Быть, а не казаться.

Следующий день не принёс радости: серая хмурь с самого утра заволокла небо, тяжёлые, влажные облака клубились, ложась, кажется, на самые шпили башен Хогвартса. Мелкий дождь моросил, размывая пейзаж вдалеке. На завтраке было непривычно тихо и сонливо. Драко взглядом отыскал за столом Слизерина Грейнджер, которая сегодня сидела спиной к нему, напряжённая и прямая, словно проглотила палку. Тео не ошивался рядом с ней, что было странно, потому что он, казалось, делал всё возможное, лишь бы у Золотой девочки не показалось ни единой хмурой морщинки на лице. День тянулся лениво. Не торопясь минуты перетекали в часы, будто, медленнее чем обычно. За все занятия упрямая Грейнджер ни разу не удостоила Драко своим взглядом, ни на дюйм не повернувшись в его сторону, хотя, обычно, они нередко встречались глазами: её теплые янтарные лучики обжигали его холодные льдинки в радужках. Драко догадывался, в чём было дело: всему виной - его вчерашняя выходка, во время которой он немного позволил себе повеселиться. Однако, очевидно, заучка-Грейнджер приняла всё слишком близко к сердцу. Что ж, это не его проблемы, раз она такая ранимая. За обедом Грейнджер, всё так же, показывала ему свой затылок и ничего не изменилось за ужином. Тео пропадал где-то весь день, очевидно, отыскав себе новую юбку. Блейз почти не отрывался от Уизлетты. Допивая вечерний кофе Драко лениво оглядывал Большой Зал глазами, сидя на своём излюбленном месте с самого края стола, как заметил, что в его сторону направляется воодушевлённый Поттер. Кентавр меня дери, только этого не хватало. - Малфой, у меня новости. – довольным тоном начал очкарик, усаживаясь рядом так, будто ему здесь были рады. - Сгораю от нетерпения. – Драко закатил глаза, стремясь показать своё истинное отношение к вынужденному диалогу. - Вот и славно. – как ни в чём не бывало продолжил Поттер. – Это касается завтрашнего собрания по квиддичу. Услышав о любимой игре, Драко, словно встрепенулся: весь прошлый, сумасшедший год ему не хватало полётов, азарта, эйфории от побед – всех этих сильных, ярких эмоций, которые наполняют тебя, придавая вкус жизни и делая её не такой противной. Было глупо думать о таком во время войны, когда были дела поважнее. Но сейчас... Перспектива снова оказаться на метле стала глотком свежего воздуха, словно смысл, который появился в общем хаосе дней. - Выкладывай. – поторопил Малфой. - Как я уже говорил, завтра, в шесть вечера собрание у раздевалок, в общем холле. Решим организационные вопросы, а затем, переоденемся и устроим отбор. - Отбор? – Драко стало интересно, каким образом будут формировать игроков в команды: как раньше или придумают что-то новенькое. - Я сам пока мало знаю, если честно. - с сожалением произнёс Поттер, блестевшие глаза которого выдавали его предвкушение от пятничного вечера. – В любом случае, завтра всё прояснится и я с нетерпением жду возможности надрать тебе зад в квиддиче. – откровенно веселился очкарик. - Ага, мечтай. Даже всё «Феликс Фелицис» этого мира не поможет тебе, Поттер. – Драко усмехнулся. - А если, скажем, на поле появятся дементоры? – всё продолжал развивать тему сосед. Драко постучал себя пальцем по подбородку, словно, задумавшись и произнёс: - Тогда, они уйдут голодными и с депрессией. – со всей серьёзностью старался звучать Малфой. Поттер не выдержал и прыснул со смеху: - Нет, нам такого не надо. А то появится Гермиона и создаст очередное общество в защиту притеснённых существ. Спасибо, но Г.А.В.Н.Э. было достаточно. - Чего? – Драко подумал, что ослышался. - Г.А.В.Н.