Манера игры нерушима.
Каденция в любовном припадке
Лизала его руку в перчатке,
Каскада ж лобзала в имя. Бумажным куртизанкам грустно
Всего лишь мужчина ими разузнан.
«King Crimson»
Где-то недалеко, в окрестностях Англии, располагалось поле. Оно казалось настолько бескрайним, что могло занимать бóльшую часть материка. Ночь окутывала своей пеленой, превращая его в сказочное место, в котором царил лишь только ветер. Оно было почти пустым. Люди не жили здесь. Только по утрам поле заполнялось жизнью, когда пастухи выводили свои большие стада пастись. Вместе с простором ютился по соседству маленький старый дом пастуха, напоминая о том, что здесь когда-то кто-то жил. Но старик умер больше года назад, и вместе с его смертью зачах домик с амбаром и так горячо им любимыми овцами. Было почти тихо, всего лишь пара сверчков играла на своих маленьких скрипочках, напевая колыбельную. Изредка пролетали совы, живущие далеко в лесу, в надежде выловить хоть какого-нибудь смелого неспящего зверька. Поле медленно дышало. Прошло около часа. Чуть ли не в самом центре появилось что-то инородное. Что-то, что на самом деле не должно принадлежать этому миру. На траве сидел мужчина совершенно непохожий на обычного человека. Кожа его отдавала мертвенно-бледным цветом, отражая всю неестественность при свете Луны. Глаза же светились, как два огонька, в которых всё ещё пылала неописуемая ярость. Сам инородец всем внешним видом походил на неформалов XX века. — Джотаро, сучий ты выблядок! — выругалось существо в пустоту. Его большая грудь вздымалась от поглощаемого воздуха. Воздух внутри груди всё больше и больше раздувал неугасимый пожар злобы. Острыми когтями получеловек впился в почву, продолжая угрожать своему невидимому собеседнику: — Поверь, я с лёгкостью вырву твоё сердце! Разорву тебя настолько, что никто даже и не подумает тебя искать! Я раздавлю твою оставшуюся свиту, как жалких мух! То, что тебе удалось одолеть меня, не значит, что я не возьму реванш! Я намного могущественнее тебя! Ведь Я — Дио Брандо! — Дио с лёгкостью отпрыгнул в сторону, крепко встав обеими ногами на землю. — Только попадись мне, тварь, на гла… — вампир не успел договорить, осознав, что не находится на месте боя: нет ни Каира, нет даже Джотаро — всего лишь он и ветер, яростно треплющий по волосам. Как будто само поле хотело прогнать чужеземца отсюда. Бушующая ярость сменилась искренним недоумением. Дио посмотрел вдаль — впереди простирались бескрайние просторы лугов. Затем посмотрел позади себя — чуть дальше располагался маленький домик в классическом английском стиле. — Неужели… — зрачки расширились. — Неужели это Англия? — в голове, как искра, промелькнуло воспоминание из далëких времëн, ещё до отвержения человеческой сути. Этот дом невообразимо походил на жилища в деревушках Викторианской эпохи, которые он когда-то проезжал. — Проезжал… — задумчиво произнëс Дио, вдыхая свежий ночной воздух. Он хотел закончить фразу, но воспоминания о прошлом в последнее время отдавали чем-то неприятным. Сравнимо с тем, когда ты делаешь что-то в угоду только себе, а совесть ест медленно, маленькими кусочками, пока со временем не догрызëт тебя полностью. Или же это осознание, что то самое уже не приносит тебе сплошного удовольствия, а только ощущение ненужности. Вот и сейчас недочеловек задумчиво смотрел на дом. И целая жизнь, будто старая фотоплëнка насильно показывала моменты из прошлого: XIX век, Англия, маленький Дио с мамой, смерть матери, отец тиран, жизнь в таверне, смерть отца, карета, холмы, деревушки с похожими домиками. Снова пробел, а точнее, мозг блокировал дальнейшее. Вампир зарычал от нарастающего раздражения: — Ну же! Это же чëртовы дома, мимо