Детство Магнуса на Просперо

Дорожный рюкзак был уложен, все книги убраны на полку, кровать застелена, но Магнус зачем-то еще раз проверил всё, хотя отлично знал, что ничего не забыл. Он не колебался и не боялся, но все равно медлил. Примарх еще раз оглядел свою комнату, в которой он провел детство, книги, которые читал столько раз, картины, которые рисовал и которые ему дарили, свиток со стихами Амона на самом почетном месте над столом, детские игрушки из которых он так быстро вырос. Он был здесь счастлив. Его окружали друзья. Но всегда наступает момент расставания. Жизнь не терпит стагнации, жизнь это вечный котел перемен, и ты либо идешь в этом потоке, либо умираешь. Пришло время шагнуть к своей судьбе, понять кто он на самом деле. Пришло время для испытания. Никто бы не стал его удерживать, но Магнус все равно не стал прощаться. Так было правильно. Герой должен быть один. Он взял со стола лист простого пергамента и еще раз перечитал записку, которую оставил для наставника. «Амон, ты лучший учитель, лучшего и желать было нельзя, но ты прав. Я вырос. Братства Тизки дали мне все, что могли дать, но я должен двигаться дальше. Узнать предел своих сил. Столкнуться с настоящими испытаниями. Познать истину о себе. Только так можно обрести настоящую мудрость и настоящее мастерство. Я покину Тизку на рассвете, не волнуйся за меня, ты хорошо меня научил. Я пройду по Пустошам, загляну в покинутые города, увижу своими глазами былой блеск и закат нашей цивилизации и может быть там я наконец найду то, что ищу. Я знаю, ты не стал бы меня отговаривать, но на дорогу Судьбы принято ступать в одиночестве. Когда придет время, ты поймешь, как найти меня. А пока прощай. PS. Ты всегда в моих сердцах, Амон. Мы достигнем величия вместе.» Магнус положил письмо на место и смахнул случайную слезу, набежавшую на глаза. Пора. Он поправил плюшевую игрушку на постели и решительно взял походный рюкзак. На рассвете Магнус, еще не повелитель Просперо и не отец легиона, а всего лишь юноша, только ступивший на порог зрелости, вышел из города и ворота Тизки закрылись за ним. Он шел в Пустоши.