Э. – стараясь сохранить нормальное выражение лица повторил Поттер, но не удержался и снова рассмеялся. – На четвёртом курсе Гермиона решила, будто эльфы слишком угнетены и создала организацию, призванную их защищать. - Организацию? – на всякий случай переспросил Драко. - Да. – кивнул шрамоголовый. – Правда, кроме Гермионы и нас с Роном там никого не было. И то, только потому что мне было жаль её трудов, а Рону она пригрозила тем, что не даст списывать домашнюю работу. - Хороша организация, масштабная. – Малфой солидно кивнул. Поттер снова хохотнул. - Ну и решила Гермиона, что будет освобождать эльфов от рабства. - Домовики были счастливы? – не скрывая улыбки, спросил Драко. - Едва ли. – снимая с себя очки и протирая их продолжил Гарри. – Мы сначала пошли к ним в подземелья, чтобы поговорить. Гермиона программу подготовила, речь отрепетировала. В итоге, закончилось всё истерикой доброй половины эльфов и их молитвенными просьбами как можно скорее увести мисс с кухни. - слушая рассказ Поттера Малфой вовсю веселился, представляя себе картину, как взбалмошная, растрёпанная и разгорячённая собственной тирадой Грейнджер стоит посреди эльфов, рассуждая о свободе и независимости, пока те льют слёзы из своих огромных глаз пребывая в ужасе от происходящего. - Затем, Герм решила, что надо действовать хитрее. – Драко не удержался и закатил глаза. Судя по школьным годам, хитрость Грейнджер была на уровне грации кентавра в балете. – Она стала вязать шапочки и оставлять в гостиной, пряча их за мусором, чтобы эльфы, взяв в руки вещь, могли быть свободны. - План надёжный, как швейцарские часы. – не удержался от комментария Малфой. – И чем всё закончилось? – с неподдельным интересом спросил он. - Домовики перестали убирать нашу гостиную, оскорблённые таким отношением. Приходил только Добби. – улыбка на лице Поттера чуть погрустнела. – В итоге, Гермиона решила отложить вопрос освобождения эльфов до лучших времён. – с тёплой улыбкой закончил парень, смотря в сторону подруги, сидящей к ним спиной. Некоторое время они молчали. - Убедил. Обойдёмся без дементоров. – подытожил Драко, чувствуя, как искренняя улыбка коснулась губ. Поттер поднялся со скамьи, и, кивнув на прощание, направился на выход из Большого Зала, в то время как Малфой ещё некоторое время уставился невидящим взглядом в спину Грейнджер, представляя себе её жаркую речь перед эльфами. И виделась она ему такой же, как на их занятии вчера: румяной, с горящими глазами, искрящимися от эмоций, полной решимости. И прекрасной. Не в пример хмурому четвергу утро пятницы радовало солнечной погодой. И даже сильный ветер, трепавший деревья, был ещё тёплым и приятным. Занятия пролетели незаметно и вот, около шести вечера, Драко вышел из своей комнаты, с метлой в руках, направляясь к стадиону на собрание. Дорога до поля заняла совсем немного времени. Солнце пригревало спину, ветер раскидывал волосы и было в этом моменте что-то такое, будто, почти счастливое, что захотелось остановиться и запечатлеть это мгновение в памяти. Уже на подходе к раздевалкам Драко бросил взгляд в сторону стадиона и заметил бегущую по одной из дорожек фигуру. Грейнджер, ну конечно. Наверное, он узнал бы её из десятков других. Хоть она и не выделялась особым ростом или телосложением, но в её движениях была особая плавность, прыгучесть, грация, присущие только ей. Выделяющие её. Делающие особенной. Отмахнувшись от наваждения, Драко свернул к раздевалкам, из которых вовсю раздавался шум и гвалт. В помещении собралось человек пятнадцать, громко обсуждающих предстоящее собрание. В глаза сразу бросились вихры Поттера и рыжие, почти пламенные волосы Уизела, стоявшего с самым суровым выражением на свете. Пробежав взглядом по знакомым лицам, Драко понял, что здесь находились только студенты восьмого курса. Ровно в шесть часов вошли МакГонагалл и мадам Хуч, последняя была переодета в спортивную форму и со свистком, висящим на шее. - Молодые