вы. С этим… Камнем в теле. — Вероятнее умираешь. Они нашли в формуле философский камень? — Чëрт его знает, что они там нашли! Только церковь возмутилась и фонтан засыпали, так что никакой волшебной жидкости не наберëшь… Я думал, что брешут всë, да тут вы с этой блестяшкой прямо в голове… Сначала мне показалось, что это украшение… — Продолжайте считать так и дальше, Сир, буду премного благодарна. И людям своим скажите тоже самое. — Она смотрит на него более внимательно и не может к своему стыду вспомнить, какого цвета у него были глаза. Только теперь они были серыми с ромбовидными зрачками, как у неё самой и мужчина переводил взгляд туда, куда она сама хотела бы, чтобы он посмотрел. — У меня лишь странное украшение. — Лишь… Украшение… — Мы не беседовали сегодня, сир. Лекарство просто работает и никак не называется. — Не называется. — Его речь поплыла, словно бы стала тягучей и вязкой. Грэй хотела попробовать ещё что-то сказать, но заметила, как из носа мужчины медленно начало вытекать что-то серое, блестящее, как жидкое серебро и пахнущее почти как кровь. — Ч-что?.. — Неосторожный взмах руки и капитан заваливается вперёд лицом, почти соскальзывая за борт, сам при этом отчаянно выкашливая из лёгких всё тоже поблескивающее вещество. — Помогите! Эй! Капитану плохо!       Первым на палубе оказался юнга, до того показывавший Калебу, как играть в кости и вместе с мальчиком начал тянуть на себя ноги корчащегося над волнами мужчины. — Чтоб тебя, старый пьяница… Ты же выглохтал весь запас спиртного в прошлом месяце, какого дьявола… — Парень продолжал бормотать, пока они тянули пока ещё живое тело на палубу и только шумно вздохнул, когда капитан с безвольностью мешка шмякнулся об доски, чуть «вытянув» руку в сторону. Скорее она просто упала так по инерции, а никто не стал это исправлять. — Он умер? — Паж оглянулся на свою хозяйку, вздрогнул, поняв, что она и сама не знает, а потом резко вернул всё своё внимание к мужчине, от напряжения затаив дыхание. — Он пьян вдрызг. — Со знающим видом заключил юноша, пару раз кивнув. — Пусть побудет под холодным ночным воздухом, это должно привести его в себя… А я попрошу кока найти что-то ядрëно-соленое, чтобы этот выпивоха с утра меньше ныл.       Грэй проводила взглядом уверенную походку юнги и только кивнула взволнованному Калебу. Тот ещё поджимал губы от напряжения, но спорить со старшими не стал.       Солнце медленно исчезло в волнах на западе и корабль затих, оставляя Серую леди наедине со своими мыслями. Спать в трюме ей не хотелось. Ей вообще спать не хотелось, потому она оставалась на палубе, хотя ночью воздух стал промозглым. Пошёл мелкий дождь, а ветер поддувал в промокшую спину. Хорошо, что она не способна больше заболеть. Рулевой спал одним глазом, а другим по звёздам раз в час сверял направление. Грэй поражала его точность. Всё же, ему-то не прошлось проходить странных процедур по изменению тела, только снова и снова практиковаться. Люди не безнадёжны. У них впечатляющий потенциал.       Капитан хрипит. То ли ему нос заложило, то ли распухший от жажды язык давит немного на глотку. Это не храп. Хрип. Грэй не ошиблась, когда назвала это именно так и… Это плохо. Калеб прав, мужчина умирает. Она что-то повредила в его голове и поэтому он умирает. Он почти разучился дышать. Ещё пару часов и хрип прекратится, а через пару минут после — сердце остановится. Она всё думала, может ли она это исправить. Может ли отсрочить? Она может его добить. Да. Чтобы он умер сейчас, а его тело… Его тело она могла бы поднять. Там не будет личности, но… Но он защитит её от прогулки за борт.       