ANIMAL CORPSE

Когда я проснулся и обнаружил, что нахожусь не в своей комнате, я принялся искать тебя. Комната показалась мне странной, неизвестной, и тебя в ней не было. Хоть я и знал, что между тобой и мной произошло что-то плохое, я не мог вспомнить, что именно. Удар битой по виску и тот факт, что Чеён была найдена мертвой в твоей морозилке, показались мне всего лишь сном, и в результате я ощутил чувство необъяснимого покоя. Я встал с кровати, вышел в коридор, который тоже был мне незнаком, а затем и на улицу. Недалеко от дома кто-то сидел, повернувшись ко мне спиной. Все вокруг было в растительности, рядом находилось поле, и дул мягкий успокаивающий ветерок. У этого человека были черные волосы, как у нас с тобой, но это был не ты. Это была не твоя спина, не твоя шея и не твоя прическа. Когда я подошел ближе, я немного колебался, прежде чем коснуться его плеча, чтобы увидеть лицо, однако в этом уже не было необходимости. Когда он заговорил со мной, я узнал его по голосу. — Ты все еще винишь себя, да? — тон его голоса был похож на мой, хотя его манера говорить немного отличалась. Он медленно повернулся, и я увидел на его лице свои глаза, свой рот и свой нос. Он был подобен моему отражению, за исключением того, что когда-то он был из плоти и крови. — Что? — спросил я Юнгю. Юнгю был моим братом-близнецом, и он был мертв. По крайней мере, я запомнил его смерть. Он был убит полицией одной холодной ночью на мосту, что пересекает реку Хан, когда использовал меня, как заложника и прикрытие, чтобы сбежать. — Я говорю о происшествии. Ты по-прежнему чувствуешь себя виноватым? Но в этом нет твоей вины. Я сглотнул, почувствовав беспокойство. Он позвал меня по имени, но я его не услышал. Он произнес его еще несколько раз, однако я мог видеть только шевеление его губ, словно у него пропадал голос. — Нана… — Ты знаешь, я говорю не о Нане, — он мгновенно прервал меня, но затем тепло улыбнулся и протянул мне руку. Прежде чем я взял его ладонь, из его груди в некоторых местах начала хлестать кровь. — Хён! — я расстроился, на моих глазах выступили слезы, а он встал и обнял меня. — Юнгю. Это уже был твой голос. Он резонировал, как мрачное эхо, похитившее всю жизнь с того сада. Мой брат отделился от меня, его тело превратилось в скелет, а затем — в пепел. Я обернулся, чтобы посмотреть на тебя. Позади формировались грозовые тучи, а холодный ветер начал дуть сильнее. Я пребывал в шоке, но успел спросить тебя: — Откуда ты знаешь это имя? Ты улыбнулся. — Ты винишь себя, да? — ты спросил меня о том же, о чем и Юнгю, но я не ответил: я очень растерялся. — Это нормально. После всего того, что произошло, именно ты привел их к смерти. Затем до моих ушей донесся странный звук, похожий на причмокивания. Я обернулся и увидел, как ты стоишь на коленях перед телом Безымянного и ешь его кишки. Он был мертв, но был не единственным. Каждый из нас лежал на земле вскрытый и пожираемый: Нана, Хару, Хэппи и Безымянный. Ты ел как зверь. Тебя окружил запах гниения, но ты продолжал копаться в трупе. Ты был похож на животное, ослепленное ненасытным голодом, и мне показалось, что твои глаза на мгновение засияли. Ты дико жевал нечеловеческими зубами, и я застыл в ужасе от увиденного. Затем что-то пронзило мою грудь, и когда я посмотрел вниз, то обнаружил, что мое сердце бьется в твоей руке, которая исчезала обратно в той же самой дыре, которую ты сделал во мне. Когда ты достал свою руку из моей груди, я упал на землю, но был все еще жив и мог видеть, как ты откусываешь кусочек моего сердца. Потом я проснулся. Вокруг было слишком тихо, но я был дома. У меня было легкое ощущение, будто я что-то забыл. Я находился в своей постели, однако, почувствовав тяжесть в груди и дискомфорт в ногах, я посмотрел вниз и обнаружил, что заключен