люди, прошу вашего внимания. – голос директора звучал громко, без труда останавливая смешки и перебранки среди присутствующих. Все взоры обратились к вновь прибывшим. Волшебница продолжила: - Я думаю, все из присутствующих знают, по какой причине здесь собрались. Мы посоветовались с мадам Хуч и решили, что будет справедливым в этом году возобновить игру в квиддич. – МакГонагалл сделала небольшую паузу, обводя глазами всех присутствующих. – Но, с некоторыми изменениями: для вашего курса будут сформированы две отдельные команды, не принадлежащие ни одному из факультетов. – взрыв голосов, последовавших за этими словами, оглушал. Дав немного времени, чтобы переварить эту новость, директор подняла ладонь вверх, призывая всех к тишине. – Игры буду проходить следующим образом: сначала между вашим курсом, ввиду чего, победившая команда в финале будет бороться с победителем среди факультетов за золотой Кубок Школы, а проигравшая сможет посоревноваться за серебряный. Общее количество матчей с трёх увеличится до пяти, а значит, поводов собраться на стадионе станет больше. – в конце речи, губы профессора тронула лёгкая улыбка, и снова всё вокруг утонуло в звуках улюлюканья и криках. Каждый, из присутствующих здесь, радовался прозвучавшей новости, будто долгожданному подарку в Рождественское утро. Впрочем, учитывая, как мало было поводов для счастья до этого, для многих возобновление матчей по квидиччу было настоящим праздником. И Драко был не исключением. - А теперь, - дождавшись первого выплеска эмоций, продолжила МакГонагалл, - проведём отборочные испытания и распределение в команды. - Профессор! – Голдстейн тянул руку вверх. – Как всё будет проходить? – его вопрос поддержали одобрительным гулом голосов. - Процесс будет напоминать тот, что был использован на Турнире Трёх Волшебников: кубок выберет из всех участников двоих капитанов, а остальные распределятся по жребию. На некоторое время повисла тишина, затем все разом заговорили, перебивая друг-друга: то тут, то там слышались как возмущения и сомнения в эффективности подобной системы, так и одобрения, относительно неё. Выждав ещё немного времени, мадам Хуч, как следует, дунула в свисток, от чего подскочила добрая половина учеников. - Ти-ихо! – громоподобно выкрикнула профессор, впиваясь в лица ребят своими жёлтыми, словно орлиными, глазами. – Все несогласные могут покинуть помещение прямо сейчас и присоединиться к зрителям на трибунах в ближайшей игре. – голос преподавателя звучал строго, не терпящим возражений, тоном. Гомон прекратился, даже шепотки стихли. У некоторых несогласие всё ещё, словно, было написано на лице, однако, никто не ушёл. - Вот и славно. – мрачно подытожила мадам Хуч, разворачиваясь на каблуках своих спог и удаляясь в сторону поля. Профессор МакГонагалл дала последние указания: - У вас десять минут, чтобы переодеться и выйти на стадион. Некоторые, как и Драко, пришли, заранее одетыми в форму, остальные же рассредоточились по факультетским раздевалкам, негромко переговариваясь. Спустя установленное время шестнадцать человек стояли в одну шеренгу вдоль кромки поля. "Для двух команд необходимо четырнадцать участников, а значит, двое будут исключены". - думал Драко, ощущая давно забытое чувство лёгкого волнения, которое слабой адреналиновой волной прокатывалось от затылка к коленям, настраивая на соревновательный лад. Внезапно, из-за поворота показалась бегущая Грейнджер и все шестнадцать голов, как по команде, повернулись в её сторону. Блять, ну конечно. А то никто никогда девиц не видел, что все так палятся. Малфой понимал всю абсурдность своих размышлений, и что реакция присутствующих на появившуюся бегунью была, скорее, бессознательной, на автомате, но ничего не мог с собой поделать. - Мисс