которых я проезжал по пути к Джостарам! — Джостары — род, о которых думал Дио тысячи и тысячи раз: он то раскаивался перед ними, то ненавидел с большей силой. Но больше всех он думал только об одном Джостаре, Джонатане. О нëм, к телу которого приросла голова Брандо. Даже несмотря на то, что после выпитой крови их рода оно стало абсолютно его частью — является памятником прошедшей эпохи и неуместного сожаления о содеянном. Но смысл сейчас думать об этом? В данный момент нет абсолютно ничего, кроме дома перед глазами. — Так значит… Я умер? — на лице появилась улыбка. — Ведь, как говорят, только перед смертью жизнь проносится перед глазами, — Дио с самодовольным видом сложил руки на груди и покачал головой. — Разве такое пристанище я заслуживаю, пока буду дожидаться, когда меня заберут в мир иной? Старый обшарпанный дом неизвестно кого? Как-никак, я жил в дворянском роду. Могли хотя бы особняк преподнести! — делать нечего, ему надоело так долго стоять на одном месте, обдуваясь буйными потоками ветра. Получеловек направился в сторону дома, подминая мощными ногами высокую траву. Ветер дул ему в спину, чуть ли не выпроваживая того до самого дома. Вампир шëл с походкой генералиссимуса перед войском, не переставая терять свою гордость. Ему до последнего не хотелось верить, что его величие достойно попасть именно в такое банальное место. С каждым шагом до цели гордость и непонимание постепенно сменялись осознанием, а затем смирением. Вблизи жилище казалось ещë более маленьким и изношенным, даже несмотря на то, что имелся второй этаж. Стены из мелких кирпичиков облупились, их давно захватили в плен мох и лоза. Широкие окна — глаза дома, закрыты деревянными ставнями, чтобы хоть как-то сохранить их от ветра. Крыша — его голова, давно не выполняла свою функцию: где-то виднелись дыры, а черепица начала сыпаться. Вампир понял, что лучше не стоит подниматься на второй этаж днëм, ведь там его могли настигнуть жестокие прыткие лучи Солнца. Самой стойкой частью постройки, как ни странно, оказалась труба, она стояла ровно, подобно стражам Букингемского дворца. Что-то в этом доме зацепило кровопийцу, тихо отзываясь в самых отдалëнных уголках души. В исхудалых кирпичных стенах он нашëл некий отголосок собственного «Я». Дио медленно открыл изношенную дверцу забора и вошëл на участок, аккуратно ступая, надеясь не разбудить долго дремлющее жилище. Вплотную подойдя к зданию, он протянул руку, впитывая всю историю своего будущего пристанища. Ветхое здание пробудилось, начав нашëптывать ему своë прошлое. Дио стоял пять минут, вслушиваясь в его речь, словами которого была пустота. Дослушав исповедь жилища до конца, вампир, всë ещë держа руку, обратился к нему, как к старому другу: — Оказывается, ты такой же, как и я — утратил своë предназначение. И меня так же как и тебя проглотит беспощадное время, даже не оставив кости. Бесследно исчез Я, и со временем бесследно уйдëт и моë достояние, — судьба злодейка отобрала у него всë, чего он когда-то имел, оставив напоследок большую бездонную дыру на душе. Теперь он — существо выдумка, кровопийца из баек и легенд, которого можно убить не только солнечным светом, но и серебряными пулями или колом в сердце. Выход только один — зайти внутрь. Дио бережно открыл дверь и с тихим благоговением шагнул в неизвестность, будто прихожанин, входящий в церковь. Хозяйки дома — тьма и пустота, нежно приветствуя, обволакивали всë его существо. Сопровождающий ветер с громким хлопком закрыл за ним дверь, показывая, что вампиру допустимо находиться только лишь здесь. Деревянный пол приветственно проскрипел под весом получеловека. Дио неподвижно стоял, позволяя пристанищу всë больше и больше погрузить себя