в твои объятия. Ты спал рядом со мной, тихо дыша и выглядя совершенно безобидным. Что-то давило мне на грудь. Это была вина и растерянность. Ужасное чувство, что что-то не так, преследовало меня, и мое неконтролируемое дыхание в итоге выдало меня. Я запыхался, когда почувствовал твое дыхание на моей коже, и когда твоя рука полностью легла на мою грудь, ты поднял взгляд и несколько минут наблюдал за мной. Твои глаза были непредсказуемы и сияли наивно, но больше всего меня смутила улыбка. — Доброе утро, Мин Юнги, — прошептал ты, прежде чем поцеловать меня в щеку. Я, конечно, понял, что обездвижен и что мне наложили гипс, из-за которого мое тело онемело. Однако по ощущениям я все еще не проснулся, как будто мне вкололи лошадиную дозу успокоительного. — Что произошло? — Ш-ш-ш… — снова прошептал ты, приложив указательный палец к моим губам. — Я знаю, что ты напуган, но все в порядке. Все в порядке. — Что случилось с моими ногами? — спросил я на грани плача и отчаяния. Ты коротко улыбнулся, как будто сдерживая смех, и сказал спокойно, самым зловещим и безжалостным тоном: — Мне пришлось их сломать, чтобы ты не убежал. В этот момент я все осознал. Это было словно откровение. Я тут же вспомнил труп Чеён в твоей морозилке, ее белый взгляд и сероватую кожу, ее темную кровь и мертвое выражение лица. Я должен был закричать, даже если бы это не было просьбой о помощи, я должен был сорвать себе горло и выкрикнуть твое имя, возможно, назвав тебя чудовищем и убийцей. Но я ничего не мог сказать, потому что я сам был таким же убийцей. Ты оседлал меня и закрыл ладонями мой рот и нос. Ты намеревался задушить меня, и мое тело отреагировало мгновенно. Я боролся, хоть и не мог двигаться так, как хотел. Я пытался высвободиться из твоей хватки, царапая твою руку и щипая кожу, однако в тот момент ты был сильнее меня. Твое тело прижалось к моей груди, и твои ладони перекрыли мое дыхание. Я плакал, пока смотрел на тебя, и боялся, что умру. Я ударил тебя пару раз и попытался оттолкнуть, отстраниться от твоего лица, но ничего не смог сделать и в конце концов из-за нехватки кислорода я потерял сознание. «Черт…» — подумал я, а потом увидел лицо Чеён, ее последнюю улыбку, которую она мне подарила. Я винил себя в ее смерти, потому что не смог сдержать свое обещание, чтобы защитить ее. И самое ужасное… это то, что я любил ее убийцу. Я любил тебя. — Ты наконец-то проснулся, — сказал ты мне, когда я вновь пришел в сознание, — я думал, ты снова уйдешь. — Что это за место? — Это моя бойня, — ответил ты вполне естественно, пока разрезал сочное мясное филе на кусочки. Возможно, оно было слишком сырым или слишком горячим, но жир и кровь капали с твоих губ, пока ты жевал. — Здесь я обычно играю со своей едой. Я не ответил, а вместо этого наблюдал, как ты отпиваешь глоток того красного вина, которое стояло рядом с твоей тарелкой в хрустальном бокале. Ты ел за маленьким столиком, и я не мог не представить, что это мясо принадлежало Чеён. Я хотел назвать тебя монстром, оскорбить и заплакать, отреагировать, как разъяренный человек! Но я не мог, а потому все, что я делал, это смотрел на тебя и ждал. — Почему ты меня до сих пор не убил? — спросил я тебя, чуть не заплакав, чувствуя, как слезы застилают глаза. — Ох… — вздохнул ты, откладывая столовые приборы. — Ну какое дежавю! «Пожалуйста, не убивай меня! — я кричал. — Не убивай меня, не убивай меня… пожалуйста…» «А зачем мне оставлять тебя в живых, если ты раскрыл мой маленький секрет?» Мои губы задрожали. Я хотел сказать тебе, чтобы ты пошел на хуй, сказать, что ты сукин сын, или произнести любое другое оскорбление, которое бы пришло мне в голову из-за тех негативных эмоций, которые я испытывал, однако я потерял дар речи. Я мог только плакать, потому что хотел сказать тебе, как