Грейнджер! Сюда! – рявкнула мадам Хуч. Хотя, по меркам самой преподавательницы она звучала довольно мило, почти нежно. Слизеринка резко остановилась, и пошла в сторону профессора. И, конечно, эта девица снова была в тех же леггинсах и коротком худи. Проще было бежать в трусах, идиотка. Драко кипятился, замечая, какие взгляды бросают сокурсники на её ноги. - Мадам? – убирая налипшие волоски со лба, румяная, чуть запыхавшаяся Грейнджер выглядела прелестно. Малфой отвесил себе мысленную оплеуху. Нет, он не был слепым и да, понимал, что Золотая девочка может быть чудо, как хороша, но решил, что он выше всех этих приземлённых, низменных помыслов в отношении бестолковой кареглазой катастрофы. Драко прекрасно осознавал, что Гранд-Каньон, раскинувшийся между ними, не преодолеть. Они, буквально, из разных миров, и это не сопливая история о «Ромео и Джульетте», где любовь такая, что без неё невозможно жить. Между Драко и Грейнджер были только годы вражды, недопонимая и взаимного неудовольствия. Их союз невозможен и нежеланен ни одной из сторон, если быть честным. Так чего толку зря пялиться на ту, что никогда не будет рядом. И всё же... его взгляд, помимо воли, очерчивал уже знакомые линии стройных ног, не смотря на собственные увещевания в абсолютной нецелесообразности подобных действий. - Мисс Грейнджер, сейчас тут начнётся тренировка, так что, будьте любезны, покинуть поле. В противном случае Вы рискуете быть травмированной. - безапелляционно заявила профессор Хуч. Девчонка оглянулась через плечо, окидывая взглядом собравшуюся здесь компанию, и, вернув внимание преподавателю спросила: - Могу я занять место у дальнего края площадки? – зубрила махнула рукой в противоположную сторону, показывая на пустующий газон. - Да, но только до начала полётов на мётлах. Свободны. – профессор уже отвернулась от удаляющейся Грейнджер, сосредоточив своё внимание на стоящих перед ней игроках и раздавая указания, относительно предстоящего отбора. Грейнджер дёрнула плечом, но не сказала ни слова, удаляясь к дальнему краю поля. Вскоре МакГонагалл вынесла распределительный кубок и каждый сложил в него пергамент с собственным именем. После нескольких сложных заклинаний из чаши вылетела пара бумажек, на которых были указаны имена тех, кто возглавит сборные. Мадам Хуч огласила результаты: - Капитан первой команды - Кормак Маклагген. – позади Драко послышались одобрительные возгласы будущих игроков. Но напряжение нарастало в ожидании второго имени. Малфой переживал. Строил догадки. Он задумался о том, хотел бы он занять это место. Если отбросить предрассудки и как эту новость восприняли бы другие игроки, то сама мысль о капитанстве уже не была столь привлекательной, как раньше. Ответственность за стратегию, за тренировочный процесс и саму игру - это не то, что хотелось бы брать на себя. Куда проще выйти на поле, выслушать готовый план и отыграть. В конце концов, в случае победы никто не хвалит капитана, все говорят о том, какие игроки молодцы, как слажено сработали и проявили себя. А за проигрыш - все шишки кэпу: за провальную тактику, подбор участников, неумение руководить и прочее-прочее. Нафиг надо. Тем временем, огласили следующее имя: - Капитан второй команды - Рональд Уизли! – после объявления результата стало оглушительно тихо. Одинокие аплодисменты директора и мадам Хуч звучали карикатурно и неуместно в данной обстановке. - Мерлин меня дери, это, что, шутка? – чей-то голос звучал с долей крайней недоверчивости. - Следите за языком, Пьюси. – осадила ученика МакГонагалл. Многие посмеивались и переглядывались между собой, не стесняясь вышеупомянутого новоиспечённого капитана, который вмиг стушевался и покрылся своими фирменными бордовыми пятнами, которые, казалось, не оставили