ТРУП КАННИБАЛА
Запись №25 из дневника Ким Тэхена.
18 марта 1994 г. Люди забывают, что они тоже животные. Единственная разница между нами и собакой или буйволом саванны — это наша способность рассуждать… Или это неправильно? Я имею в виду, что, кроме нашего проклятого вида, в животном мире нет сообществ и обществ, подобных нашему, способных понимать мораль и иметь этику; которые способны решать, что хорошо, а что плохо. Мне нравится время от времени задавать себе вопросы по этому поводу… Особенно когда мне удается выследить свою последнюю добычу и я вижу, как её сердце незаметно перемещается, маскируясь среди сердец других животных, в линию приготовления, ориентированную на мясо. Я обожаю слышать, как оно визжит, готовясь на сковороде и в горячем масле. Изысканность моего блюда ощущается зрением и запахом. Когда официанты берут блюдо и подносят его к соответствующему столу и клиенту, никого не волнует, что это сердце раньше принадлежало мужчине, у которого была жена, с которой он плохо обращался и изменял. На самом деле общество обычно отвергает таких подонков, как он, особенно когда речь идет о человеке, у которого нет денег и недавно обанкротился. Что, если я запомнил его имя? Нет. Я понятия не имел, как его звали. Когда я переспал с ним, прежде чем ударить его ножом в глаз, как будто я делал ему лоботомию, мне и в голову не пришло спросить его. Однако имеет ли это значение? Я просто знаю, что сейчас это называется рагу из бараньего сердца в красном вине с миндальным соусом и парментье из пурпурного картофеля. Сегодня я снова осознал, что человеческое существо ослеплено досугом и удовольствием, что, даже если выйду и скажу четырем людям, что они едят сердце человека, их голодная душа не пожалеет слизать с тарелки всё до последней капли крови. Я знал, что своей готовкой могу подчинить любого; что стая лицемеров будет умолять меня на коленях приготовить для них их собственные части тела, если потребуется, потому что не было ничего, чего мои руки не могли бы создать и покорить. Именно тогда этот официант привлек мое внимание. У него была гладкая кожа, молодое лицо и невинный взгляд. Горячая кровь прилила к его щекам, а его голос выдавал его наивность. Я видел его… Он был высоким, стройным, красивым. У него была хорошая фигура, хорошая шея и несколько хороших артерий, бьющихся под кожей. Единственное лицемерие, которое я себе позволяю, это то, что я никогда не пробовал человеческое мясо, которым я заставляю своих клиентов каннибализировать. Но он… Этот официант… У погибели есть имя и фамилия; обычно он представляется перед каждым бедолагой по-разному… Моего звали Чон Чонгук. Я всегда знал, что со мной, с моей семьей происходит что-то странное; желание заниматься антропофагией всегда вызывало беспокойство, но это болезненное желание сделать его моим последним ужином. Я только надеюсь, что не сойду с ума. Когда он закончил чтение, Чимин закрыл блокнот. Он глубоко вздохнул; он выглядел рассерженным. Он взял окровавленную страницу, в ярости вырвал её и выбросил, притворившись, что никогда её не читал.