сильно я тебя ненавидел в тот момент. Однако мое сердце до сих пор не могло осознать ту боль, которую ты мне причинил. Я… просто… был разочарован. — Ухты, ты очень тихий, — насмешливо сказал ты. — Безымянный оказался более разговорчивым. — Так ты с ним познакомился, да? Наверняка он рассказал тебе все, что чувствует, — я улыбнулся. От этого стало немного легче, но я все равно не могу поднять на тебя взгляд. — Почему ты не смотришь на меня? Я зажмурился, пытаясь не заплакать: — Потому что… я тебя ненавижу. — Хм? — ты прекратил есть, чтобы сказать это насмешливым тоном. — Что ты сказал? Скажи это еще раз, — но я не ответил, и ты подошел ко мне ближе, а затем ударил по лицу так, словно желал вывести меня из себя. — Скажи это, давай! Скажи это! — Я просто… — Скажи это еще раз! Скажи это, Мин Юнги! И после пощечины я наконец закричал, что ненавижу тебя. Ты одарил меня озадаченным взглядом и улыбнулся, потому что понял, что я становлюсь уязвимым, когда смотрю тебе в глаза. Полагаю, ты собирался что-то сказать, однако какой-то иной звук предупредил меня о том, что помимо нас тут есть кто-то еще, о чем я до сих пор даже не подозревал. Ты посмотрел в темноту, направив туда свой взгляд, а затем схватил меня за подбородок и заставил тоже куда-то смотреть. — Угадай, кто там, в темноте… — прошептал ты, и тогда я отчетливо услышал вздохи человека, который, казалось, очень страдал. Я попытался перевести на тебя взгляд, ожидая увидеть на твоем лице хоть каплю растерянности, но ты заставил меня продолжать смотреть в темноту. — Каким образом? — спросил я насмешливо и, посмотрев на тебя краем глаза, увидел твою зловещую улыбку, которая заставила меня снова отвернуться. Включив фонарик на своем мобильном телефоне, ты осветил тьму, и то, что я увидел, заставило кровь застыть в моих жилах. Я был поражен, и у меня перехватило дыхание. — Ч-Что…?! — Ш-ш-ш! — прошипел ты, держа меня за руки и не позволяя двигаться, несмотря на то, что я изо всех сил пытался освободиться, пока отчаяние не охватило меня полностью. Внезапно мой рассудок помутился, а дыхание стало шумным. — Ты боишься? — ты посмеялся надо мной. Паническая атака, которую я испытал, должно быть, казалась для тебя шуткой настолько, что ты начал имитировать непроизвольные звуки, которые я издавал во время истерики. Мы боролись несколько минут, пока ты не повалил меня на землю, прижав мои руки коленями. — Перестань дергаться и кричать, иначе ты разбудишь мой ужин. Я обдумывал твои слова пару секунд, пока, наконец, не понял их смысл. Ошеломленный, я посмотрел на тебя и, выровняв дыхание, в полном ужасе спросил: — Он еще… жив? — Конечно, — ответил ты. — Неужели ты думал, что я позволю ему так легко умереть? В конце концов, это его вина… Ему следовало больше изучить твое прошлое, прежде чем нанимать тебя, ты так не думаешь? — О чем ты говоришь? Ты поджал губы, скрывая улыбку, а затем отстранился, прекрасно зная, что я не смогу даже шелохнуться из-за того, насколько я был ошеломлен. — Ты поступил слишком глупо, — ты взял стул и оттащил его, поставив спинкой ко мне. Я не понимал, что происходит. — Эй! Не будь идиотом, ладно? Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. — Напомни мне. — Мин Юнгю. Мое напряжение значительно спало, когда я услышал его имя. Я не был уверен в том, откуда ты о нем узнал, потому что был без сознания черт знает сколько времени, так что скорее всего кто-то из остальных рассказал тебе о нем. — Судя по тому, как изменилось твое лицо, я думаю, ты не любишь о нем говорить. — Он пытался меня убить, — ответил я. — Конечно, я не люблю о нем говорить. Я все еще не мог привыкнуть к своей ограниченной подвижности. Я смотрел на свои ноги и не мог вспомнить, что именно с ними произошло, да и спрашивать тебя об этом мне не