𝔞𝔠𝔠𝔢𝔭𝔱 𝔱𝔥𝔦𝔰 𝔠𝔥𝔞𝔩𝔩𝔢𝔫𝔤𝔢

      В медпункте пахло медицинским спиртом. Едкий запах неимоверно раздражал. Было слишком светло, тихо и неловко. Хлопочущая над его ранами медсестра грозно обещала больше никогда не помогать ему, пыталась образумить и наставить на путь истинный, но Чонин молчал и не слушал. Когда белая пластиковая дверь открылась, внимание обратил лишь Чонин, сразу же пожалевший об этом. Мужчина, что так тихо зашел к ним, хмурится, изучая подростка.       — Госпожа Ха, — просит он, кивком головы указывая на дверь. Девушка вздыхает, качает головой и убирает все принадлежности обратно на стол. Она уходит из своего кабинета без вопросов, обещая принести две чашечки чая. — Чонин.       Подросток жмурится, прячет пострадавшие ладони в рукавах и глаза отводит. Человек перед ним — Хван Хенджин, новый учитель, не успевший получить нужную репутацию. Он молод, а оттого его никто не воспринимает как авторитет. Выглядит добрячком и сопливым мальчиком. Ученики часто задирали его и издевались, ни во что не ставили, словно пытались выжить из этого места. Но Хенджин не был таким, каким казался на первый взгляд, и спустя несколько месяцев все стали это отчетливо понимать. Его верной поддержкой служили учитель английского языка и несколько ребят из старших классов.       Ян Чонин — плохиш и бунтарь, вечно встревающий в потасовки и борющийся за справедливость с учителями. Ну, как думает он сам по большей части. Хенджина он воспринимал, как и все другие, милым маменькиным сынком, решившим учить жизни других, не познав ее смысла сам. И подросток пытался игнорировать его и его существование, ни во что не ставил. А после сама судьба стала их сталкивать самыми неприятными способами. Этот человек стал регулярно вытаскивать побитого щенка из драк, приводить в медпункт и держать у себя в кабинете, отпаивая чаем. Чонину была чужда забота. Родители любили его бесспорно, но они не показывали эту любовь ничем, кроме регулярно поступающих денег на карту. И впервые встретить человека, которого не оттолкнет такое хамское поведение, пренебрежение и нападки, было чудом?       — Ну и? — строго спрашивает молодой мужчина, усаживаясь на рядом стоящий стул.       — Я не мог по другому, — обиженно фырчит, медленно поднимая взгляд. — Они оскорбляли тебя!       Хенджин качает головой. Он тянется к подростку, заботливо отряхивая с рукава грязь.       — Но ты не должен был драться, Чонин. Мы уже говорили об этом. Не важно, что они говорят обо мне. Ты точно также недавно и сам такого был мнения. Сколько еще ты собираешься так поступать? Пока однажды в больнице не очнешься?       — Это они там очнутся, а не я! Хен, я не буду сидеть сложа руки, когда они оскорбляют тебя. Когда обсуждают тебя, словно ты шлюха, которая уводит из семей партнеров и трахается со всеми подряд. О тебе говорят как угодно, но не как о хорошем учителе и человеке!       — Чонин, но ты не тот, кто имеет право так поступать. Даже в защиту моей чести.       — Но я хочу! Я хочу быть тем, кто может иметь это право! Почему я не могу? Почему? Ты ведь знаешь о моих чувствах, и я вижу, что они взаимны. Тогда почему нет?       Хенджин от удивления приоткрывает рот, хмуря брови. Смущение расползается краской по щекам и шее, а он не может и вымолвить ничего, кроме недовольного «Чонин».       — Ну что Чонин то сразу? Я же не прошу идти и рассказывать об отношениях всех и каждому, кричать о них на улице и даже не прошу выходить за рамки в стенах школы. Но я хочу, чтобы ты разрешил мне любить тебя! Защищать тебя, ждать после уроков, иметь причины прийти к тебе просто так и провести время вместе, а не навязываться с ненужным репетиторством.       — Это не правильно.       — Да плевать мне, что правильно там или нет. Если мы нравимся друг другу, то это и есть твое «правильно». Если я желаю защищать тебя, то это правильно. Понимаешь? Серьезно, даже если ты будешь против, я буду дальше драться, пока они не перестанут оскорблять тебя.