ни дюйма светлой кожи на лице и шее - он стоял, переминаясь с ноги на ногу, бестолково хлопая глазами, словно громом поражённый.. Да уж, всё это выглядит как блядски неудачный розыгрыш. - Теперь начнём распределение участников по командам. – как ни в чём не бывало продолжала профессор Хуч, будто не замечая изменившейся атмосферы. – Для этого устроим испытания в воздухе, которые помогут определить ваши сильные стороны, после чего проведём жеребьёвку. Сначала отбирали ловцов. Шрамоголовый, естественно, проявил себя во всей красе и отличился навыками, получив заветное место. Господибожеблять, как будто могло быть иначе. Вторым стал Пьюси: мелкий, изворотливый, немного похожий на крысу, он ловил снитч так проворно, что Поттер, явно, занервничал. Сам же Драко заметно расслабился: ему так осточертела роль ловца в команде, что он и не пытался проявить себя. Ему всегда по душе была позиция охотника, но когда он попал в сборную Слизерина по протекции отца, то желание утереть нос невыносимому очкарику затмило все остальные и Малфой захотел то же место, что и Поттер. Драко недурно отыгрывал матчи, но со временем понял, что занимается не тем, чем хотелось бы, но признаться в этом было трудно даже себе, не говоря о других членах команды. А потом стало и вовсе не до собственных желаний. Тем временем отбор продолжался. На очереди стояли загонщики. И снова Драко не проявлял себя, приберегая силы на потом. По результатам отборочных на эту позицию прошли Эрни МакМиланн, Дин Томас, Маркус Флинт и ещё какой-то парень с Когтеврана, имени которого Малфой не запомнил. Затем, проверяли вратарей: Маклагген выглядел как грёбанная стена, так что мог просто зависнуть перед кольцами и защищать их ни на дюйм не меняя положения, и, не удивительно, что он проявил себя как нельзя лучше и занял место одного из вратарей. Вторым стал Уизел. Блять, серьёзно? Это индюк, то бледнея, то краснея, наклонившись набекрень, еле отыскал, где находятся кольца на поле. В какой-то момент сложилось впечатление, что парень блеванёт. Салазар, какое жалкое зрелище. Сначала всё шло из рук вон плохо, этот додик никак не мог выполнить простейшие упражнения. Наблюдатели снизу стали улюлюкать и выкрикивать скабрезные шуточки, получая замечания от преподавателей и угрозы лишить факультет очков. Затем, ценой собственной гордости, кто-то решил поддержать рыжего недоумка и крикнуть пару ободряющих фраз, от чего Уизел сначала скукожился так, будто его огрели лопатой по башке, но потом очухался и завершил отбор лучше остальных претендентов. Не иначе, на остальных наложили "Конфундус". Второй вратарь был назначен. Наконец, настала очередь охотников и Драко снова ощутил лёгкое волнение, подстёгивающее его и заставляющее собраться с мыслями. Оставшиеся восемь человек, разделённые на две импровизированные команды, вновь взлетели вверх, зная, что участниками сборных назад спустятся только шестеро из них. Солнце всё больше клонилось к закату, ласково оглаживая последними лучами редкие пушистые облака. Малфой не удержался и бросил взгляд на дальнюю часть поля, не ожидая увидеть там одинокую фигуру одной невыносимой волшебницы, но надеясь на это. Однако, край поля пустовал. Драко чертыхнулся про себя. Раздался свисток, отбор начался. Азарт накрыл Малфоя с головой. Он носился над полем, уворачиваясь от бладжеров и передавая своей команде квоффл, рассчитывая траекторию и анализируя, что делают другие участники. Малфой чувствовал себя так, будто оказался в родной стихии. Работать вместе, как единый организм, просчитывать ходы соперника наперёд, обманывать манёврами и анализировать тактику противника – вот, чего ему хотелось все прошлые школьные годы игры в квиддич, и, наконец, он добился желаемого, оказавшись на своём