хотелось. Было ясно, что ты не собираешься дать мне краткий ответ. — Его убила полиция, да? — спросил ты, но я все еще не мог разгадать твои намерения, стоявшие за этим вопросом. — Ага… — Его лучший друг, офицер Ким Намджун. Я промолчал, услышав это. Конечно, я помнил визит полиции, ведь с этого все и началось. Имя инспектора сразу показалось мне знакомым, но тогда я не мог вспомнить почему. Теперь все обрело смысл. — Нет, — я покачал головой, пытаясь вспомнить. — Это не он убил его… это был его старший брат. Юнгю задушил Намджуна дома, прежде чем мы сбежали после того, как он убил наших родителей. — Ты уверен? — тут же спросил ты, нагнетая атмосферу. — Что? — Ты уверен, что это Юнгю убил твоих родителей? — ты подпер щеку левым кулаком. Я вздохнул, как будто у меня в груди было что-то ужасно тяжелое, что заставляло меня переставать дышать. — Не делай этого… — просил я тебя, когда почувствовал, что мои веки тяжелеют. — Не делать чего? — Ты пытаешься меня запутать. — Я пытаюсь? Я сильно зажмурил глаза, а ты продолжал вести себя наивно. — Я только спросил тебя, уверен ли ты, что это Юнгю убил твоих родителей. — И откуда ты о нем знаешь? Откуда ты знаешь, кого он убил и как он умер? — Не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. — Что? — я покачал головой, пытаясь прийти в себя. — Конечно, ты знаешь, ты уже говорил мне раньше. — Я тебе ничего не говорил. — Блядь! Перестань! — Перестать что? Я даже не смог ответить. Я чувствовал себя так, будто был пьян, и мой разум потерялся, изо всех сил пытаясь вспомнить что-то, о чем я не хотел ничего знать. Я крепко стиснул зубы и зажмурил глаза, но перед лицом тьмы, которую я тут же увидел, внезапно возникли образы трупов из моего прошлого, и я снова посмотрел на землю, испуганный. Ты заметил мою дрожь. — Что случилось, щенок? — ты рассмеялся, и я поднял глаза, пытаясь смириться с мыслью, что ты никогда и не был тем человеком, в которого я влюбился. Хотя, Чимин, мы с тобой прекрасно знали, что у нас не было любви. — Ты боишься? Чего ты боишься? Меня? Ты боишься меня, щенок? — ты погладил меня по подбородку, но я увернулся. — Ты должен был послушать меня, когда я говорил тебе, что опасно влюбляться в того, кого ты не знаешь. — Ты прав… Это моя вина, — я улыбнулся… и слезы затуманили мое зрение, как и суждение. — И теперь я закончу, как он? Теперь ты собираешься меня убить? Наверное, я просил об этом. — Конечно, я убью тебя, но не сейчас, — ты поцеловал меня в лоб, и это показалось мне слишком унизительным. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты мой. Так что если ты хочешь жить, тебе придется делать все в точности, как я скажу. — Кто сказал, что я хочу жить? — Я знаю, что ты не сможешь принять решение умереть за всех. Тебя заменит тот, кто не хочет умирать, и мне придется его убить. Ты хочешь, чтобы я задушил маленькую Нану? Или, может быть, я задушу этого наивного Хару… Он настолько мне доверяет, что даже не станет дергаться, когда я положу подушку ему на лицо. Хотя я бы предпочел нанести удар твоему телу, пока Безымянный будет в сознании, потому что мне интересно, какими будут его последние оскорбления в мой адрес, — твои пальцы коснулись моей кожи, и когда ты упомянул об удушении, ты нежно схватил меня за шею, а затем коснулся губ, когда сказал, что задушишь Хару. Я отбросил твою руку, но ты только улыбнулся. — Я знаю, ты очень зол. Ты, наверное, не хочешь жить и смотреть в лицо реальности… Но я могу дать тебе повод жить. — Ты… ужасный человек, Пак Чимин, — мой голос дрожал. — Я знаю! Но это не я ради кого-то совершил двойное убийство! Ты убил двоих мужчин. — Я сделал это ради тебя. — Ты понимаешь, что я имею в виду?! Ты хуже меня! Я разве просил тебя это делать? — Он тобой воспользовался… Я… я не хотел его убивать, я просто