Мужчина медленно перестал хрипеть. Сначала она вздрогнула слегка и повернула к нему голову. Что же ей делать? Теперь у неё две… Нет, меньше… Время вдруг побежало так быстро, что стало болезненным, пробило все кости проволокой. Что же ей теперь делать? Как быть? Пусть он умрёт. Точно. Эта мысль так ярко засияла в её голове, что даже стало тепло. Пусть умрёт. Пусть просто… Просто прекратит жить. Пусть, они увидят его мёртвым и тогда… Тогда она совершит чудо. Она знает, что может контролировать его голову. Сейчас там занято, но когда будет пусто… Когда будет пусто, это станет легче. Это будет чудо? Не захотят ли они убить её за то, что она сделает? Поздно. Он умер. Серая леди осмотрела тело со своей позиции.       Миледи двинула пальцем и он пьяно мотнул рукой. Повернула ладонь и труп перевернулся на живот. Он не просто умер. Его убило её желание. Женщина сжала кулак и тело обмякло, а сама она ушла в трюм, чтобы хотя бы притвориться спящей до утра.       Рулевой позвал первым, потом выскочил кок, с мачты сполз вперёдсмотрящий, не сразу поверивший своим глазам и долго теревший их, даже когда старый Стефан, нанятый специально для того, чтобы понять, мёртв человек или просто мертвецки пьян, вынес свой вердикт, страдальчески поднимая взгляд к небу. — Мёртв? — Боцман почесал затылок и нахмурился, приподнимая то один уголок рта, то другой, от чего его усы словно бы переминались, как дьяк забывший, где нужно заложить ленточку. — Так не пойдёт, братцы… Нет… Я, может, управлюсь тут с вами и прочие… А Уилл неплохо торгуется, но без капитана нам… Конец. — Неужели придётся поворачивать? — Запасов на обратный путь хватит, это точно, жаль дело… И тело. — И что его… — Юнга шмыгнул носом, раскрывая шире водянистые от растерянности глаза. — До дому везти? — Сгниёт. Нужно хоронить прямо в воду. — Это не правильно ж, дядь… Не по обычаям. — Да и зачем его хоронить? — Грэй позволила себе пройти в их узкий круг и опуститься на колени рядом с мертвецом. Минута, две, она самыми кончиками пальцев проводит по его руке к плечу и после демонстративно касается лица всей ладонью. Это должно быть эффектно, они должны видеть, что она не делала ничего заранее, только сейчас… Только чудо.       С громким кашлем капитан снова задышал, открыл покрасневшие без воздуха в лёгких глаза и с трудом сел, с какой-то параноидальной злобой оглядываясь на товарищей по команде. Они отпрянули и мужчина поднялся, кряхтя, сбиваясь и падая на колени, бешено мотая головой в процессе, но встал и с сильным хрустом размял плечи, шею, с вопросом кивнул в сторону боцмана и, не дождавшись ответа, пьяной походкой поковылял в кладовую. — Это мы… Чего? Живого чуть за борт не… Того? — Вперёдсмотрящий боязливо перекрестился и, спиной вперёд, направился в трюм, не желая пропустить ещё какого-нибудь удивительного происшествия на палубе. Правда это стоило ему ушибленного затылка, но это ничего. — Но я не чувствовал пульса, клянусь своей бородой…- Стефан задумчиво пробормотал что-то ещё, но предпочёл не делиться соображениями и только отошёл к центральной мачте. Ему в целом было не хорошо почти всё плавание, а после лекарства снились странные сны. Будто он совсем маленький потерялся в лесу, зайдя за овцами. И словно бы овцы были даже в порядке, но сон всё равно казался плохим. Стефан никогда не помнил, чем этот сон заканчивается. — Да… Джонни иной раз так напьётся… Но чтоб настолько… — Боцман присвистнул и поковылял к борту, чтобы оттуда командовать уборкой.       Кок вскоре выталкал из кладовой капитана, а тот с жадностью грыз засушенную до почти деревянного состояния рыбу, даже тихо рыча от усилий. Грэй смотрела за ним и почему-то медленно начала улыбаться. — Миледи… — Калеб осторожно потрогал её уже привычно ледяную руку и слабо вздрогнул, когда на него всё же обратили внимание. — Зачем Вы его это заставили делать? — Ему это необходимо. Тебе тоже, не пропускай приёмы пищи, иначе станешь ему подобным… С голода начнёшь вести себя как животное. — Необходимо… Для чего? — В вас обоих… Созревает что-то, чему нужно больше ресурсов. Я хочу увидеть, что именно это такое.       