в полумрак. Запахи ветхого жилища манили его. Приятно пахло стариной, сладко напоминая о былых временах. Запах угля, исходящий чуть дальше, сразу же привлëк внимание. Вампир огляделся: ночное зрение прекрасно позволяло разглядеть всю обстановку дома. Он увидел, что стоит в небольшой прихожей, а под мощными ногами располагался грязный коврик. Грязь со временем поглотила всю его яркость, оставив на нëм лишь пару тусклых узоров. «Печальное зрелище», — с жалостью подумал вампир. Прямо перед собой Дио заметил обветшалую дверь, служащую входом в гостевую. С пренебрежением он повернул ржавую ручку в сторону. Дверь с давящим по ушам скрипом отворилась, показывая всë нутро гостевой. Со скрипом двери раздалось шуршание множества маленьких мышиных лапок. Вредители разбегались кто куда по своим норкам, чтобы ненароком не столкнуться с надвигающейся угрозой. Внутри гостевой стоял старый кирпичный камин, рядом с которым лежал полупустой мешок с вывалившимся углëм и несколькими брëвнами. Мрачная ассоциация появилась в голове Дио, будто это не мешок вовсе, а человек с вывалившимися внутренностями. По бокам от камина находились два красных потрëпанных кресла. Ему хотелось подойти к ним, но получеловек даже и не заметил, как наткнулся на диван в весьма удручающем состоянии: обивка в некоторых местах вывалилась. Скорее всего, изголодавшиеся мыши прогрызли его. Дио подумал, что внутри сиденья, вместо обивки обитали эти мелкие вредители, и стоило ему лишь сесть на него, как из прогрызенных на нëм дырок выпрыгнут с громогласным писком испуганные мышиные полчища. Или же блекло-белое сиденье окрасится в ярко-бурую мышиную кровь. Получеловек осторожно обошёл седалище. Средь всей утвари гостинной его больше всего привлекал камин. При виде него навивались воспоминания тех времён, когда он ещё обитал в поместье Джостаров. Подойдя к нему поближе, вампир заметил небольшой коробок отсыревших спичек. Дио задумался перебирая все способности, дарованные каменной маской, пока не нашёл самую подходящую из них. — Эврика! — победоносно воскликнул Брандо. — Как же я мог забыть про испарение воды? — Интересно, сработает ли? — он взял одну из спичек, сосредоточившись на руке. Маленькое беспокойство, словно муха прожужжало у него в ушах: «А если не выйдет?» С появлением The World'а некоторые из вампирских способностей атрофировались: ему не было нужды использовать их для самообороны, ведь у него была сила гораздо мощнее. Большую часть жизни он только и делал, что развивал The World, делая его непобедимым, разрушая все дозволенные пределы. Или же, уже победимым? От этой жалкой мысли внутри него вновь вспыхнул пожар гордости. Нет уж, он докажет этому миру, что не бесполезная букашка! Сосуды в его венозной системе сжались, кровь в них начала кипеть, превращая руку в источник высокой температуры. Медленно, словно по волшебству, вода с испачканной спички начала испаряться и в руках стала совсем сухой. — Вышло! Вышло! Вышло! — заликовал вампир. — Неужели и другие силы остались?! — осознание тщетности своих способностей снова дало о себе знать, снова обесцветило глаза. Вампир вздохнул. — Какой смысл они принесут мне? Если возможно, я попал в Чистилище? В блядское Чистилище по всем католическим канонам? Всё это место — это поле, не имеющее ни конца, ни края, и дом, будто зал ожидания? Только вот интересно, смогу ли я отмыться от всех своих грехов. И будет ли после этого хоть какое-то место, куда сможет примкнуть моя душа? Уж для меня роль в качестве неупокоенного призрака — самое уничижительное из наказаний. Или прямо сейчас, без моего ведома, вершится Страшный суд? — Дио помотал головой, лишние мысли ему сейчас ни к чему. «Будь что будет, — подумал