Инстинкт (Instinct)

      — Ты что, теперь у нее воруешь? — конечно же, первое, на что обратила внимание Сабрина, как только они переступили порог кабинета Маргариты, был кулон на шее Йеннифэр.       — Не то чтобы это тебя касалось, но она начинает волноваться, когда я пытаюсь его снять, — взгляд Йеннифэр следовал за Тиссаей, которая уже ходила по комнате, нежно целуя трех магов, работавших над противоядием. — Не волнуйся, я верну его ей, как только она придет в себя. Маргарита схватила Тиссаю за руку своими тонкими пальцами, когда та пыталась дотянуться до алхимических инструментов.       — Будь осторожна, моя хорошая подруга, это для тебя, но оно еще не готово. Тиссая поняла этот мягкий выговор и ее внимание уже переключилось на другие предметы в кабинете Риты: повсюду были травы и коренья, собранные в миску грибы, а также какие-то загадочные вещи в стеклянных контейнерах. В углу Трисс лихорадочно измельчала какие-то ингредиенты.       — Йенна, ты нашла мандрагору? Протянув руку, Йеннифэр показала то, что они нашли в кабинете Тиссаи.       — Это оно? Маргарита подошла ближе.       — Дай-ка я посмотрю, — подняв темную мандрагору к свету, она усмехнулась: — Отлично, этого хватит на оба зелья.       — Оба зелья? Улыбка Риты была дикой, и в ее глазах был смертельный блеск.       — Мы готовим противоядие для Тиссаи, а также еще один флакон зелья.       — Я не понимаю, — Йеннифэр схватила руку Тиссаи и повела ее к диванчику рядом с собой. Было много причин, по которым кто-либо не должен случайно прикасаться к чему-либо в алхимической лаборатории, особенно в лаборатории Риты. Подойдя к столу, Маргарита произнесла угрожающим тоном:       — Тиссая — единственный настоящий друг, который есть у меня в этой жизни, и я потеряла счет тем многочисленным случаям, когда она помогала мне пережить трудные времена, — ярость исходила от всегда собранной Риты: — Нападение на нее не останется безнаказанным.       — Я согласна. Что у тебя на уме? Даже сидя рядом с Йеннифэр, Тиссая потянулась за веткой смертоносного паслена, которую Йеннифэр в спешке отобрала у нее. Маргарита обошла свой рабочий стол, как всегда сосредоточенная.       — Если я вынесу эту ситуацию на рассмотрение Конклава, Стрегобор будет притворяться невиновным и возмущенным, — она осторожно отломила кусочек темной мандрагоры, добавив небольшой количество к яду: — Доказательства, которые я собрала, будут свидетельствовать только против Истредда, и мы знаем, что он никогда бы не пошел против своего мастера. Тиссая зевнула, разворачиваясь на диванчике, чтобы лечь на колени Йеннифэр. Действительно, было уже поздно, и у нее выдались трудные дни. Йеннифэр даже не задумываясь, погладила по голове Тиссаю, лежащую у нее на коленях.       — Итак, учитывая все это, я могу спросить, каково ваше представление о наказании? Трисс последовала за Маргаритой, пока они готовили флаконы и ее голос был напряженным.       — Он научится принимать свое собственное зелье.       — Итак, вы намерены дать ему тот же самый яд… Сразу трое одновременно ответили «да!».       — И мы придерживаемся мнения, что тебе не следует вмешиваться, Йенна, — Трисс улыбнулась, когда они, наконец, разлили оба яда по флаконам. Сняв фартук, Маргарита схватила один из флаконов и протянула его Йеннифэр. — Я настаиваю на том, чтобы сделать это самой, это будет моя личная месть за Тиссаю. Взгляд Риты был мягким, когда она смотрела на спящую Тиссаю.       — Ты должна давать ей это постепенно, иначе она будет подавлена. Всего несколько капель в течение трех или пяти дней подряд. Она очень сильная и, может быть, для нее все произойдет раньше. Будет некоторый дискомфорт, поэтому она, вероятно, будет испытывать сильные головные боли. Ничего с этим не делай, позволь ее телу исцелиться самому. У Йеннифэр все сжалось в груди при мысле о Тиссае, испытывающей боль.       — Неужели я даже не могу дать ей что-нибудь от боли?       — Нет, не нужно. Не будет проблем, если она исцелится сама, но тебе следует избегать любого магического воздействия на ее разум или тело. Йеннифэр с благодарностью посмотрела на Маргариту.       — Спасибо, Рита, буду должна тебе.       — Ты ничего мне не должна. Тиссая мне как сестра, и Стрегобора ждет приятный сюрприз, я тебе обещаю. Если и было что-то более очаровательное, чем нежная Тиссая, то это сонная Тиссая. Приняв не более пяти капель противоядия, она заснула на ногах, и Йеннифэр не смогла сдержать улыбки.       — Давай, красавица, отведем тебя в постель. Когда они забрались в постель, то не было никакого сопротивления, но Тиссая не ослабила хватку на ее руке, вынудив Йеннифэр лечь рядом. Йеннифэр прижала ее к себе, и Тиссая вздохнула с облегчением, обхватив себя руками. Прошло, как показалось, две секунды, прежде чем Йеннифэр проснулась в замешательстве при дневном свете. Легкое давление на грудь заставило ее опустить взгляд, и она обнаружила, что выразительные голубые глаза смотрят прямо на нее. Тиссая улыбалась, подперев голову тыльной стороной ладони.       — Йеннифэр… Она чуть не выпрыгнула из своей кожи, схватив Тиссаю за руки.       — Ты знаешь, кто я? Она села на кровать, а Тиссая оседлала ее бедра. Ее руки обвили шею Йеннифэр, прежде чем мягкие губы глубоко поцеловали ее.       — Йеннифэр, — она не сопротивлялась ласке, но использовала связь, чтобы добраться до разума Тиссаи. Ментальных барьеров по-прежнему не было, ее мысли были менее бурными, и отдельные слова всплывали в ее сознании. Йеннифэр почувствовала слезы на глазах, как только поняла, что ее имя находится в центре внимания Тиссаи. Эти мягкие, восхитительные губы переместились со рта Йеннифэр к ее подбородку, шее, в то время как нетерпеливые руки исследовали ее груди и спину.       — Тиссая… мы не должны… ты пожалеешь об этом позже… Протесты Йеннифэр были слабыми, ее тело разгорячилось, когда волна любви хлынула из разума Тиссаи.       — Йеннифэр… люблю.       — Да, я тоже, любовь моя, но мы не можем. На этот раз слез не было, лишь смутное разочарование.       — Йеннифэр… Йеннифэр заботливо сдерживала ее, демонстрируя не отказ, а необходимость ждать. Каким-то образом Тиссая поняла это, успокаиваясь, даже если ее руки все еще искали хоть какого-то контакта. Проецируя свою собственную любовь в сознание Тиссаи, но все еще успокаивая свое бешено колотящееся сердце, Йеннифэр улыбнулась ей.       — Знаешь, ты красивая, но твои идеальные волосы в беспорядке…       — Волосы… — Тиссая коснулась предплечий Йеннифэр, ища в ее глаза одобрение.       — Да, твои волосы, давай позаботимся о них, а потом прогуляемся вокруг озера. Что скажешь? Йеннифэр мягко улыбнулась, ее сердце разрывалось от любви к этой женщине. Даже если завтра Тиссая проснется и решит, что больше никогда не увидит Йеннифэр, она вечно будет лелеять эти мгновение, эту сладкую связь, это чувство любви, смешивающее их Хаос, их тела и их умы. Не желая беспокоить Тиссаю своими слезами, она отвела взгляд и потянулась за расческой.       — Иди сюда, давай позаботимся о твоих идеальных волосах. Каким-то образом Тиссая поняла, чего от нее хотят, и повернулась к Йеннифэр спиной. Они обе расслабились от этих прикосновений, в то время как Йеннифэр не спеша расчесывала и заплетала локоны Тиссаи.       — Я недостаточно опытна в том, чтобы уложить твои волосы так, как тебе нравится, но, по крайней мере, они больше не будут спутываться. Пока они одевались, Тиссая тянулась к ней, мысленно и телом, целуя губы Йеннифэр. Пока они ели, Тиссая произнесла несколько слов, особенно тех, которые описывали предметы. Казалось, ее разум собирал воедино обрывки информации, а также какие-то чувства. Теперь они прогуливались по берегу озера, держась за руки, в этот прекрасный весенний день. Воздух был немного прохладным, но солнце приятно согревало их.       — Озеро…       — Да, мы на озере…       — Вода… птицы… Йеннифэр не смогла сдержать улыбки при виде по-детски невинной Тиссаи. Они находились в одном из любимых мест Йеннифэр, где деревья были старше всех остальных в лесу, а полевые цветы цвели в изобилии. Это был прекрасный момент, и Йеннифэр почувствовала желание поделиться своими чувствами с Тиссаей, по крайней мере, раз в жизни. Тиссае стало любопытно, когда Йеннифэр остановила их, мягко взяв ее за обе руки. Глядя вниз на их пальцы и на их самих, в прекрасные глаза Тиссаи, ее голос звучал мягко.       — Вполне возможно, что через пару дней ты ничего из этого не вспомнишь, или, что еще хуже, вспомнишь, но почувствуешь смущение из-за своих действий или из-за нашей связи. Тиссая мягко улыбнулась, и Йеннифэр могла поклясться, что она поняла некоторые слова, или, по крайней мере, скрытый за ними смысл.       — Я не уверена, почему ты пришла ко мне две ночи назад, но глубокая, полная надежд и очень влюбленная часть меня хочет верить, что ты пришла сюда, потому что любишь меня так же сильно, как я люблю тебя…       — Йеннифэр… — глаза Тиссаи наполнились слезами, но Йеннифэр не могла сказать, понимала ли она что-то или просто могла почувствовать часть грусти Йеннифэр. Сделав глубокий вдох, Йеннифэр продолжила.       — Может быть, я и дурочка, что представляю себе такое, и, возможно, я просто почувствую себя смертельно смущенной, когда ты придешь в себя, но мне все равно, — она поднесла руку Тиссаи к своим губам. — После всего, через что ты прошла, тем меньше я должна тебе, это правда. И правда в том, что я люблю тебя, я влюблена в тебя, Тиссая де Врие, всегда и навеки… Всю обратную дорогу они шли в объятиях друг друга, и звуки первых ночных существ успокаивали мысли Йеннифэр. После ужина Йеннифэр дала Тиссае еще пять капель противоядия, но на этот раз, вместо того чтобы уснуть, она была взволнована, а через полчаса схватилась за голову от боли. Даже зная, что головная боль ожидаема, Йеннифэр было больно видеть ее страдания. Донеся Тиссаю до дивана, Йеннифэр уложила ее, обняв сзади. Тиссаи тихо пискнула от боли, и это разбило сердце Йеннифэр. Она заключила женщину крепче в объятия, словно защищая.       — Полегче, дорогая, полегче… Я здесь… С тобой. Все будет в порядке… Я здесь. Йеннифэр не знала, как долго они так лежали, но, в конце концов, Тиссая успокоилась и заснула. Для Йеннифэр это была долгая ночь наблюдений.