Мальчик застыл, смотря на неё и только проморгался несколько раз, Почему-то только сейчас почувствовав жгучее покалывание в грудной клетке. Серая Леди смотрела на него сверху, холодно, молчаливо, даже с какой-то ленью. Словно то, что в нём происходило… Задерживалось и её это утомляло. Серые глаза казались металлическими из-за своего блеска. Ему стало страшно. — Я… Я не хочу. — Это естественно. — Я боюсь. — Смертная кровь всегда боится, это естественно. — Она чуть поморщилась, только надеясь, что набралась этого у Парагон, а не Фалкона. Теперь пальцами касается подбородка мальчика и поднимает его голову. — Ты не умрёшь, Калеб. Я тебе это обещаю. — Если из меня что-то вылезет… Я умру. — Нет. Ты не умрёшь, потому что я не Фалкон. — Грэй слабо улыбается ему, но тёплым это выражение можно назвать с натяжкой. Она пытается быть доброжелательной, но что-то лезет из души с такой силой, что приходится стискивать зубы. — Кто? — Плохой человек. Он создал меня и мне подобных. Нас пятеро. — Вы добрая колдунья… — Калеб задумчиво растягивает фразу и теперь оглядывается на доедающего рыбу мужчину. — А Фалкон значит… Плохой. Злой волшебник. — Если тебе так понятнее. — Она кивает и сама оглядывается на подопытного. Командует и тот почти сразу засыпает прямо на месте. — Если тебе так понятнее… Несколько лет назад… В старом городе жил злой волшебник. У него было подземелье, где он держал людей… Он искал вечную жизнь. И почти нашёл. Он искал вечную жизнь для себя… Я найду её для всех. — Церковники этого не одобрят. — У меня и для них будут аргументы… Они уже есть, но это не так важно. Со мной говорит кто-то из вне. Ты может… Тоже слышишь голос? Женщина… Мужчина… — Да! Я как раз хотел тебе рассказать… — И паж помедлил немного, убеждаясь, что его слушают. — Сегодня мне приснился мужчина. Я не видел его лица, но он был одет… В одежду, похожую на одежду священника. Он говорил со мной.       Грэй кивает, показывая понимание сказанного и согласие. Мальчик от чего-то смущается после этого её жеста и только повторяет его с неловкой манерой, прежде, чем продолжать: — Он сказал, что мы разлучимся… Надолго и что мне будет плохо. Мне будет очень плохо, пока я буду один, но после мы обязательно встретимся снова и я должен к этому стремиться. Потому что… Будет открыто… Важное.       Он сказал это уже тоном ниже, тише, словно выдохнул, а после посмотрел на старшую и заметил, что она улыбается, причём в этот раз совершенно искренне. Серая Леди снова кивнула и подала сухой кусок хлеба из своей сумки вместе с флягой воды и паж благодарно принял то, что ему было сейчас так нужно. В нём резко проснулись голод и жажда. Заболело вновь внутри тела. — Вы одна такая? — Нас пятеро. Альберт Кауц… Элира Нойман… Жорж Роббер… Гарри Хилл… И я. — У них человеческие имена. Почему у Вас только цвет? — К этому времени он уже жевал угощение и потому говорил не совсем чëтко. Немного смутился, когда она посмотрела на него за это с лëгким укором, и сначала запил водой, а уже потом вежливо, как учила мать, попросил простить его за плохие манеры. — Потому что у меня остался только серый цвет и больше ничего. Мне не подходит моё старое имя, у меня нет семьи, к которой меня привела бы фамилия. Вот и весь секрет. — Это звучит печально… — Это не важно, Калеб. Важно, что у тебя будет что-то, кроме цвета. — Вы думаете, я буду таким же? — Скорее всего, у тебя дозировка больше, но я не уверена. А вот, что будет с Джоном, я не знаю.       Калеб понимающе кивнул и отошёл в сторону в поисках полезного занятия, пока Грэй продолжала изучать то, как себя ведёт тело капитана перед ней.       По палубе пробежала тощая облезлая крыса. Свойственной этим грызунам пружинящей походкой она юркнула по канату в трюм. Недавно человек поймал её, но не убил и даже не бросил умирать в воду. Заставил только наглотаться чего-то горького и жгучего. Из-за этого ушла болезнь, но не боль во всём теле. И голод. Ужасный голод. Сородичи делили просыпавшееся зерно. Нет. Его мало. Его слишком мало. Мужчина перекрестился, наблюдая, как одна крыса впивается в загривок другой и начинает грызть ещё живого собрата, пока тот дëргает лапами. Они только в середине пути.