хотел… — Угрожать ему? — ты засмеялся. — Не будь идиотом, Мин Юнги! Вот почему ты здесь, и именно поэтому я сломал тебе ноги. Ты убил его, потому что ты тоже ужасный человек, потому что ты тоже убийца. — Я только хотел… — Все, успокойся. Меня от тебя начинает тошнить, — вздохнул ты. — Дело не в том, убил ты его или нет. Было и так ясно, что он не заслужил смерти. Вот почему я отвез его на бойню. Однако то, что ты потом сделал с телами… — ты громко рассмеялся. — Это была отличная идея, Мин Юнги! Браво! Я нахмурился и снова посмотрел на тебя. — Ты отвез его на бойню? Что ты имеешь в виду? — Ой! — ты слегка ударил себя по губам. — Сболтнул лишнего. — Ты… Ты! — я попытался вырваться, встать, но забыл, в каком положении нахожусь. — Я убил Чеён, — твое признание повергло меня в ужас, и мир вокруг меня словно рухнул, а сам я оказался в безмерной тьме. — Я должен был сделать это. Я собирался позвонить в полицию, когда Чону напал на тебя, но это разрушило бы все мои планы. В голове сразу же возник образ ее трупа. Она была в твоей морозильной камере, залитая кровью и с выражением полнейшего ужаса на лице. Она… Она была так напугана, не так ли? Наверняка ей было очень страшно. — Когда она прошла мимо меня, я схватил ее за волосы, прежде чем она успела выйти, и закрыл ей рот. Она не успела защититься, потому что я приложил ее о стойку, оглушив, а затем ударил ножом в шею, как если бы это была принесенная в жертву овца… Какое хорошее представление, НЕ ТАК ЛИ? В конце концов, ее жертва того стоила, потому что теперь ты здесь, беспомощный и злой. Хоть ты и не против умереть, но сначала ты хочешь убить меня, и это то, чего я хочу, Мин Юнги! Я хочу, чтобы ты меня ненавидел! Ты должен ненавидеть меня и жить с этой ненавистью! Когда мы выполним свой долг, я позволю тебе убить меня. Я почувствовал, что мой пульс замедлился, а взгляд затуманился. Мое тело перестало меня слушаться: я снова собирался диссоциироваться. — Эй! — услышал я после удара по лицу, который вернул меня к реальности. — Прости, но ты не можешь оставить меня сейчас. К ужину ты должен быть в сознании. — Ужин? — Ага! Что ты хочешь? Бедро? Предплечье? Или, может быть, хороший жареный язык? — ты облизнул губы. — Я думаю, это было бы неплохо. Язык для тебя и глаза для меня. — Ч-Что…? Но…? Позади тебя, рядом с тарелкой с мясом и бокалом с вином, стояла еще одна алюминиевая тарелка с белой салфеткой на ней. Ты взял ее и шагнул в темноту, а после включения еще одной лампочки господин Ким проснулся, но уже не был похож на того человека, которого я знал. Как только он увидел меня, выражение его лица резко изменилось. — Я украшу глаза красным соусом из его крови… Обещаю, на вкус это не так плохо, как кажется. С небольшим количеством специй, сливок и соевого соуса будет изысканно, — с тарелки ты взял маленький острый нож, затем поставил ту на пол и откинул голову господина Кима назад. — Секрет того, как сделать текстуру глаз мягкой и тающей во рту заключается в том, чтобы не подвергать человека слишком сильному стрессу… Вот почему я оставил его в покое на целых три дня. Я попробую вырвать ему глаз, но главное, чтобы он не нервничал, — ты вставил кончик лезвия под глазное яблоко, используя его, как рычаг. Кровь хлынула обильно, но господин Ким едва ли мог кричать. У него не было ни рук, ни ног. Ты полностью развратил свой разум, а я так и не узнал, каким пыткам ты его подверг, чтобы он перестал быть человеком. — Теперь вы можете кричать сколько угодно, господин Ким, потому что сегодня вечером Юнги съест ваш язык. В отличие от глаз, ваш язык на вкус будет еще лучше, если вы боитесь. Итак, откройте рот и скажите «А-а-а»… Мистер Ким на последнем издыхании истошно закричал, и в этот момент я задался вопросом… В будущем я закончу таким же образом?