Инстинкт (Instinct)

Звуки раннего утра пробудили Йеннифэр от дремоты. Некоторое время она лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом спокойствия. Было холодно, и свет, проникающий сквозь веки, беспокоил ее больше, чем следовало бы, свидетельствуя о головной боли, вызванной бессонной ночью. Замечательно. Вторым, что она заметила, было отсутствия теплого тела рядом с ней, а затем она вспомнила все и резко подпрыгнула на кровати, лихорадочно разыскивая Тиссаю. К ее удивлению, женщина не ушла, а тихо сидела на ее углу кровати, опустив глаза на собственные руки, рассеянно поглаживающие камень на ее кулоне. Это тот кулон, который был на шее Йеннифэр последние пару дней. Она не могла видеть лица Тиссаи, но казалось, что она глубоко задумалась. Йеннифэр осторожно прикоснулась к ее спине.       — Тиссая, с тобой все в порядке? Сначала ответа не последовало, поэтому Йеннифэр потянулась к сознанию женщины, как делала это в последнее время. Она не смогла сдержать вздох, сорвавшийся с ее губ, так как на этот раз вместо замешательства она наткнулась на идеально контролируемый ментальный барьер разума Тиссаи. Прежде чем она успела что-либо сказать, Тиссая повернула голову, встретившись взглядом с Йеннифэр, которая в этот момент поняла, что к ректорессе вернулось прежнее самообладание. Нельзя было ошибиться в ее пронзительном взгляде, в опасном блеске глаз и в том интеллекте, который с годами Йеннифэр научилась ценить и любить. Йеннифэр снова открыла рот, чтобы выразить свое беспокойство, но пальцы Тиссаи коснулись ее губ, заставляя замолчать. К удивлению Йеннифэр, понимающая улыбка появилась на лице Тиссаи, когда она в кошачьей манере, забиралась на диван, прежде чем оседлать бедра Йеннифэр, и это стало чем-то привычным для них. Руки Йеннифэр обхватили талию Тиссаи, ища контакта, пытаясь разгадать, что скрывается за напряженным взглядом женщины, в то время как руки Тиссаи медленно, но обдуманно, двигались от ее груди к плечам, не отрывая взгляда от лица Йеннифэр. На удивление, Йеннифэр почувствовала легкое прикосновение знакомого Хаоса Тиссаи, за которым последовала та же волна тепла и любви, которую она испытывала последние несколько дней. Не было произнесено ни слова, когда Тиссая подняла руки, повторяя свои движении, когда снова надевала свой кулон на шею Йеннифэр. Она снова с благоговением прикоснулась к драгоценному камню над сердцем Йеннифэр, прежде чем знакомый поток эмоций с полной силой охватил ее разум. Чувства Тиссаи больше не были неуверенными или смущенными, они были обдуманными, кричали о любви, преданности и глубоком желании.       — Мне больше нравится, когда он на тебе, — Йеннифэр вздрогнула, услышав глубокий голос Тиссаи, ее рука гладила кулон, шею и лицо Йеннифэр. — Ты примешь мой подарок?       — Тиссая… — словно выйдя из транса, Йеннифэр обрела дар речи: — Как ты себя чувствуешь?       — Немного сбита с толку последними днями, все еще пытаюсь понять, что произошло, но мне очень уютно в твоих объятиях. Что это говорит о моем нынешнем состоянии? — ее улыбка была такой нежной, а глаза не отрывались от лица Йеннифэр.       — Что ты помнишь?       — Все… — Тиссая закрыла глаза, охваченная воспоминаниями: — Замешательство, первоначальный страх. Я чувствовала себя такой потерянной и беззащитной, — снова встретившись взглядом с Йеннифэр, она пробормотала: — Это произошло в моих покоях, но я не знаю как… Я была там, готовилась ко сну, а потом все мои мысли исчезли.       — Трисс думает, что яд был в твоем вине на собрании Конклава.       — В этом есть смысл, — неосознанно руки Йеннифэр крепче обхватили ее в защитном жесте, когда Тиссая погладила ее по лицу, — Мне никогда в жизни не было так страшно, и повинуясь рефлексу, я пришла сюда, к человеку, которого люблю и доверяю больше всего, — слезы потекли из глаз Йеннифэр, когда Тиссая охватила ее лицо обеими руками: — И ты была там, моя дорогая, предлагая мне свою защиту и столько любви… — мягкие пальцы коснулись губ Йеннифэр, — Я была дезориентирована и потеряла контроль, но я все это время была в сознании, так что… отвечая на твой вопрос, я все помню, я была сбита с толку, я не могла говорить, но мы общались, не так ли?       — Да, большую часть времени мы общались… Я могла чувствовать твои потребности.       — Я знаю, — коснувшись ее лба, голос Тиссаи задрожал. — И я хочу поблагодарить тебя за все…       — Ты не должна меня благодарить…       — Да, я знаю, но хочу, не только за твое бесконечное терпение, но и за твое мужество, — Йеннифэр помотала головой, отрицая, но Тиссая не хотела ничего этого слышать. — У тебя хватило смелости открыть свое сердце моим чувствам, и ты приняла их с такой заботой, — она вздохнула: — Я не знаю, была бы я такой терпеливой, будь я на твоем месте, моя Йеннифэр, так что… спасибо тебе. Теплые губы коснулись лица и губ Йеннифэр, не оставляя сомнения в намерениях Тиссаи, и Йеннифэр отбросила всякую сдержанность, самозабвенно целуя ее. Ее чувства как и прежде были открыты, но осознание того, что Тиссая признала и приняла их связь, сделало их настоящими. Тиссая остановилась, как только поняла, что на самом деле целует слезы. Взглянув в глаза Йеннифэр, она поняла, что пришло ее время утешать.       — Не плачь, дорогая, я в порядке, у нас все хорошо… Все это разом нахлынуло на Йеннифэр: боль от того, что она видела Тиссаю такой беззащитной, страх потерять ее, и не только из-за действия яда, но и позже, когда она наконец пришла в себя. Страх Йеннифэр быть отвергнутой, глубоко укоренился по прошествии стольких лет.       — Я так боялась, сначала я думала, что потеряла тебя, а потом я представила, что произойдет, когда ты придешь в себя, я подумала…       — Что, дорогая?       — Что тебе будет стыдно за свои действия, и ты отвергнешь меня…       — Я здесь, дорогая, и теперь, когда я знаю, что ты чувствуешь ко мне, я никуда не уйду. Они снова поцеловались, их языки боролись за доминирование, в то время как жадные руки касались извивающихся тел. Тиссая сохраняла их ментальную связь, усиливая это чуждое, чудесное чувство принадлежности друг другу. Йеннифэр почувствовала улыбку Тиссаи на своих губах и с любопытством посмотрела не нее.       — Что смешного, ректоресса? — в ее голосе не было осуждения, она была так счастлива, что держала Тиссаю.       — Теперь, когда я беру свои слова обратно, мне нужно спросить тебя кое о чем. Эта новая улыбка отличалась от всех других, которые Йеннифэр когда-либо видела на лице Тиссаи. Это была не та детская улыбка, что она видела в последние дни, и не та настороженная, которую она приберегала для коридоров Аретузы. Эта была такая открытая, незащищенная и нежная, что сердце Йеннифэр сразу откликнулось на это.       — Ты можешь спрашивать меня о чем угодно.       — А теперь скажи мне, у тебя все еще есть какие-нибудь сомнения относительно моего согласия? — Тиссая пошевелилась у нее на коленях, придвигаясь еще ближе, если это вообще было возможно. Ответом Йеннифэр был глубокий поцелуй, от которого у них обеих перехватило дыхание. Ее руки жадно сжимали изгибы бедер Тиссаи и ее ягодицы. Глубоко вздохнув, Тиссая пробормотала полным желания голосом:       — Просто для ясности, я дала тебе свое согласие три дня назад, — ее губы переместились на шею и подбородок Йеннифэр: — И на следующий день после этого… — найдя губы Йеннифэр, она едва прикоснулась к ним. — И всегда… Йеннифэр не нужно говорить дважды. С удвоенным упорством она обхватила Тиссаю за талию, переворачивая их так, чтобы она оказалась сверху. Она знала, что этот смехотворно большой диван пригодится. Ее сердце затрепетало в груди при звуке беззаботного смеха Тиссаи.       — Ты хоть представляешь, сколько раз я мечтала о тебе здесь, в своих руках? — голос Йеннифэр был хриплым, ее эмоции были понятны. — Ты знаешь, как сильно я хочу тебя? Нога Тиссаи обхватила ее бедро, чувственно лаская заднюю часть бедра Йеннифэр. В ее глазах и улыбке было глубокое желание, ее голос дрожал.       — Покажи мне, насколько… Притянув Йеннифэр к себе, она захватила ее губы, а руки гладили ее спину и бедра.       — Мне нужно почувствовать твою кожу. В ту же секунду их платья исчезли, и Йеннифэр почувствовала себя обнаженной во многих отношениях, в которых она не могла признаться. Она была ошеломлена, опьянена вкусом Тиссаи, ощущением ее горячей кожи.       — Тиссая… Бедра Тиссаи задвигались, усиливая трение, их тела были прижаты друг к другу. Йеннифэр дрожала от нужды и благоговения, потому что какая-то часть ее, та, что всегда чувствовала себя отвергнутой, все еще не могла поверить, что Тиссая в ее руках, что она отвечает ей взаимностью. Конечно, Тиссая почувствовала внутренний конфликт Йеннифэр и остановилась на мгновение, держа лицо Йеннифэр и пристально смотря в ее глаза.       — Почему ты несчастлива? Ты хочешь этого так же сильно, как и я, не так ли? Йеннифэр вздохнула.       — Да, я хочу этого больше всего на свете… — ее тело бунтовало против нее самой, дрожа от желания: — Я просто…       — Не можешь поверить, что это реально… — улыбка Тиссаи была нежной, более ласковой, чем любая другая, которую видела Йеннифэр. — Что я должна сказать, чтобы успокоить тебя? Что я люблю тебя? Что я была влюблена в тебя десятилетиями? Что я хочу тебя и нуждаюсь в тебе так, как никогда раньше ни в ком не нуждалась? Она погладила Йеннифэр по лицу, притягивая ее к себе так, что их лица оказались невероятно близко.       — Прости, что у меня никогда не хватало смелости сказать тебе, мы обе заслуживали лучшего. Закрыв глаза, Йеннифэр глубоко вздохнула, ее бурные чувства примирились с этими словами. О Мелитэль, любовь всей ее жизни была в ее объятиях, и она теряла так много времени из-за своей неуверенности. Так не пойдет. Когда они снова встретились взглядом, Йеннифэр не увидела в этих прекрасных глазах ничего, кроме глубочайшей любви.       — Забудь обо всем остальном, есть только мы…       — Тиссая… Настала очередь Тиссаи жадно прильнуть к ее губам, и все мысли покинули голову Йеннифэр. Была только Тиссая, блаженство ее губ, мягкость ее кожи и ее влажные складки.       — Прикоснись ко мне, я больше не могу ждать… — глаза Тиссаи стали чуть темнее, дыхание участилось. Йеннифэр не нужно было говорить дважды, ее губы опустились к шее и груди Тиссаи. Она громко застонала, когда губы Йеннифэр нашли ее сосок, посасывая сначала один, потом другой, в то время как жадные руки ласкали изящные бедра. Йеннифэр с удовольствием продлила бы это удовольствие, но Тиссая была уже не в состоянии ждать. Для этого у них будет время позже. Они застонали в унисон, когда пальцы Йеннифэр коснулись влажных складок, а ногти Тиссаи впились в ее спину.       — Йеннифэр…       — Ты такая влажная для меня, любовь моя… Тиссая, казалось, была поглощена этими прикосновениями, и сердце Йеннифэр преисполнилось гордости, видя ее такой беззащитной. Когда их ментальные барьеры были сняты, Йеннифэр почувствовала оргазм Тиссаи в своем разуме, соединяющим их тела и чувства. Когда ее тело все еще восстанавливалось после оргазма Тиссаи, она почувствовала, как нетерпеливые пальцы потянулись к ее влажным складкам.       — Это для меня, дорогая?       — Ммм, ты сводишь меня с ума…       — Хорошо… — Тиссая вновь перевернула их, пока не оказалась сверху. — Тогда я возьму то, что принадлежит мне. Йеннифэр застонала, когда ее мягкие губы набросились на ее шею, посасывая достаточно сильно, чтобы оставить след. Если бы такое делал кто-то другой, она бы быстро пришла в ярость, но это делала Тиссая. Тиссая своим ртом ловила стоны Йеннифэр, ее руки скользили по животу, лаская грудь и талию, их ментальная связь только усиливала их чувства. Все мысли покинули голову Йеннифэр, когда руки и губы Тиссаи благоговейно прикоснулись к ней, пока ее пальцы, наконец, не нашли свою цель. Оргазм Йеннифэр обрушился на нее с полной силой, взрывом ощущения. Наконец Тиссая легла на грудь Йеннифэр, уткнувшись носом в шею.       — Ммм, восхитительно. Крепче обняв Тиссаю, она безуспешно пыталась бороться со сном.       — Люблю тебя…       — Я люблю тебя еще сильнее, моя дорогая… А теперь отдохни, мы обе устали. Когда ее сознание уплыло, последнее, что она почувствовала, была любовь Тиссаи, окружившая ее разум и тело.