месте. Драко забросил несколько мячей в кольца, которые охранял Маклагген, и был невероятно горд собой. Он удачно реализовал серию передач между Кэти Бэл и Мариэттой Эджком, что позволило им принести ещё несколько очков в копилку их команды. После очередного удачного броска Кэти, широко улыбаясь, показала Малфою большой палец вверх, и её неожиданная и, казалось, искренняя похвала выбила Драко из колеи. В ответ он поднял обе руки, отвечая ей таким же жестом. Этой секундной заминки было достаточно, чтобы проглядеть стремительно несущийся на него бладжер, который ударил в грудь, по инерции, стаскивая Малфоя с метлы. Дыхание выбило из лёгких, вместо воздуха наполняя их болью. В воздухе раздались крики паники, а Драко накрыло странное чувство невесомости. Будто, всё происходящее было не с ним: хотя он видел, как, не успев схватиться за древко, соскальзывает со своего Нимбуса, как, продолжает вбиваться в его грудь бладжер. Метла, лишившись хозяина, пикировала вниз, и он сам летит за ней следом, чувствуя, как слёзы собираются в уголках глаз, как сильно тянет его Земля к себе. Уши заложило, Драко зажмурился, готовясь к неизбежному: практически затылком ощущая, как ударится о щебень внизу, как захрустят кости черепа, мелкими осколками впиваясь в мозг, как уродливо изломаются руки и ноги. Хоть бы это было моментально и не больно. Мерлин, пожалуйста. Вдруг, падение прекратилось. А возможно, это был бред умирающего сознания, и на деле он лежит на траве в предсмертной агонии. Но звуки, будто, включились разом, оглушая, разрывая барабанные перепонки, мешая сосредоточится на ощущениях. Драко осмелился открыть глаза и увидел, как плавно опускается вниз, словно находясь в мыльном пузыре. Он постарался обернуться, но острая боль в груди не дала этого сделать. Осмотрев себя, Малфой не заметил никаких повреждений, однако, жжение под ребрами росло. Предприняв ещё одну попытку пошевелиться, Драко, нет, не услышал, скорее, ощутил, словно внутри него лопнул натянутый лоскут ткани и в тот же миг из горла вырвался крик, полный боли. Малфой постарался сделать глубокий вдох, но не смог. Каждое движение грудной клетки причиняло ему невыносимую муку. Голова закружилась, воздух, будто, исчез. От недостатка кислорода закружилась голова, адреналин бурлил в крови, подстёгивая панику. Теперь, он точно умирает, корчась от боли, переполненный отчаянием. Где-то Драко читал, что когда наступает смерть, боль должна исчезнуть. Ведь, так? Ты просто перестаёшь быть. Перестаёшь ощущать. Так от чего же становится всё хуже, когда будет пройдена точка невозврата? Внезапно, над ним столпились куча людей, кричащих что-то говорили наперебой. Показался белый чепец мадам Помфри. Зачем они все здесь? Они знают, что я умираю? Надо бы им сказать. Драко попытался что-то произнести, но получилось только противное бульканье, от которого выплеснулось изо рта. Горячее, густое. Малфой чувствовал стекающую дорожку по подбородку, и так хотелось это стереть, но он не мог пошевелить рукой. В глазах плыло. Перед взором появлялись чудесные красные и оранжевые круги, похожие на солнечное гало. Но ведь уже должно быть темно, откуда здесь солнце? Малфой закашлялся, снова ощущая, как что-то царапает, и, будто разрывает его изнутри. Больно. Блять, как же больно. Веки стали тяжёлыми и закрывались помимо воли. Прошло, наверное, не меньше сотни лет, прежде чем агония прекратилась. Драко не чувствовал ничего. Абсолютно. Только пустота и умиротворение. Ничего не болело. Ничего не беспокоило. Малфой приоткрыл глаза, думая, что теперь, наконец-то всё. Теперь точно умер. И, судя по всему, попал в рай, потому как сквозь собственные слёзы видел ангельское лицо с огромными блюдцами глаз, тёплых, согревающих, совсем как Огденское виски.