он. — Сейчас моё дело зажечь камин». Вампир аккуратно положил спичку в карман и направился к брëвнам, повторив те же действия. Он бросил несколько целых брëвен, а затем подкинул пару сухих углей. Достав заветную спичку из кармана, чиркнул еë об когти. Спичка загорелась, заставив маленькие искорки плясать в глазах. Затем положил еë на бревно, позволив крохотному огоньку разгореться. Огонь быстро поглотил дерево, становясь сильнее с каждой секундой, пока не охватил всë вокруг. Дио некоторое время наблюдал за ним, ему чудилось, что прямо сейчас разыгрывается небольшой спектакль о его прошлом. Приятно трескались деревья, запах угля и древесины наполнял помещение. Дио повернул голову, увидев, как тени, оживлëнные огнëм, игриво танцуют по стенам, чувствуя, что кто-то зажëг в них новое сердце. Своим хаотичным танцем они приветствовали своего временного или постоянного хозяина. Ему казалось, что и собственная тень вступила в эту игривую пляску. Погружаясь в атмосферу всë больше, в самых тëмных уголках вампирской души появились маленькие проблески света. Ощущение покоя окутало Дио, даруя ему приятную слабость. Он по-хозяйски уселся на удивительно мягкое кресло, наблюдая за огнëм. Его локоть опëрся на подлокотник, а мощная голова лениво улеглась на ладонь. Один вопрос так и не давал ему покоя: «Почему?» — Почему судьба решила окунуть меня в грязь лицом? Сама удача улыбалась мне на пути. С самого начала я знал, что стою чего-то большего и добивался этого. Да! Я шëл по головам! Да! За мной тянутся вереницы истоптанных и истерзанных человеческих душ. Будь это наказанием, то я бы умер намного раньше, ещё тогда… На корабле… — стоило ему провести пальцами по шее бывшего носителя, как тело будто вспомнило кому оно принадлежало на самом деле, ответив на прикосновение мурашками. — Глупый, глупый Джонатан. Погиб раньше меня. Неужели такова его судьба? Считается ли это несправедливостью жизни, что человек. Точнее, существо, давно потерявшее суть человеческого бытия, рушащее судьбы других, обрело шанс на жизнь. А человек, относящийся с милосердием к чуть ли не любому существу, погиб, не увидев ни жены, ни детей и даже внуков. Но даже так есть возможность подразумевать, что за этим стоит Воля Божья или судьба, что ему был предначертан такой путь. Но вот незадача. Сама несправедливость произошла именно со мной! Я взошëл на пьедестал, разрушив все возможные пределы и препятствия! Я решал и распоряжался судьбами других, подобно Понтию Пилату! Но в тот жалкий момент судьба преподнесла победу не мне. Или может быть, что сама Вселенная решила восстановить баланс, посчитав, что я нарушал еë равновесие? С лëгкостью, с такой чëртовой лёгкостью, даровав еë этому жалкому школьнику, по счастливым обстоятельствам познавшему мои силы? — не выдержав шквал нарастающих эмоций, Дио со всей силы ударил по подлокотнику, с досадой принимая свой проигрыш. — Это то, что я заслужил?! Разве к этому должно было привести моё величие, павшее словно Римская Империя? — вкус поражения отдавался горечью на языке, распространялся у него в поджилках вместо крови. Отвратительно. Грязно. Впитывался в него. Впервые он почувствовал разочарование от самого себя. Дио вздохнул с лëгкой грустью, стараясь хоть на чуть-чуть освободиться от бурлящих чувств. — Надеюсь, у Пуччи выйдет завершить нашу цель. Может с его помощью я смогу достигнуть Рая… Прошло несколько минут, как вампир погрузился в бурлящий поток мыслей. Они то обжигали его, как кипячëная вода, оставляя в разуме мельчайшие ожоги, то успокаивали пыл. Время перестало течь в прежнем темпе, оно будто остановилось. Мысли всë погружали и погружали, но вдруг что-то или кто-то заставило его отвлечься.